https://wodolei.ru/catalog/sushiteli/Sunerzha/
Зато теперь, когда я завожу свою киносказку, они недоверчиво поджимают губы и за моей спиной хохочут. И это те, кто подобрее. А остальные прямо в лицо мне говорят, что я чокнутая. Они даже не верят, что у меня мама — актриса. Я точно знаю, она снималась в каких-то там фильмах… Мама прислала мне большую красивую фотографию, на которой она в декольтированном вечернем платье. Но сейчас, слушая меня, ребята толкают друг друга, хихикают и говорят: «В каком это фильме снялась твоя мама, Трейси Бикер?» Поэтому я их луплю. Иногда по-настоящему. Я здорово работаю кулаками. Иногда, правда, только воображаю, что у меня это хорошо получается. Вот бы и с миссис Бэгли так поступить. Глупо говорить учителю в глаза все, что ты о нем думаешь. Сегодня утром она задала нам написать новое сочинение — «Моя семья». Предполагалось, что нас учат писать автобиографию. Отличный способ для любопытных учителей выведать все секреты своих учеников! Так вот, Вырвет Б. велела нам приступить к работе и, застревая толстыми бедрами между партами, стала с трудом пробираться к моей. Благополучно добравшись, она склонилась надо мной и приблизила ко мне свое лицо. В какую-то ужасную секунду я даже подумала, что она собирается меня поцеловать!
— Ты, конечно, напиши о своей приемной матери, Трейси, — прошептала она так, что у меня защекотало в ухе от мятного запаха пастилок «Тик-Так».
В. Б. думала, что ее никто не слышит, но весь класс перестал писать и уставился на нас. А я уставилась на них и, как можно дальше отодвинувшись от миссис Бэгли, твердо сказала:
— Я напишу о своей настоящей маме, миссис Бэгли.
И стала писать. Страницу за страницей. Сбивчивым почерком, не заботясь о правописании, точках и заглавных буквах, потому что все это пустая трата времени. Я написала потрясающий рассказ о себе и о своей маме. Только мне не удалось его закончить, потому что миссис Бэгли снова совершила путешествие по классу и, склонившись надо мной, самым неприличным образом стала из-за моего плеча читать мое сочинение. Затем она тяжело вздохнула. Я думала, опять начнет зудеть по поводу моей неаккуратности, орфографии и запятых, но на этот раз она заныла не из-за того, как написана работа, а из-за ее содержания.
— Снова тебе не дает покоя твое богатое воображение, Трейси, — сказала она сладко-фальшивым покровительственным тоном. Она даже несколько раз произнесла «так-так», покачивая головой и глупо ухмыляясь.
— Что вы имеете в виду? — резко спросила я.
— Трейси, не разговаривай со мной таким грубым тоном. — В ее голосе послышалось возмущение и все такое. — Сколько раз я объясняла, как надо писать автобиографию? О себе и своей жизни нужно писать правду.
— А это и есть правда. Самая настоящая правда! — возмутилась я.
— Хватит, Трейси, — сказала она и начала зачитывать вслух отрывки, на этот раз не пытаясь понизить голос, как будто это была революционная прокламация: «Моя мама — кинозвезда. Она снимается в голливудских фильмах вместе с Джорджем Клуни, Томом Крузом и Брэддом Питом. Они все считают ее очень талантливой и хотят стать ее бойфрендами. В новом фильме Леонардо Ди Каприо будет исполнять роль ее младшего брата. На репетициях мама с ним очень подружилась, и он видел мою фотографию, которую она все время носит в сумочке. Он говорит, что я классно выгляжу, и хочет мне написать».
В этом месте, передразнивая меня, миссис Бэгли ядовито заговорила высоким голосом. Весь класс так и покатился со смеху. Некоторые от смеха чуть не описались. Миссис Бэгли ухмыльнулась и поджала губы.
— Ты действительно в это веришь, Трейси? — спросила она.
И я сказала:
— Я действительно верю в то, что вы глупая старая кошелка и можете сниматься в фильме про летучих мышей-вампиров.
