Наверное, так оно и есть. Не знаю. Я теперь ничего не знаю.
Снова не могу заснуть. В понедельник утром мама не приходит, чтобы меня разбудить, но я встаю сама. Взвешиваюсь на весах в ванной. С пятницы я потеряла два килограмма. Кажется, во рту давно не было ни крошки. Есть не хочется, но мама суетится вокруг меня, поджаривает мне тост, поит чаем. Чай кисловатый, с апельсиновой отдушкой. Тост черствый и, когда я пытаюсь его проглотить, царапает горло.
— Попробуй что-нибудь съесть, — говорит мама. — Так и заболеть недолго! Только посмотри на себя! До чего ты бледная! Ты похожа на призрака!
— Пожалуйста, не надо!
— Прости, Джейд, я не хотела. Послушай, детка, может, тебе не ходить в школу? Ложись-ка ты снова в постель! Может, попробуешь уснуть?
Кажется, я точно сойду с ума, если останусь дома еще на один день, поэтому надеваю школьную форму и вешаю на плечо портфель с невыполненным домашним заданием.
— Ты молодец, мужественная девочка. — Она гладит меня по плечу.
Сейчас мама очень добрая. Никогда раньше она не суетилась вокруг меня, даже когда я была маленькой. Ей хотелось, чтобы у нее был активный ребенок, которого можно было бы наряжать и баловать, а не какое-то робкое, худое и глупое существо, вечно пытающееся от всех спрятаться.
— Хочешь, я пойду с тобой?
Конечно, хочу, но мама смотрит на часы — я знаю, она уже опаздывает на работу.
— Ничего, все будет хорошо! Я не маленькая! — говорю я, хотя чувствую себя так, будто иду в первый раз в детский сад.
Я снова начинаю надеяться на встречу с Вики, и приходится поскорее уйти из дома, чтобы не расплакаться.
На бегу я не могу плакать. Сил хватает только до конца улицы — нужно остановиться. Сердце выпрыгивает из груди. Зря Вики надеялась, что бег мне может понравиться!
Ну почему, почему, почему я не сказала тогда «да»? Пошли бы мы под руку домой, сегодня были бы вместе — шли бы, как всегда, в школу, только мы вдвоем.
— Мы опять вместе, дурочка!
— Ах, Вики! — Я бегу ей навстречу, распахнув руки для объятий.
— Эй, потише, чудачка! Люди смотрят! Разговариваешь сама с собой! Размахиваешь руками! Говори шепотом, забыла?
— Где ты была? — шепчу я и пытаюсь взять ее за руку, но чувствую только свою ладонь.
— Носилась по воздуху, завывала, рыдала и пугала народ. В общем, занималась тем, что обычно делают призраки.
— Почему ты не можешь говорить серьезно? Я очень по тебе соскучилась!
— Что, плохо без меня? Так всегда бывает, когда умирают близкие.
— Мне показалось, что я придумала себе нашу встречу после больницы.
— Какое нахальство! У тебя бы ничего не получилось! Меня нельзя придумать. Я единственная!
Она показывает мне язык. Он такой розовый, остренький, блестит… Однако, когда я хочу его потрогать, палец остается сухим.
— Ага! В следующий раз укушу! — говорит Вики. — Ты отвратительно выглядишь! Что с твоими волосами?
Я убираю их с глаз и заправляю за уши. Кажется, с пятницы я не только не мыла голову, но и не причесывалась. Волосы Вики выглядят потрясающе — золотисто-рыжие, они блестят на солнце, как нимб.
— Ты похожа… на ангела.
— Да брось! Хотя, пожалуйста, можешь восхищаться сколько угодно!
— Что?
Я смотрю вверх. Вики заливается веселым смехом:
— С каких это пор ты увлеклась религией, Джейд?
— А с каких это пор ты стала призраком? — парирую я.
Я оглядываю ее с ног до головы. Она все в том же черном наряде. Украдкой смотрю ей на спину… Не выросли ли там серебряные крылья?
