Но нельзя все здесь сводить к числу людей в списке, тем более что для обеих сторон подобные списочные составы были не особо точны. Все это было весьма условно не только из-за хаоса, присутствовавшего у всех сторон, но и из-за большого неравенства в вооружении. Так, в начале войны во многих мусульманских бригадах имелось не больше десятка ручных гранатометов и несколько 60-миллиметровых минометов, что было нормой для обычной пехотной роты отарой ЮНА, да и большей части пехотных рот ВРС, а о бронетехники можно и не вспоминать касаясь большинства мусульманских бригад. В конце концов, можно привести данные Главного штаба ВРС о состоянии в 1994-95 гг. в 1-ом армейском корпусе Армии Боснии и Герцеговины, оборонявшем Сараево. Я не случайно взял именно эти данные, ибо они, во-первых, наидостоверны в силу куда лучше организованного учета в мусульманской армии, без «помощи» источников из которого сербскому командованию невозможно было бы получить какие-либо данные от своей разведки, во-вторых, этот период относился на время перехода инициативы к противнику и тогда тем более не в интересах сербского командования было занижать силу неприятеля, находившегося с начала 1994 года к тому же в зоне под официальной защитой ООН (и сербская пропаганда постоянно выступала с обвинениями против сил ООН) ; и, наконец, в-третьих, мусульманский военно-политический верх получил с августа 1992 года большое количество вооружения из-за границы, прежде всего из стран исламского мира и было развернуто производство вооружения на месте, в том числе в Сараево, значительно усилив вооружением этот корпус по сравнению с 1992 годом.Тем не менее, цифры, приведенные тогда сербским командованием не впечатляют. Так, Первый АК состоял из семи —бригад (101, 102, 109, 111, 155, 115, 142) и пяти отдельных батальонов по одному источнику (данные из сообщения пресслужбы Главного штаба из 1995 года) или девяти бригад моторизованных (1, 2, 102, 101, 5, 15 и 105) и горных (1-я и 2-я) согласно другому источнику (штабная карта Сараевско-Романийского корпуса ВРС июля 1994 года). Это возможно, одинаково верные данные, учитывая несколько проведенных реорганизаций мусульманской армии. Эти силы по первому источнику имели 25 тысяч человек и следующее количество вооружения: 108 станковых пулеметов калибра 12, 7 и 14, 5 миллиметров; зенитных автоматических пушек и ЗСУ калибра 20 миллиметров — 48 штук, калибра 30 миллиметров — 16 штук, калибра 37 миллиметров — 14 штук, калибра 40 миллиметров — 18 штук; минометов калибра 60 миллиметров — 80 штук, калибра 81/82 миллиметра — 51 штука, калибра 120 миллиметров — 38 штук; гаубиц калибра 122 миллиметра — 8 штук и калибра 105 миллиметров — 18 штук; противотанковых пушек калибра 76 миллиметров-14 штук; горных пушек калибра 76 миллиметров —12 штук, а так же 3 танка и 11 бронетранспортеров, сотня легких переносных ЗРК (что весьма маловероятно), а так же несколько десятков ПТРК. Тем не менее, по моему мнению, даже эти не особо точные цифры и возможно даже завышенные являются достаточными разве что для хорошей пехотной бригады и уж никак не могло быть достаточно для эффективной упорной обороны большого города. Так же, по тем данным, вокруг Сараево находилось 13 мусульманских и 3 хорватских бригады (хотя, по большому счету, единственным хорватским анклавом здесь был Киселяк соседний сербской Илидже и из него в этот анклав до середины 1995 года шла регулярная автобусная линия, которой пользовались мелкие «бизнесмены» из Республики Сербской, тогда как крупные использовали грузовики). Но, допустим, что цифра в 35 тысяч человек по внешнему обручу, в принципе, вполне реальная для более чем двухсоттысячной армии Боснии и Герцеговины. Вооружена эта группировка была посерьезнее: автоматических зенитных установок калибра 20 миллиметров —150 штук, калибра 30 миллиметров— 18 штук, калибра 37 миллиметров — 16 штук, калибра 40 миллиметров — 28 штук; минометов калибра 60 миллиметров-140 штук, калибра 81/82 миллиметра— 120 штук, калибра 120 миллиметров —90 штук; гаубиц калибра 122 миллиметра — 28 штук и калибра 152 миллиметра — 14 штук, как и 12 РСЗО, двадцать бронетранспортеров и 30 танков. Однако и эти цифры соответствуют вооружению трем-четырем пехотным бригадам сербских вооруженных сил.Таким образом, сербские силы только на Сараевском фронте имели преимущество в вооружении до конца войны, что можно было увеличить еще в два-три раза переброской сербских сил с других фронтов, тогда как противник в само Сараево большее количество сил перебросить не мог, да и не располагал ими.Тяжело конечно реально оценить действительное соотношение сил сторон, однако очевидно, что летом 1992 года всякое сравнение было бессмысленно, ибо мусульманские вооруженные силы нельзя было назвать тогда армией.