На миг мне показалось, что она собирается подтвердить свои вампирские качества и вцепиться клыками мне в шею. Конечно, ей этого хотелось. Но она просто выставила меня из класса и велела стоять за дверью. Видите ли, устала от моей наглости! Я сказала, что меня от нее тошнит, и это хорошо, что ее зовут миссис В. Бэгли. Другие дети могут гадать, что означает буква "В", — Вера, Виолетта или Ванесса, — но я-то знаю, что ее имя — Вырвет, и оно очень подходит к ее фамилии, потому что она похожа на содержимое бумажного пакета, который дают в самолете, когда тебя тошнит.
В. Б. вернулась в класс, когда я высказала только половину того, что хотела, и дальше я разговаривала сама с собой, привалившись к стене и уставившись на свои туфли. Я сказала, что мне доставляет удовольствие прогуливать ее уроки, потому что она скучная-прескучная и ни за какие коврижки не хочет нормально учить детей. Она не хочет учить нас не только за коврижки, но и за нугу, сливочную помадку, лакрицу и рахат-лукум. И я убедила себя в том, что стоять в коридоре мне очень даже нравится.
В это время мимо прошел мистер Хатеруэй с маленьким хлюпиком из третьего класса, у которого текла кровь из носа.
— Сама с собой разговариваешь, детка? — спросил он.
— Нет, я говорю со своими туфлями, — злобно ответила я. Я думала, что он тоже на меня накинется, но он только кивнул, продолжая вытирать платком струйку крови из-под носа малыша.
— Я тоже люблю поговорить со своими ботинками, когда мне грустно, — сказал он. — Это друзья, которые всегда меня понимают. Я думаю, что для доверительной беседы лучше всего подходят ботинки фирмы «Хаш Паппиз».
Хлюпик хныкнул, и мистер Хатеруэй снова вытер ему нос.
— Пошли лучше, дружок, в медпункт.
Он слегка кивнул мне, и они ушли. До этой минуты я была убеждена, что новая школа ужасна на 100 процентов, а сейчас, может быть, на 1 процент она стала нормальней, потому что мне понравился мистер Хатеруэй. Если бы меня выгнали из шестого класса к малышне, он мог бы быть моим учителем. Но все равно школа была противной на 99 процентов, поэтому я решила из нее убраться.
Это оказалось проще простого. На перемене миссис В. Б. делала вид, будто не замечает меня. Ноздри ее раздувались так, словно от меня воняло. Поэтому я молча обменялась с ней любезностями, тоже наморщив нос, но меня проигнорировали.
После перемены был урок музыки с мисс Смит, поэтому за меня отвечала уже она. А я не собиралась торчать на музыке: мисс Смит тоже ко мне придирается, и только потому, что однажды я ударила барабанной палочкой по чьей-то голове вместо барабана. Поэтому я с беспечным видом проскользнула по коридору, как будто направлялась в туалет, и очень осторожно пересекла вестибюль, хотя миссис Лудовик была занята малышом и его носом. Там было так пусто, как после третьей мировой войны. Прошмыгнув в дверь, я оказалась во дворе. Главные ворота были закрыты, но для супер-Трэйси это не препятствие. Я вскарабкалась на стену и в одно мгновение перемахнула через нее. Свалившись с другой стороны, я оцарапала колени, и, хотя кровь быстро остановилась, они остались ужасно грязными. Наверное, в кровь мне попала куча микробов, и в любую минуту могла подняться температура, а изо рта пойти пена. Мне и вправду было не по себе, а еще очень хотелось есть. Зря я потратила все свои деньги на блокнот! Особенно жалко, что он такого же фиолетового цвета, как обертка от молочного шоколада «Кэдбери». Скоро у меня из-за этого слюнки потекут. Мне очень хотелось все бросить и побежать к Кэм, но часы только что пробили час. Время обеда. Только вот есть мне нечего. И нечего думать, чтобы возвратиться домой до чая, иначе Кэм что-то заподозрит.
Можно было бы показать ей мои ободранные коленки и сказать, что со мной случилось что-то очень ужасное и меня отправили домой, но Кэм подумает, что я опять ввязалась в драку. У меня и в прошлый раз были неприятности.