— Хватит на меня пялиться! Мне еще предстоит подняться по небесной лестнице или угодить прямо в адский огонь…
— Не надо!
— Не бойся! Я никуда не пойду. Пока. У меня еще здесь дела. Нужно с тобой погулять.
— Ты не приходила ко мне все выходные!
— Я была с мамой.
— Кажется, ты говорила, она тебя не видит.
— Зато я ее вижу. И тебя тоже! Помнишь, как ты с мамой крутилась в воскресенье около нашей двери? — смеется она, глядя на мое виноватое лицо.
— Мне просто очень захотелось тебя увидеть, Вик!
— Ну, сейчас-то ты меня видишь! Я пришла к тебе одной! Но предупреждаю: хватит на меня глазеть! Люди решат, что ты чокнутая. Хотя только что погибла твоя лучшая подруга… Может быть, ничего тут странного нет? Ладно, давай пойдем в школу! Хочу послушать, что там обо мне говорят.
— Можешь не сомневаться! Ты всегда будешь в центре внимания, даже на том свете!
Я тыкаю ее в живот. Палец проходит насквозь.
— Ой! — взвизгнула Вики и скрючилась от боли.
— Боже! Я сделала тебе больно? Я не хотела! Я думала… Ой, Вики!
Теперь она громко хохочет:
— Вот я тебя и провела! Только не надо меня тыкать пальцем, чтобы проверить, что я чувствую. Пошли!
Она мчится вперед, а я, спотыкаясь, ковыляю следом и боюсь, что она может снова исчезнуть. Теперь она бежит даже быстрее, чем прежде, потому что закон земного притяжения на нее не действует. Вики поворачивает за угол и оказывается на дороге, ведущей к школе, гораздо раньше, чем я. У школы я ее догоняю. Она стоит на том месте, где произошел несчастный случай. Она не одна. Там толпы народу — не только ребята из нашей школы, но и взрослые. Многие плачут, обнимают друг друга или пытаются рассмотреть что-то на асфальте. На месте, где погибла Вики, полно цветов, мягких игрушек… цветы и игрушки тянутся до самой ограды на тротуаре.
— Надо же! — говорит Вики. — Прямо как у принцессы Дианы!
Люди поворачиваются, показывают пальцами, смотрят в нашу сторону. На какое-то мгновение мне кажется, что они видят Вики. Потом я понимаю, что все смотрят на меня. Они что-то про себя бормочут, шепчутся, вдруг я чувствую на себе свет от фотовспышки. Я зажмуриваюсь, яркий луч ударяет мне в глаза.
— Ты лучшая подруга Вики? Ты была с ней, когда ее сбила машина? Как это произошло? Что ты сейчас чувствуешь, когда Вики больше нет?
Я смотрю на корреспондента и не верю своим глазам.
— Какой наглый! — говорит Вики. — Скажи ему, пусть убирается и не лезет в чужие дела!
Она и ему это говорит, но произносит слова покрепче. Рядом еще кто-то ругается. Это Толстый Сэм. Для девятиклассника он слишком высокий и толстый, поэтому легко оттесняет от меня корреспондента.
— Оставь ее в покое, придурок! Она не хочет с тобой разговаривать!
Сэм хватает меня за руку, и мы проталкиваемся сквозь толпу. Я тревожно озираюсь по сторонам и боюсь потерять Вики из виду, но она, удивленно приподняв брови, стоит прямо за мной.
— Надо же, не знала, что Толстый Сэм ко мне неравнодушен! Он очень расстроился, да?
Он все еще тащит меня за собой, и мы входим в школьный вестибюль.
— Молодец, Сэм! — говорит миссис Кембридж бросаясь в коридоре нам навстречу. — Ах, Джейд, я просто не могу в это поверить!
Она обнимает меня и Сэма. Миссис Кембридж самая строгая учительница в школе, которая всегда оставляла Вики после уроков за плохое поведение… А сейчас она плачет.
Невероятно! — восклицает Вики, приплясывая вокруг нас. — И ты, и Толстый Сэм, и миссис Кембридж — все меня любили!
