— Что, нашли мои документы? Понимаете, был в Ростове в командировке, вчера вернулся. А там в автобусе у меня бумажник украли…
Женщины, услышав наш разговор, предупредительно отошли.
— А что было в бумажнике? — спросил я.
— Справка, командировочное удостоверение, вызов на совещание охотников, немного денег. Но самое главное — там было письмо от одной девушки… — Он смутился, видимо, подумав, стоит ли об этом рассказывать, но решил продолжать. — Понимаете, на этом письме был адрес, который у меня больше нигде не записан…
— Вы могли бы поехать со мной? — спросил я.
— Могу, — охотно согласился счетовод. — Только предупрежу товарищей.
Через полчаса мы уже сидели в «оппеле», и Жук сокрушался по поводу пропажи письма.
— Видите ли, — смущённо объяснял он, — в августе я был в Крыму, познакомился с одной девушкой. Она в Москве учится, в Тимирязевке. Кончает агрономический. А нашему колхозу позарез нужен агроном. Целую неделю уговаривал её приехать к нам на работу…
Я улыбнулся. Наверное, дело не только в работе.
— Не огорчайтесь, она вам ещё напишет.
— Нет, — грустно сказал он. — Катя человек самолюбивый. Пока моего письма не получит, не напишет…
Когда в кабинет ввели задержанного, тот бросил насторожённый взгляд на сидящего рядом со мной счетовода.
— Познакомьтесь, — сказал я. — Пётр Христофорович Жук. А вас, простите, как? — обратился я к горбоносому, не сдержав иронии.
Задержанный молчал.
— Так это именно тот гражданин, который крутился возле меня в автобусе,
— простодушно признался Жук. — Он, наверное, и позаимствовал мой бумажник…
— Вы сами его выронили, — поспешно сказал горбоносый. — Я ещё кричал вам вдогонку, а вы даже не обернулись…
— Послушайте, — не выдержал я, — сколько можно водить нас за нос? В вашем положении лучше рассказать все честно.
— А, ладно, — махнул он вдруг рукой, — расскажу всю правду. Моя настоящая фамилия Чурсин. А зовут Геннадием Антоновичем. Живу в Красноярске. Сюда приехал к знакомым погостить… И надо же случиться такому — потерял паспорт. А когда этот гражданин, — он кивнул на Жука, — обронил свой бумажник, черт меня дёрнул, дай, думаю, воспользуюсь. Мало ли чего, проверка какая… А у колхозников, как вы знаете, справки вместо паспорта. И без фотографии. Так что сойдёт… Хотел по возвращении домой обязательно отослать товарищу Жуку его документы и заодно извиниться…
— А письмо, письмо где? — перебил его Пётр Христофорович.
Горбоносый вытащил из кармана помятый конверт и протянул счетоводу.
Ответ из Красноярска гласил: «Чурсин Геннадий Антонович не проживает и никогда не проживал в Красноярском крае».
Я показал его задержанному, но он продолжал настаивать на том, что это его настоящая фамилия. И тогда я решил испробовать ещё одно средство для установления личности — дактилоскопию.
Вскоре пришёл ошеломляющий ответ: «Отпечатки пальцев принадлежат Коробову Ивану Леонтьевичу, скрывавшемуся под фамилиями Леонтьев Игорь Вениаминович, Ливанов Сергей Сергеевич…» Далее следовало ещё пять фамилий.
Оказалось, что Коробов Иван Леонтьевич был судим первый раз в 1933 году за ограбление и приговорён к семи годам лишения свободы. В 1935 году он совершил побег, но через два месяца был задержан работниками милиции. В 1946 году его привлекли к суду за хищение государственного имущества и приговорили к четырём годам лишения свободы. Полгода назад Коробов вышел из места заключения, отбыв наказание.
— Чем занимались все это время? — спросил я у него на очередном допросе.
— Ездил по стране.
— А чем жили?
— Мелкими заработками. — При слове «мелкими» Коробов усмехнулся.
— Как, например, кража драпа?
— И такими тоже…
Прокурор района Руднев утвердил обвинительное заключение без всяких замечаний. Признаться, в его составлении мне немного помог Бекетин, который к тому времени уже вышел из больницы.
Но за рамками сухого изложения дела на двух страницах обвинительного заключения остались многие мысли и сомнения, которыми я жил, пока велось следствие.
Это дело помогло мне понять, во-первых, что нельзя судить о человеке по внешности (я имею в виду Самыкина), а во-вторых, такие добровольные помощники, как Щетинин, Белошапко и Григорьев, могут сделать очень много для раскрытия преступления, и обращение к ним отнюдь не значит для следователя признания своей слабости, скорее, наоборот. И видимо, не случайно в новом Уголовно-процессуальном кодексе РСФСР, который был утверждён Верховным Советом РСФСР в 1960 году и действует сейчас, в статье 128 записано: «Производя расследование, следователь должен широко использовать помощь общественности для раскрытия преступлений и для розыска лиц, их совершивших, а также для выявления и устранения причин и условий, способствующих совершению преступлений». Нет, не случайно. И при всяком удобном случае я стараюсь напомнить об этой норме закона молодым начинающим следователям да и самой общественности, перед которой мне часто приходится выступать с устным или печатным словом.