Несправедливо это! Не я первая начала. Во всем виновата Роксанна Грин. Это она, насмехаясь, что-то сказала друзьям по поводу моей футболки. Она выпендривалась в своей футболке с буквами DKNY, поводя плечами и так и сяк. Я начала ее передразнивать, и все засмеялись. Поэтому она завелась:
— А какая у тебя футболка, Трейси?
И не успела я ответить, как она сказала:
— Знаю, из магазина для бедных!
Все снова засмеялись, но на этот раз совсем противно — ну я и рассвирепела и обозвала ее разными словами. Вроде ничего особенного и не сказала. Но в ответ она обозвала меня безотцовщиной и еще добавила, что это слово как нельзя лучше мне подходит, потому что папы у меня действительно нет.
Поэтому мне и пришлось ее стукнуть, ведь так? И это было справедливо. Только Роксанна и ее девчачьи прихвостни так не думали и нажаловались миссис Вырвет Бэгли. А она, конечно, тоже решила, что это несправедливо, и наябедничала мистеру Донну, нашему директору, который вызвал в школу Кэм. Меня потащили в кабинет, и при этом я еще много чего довольно громко наговорила. Кэм обняла меня и прошипела прямо в ухо: «Остынь, Трейси».
Я старалась. Я попыталась остыть и представить себе, что плыву по прекрасному прохладному озеру с голубой водой. Но я кипела от возмущения, и вода в моем озере тоже закипела, и я сказала директору все, что я о нем думаю, а также о его прыщавых учителях и паршивых учениках. (Ознакомьтесь с моим словарным запасом, миссис В. Б.!)
Меня опять не исключили. Не повезло! Нужно было быть еще нахальнее, потому что я не хочу ходить в эту ужасную школу. И я сама себя исключила. И вот я здесь.
В потаенном месте. Можно даже сказать, «эксклюзивном». В моем собственном доме. Наконец-то дома! Ну конечно, сейчас здесь не очень уютно. Нужно как следует пройтись пылесосом, да не одним, а тремя, четырьмя или даже пятью. Хоть в доме и пусто, а уборка не помешает. Кругом валяются пустые банки из-под пива и коробки из «Макдоналдса». Пол завален всяким рекламным мусором — прямо у входной двери можно по щиколотку увязнуть в разных буклетах.
Я выбрала другой путь. Увидела, что дверь закрыта, все завалено, и с другой стороны очень аккуратно пролезла через разбитое окно, а потом прошла в маленький садик за домом, потому что очень хотелось писать. Давно уж брожу по улицам в поисках туалета!
В тот день, удрав из школы, я пошла гулять и вдруг увидела этот пустой дом в тупике, заросшем ежевикой, где так легко спрятаться. Тут я и решила перемахнуть через забор и осуществить задуманное. Только присела — вдруг откуда ни возьмись выскочил черный кот. От неожиданности я подпрыгнула и чуть не описала свои кроссовки! Когда все благополучно завершилось, я представила себе, что очутилась в джунглях, и попробовала поймать кота. В моих джунглях он был тигром. Только приготовилась превратиться в укротительницу — и на тебе! Кот высоко задрал хвост и удалился с гордым видом, промурлыкав: «Мур-муржалуйста, отстань!»
Пришлось бродить по джунглям и дому в полном одиночестве. Классный дом, хоть и без удобств: воду отключили, свет не горит, а батареи холодные, но в гостиной стоит шикарный диван с бархатной обивкой. Какой-то пьяница истоптал его грязными ботинками, но я попробовала поскрести грязь и поняла, что от нее можно легко избавиться. Принесу сюда подушку и одеяло и еще чего-нибудь вкусненького. Ух, у меня даже дух захватило! Только это в следующий раз. А сейчас пора отправляться к Кэм.
Дома у Кэм
Кэм взяла меня на воспитание. По моей инициативе. Когда я снова очутилась в детском доме, мне так захотелось найти приемную семью! Просто до жути! Об этом даже писали в газетах — так, напечатали небольшое сообщение о моих недостатках. Нахмуренная физиономия на школьной фотографии выглядела не очень привлекательно — неудивительно, что никто не отозвался. Затея с рекламой оказалась не самой удачной — особенно когда кто-то из ребят принес газету в школу и начал ее всем показывать. Я говорю о другой школе, которая была на порядок лучше. А об этой и говорить нечего — хуже не бывает!
