Не было даже наклона, способного облегчить продвижение.
— Пришло время разоблачиться, — шепнул ей на ухо Джефф. — Не беспокойтесь о Мухаммеде, он не сможет обернуться, даже если захочет, а пальцы ног у него хоть и цепкие, но...
— Заткнитесь.
— Я просто пытаюсь разрядить атмосферу. Надеюсь, вы не думаете, что я с радостью предвкушаю эту процедуру?
Если все путешествие было достаточно тяжким, то эта его часть представляла собой сплошной кошмар. Время от времени пальцы Дайны касались ноги парня, а прикосновения рук Джеффа к ее ступням оставались единственной связью с миром здравого смысла. Когда им пришлось осуществить поворот почти под прямым углом без какого-либо расширения коридора, Дайна застыла в ужасе, скорее психологическом, чем физическом: все примитивные страхи, когда-либо одолевавшие человеческий род, атаковали хрупкие барьеры ее силы воли. Боязнь темноты, замкнутого пространства, нехватки воздуха, тонны камней и грязи, давящие на ее тело... Из страха, что потолок обрушится на нее, она не могла двинуться ни вперед, ни назад, уже просунув за угол голову и плечи.
Внезапно пальцы Джеффа больно ткнули ее в пятку; Дайна инстинктивно дернулась и пролезла за угол, задыхаясь и волоча по земле исцарапанные колени. Если археологи таким способом зарабатывают себе на хлеб, то какое счастье, что она избрала своей профессией музыку... Забавно. Она давным-давно перестала думать о своей карьере, о постигшей ее удаче...
— Эй! — окликнул Джефф. Его рука ухватила Дайну за лодыжку. — Куда вы ползете? Мы выбрались.
Огарок Мухаммеда зажегся снова, и Дайна увидела, что они в самом деле выбрались на просторное место. Вместо того чтобы встать, она опустила подбородок на руки.
— Дайна, милая, с вами все в порядке?
— Не называйте меня милой! — огрызнулась она, и рука, коснувшаяся ее спины, сразу была убрана.
— Простите.
Дайна села.
— Это лишает меня мужества, — объяснила она, вытирая нос тыльной стороной ладони.
Джефф протянул ей тряпку, в которой она узнала кусок его рубашки. Дайна едва не разразилась истерическим смехом, заметив, как он отчаянно пытается не опускать взгляд ниже ее подбородка.
Вздрогнув, она поднялась на ноги. Ее бедному платью не пошло на пользу то, что его скатали в шар, но крепкая ткань оказалась достойной своей рекламы. Оно было измято куда меньше, чем ожидала Дайна. Отряхнувшись от пыли, она надела платье, и Джефф повернулся к ней, оторвавшись от сосредоточенного изучения белой стены.
— Неплохо. Выглядите так, будто всего-навсего уезжали на ночь за город.
— Мне не терпится добраться до отеля, — сказала Дайна. — А куда делся Мухаммед?
Огарок свечи, воткнутый в щель, сильно оплыл и едва мерцал на ветру.
— Возможно, ушел сделать приготовления. Он вернется. Возьмите арак — я захватил бутылку. Нет, не пейте, только вымойте лицо.
Они закончили омовение, и Мухаммед вернулся, проскользнув сквозь узкое отверстие так же беззвучно, как исчез. Он подал им знак следовать за ним, и они снова очутились в каком-то дворе. Три овцы и ослик с любопытством уставились на незваных гостей.
Они прошли через ворота и очутились на улице — не в извилистом переулке старого города, а на вполне современной улице с магазинами и маленькими домиками, утонувшими в зелени садов. У обочины стояло несколько машин. Одна из них находилась прямо за воротами, и как только они вышли на улицу, ее заднюю дверцу открыла чья-то невидимая рука.
Джефф наклонился к переднему окошку. Оттуда высунулась смуглая толстая физиономия с косматой черной бородой и черными волосами, прикрытыми шоферской шапочкой.
— Салам, Мухаммед, — поздоровался Джефф.
— Ассалам алейкум, — отозвался шофер.
— Отель «Интерконтиненталь».
Такси помчалось по улице, и Дайна откинулась на потертый чехол сиденья.
— Здесь всех зовут Мухаммедами? — осведомилась она.
— Почти всех. Этот Мухаммед — дядя паренька.
— Рада, что у бедного парня есть хоть один почтенный родственник.
— Мухаммед водит такси только по ночам. Днем он работает на семейной фабрике. Они делают старинные лампы, распятия, а с недавнего времени — сувенирные меноры и макеты храма Соломона.
Дайна поднесла руку к шее — там было пусто. Она где-то потеряла серебряный крестик, который, как уверял торговец, ранее принадлежал старинной христианской семье.
— Вы знаете всех мошенников в Иерусалиме?
— Нет, — ответил Джефф тоном человека, скромно опровергающего незаслуженный комплимент. — Я ведь пробыл здесь всего около двух лет.