«ЧЕРЕЗ ШЕСТЬ ЛЕТ»
Это случилось в 1953 году, в Ростове-на-Дону. После звонка из милиции прокурор вызвал меня и предложил срочно выехать на место происшествия. Речь шла о возможном убийстве. А следствие по таким делам должны вести только следователи прокуратуры. Но за каждым раскрытым делом об убийстве — труд следователя прокуратуры, работников органов милиции, экспертов-медиков, химиков, физиков, биологов… О них можно написать не одну книгу…
…Возле трехэтажного дома меня встретили сотрудники милиции и юркий худощавый старичок, назвавшийся Спиридоном Никитовичем Дятловым.
Мы поднялись на чердак. Там было темно, пришлось освещать себе путь фонариком.
— Понимаете, товарищ следователь, — возбуждённо объяснял Дятлов, — потолок у меня совсем прохудился. Щель возле печи — руку просунуть можно. Сколько раз я просил управдома заняться ремонтом. А потом плюнул и решил сам. Полез осматривать и…
— Это здесь, — перебил старичка милиционер.
Светлый круг от фонаря замер. В его свете между балками лежал скелет человека…
Акт судебно-медицинской экспертизы гласил: «Кости черепа имеют коричневый оттенок, в некоторых местах источены грызунами. Пучок светло-русых волос, найденный рядом, принадлежит женщине. Представленные на исследование кости являются частями скелета женщины в возрасте двадцати — двадцати четырех лет. Со времени её смерти прошло пять-шесть лет».
Целых шесть лет! Сколько воды утекло!
А в моем распоряжении только скелет, несколько истлевших тряпок да куски рогожи, которой, видимо, был прикрыт труп. Что и говорить, улик негусто.
В доме, где были найдены останки, никто за это время не пропадал. И значит, умершая или убитая в нем не жила.
Начал я с того, что просмотрел все заявления, которые поступали от граждан города за последние шесть лет, об исчезновении родственников или знакомых. Слава богу, большинство из тех, кто пропадал, или сами объявились, или их находили органы милиции.
И вот, когда уже казалось, что эта затея ничего не даст, я наткнулся на бумагу, написанную очень неразборчиво. С большим трудом я прочитал: «В 1947 году от меня ушла дочь Клинова Маргарита Матвеевна. Прошу сообщить мне, где она прописалась». Дальше шла подпись заявителя и его адрес.
По справке сотрудника милиции, предпринятые в своё время меры по розыску Маргариты Клиновой положительных результатов не принесли. Неужели она?
Я срочно вызвал заявителя.
Матвей Михайлович Клинов работал механиком мелькомбината. Он поведал горестную историю своей дочери.
— Как-то раз прибегает соседка и говорит: «Риту в милицию забрали». Уж и не помню, как я до отделения добрался. И вот в кабинете у начальника я, солдат трех войн, сижу и, как малый ребёнок, плачу. А ей хоть бы что. «Никакого Жоры Тарзана, — говорит, — в американской курточке не знаю и с Галей Бакуновой не водилась». Ну, отпустили её. Пришли мы домой. Я, конечно, стал ей выговаривать. А она в ответ: «Не ваше дело!» — Матвей Михайлович перевёл дух, вытащил из кармана большой клетчатый платок и, вытерев мокрый лоб, продолжал: — Ну, признаться, не вытерпел я тут и крикнул: «Дело не моё, а чей хлеб ешь?» Она только хихикнула. «С такими глазами, как у меня, милый папочка, я и без вашего хлеба проживу, — говорит. — Пирожные буду кушать». И, стыдно сказать, я её — за косу. И по щеке. Вырвалась она и уже с порога крикнула: «Счастье ваше, что вы меня на свет породили! Не то бы завтра по вас панихиду справляли!..»
— И больше вы не имели от неё никаких известий? — спросил я.
— Никаких.
Я позвал понятых и вынул из ящика три одинаковых коробки с волосами. В одной из них были волосы, найденные на чердаке.
— Попробуйте, Матвей Михайлович, опознать волосы вашей дочери…
Старик побледнел, заплакал и указал на ту коробку, где были волосы с чердака.
Итак, убийство. Но кем совершено? Почему?
Я довольно отчётливо представил себе картину: девушка, связавшаяся с уголовным миром, парень по кличке Тарзан (в то время все смотрели заграничные фильмы), ревность или ещё что, и в ход пошёл нож…
Найти бывшую подругу Клиновой Галю Бакунову удалось быстро. Теперь это была полная блондинка с ярко накрашенными губами, в модном наряде.
— Ничего не помню, — твердила она.
— Но ведь речь идёт о вашей подруге, — настаивал я.
— Господи, мало ли чего бывает в молодости! А теперь я замужем, у меня дети…
Да, своё прошлое она явно хотела забыть.
— Неужели вы не помните ребят, которые ухаживали за вами?
— Мой муж и тот меня об этом не спрашивает, — кокетливо заметила она.