Во всем виновата Кэм. Это она сказала, что нужно туда ходить. Видите ли, очень близко от дома. Знала ведь, что возненавижу школу с самого первого дня! Старое здание из красного кирпича, классы с коричневыми стенами, раздевалка с противным запахом, и почти все учителя пожилые… Говорят так, будто их обучали ораторскому искусству в каком-то старомодном заведении, — это оттуда у них мерзкий саркастический тон. Сейчас покажу:
«Очень умно с твоей стороны, Трейси, опрокинуть баночку с водой для мытья кисточки». (Случайно, а может, и нарочно прямо на фирменную футболку Роксанны!)
Или вот еще:
«Я просто поражена, что именно ты исписала всю доску неприличными словами, Трейси Бикер». (Замечательно злыми и неприличными словами!)
Или:
«Пожалуйста, Трейси Бикер, не могла бы ты говорить еще громче? Глухая старушка на другом конце улицы не совсем расслышала, что ты сказала». (Мне специально пришлось повысить голос. Как еще заставить ребят в группе к себе прислушаться?)
Ненавижу работать в группе! Все они сидят по маленьким группам — Роксанна и ее банда! Новоиспеченный Алан Ширер с сумасшедшими футбольными фанатами, Бэшер Диксон со свитой, плакса Лизи, придурок Дон, Ханна — «ума палата» и зубрила Эндрю — всех их распределили по группам. А тут еще и я.
Миссис В. Б. каждый раз сажает меня в новую группу. Иногда я сама себе группа. Подумаешь! Мне это даже нравится. Терпеть их всех не могу!
Кэм говорит, нужно постараться с кем-нибудь подружиться. Не желаю дружить с толпой неудачников! Вот я и ною все время и прошу Кэм забрать меня из этой противной школы и перевести в другую. Бесполезно! Правда, она даже ездила в Лондон и спрашивала, нельзя ли меня куда-нибудь перевести, но ей там ответили, что все остальные школы в нашем районе переполнены. И она им поверила и не стала больше суетиться. Если ты хочешь чего-нибудь добиться в этой жизни — надо бороться! Уж я-то знаю!
— Тебя поставили на лист ожидания, — говорит Кэм таким тоном, словно эта новость меня обрадует.
Вот еще! Полжизни жду, когда же наконец она начнется, моя настоящая жизнь! Когда Кэм пришла в наш детский дом, чтобы собрать материал для своей скучной статьи, я подумала, что удача вот-вот мне улыбнется. Тогда ей за работу заплатили всего-то сто фунтов, а обо мне в статье почти ничего и не было сказано.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
— Ты, конечно, напиши о своей приемной матери, Трейси, — прошептала она так, что у меня защекотало в ухе от мятного запаха пастилок «Тик-Так».
В. Б. думала, что ее никто не слышит, но весь класс перестал писать и уставился на нас. А я уставилась на них и, как можно дальше отодвинувшись от миссис Бэгли, твердо сказала:
— Я напишу о своей настоящей маме, миссис Бэгли.
И стала писать. Страницу за страницей. Сбивчивым почерком, не заботясь о правописании, точках и заглавных буквах, потому что все это пустая трата времени. Я написала потрясающий рассказ о себе и о своей маме. Только мне не удалось его закончить, потому что миссис Бэгли снова совершила путешествие по классу и, склонившись надо мной, самым неприличным образом стала из-за моего плеча читать мое сочинение. Затем она тяжело вздохнула. Я думала, опять начнет зудеть по поводу моей неаккуратности, орфографии и запятых, но на этот раз она заныла не из-за того, как написана работа, а из-за ее содержания.
— Снова тебе не дает покоя твое богатое воображение, Трейси, — сказала она сладко-фальшивым покровительственным тоном. Она даже несколько раз произнесла «так-так», покачивая головой и глупо ухмыляясь.
— Что вы имеете в виду? — резко спросила я.