Они выехали за городские ворота и направились по дороге через долину Кедрона. На фоне звездного неба вырисовывались темные массы деревьев; шпили и купола иерусалимских храмов тянулись вверх, словно руки, просящие подаяния. Когда машина стала взбираться на последний склон, Дайна смахнула слезы с глаз и высморкалась.
— В чем дело? — спросил Джефф.
— Просто пришла в голову сентиментальная чепуха, о которой думают все, попадающие в Иерусалим.
— На некоторых город так действует — в том числе на меня. Но я вам советую переключиться на более земные проблемы... Вот мы и приехали.
Машина остановилась перед ярко освещенным фешенебельным отелем; швейцар тут же выбежал навстречу. Дайна с трудом подавила желание спрятаться в темноте кабины, и лицо швейцара, когда она выбралась из машины, подтвердило ее худшие опасения. Джефф вполголоса говорил с водителем. Когда он вышел следом за ней, его лицо выражало уморительное сочетание гнева и веселья.
— Мошенник обчистил меня до последнего динара, — процедил он сквозь зубы.
Они прошли через вестибюль, что было для Дайны мучительным испытанием. В лифте Джефф хранил высокомерное молчание, но как только двери закрылись за ними, облегченно вздохнул.
— Возможно, худшее позади, — мрачно промолвила Дайна, — но наше прибытие, безусловно, не осталось незамеченным.
— Картрайт в первую очередь стал бы проверять отель. — Джефф взял ее за руку. — Меня не заботит, сколько народу нас видело, покуда никто нас не остановил. Если мы сможем без помех добраться до вашей комнаты, я буду приятно удивлен. Куда идти?
— За угол и по коридору.
Они пустились со всех ног, подгоняемые последней вспышкой страха, которая часто настигает беглецов, когда цель уже рядом. Свернув за угол, Дайна увидела, что в коридоре, оканчивающемся глухой стеной, никого нет. Ее руки настолько дрожали, что она с трудом вставила ключ в замочную скважину.
Возможно, именно царапающий звук ключа привел к очередной неприятности, хотя позже Дайна не была в этом уверена. Соседняя дверь открылась с внезапностью, не оставлявшей им шанса на спасение, и наружу высунулась седая голова миссис Маркс.
— Вот и вы, наконец, — громко произнесла она.
Джефф выхватил ключ из онемевших пальцев Дайны и открыл дверь. Втолкнув ее в комнату, он повернулся, чтобы преградить дорогу миссис Маркс, но старая леди была для него слишком крепким орешком. Она наступала ему на ноги, надвигаясь на него с медленной, но неумолимой силой бульдозера. Помешать ей войти можно было только взяв ее за плечи и вытолкнув в коридор.
Дайна включила свет, сердито глядя на Джеффа. Он пожал плечами и возвел очи горе. Миссис Маркс, скрестив руки на груди, неодобрительно разглядывала обоих. На ней был полинявший красный халат из фланели, седые локоны прикрывала сетка для волос.
— Можете сесть, молодой человек, — разрешила она. — Выглядите вы неважно. Что касается вас, Дайна, то ваш вид просто ужасен. А ваше поведение — исчезнуть, не сказав никому ни слова, — было в высшей степени неосмотрительным. Мы очень о вас беспокоились.
— Простите, — пролепетала Дайна. Эта тирада ее несколько успокоила: за несколько лет ей пришлось выслушать около двухсот подобных лекций от миссис Макинтош, экономки отца.
Миссис Маркс, сделав паузу, чтобы перевести дыхание, не дала возможности продолжить извинения.
— Я бы направила полицию на ваши поиски, если бы мистер Дроген не посоветовал мне подождать. Он вместе с остальными мужчинами обыскал весь район. Потом Мартина сказала наконец, что видела, как вы ушли с мужчиной. Ей показалось, что он брюнет, но, очевидно, она ошиблась. Если бы я знала, что вы ушли вот с этим, я бы настояла на том, чтобы сообщить полиции. Значит, таковы современные представления об ухаживании за девушками, молодой человек? Прятаться поблизости, чтобы встретить ее на улице, а потом привести назад в таком состоянии? Чем вы занимались?
Дайна беспомощно захихикала, а Джефф, повинуясь первоначальному указанию миссис Маркс, сел и вытянул ноги, избегая пытливого взгляда старой леди.
— Вообще-то, — признался он, — ухаживание не совсем входило в мои планы... Прекратите-ка это, мадам, не знаю, как вас зовут!
Старая леди с быстротой кошки, которая ловит мышь, ловко избежала молотящих по воздуху рук Джеффа и сорвала повязку у него с головы. Дайна села на кровать. Ситуация настолько вышла из-под контроля, что она чувствовала себя абсолютно спокойной, словно все это ее вообще не касалось.
— Ему нужен врач, — заметила миссис Маркс, шагнув назад и окинув свою жертву критическим взглядом.
— Не нужен мне никакой врач! Рана уже не кровоточит... Во всяком случае, — свирепо добавил Джефф, когда ему на лоб потекла алая струйка, — не кровоточила, пока вы не взялись за дело.