— Ну, хорошо… А Жора Тарзан?
При этом имени она невольно смешалась. Но замешательство это длилось мгновение.
— А при чем тут я? — удивилась Бакунова. — Жора ухлёстывал за Маргошей Клиновой. Если хотите знать, за мной тогда ухаживал Василий Васильевич Пулгеров — начальник отдела кадров типографии.
— Ну вот видите, — улыбнулся я, — оказывается, начальника отдела кадров вы запомнили.
— Ещё бы, — с гордостью произнесла Бакунова, — он каждый день дарил такие букеты… А Жора, хотя и вор был, тоже Не оставлял Маргошу без внимания. В рестораны приглашал и все такое прочее…
— Как вы узнали, что Жора был вором?
— Когда его осудили за ограбление магазина и избиение сторожа.
— А раньше вы знали об этом?
— Нет, нет, что вы! — сказала она, но я почувствовал в её тоне фальшь.
— Ревнивый он был. Прямо до ужаса. Чуть что — угрожал Марго финкой…
— Откуда вам известно, что он угрожал Клиновой финкой?
— Как откуда? Сама Марго рассказывала, что Жора грозился её убить. И при этом говорила, что ей нравится его сильный характер. В то время мы ведь были зелёными девчонками, нам нравились такие…
— Может, он и в самом деле убил Маргариту?
— Этого я не знаю, — испуганно сказала она. — И говорю вам только то, что мне известно. Что он нож ей показывал и угрожал, так это я и сама раза два видела. Могут подтвердить это же и Пулгеров, и Тоня Архипова… Однажды, когда Маргоша была у меня, он стал ломиться в дверь, а потом ножом бить. До сих пор зарубки остались, можете посмотреть… Но насчёт убийства я ничего не знаю. Помню, Жора говорил, что она уехала…
— Куда?
— Он не сказал куда. Взяла и уехала. Даже не зашла ко мне попрощаться… Встретила я раз Жору, хотела расспросить подробнее, но он, увидев меня, перешёл на другую сторону улицы. А через неделю его забрали. С тех пор я его так и не видела…
Георгий Ерыгин был высокий и длинноволосый. За это, наверное, его и прозвали Тарзаном.
— Хотите верьте, хотите нет, — сказал он на допросе, — а не убивал я её, и все!
— Свидетели Бакунова и Архипова показали, что вы неоднократно угрожали Клиновой расправой. Вскоре же после её исчезновения вы были с Пулгеровым в кафе и на вопрос, как поживает ваша возлюбленная, ответили: «Спроси у чертей на том свете».
— Так это же я просто так сказал. Для авторитета…
— Допустим. Но при вашем аресте, спустя две недели после отъезда Клиновой, у вас был обнаружен френч со следами крови на правом рукаве. Не помните, как вы объяснили её появление на первом допросе?
— А чего же тут не помнить. Подумаешь, шесть лет прошло! Сказал, что курицу резал, вот и кровь…
— Но вам ведь известно заключение экспертизы, что обнаруженная кровь — человеческая, второй группы… Чья она?
— Моя! — выпалил вдруг Ерыгин.
— Но тогда вы объяснили иначе. Я могу вам напомнить.
— Не трудитесь. Что было, то сплыло. Теперь я говорю правду: моя кровь на френче.
— Что же это вы, зарезаться хотели?
— Не знаю, чего я хотел. Только когда Марго шла к вокзалу, встретил я её и сказал: пойдёшь за меня — пить брошу и со шпаной завяжу, а не пойдёшь — на глазах у тебя зарежусь. Она засмеялась и говорит: «Попробуй». Ну, я и попробовал: полоснул себя ножом в грудь… Могу шрам показать.
— На нем не написано, когда, кто и при каких обстоятельствах вас ранил.
— Не верите и не надо! Только я своё отсидел. Живу теперь честно, работаю… Придраться не к чему, так вы старое дело пришиваете?
— Куда же все-таки уехала Клинова? — настаивал я.
— Я вам сто первый раз повторяю: не знаю…
Но я был доволен: по моему убеждению, круг, так сказать, почти замкнулся. Во-первых, Клинов опознал волосы дочери, во-вторых, Ерыгин был знаком с ней и постоянно грозил убить, что подтверждалось показаниями Бакуновой, Архиповой и Пулгерова. И в-третьих, человеческая кровь на френче, отобранном у Жоры Тарзана через две недели после исчезновения Маргариты. Все это приводило к единственному выводу — Маргариту Клинову убил Ерыгин.
Правда, сразу же после обнаружения скелета я послал в Москву череп на исследование известному антропологу профессору Герасимову с просьбой восстановить черты лица убитой. Однако ответ из Москвы задерживался, а время шло. Ерыгин оставался на свободе. Где гарантия, что он не скроется? А если сбежит, сам себе не прощу, да и начальство по голове не погладит. И я принял решение: срочно предъявить Ерыгину обвинение в совершении умышленного убийства, а затем сразу воспользоваться предоставленным следователю правом применить в отношении обвиняемого меру пресечения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43