— Трейси, не разговаривай со мной таким грубым тоном. — В ее голосе послышалось возмущение и все такое. — Сколько раз я объясняла, как надо писать автобиографию? О себе и своей жизни нужно писать правду.
— А это и есть правда. Самая настоящая правда! — возмутилась я.
— Хватит, Трейси, — сказала она и начала зачитывать вслух отрывки, на этот раз не пытаясь понизить голос, как будто это была революционная прокламация: «Моя мама — кинозвезда. Она снимается в голливудских фильмах вместе с Джорджем Клуни, Томом Крузом и Брэддом Питом. Они все считают ее очень талантливой и хотят стать ее бойфрендами. В новом фильме Леонардо Ди Каприо будет исполнять роль ее младшего брата. На репетициях мама с ним очень подружилась, и он видел мою фотографию, которую она все время носит в сумочке. Он говорит, что я классно выгляжу, и хочет мне написать».
В этом месте, передразнивая меня, миссис Бэгли ядовито заговорила высоким голосом. Весь класс так и покатился со смеху. Некоторые от смеха чуть не описались. Миссис Бэгли ухмыльнулась и поджала губы.
— Ты действительно в это веришь, Трейси? — спросила она.
И я сказала:
— Я действительно верю в то, что вы глупая старая кошелка и можете сниматься в фильме про летучих мышей-вампиров.
На миг мне показалось, что она собирается подтвердить свои вампирские качества и вцепиться клыками мне в шею. Конечно, ей этого хотелось. Но она просто выставила меня из класса и велела стоять за дверью. Видите ли, устала от моей наглости! Я сказала, что меня от нее тошнит, и это хорошо, что ее зовут миссис В. Бэгли. Другие дети могут гадать, что означает буква "В", — Вера, Виолетта или Ванесса, — но я-то знаю, что ее имя — Вырвет, и оно очень подходит к ее фамилии, потому что она похожа на содержимое бумажного пакета, который дают в самолете, когда тебя тошнит.
В. Б. вернулась в класс, когда я высказала только половину того, что хотела, и дальше я разговаривала сама с собой, привалившись к стене и уставившись на свои туфли. Я сказала, что мне доставляет удовольствие прогуливать ее уроки, потому что она скучная-прескучная и ни за какие коврижки не хочет нормально учить детей. Она не хочет учить нас не только за коврижки, но и за нугу, сливочную помадку, лакрицу и рахат-лукум. И я убедила себя в том, что стоять в коридоре мне очень даже нравится.
В это время мимо прошел мистер Хатеруэй с маленьким хлюпиком из третьего класса, у которого текла кровь из носа.
— Сама с собой разговариваешь, детка? — спросил он.
— Нет, я говорю со своими туфлями, — злобно ответила я. Я думала, что он тоже на меня накинется, но он только кивнул, продолжая вытирать платком струйку крови из-под носа малыша.
— Я тоже люблю поговорить со своими ботинками, когда мне грустно, — сказал он. — Это друзья, которые всегда меня понимают. Я думаю, что для доверительной беседы лучше всего подходят ботинки фирмы «Хаш Паппиз».
Хлюпик хныкнул, и мистер Хатеруэй снова вытер ему нос.
— Пошли лучше, дружок, в медпункт.
Он слегка кивнул мне, и они ушли. До этой минуты я была убеждена, что новая школа ужасна на 100 процентов, а сейчас, может быть, на 1 процент она стала нормальней, потому что мне понравился мистер Хатеруэй. Если бы меня выгнали из шестого класса к малышне, он мог бы быть моим учителем. Но все равно школа была противной на 99 процентов, поэтому я решила из нее убраться.
Это оказалось проще простого. На перемене миссис В. Б. делала вид, будто не замечает меня. Ноздри ее раздувались так, словно от меня воняло. Поэтому я молча обменялась с ней любезностями, тоже наморщив нос, но меня проигнорировали.