Это было типичным партизанским движением, в данном случае «Патриотской лиги» с десятками военных вождей и с десятками тысяч мало обученных и плохо вооруженных даже стрелковым оружием бойцов, многие из которых шли на позиции с карабинами или охотничьими ружьями, имея десяток-другой патронов, а нередко вообще не имея собственного оружия, меняя его посменно.ВРС же тогда получила полнокровную структуру ЮНА в Боснии и Герцеговине, и просто было удивительно, как вообще мусульманские вооруженные силы, особенно во столь изолированных анклавах, как Сараево, Горажде, Сребреница, Жепа, Западная Босния (Бихач, Цазин, Велика Кладуша, Бужим) смогли удержать собственные позиции в 1992 году. Ведь вокруг того же Сараево местное сербское руководство с полной поддержкой из Сербии, так же, как по всей большей части Боснии и Герцеговины готовилось к войне и заблаговременно перебрасывала запасы оружия и снаряжения своим сторонникам в надежные сербские села и пригороды.Совместно с командованием ЮНА сербское руководство в Сараевском регионе организовала целые колонны грузовиков, вывозящие большие запасы оружия, боеприпасов и снаряжения из оставляемых ЮНА казарм в Габеле, Мостаре, Киселяке, Високо. В район Пале вышли артиллерийский полк из Киселяка и смешанный противотанковый полк из Високо, и они были размещены у сел Хреша, Мырковичи, Бория. Командовали обеими этими полками местные сербские уроженцы, подполковник Йован Бартула и подполковник Драгайло Тошич. Они вместе со многими своими офицерами, просто поменяли кокарды, перейдя в ВРС, поэтому на недостаток обучения кадров жаловаться не приходилось. К тому же в Пале еще до войны в составе ЮНА был создан инженерный полк, чьи средства были обильно увеличены после захвата сербскими силами казармы ЮНА в Реновице. В автоматическом оружии сербские силы вообще не испытывали нужды.Из одной только казармы ЮНА Фалетичи (район Кошево в Сараево) было вывезено около семи тысяч стволов стрелкового оружия.Впрочем немало этих стволов, особенно пистолетов, было просто-напросто разграблено, у местных сербов оружия было более, чем достаточно, и еще больше оружия они взяли из казарм в Луковице и Райловце, откуда его им и не надо было вывозить, ибо оно осталось на сербской территории. Правда, бронетанковая техника была разбросана по пехотным частям и подразделениям, а в Сараевско-Романийском корпусе ее было не так уж много, да и в основном старых типов.Новые образцы были вывезены ЮНА в Югославию), хотя, опять-таки танки Т-55 и ЗСУ «Праги», составлявшие главную часть бронетехники, сербских сил здесь были еще достаточно современны для этой войны. Вполне было возможно перебросить более современную бронетанковую технику из Босанской Краины, откуда ЮНА не смогла вывезти наисовременное вооружение.Местность вокруг Сараево, да и в соседних областях Романии, Герцеговины, Загорья (Калиновик) и Подринья была горная и танки здесь использовались скорее, как самоходные орудия, действуя из-за боевых порядков пехоты, как правило по две-три машины при поддержке БМП и ЗСУ. Наконец, противник имел большой недостаток противотанковых средств и в начале войны полагался преимущественно на минновзрывные средства и на ручные гранатометы, что не могло сыграть большую роль в подобной горно-лесной местности, тем более при столь сильной огневой поддержке сербской артиллерии своих танков.Однако вопрос бронетанковой техники был делом второстепенным, и в этой войне, о крайней мере в Сараево, танки не многое решали. Это произошло не только из-за того, что боевые действия велись в горно-лесной и городской местностях, ибо, в конце концов, подобные условия требовали не отказа от использования танков, а приспособления их действий к данным условиям. Главной проблемой было то, что стратегически сербская оборона не вела наступательные действия, что привело к «странной войне» между столь различными по силе противниками. Все это дополнялось у всех сторон характерной «балканской» анархичностью, в таких условиях вырывавшейся наружу. Не стоит исследовать причины подобной анархичности у мусульман, чья армия далеко не блистала военным искусством и чей командующий Сефер Халилович из-за больших потерь и плохой организации в 1993 году был сменен. Беря во внимание сербскую сторону, ясно можно увидеть, как с ходом этой «странной войны» падал ее боевой дух, бывший в начале довольно высоким в части народа, которая пошла добровольно на войну под национальными лозунгами.Сербы в начале войны имели очень большое преимущество в вооружении, в подготовленных специалистах и в самой организованности, полученных либо от ЮНА, либо через Сербии.