Миссис Маркс повернулась к Дайне:
— В этих местах, дорогая, любая инфекция опасна. Рана глубокая и выглядит скверно. Если не произвести должную антисептическую обработку...
Она мрачно покачала головой, а Дайне представились жуткие видения: заражение крови, бред, предсмертные судороги...
— Миссис Маркс права, — сказала она Джеффу. — В отеле должен быть врач.
Джефф протестующе затряс головой и продолжал это занятие, покуда женщины говорили между собой.
— Незачем вызывать постороннего врача, — быстро сказала миссис Маркс. — Я уверена, что доктор Краус будет только рад оказать помощь.
— Ну, не знаю...
— Чтобы вызвать врача из города, понадобится время. К тому же я не знаю здешних законов, но во многих странах врач обязан немедленно сообщить полиции об огнестрельном ранении.
Стоя посреди комнаты в своем красном фланелевом халате и задумчиво склонив набок седую голову, миссис Маркс являла собой воплощение старомодной благопристойности. Она встретила взгляд Дайны не моргнув глазом.
— Кто вы такая? — медленно спросила Дайна. — Почему вы вмешиваетесь в это дело?
— Дитя мое, по-вашему, жена священника ведет жизнь затворницы? Несомненно, ваш отец не вовлекал вас во все свои проблемы, но мой муж некоторое время служил в одном из промышленных городов Мидленда, и уверяю вас, мне довелось повидать очень многое! Естественно, я верю в законопослушность, но мы... э-э... англосаксы, должны держаться вместе, не так ли? Не то чтобы я не доверяла местным властям, но вы, разумеется, предпочтете избежать задержек и допросов.
— Безусловно, — согласилась Дайна.
— Тогда я приведу доктора. — Она повернулась к двери, заговорщически подмигнув Дайне. — Я постучу три раза — вот так.
Как только миссис Маркс удалилась, Джефф вскочил со стула и запер дверь на задвижку.
— Не впускайте ее больше, — нервно сказал он.
— Мы не можем ее не впустить. Вы не знаете миссис Маркс, но если ей не дадут сделать по-своему, она поднимет на ноги весь отель. Возможно, она в самом деле та, за кого себя выдает. Высказывание насчет англосаксов вполне в ее духе, к тому же она явно привыкла командовать окружающими.
— Ладно, вред уже причинен, — со вздохом согласился Джефф. — Утром вся ваша группа об этом узнает. Нам лучше поговорить, пока есть возможность. Прежде всего взгляните еще раз на это и убедитесь в вашей тупости и невежестве.
Джефф вытащил из кармана предмет, который Дайна сразу узнала, хотя он был весь мятый и грязный, положил его на стол, и оба склонились над ярким разноцветным буклетом.
— Смотрите, — продолжал Джефф. — Вот что Хэнк написал тем вечером в Бейруте, покуда остатки его совести боролись с трусостью и алчностью. Я не специалист в библеистике и тем более не разбираюсь в свитках, поэтому не знаю, имеют ли эти символы отношение к реальным манускриптам или же Хэнк выдумал их для каких-то своих целей. Но я не думаю, что это имеет значение. По-моему, он пытался дать мне ключ к сути того, что ему удалось обнаружить, и зашифровать то, что по-настоящему важно. Но я знаю достаточно, чтобы идентифицировать некоторые символы. MIC — это, конечно, Михей, а ОВ — Авдий.
Дайна застонала:
— Какая же я была дура! HOS — это Оси, а... Погодите. Что означает МАМ?
— Первая буква, подобно Q, обозначающему Кумран, подразумевает место, где была обнаружена рукопись. В данном случае вади Мураббат.
— Тогда AM означает Амос. Теперь мне ясно — все это книги Ветхого Завета... Нет, опять не понимаю. Пятая строка. Первая пещера, Кумран — отлично, но что такое МАТ? Такой книги нет в Ветхом Завете...
Дайна услышала, как ее голос поплыл, словно магнитофон, который выключили посредине записи. Выражение лица Джеффа подсказало ей, что она на верном пути — какой бы невозможной ни выглядела сама идея.
— Матфей! — воскликнула Дайна, не веря самой себе. — Евангелие от Матфея! Но ведь я знаю, что среди кумранских манускриптов нет книг Нового Завета! Кумранцы не были христианами!
Джефф снова опустился на стул. Его лицо казалось рассеянным, и при первых же словах Дайна поняла, что он просто повторяет логические умозаключения, которые неоднократно приводил самому себе, поэтому его речь звучит как заранее отрепетированная лекция.
— Во время Иудейской войны Иерусалим был захвачен римским полководцем Титом. К семидесятому году, всего сорок лет спустя после Распятия, в Палестине существовала солидная христианская община. Когда пришли римляне, эти бедняги оказались между молотом и наковальней. Они не могли ожидать милости от римлян, а большая часть соседей считала их еретиками и святотатцами. Существует старинное предание, что перед падением Иерусалима еврейские христиане бежали через Иордан в Пеллу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29