После перемены был урок музыки с мисс Смит, поэтому за меня отвечала уже она. А я не собиралась торчать на музыке: мисс Смит тоже ко мне придирается, и только потому, что однажды я ударила барабанной палочкой по чьей-то голове вместо барабана. Поэтому я с беспечным видом проскользнула по коридору, как будто направлялась в туалет, и очень осторожно пересекла вестибюль, хотя миссис Лудовик была занята малышом и его носом. Там было так пусто, как после третьей мировой войны. Прошмыгнув в дверь, я оказалась во дворе. Главные ворота были закрыты, но для супер-Трэйси это не препятствие. Я вскарабкалась на стену и в одно мгновение перемахнула через нее. Свалившись с другой стороны, я оцарапала колени, и, хотя кровь быстро остановилась, они остались ужасно грязными. Наверное, в кровь мне попала куча микробов, и в любую минуту могла подняться температура, а изо рта пойти пена. Мне и вправду было не по себе, а еще очень хотелось есть. Зря я потратила все свои деньги на блокнот! Особенно жалко, что он такого же фиолетового цвета, как обертка от молочного шоколада «Кэдбери». Скоро у меня из-за этого слюнки потекут. Мне очень хотелось все бросить и побежать к Кэм, но часы только что пробили час. Время обеда. Только вот есть мне нечего. И нечего думать, чтобы возвратиться домой до чая, иначе Кэм что-то заподозрит.
Можно было бы показать ей мои ободранные коленки и сказать, что со мной случилось что-то очень ужасное и меня отправили домой, но Кэм подумает, что я опять ввязалась в драку. У меня и в прошлый раз были неприятности.
Несправедливо это! Не я первая начала. Во всем виновата Роксанна Грин. Это она, насмехаясь, что-то сказала друзьям по поводу моей футболки. Она выпендривалась в своей футболке с буквами DKNY, поводя плечами и так и сяк. Я начала ее передразнивать, и все засмеялись. Поэтому она завелась:
— А какая у тебя футболка, Трейси?
И не успела я ответить, как она сказала:
— Знаю, из магазина для бедных!
Все снова засмеялись, но на этот раз совсем противно — ну я и рассвирепела и обозвала ее разными словами. Вроде ничего особенного и не сказала. Но в ответ она обозвала меня безотцовщиной и еще добавила, что это слово как нельзя лучше мне подходит, потому что папы у меня действительно нет.
Поэтому мне и пришлось ее стукнуть, ведь так? И это было справедливо. Только Роксанна и ее девчачьи прихвостни так не думали и нажаловались миссис Вырвет Бэгли. А она, конечно, тоже решила, что это несправедливо, и наябедничала мистеру Донну, нашему директору, который вызвал в школу Кэм. Меня потащили в кабинет, и при этом я еще много чего довольно громко наговорила. Кэм обняла меня и прошипела прямо в ухо: «Остынь, Трейси».
Я старалась. Я попыталась остыть и представить себе, что плыву по прекрасному прохладному озеру с голубой водой. Но я кипела от возмущения, и вода в моем озере тоже закипела, и я сказала директору все, что я о нем думаю, а также о его прыщавых учителях и паршивых учениках. (Ознакомьтесь с моим словарным запасом, миссис В. Б.!)
Меня опять не исключили. Не повезло! Нужно было быть еще нахальнее, потому что я не хочу ходить в эту ужасную школу. И я сама себя исключила. И вот я здесь.
В потаенном месте. Можно даже сказать, «эксклюзивном». В моем собственном доме. Наконец-то дома! Ну конечно, сейчас здесь не очень уютно. Нужно как следует пройтись пылесосом, да не одним, а тремя, четырьмя или даже пятью. Хоть в доме и пусто, а уборка не помешает. Кругом валяются пустые банки из-под пива и коробки из «Макдоналдса». Пол завален всяким рекламным мусором — прямо у входной двери можно по щиколотку увязнуть в разных буклетах.
Я выбрала другой путь. Увидела, что дверь закрыта, все завалено, и с другой стороны очень аккуратно пролезла через разбитое окно, а потом прошла в маленький садик за домом, потому что очень хотелось писать. Давно уж брожу по улицам в поисках туалета!