Потом из кабинета выходит наш директор, мистер Файлзворт, — даже у него на глазах слезы за толстыми стеклами очков. Он что-то бормочет об ужасной трагедии и о специальной молитве, которую нужно прочитать в актовом зале, а потом спрашивает, не хочу ли я выступить с речью, так как Вики была моей лучшей подругой.
— Мне кажется, Джейд будет очень трудно выступать, — твердо говорит миссис Кембридж. — Зря ты вообще пришла сегодня в школу! Похоже, у тебя очень сильный шок.
Мое странное поведение объясняется тем, что мне трудно без смеха смотреть на Вики в таком игривом настроении: она корчит рожицы и очень потешно передразнивает мистера Файлзворта, когда он со смиренно-торжественным видом сжимает перед собой руки.
Приходится прикусить нижнюю губу, чтобы не расхохотаться.
Вики еще больше входит в раж, и я фыркаю, но вместо смеха у меня получаются слезы. Я плачу на глазах у миссис Кембридж, мистера Файлзворта и Толстого Сэма. Это уж совсем никуда не годится!
Миссис Кембридж отводит меня в раздевалку и прижимает к себе. Потом умывает меня, вытирает глаза куском бумажного полотенца и ведет в учительскую пить чай. Это занимает так много времени, что я пропускаю церемонию в актовом зале.
Вики я тоже упустила. Она исчезла. Пока я плакала в объятиях миссис Кембридж, ей все это надоело, и она улетела, оставив меня одну.
— Я хочу чтобы Вики была здесь, — шепчу я.
— Знаю, знаю, — бормочет миссис Кембридж, хотя она ничего не понимает.
Входит мистер Лорример в тренировочном костюме и садится передо мной на корточки.
— Мне так жаль! — мягко говорит он и пожимает мне руку. Половина девчонок умерли бы от зависти, потому что мистер Лорример — настоящий красавец с густыми темными волосами, большими карими глазами и шестью «кирпичиками» на загорелом животе. Неудивительно, что Вики собиралась записаться в его секцию.
— Вики хотела по пятницам ходить в вашу секцию, — бормочу я.
— Я видел ваши фамилии в списке, но потом их кто-то вычеркнул. Если хочешь, Джейд, приходи к нам!
— Я? Да я совсем не умею бегать!
— Это не такой бег, как ты думаешь… Иногда, когда ты в очень плохом настроении, пробежка идет на пользу и помогает избавиться от напряжения. Извини, глупо, конечно, сейчас об этом говорить. К сожалению, тебе не удастся быстро выйти из стресса, бедная девочка.
Как странно! Они все ведут себя со мной как настоящие друзья. В классе, во время перемены, ко мне особенно добры даже самые вредные девчонки, Рита и Ивонн, даже мальчишки. Старый друг Вики, Райан Харпер, единственный нормальный парень в нашем девятом классе, подходит ко мне и предупреждает, чтобы я держалась подальше от забора: там шныряют корреспонденты с фотоаппаратами.
— Если начнут донимать тебя, Джейд, дай нам с парнями знак — мы им покажем! — говорит он.
На этот раз Толстый Сэм тихо стоит в стороне.
Он пытается занять для меня место во время ланча, но Дженни, Мадлен и Вики-2 уводят меня за свой столик. Они мне всегда нравились, но Дженни раздражала мою Вики, потому что тоже гуляла с Райаном Харпером. Дженни немножко помешана на мальчиках. Вики-2 сама как мальчишка, озорная и шумная, но сейчас она горько плачет. Вики-2 всегда знала, что она на втором месте после моей Вики. Дженни ее крепко обнимает, а Мадлен обнимает меня, хотя до сегодняшнего дня мы почти не общались. Она большая и толстая. Такое впечатление, что меня обнимает огромный зефир.
Я задыхаюсь от доброго отношения к себе. Кажется, меня закутывают в пуховое одеяло — не могу двигаться, не могу дышать, не могу быть самой собой. Не могу без Вики жить!