Но эти преимущества над противником не были вообще использованы. Я здесь не касаюсь боевых действий против хорватской стороны, хотя и тут хватало «странностей», о которых речь пойдет ниже. Суть в какой-то всеобщей вялости и не заинтересованности в общем деле, прерываемые лишь отдельными операциями (акциями), где часто бои достигали большого напряжения и, соответственно, проявлялись какие-то силы. Однако эти акции временно ограничивались, сводясь часто на операции взводных-ротных составов, пусть и проводимых штабами как операции бригад и корпусов, которые не могли соответственно самостоятельно достичь результатов, значительно бы повлиявших на ход войны. Тем самым, все сводилось на позиционную войну, а она в 1992 году, да и в 1993 году на некоторых участках сводилась к «обороне» из изолированных «бункеров"(блиндажей),расстояние между которыми достигало, порою, тысячи метров. Тому примеров было предостаточно на всех фронтах ВРС, в том числе и на Сараевском.В РСК, где во многих частях оружие хранилось по складам под контролем миротворцев позиции были понятием весьма условном Нужно сказать, что большой разницы в бойцах не было, а если и было, я все равно не хотел бы влезать во всю эту бестолковую полемику о боевых качествах сербов из тех или иных мест, которая велась всю войну, и которая ведется ныне нередко людьми вообще не воевавшими. Дело даже не в способности командиров или в желаниях политиков, а в общем смысле той войны.Интересен тут пример Гырбовицы, вклиненной в самый центр всего неприятельского Сараево. Не надо рассуждать о тех или иных операциях, ибо Гырбовица была тем плацдармом, с которого сербские силы в течение всей войны могли нанести удар в голову неприятеля и тем самым разгромить его. Отношение к Гырбовице показывало общее отношение к войне. Для меня одинаково бессмысленны планы о „давлении“ Сараево блокадой и обстрелами или об открытии какого-то коридора в сербских позициях между Високо и Олово для выхода мусульман из Сараево под давлением сербских войск. Бессмысленность плана „давления“ очевидна, ибо сам политический верх Республики Сербской с одобрения из Белграда согласился на ввод в Сараево миротворческих сил ООН, и при этом летом 1992 года передал под их контроль сараевский аэродром, ранее бывший под сербским контролем. Тем самым. разорвав сербские позиции, сербский политический верх обеспечил мусульманским силам коридор сначала через аэродром, а затем и под ним,дав им возможность использовать созданные ими, в том числе с использованием сил заключенных сербов, подземные туннели. Эти туннели выходили у сараевского поселка Храсница, контролировавшегося мусульманскими силами, а затем путь шел через горный массив Игман на главную мусульманскую территорию. Тем самым был обеспечен подвоз оружия и боеприпасов в Сараево, а одновременно силы Первого армейского корпуса могли свободно перебрасываться на внешний обруч Сараевского Фронта, возвращаясь назад на отдых.Это было особо характерно во время перемирия в зоне Сараево с февраля 1994 года по май 1995 года, подписанного под давлением ООН но и угроз бомбежками авиации НАТО. О том, кого будут защищать миротворческие войска было ясно еще по опыту Вуковара, но по большому счету, они не могли бы воспрепятствовать сербам, ни взять Храсницу, ни взять мусульманскую часть олимпийского микрорайона Добрыня — исходных станций этих туннелей. Рассчитывать же на то, что не частые артиллерийские обстрелы, политические дискуссии и пропагандистские заявления перед телекамерами заставят мусульманское руководство сдаться было абсурдом, ибо смерти своих граждан лишь облегчали тому власть над ними. А так как Сараево было полно журналистами — этих современных стервятников войны — то подобные обстрелы стали для тех „золотой жилой“, а для западной политики — хорошим козырем в борьбе о сербами, точнее в „ломании“ последних.Но вызывает удивление и план открытия вышеупомянутого коридора,что означало сдачу Илияша и Вогощи, а тем самым бегство десятков тысяч сербов из своих домов, при чем многие из них оказались бы окруженными в районе Илиджи. Если же учесть, что в 1994 году темпы наступлений сербских сил стали мериться сотнями, а то и десятками метров в неделю, то нетрудно предположить сколько времени и жертв было бы потрачено на закрытие этого коридора, если вообще это было бы возможно, так как именно здесь в июне 1995 года мусульманские силы пытались прорвать фронт окружения и дойти до Сараево.К тому же было неясно, для чего военному командованию, постоянно твердившему о своей приверженности Югославии, надо было обеспечивать массовое бегство мусульман, тоже ведь югославов, из Сараево, что было бы катастрофой для, и без того очерненного Западом, сербского народа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55