В тот день, удрав из школы, я пошла гулять и вдруг увидела этот пустой дом в тупике, заросшем ежевикой, где так легко спрятаться. Тут я и решила перемахнуть через забор и осуществить задуманное. Только присела — вдруг откуда ни возьмись выскочил черный кот. От неожиданности я подпрыгнула и чуть не описала свои кроссовки! Когда все благополучно завершилось, я представила себе, что очутилась в джунглях, и попробовала поймать кота. В моих джунглях он был тигром. Только приготовилась превратиться в укротительницу — и на тебе! Кот высоко задрал хвост и удалился с гордым видом, промурлыкав: «Мур-муржалуйста, отстань!»
Пришлось бродить по джунглям и дому в полном одиночестве. Классный дом, хоть и без удобств: воду отключили, свет не горит, а батареи холодные, но в гостиной стоит шикарный диван с бархатной обивкой. Какой-то пьяница истоптал его грязными ботинками, но я попробовала поскрести грязь и поняла, что от нее можно легко избавиться. Принесу сюда подушку и одеяло и еще чего-нибудь вкусненького. Ух, у меня даже дух захватило! Только это в следующий раз. А сейчас пора отправляться к Кэм.
Дома у Кэм
Кэм взяла меня на воспитание. По моей инициативе. Когда я снова очутилась в детском доме, мне так захотелось найти приемную семью! Просто до жути! Об этом даже писали в газетах — так, напечатали небольшое сообщение о моих недостатках. Нахмуренная физиономия на школьной фотографии выглядела не очень привлекательно — неудивительно, что никто не отозвался. Затея с рекламой оказалась не самой удачной — особенно когда кто-то из ребят принес газету в школу и начал ее всем показывать. Я говорю о другой школе, которая была на порядок лучше. А об этой и говорить нечего — хуже не бывает!
Во всем виновата Кэм. Это она сказала, что нужно туда ходить. Видите ли, очень близко от дома. Знала ведь, что возненавижу школу с самого первого дня! Старое здание из красного кирпича, классы с коричневыми стенами, раздевалка с противным запахом, и почти все учителя пожилые… Говорят так, будто их обучали ораторскому искусству в каком-то старомодном заведении, — это оттуда у них мерзкий саркастический тон. Сейчас покажу:
«Очень умно с твоей стороны, Трейси, опрокинуть баночку с водой для мытья кисточки». (Случайно, а может, и нарочно прямо на фирменную футболку Роксанны!)
Или вот еще:
«Я просто поражена, что именно ты исписала всю доску неприличными словами, Трейси Бикер». (Замечательно злыми и неприличными словами!)
Или:
«Пожалуйста, Трейси Бикер, не могла бы ты говорить еще громче? Глухая старушка на другом конце улицы не совсем расслышала, что ты сказала». (Мне специально пришлось повысить голос. Как еще заставить ребят в группе к себе прислушаться?)
Ненавижу работать в группе! Все они сидят по маленьким группам — Роксанна и ее банда! Новоиспеченный Алан Ширер с сумасшедшими футбольными фанатами, Бэшер Диксон со свитой, плакса Лизи, придурок Дон, Ханна — «ума палата» и зубрила Эндрю — всех их распределили по группам. А тут еще и я.
Миссис В. Б. каждый раз сажает меня в новую группу. Иногда я сама себе группа. Подумаешь! Мне это даже нравится. Терпеть их всех не могу!
Кэм говорит, нужно постараться с кем-нибудь подружиться. Не желаю дружить с толпой неудачников! Вот я и ною все время и прошу Кэм забрать меня из этой противной школы и перевести в другую. Бесполезно! Правда, она даже ездила в Лондон и спрашивала, нельзя ли меня куда-нибудь перевести, но ей там ответили, что все остальные школы в нашем районе переполнены. И она им поверила и не стала больше суетиться. Если ты хочешь чего-нибудь добиться в этой жизни — надо бороться! Уж я-то знаю!
— Тебя поставили на лист ожидания, — говорит Кэм таким тоном, словно эта новость меня обрадует.
Вот еще! Полжизни жду, когда же наконец она начнется, моя настоящая жизнь! Когда Кэм пришла в наш детский дом, чтобы собрать материал для своей скучной статьи, я подумала, что удача вот-вот мне улыбнется. Тогда ей за работу заплатили всего-то сто фунтов, а обо мне в статье почти ничего и не было сказано.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24