6
Во вторник я снова пытаюсь пойти в школу, но, когда подхожу поближе и вижу еще больше цветов на месте, где погибла Вики, — ковер из роз, лилий и фрезий, зажженные свечи и целый зоопарк из мягких игрушек, — последние силы меня покидают. Нужно отвлечься, и я снова куда-то бегу.
— Я-то думала, ты терпеть не можешь бегать!
Вики несется рядом со мной. В ее волосах порхают маленькие бабочки голубого цвета, в тон легкой майке. На ней белоснежные джинсы и кроссовки, и, когда она вырывается вперед, я вижу: У нее на спине нарисованы маленькие крылышки.
— Правда красиво? И как раз то, что нужно! Называй меня Вики-Ангел.
На прошлой неделе мы видели на ком-то эту майку, и тогда она Вики понравилась.
— Могу носить все, что захочу, — говорит она и бежит на месте. — А вот тебе приходится ходить в дурацкой школьной форме! Почему бы тебе не пойти домой и не переодеться, раз уж мы прогуливаем?
— Меня папа может услышать. Он не всегда спит.
— Ну и что? Сейчас он не будет на тебя сердиться.
Вики никогда не понимала, что значит быть дома с папой. Он может разозлиться в любую минуту. Не знаю, возможно, это потому, что ночами он работает. Обычно ему нет до меня дела, но иногда он становится по-настоящему вредным и придирается по пустякам. Может стать совсем неуправляемым — кричать, ругаться, размахивать руками, сжимать кулаки… Он ни разу не ударил ни меня, ни маму, но иногда начинает мутузить диванные подушки. Однажды стукнул кулаком по кухонной стене так, что штукатурка посыпалась, и разбил в кровь костяшки пальцев, но не обратил на это внимания.
Мама говорит, что это позор, — до закрытия фабрики он никогда не вел себя подобным образом. Иногда она называет его свиньей и кричит, что терпеть его не может, и ее бы воля — завтра же от него ушла бы…
Поэтому я больше люблю бывать у Вики, чем у себя дома. Ее папа никогда не сердится. Он ее обожает. Она всегда была его любимицей. Папа хлопочет над ней, смеется над всеми анекдотами, которые она рассказывает, треплет ее по волосам, одобрительно свистит, если она надевает что-нибудь новенькое, называет своим солнышком.
Только больше этого никогда не будет.
— Мой папа… — нахмурившись, говорит Вики.
— Знаю… — шепчу я.
— И мама…
— Да, но мы все равно можем быть вместе, Вики.
— Ладно, я тебя буду постоянно преследовать, — обещает Вики. — Пошли, давай развлекаться! Не могу я все время спокойно смотреть на то, что происходит. Слушай… Давай махнем в Лондон!
По субботам мы с Вики ходим в школу и в парк, обходим близлежащие магазины или идем в «Макдоналдс», но в будни нам не разрешают гулять вместе. Тем более ездить в Лондон!
— Нам нельзя!
— Нет, можно! Ну пожалуйста! Если нас застукают, говори, что это я придумала.
— Ну конечно! Так мне и поверят! Скажут, чокнулась!
Похоже на то! Я иду через весь наш городок на станцию. В портфеле есть десять фунтов на какую-то глупую поездку с классом. Уж лучше поехать в Лондон на целый день с Вики!
Я покупаю дешевый детский билет туда обратно.
Вики перепрыгивает через турникет и бросается вниз по ступенькам, шаркая подошвами кроссовок. Я устремляюсь за ней и сталкиваюсь с толстой теткой, которая читает газету на платформе.
— Осторожней! Осторожней! Смотри, куда бежишь! Ох уж эти дети! — ворчит она.
— Простите. Мы просто…
— Не «мы», чокнутая! — шипит Вики.
Она надувает щеки и начинает зло изображать толстую тетку. Я не могу сдержаться и хихикаю. Тетка в изумлении смотрит на меня.
— Послушай! Да ты девочка из газеты! — говорит она и показывает на мой черно-белый снимок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14