— Может быть. Но все равно, вы должны арестовать Хайнса. Это его нож, я сам его видел…
— Или вы заметили человека, который в темноте выглядел, как Хайнс…
— Я уверен, что это был он, — ответил Ал, — да еще Чарли подтвердил, что ножичек этот Хайнса. Да, я видел Уэлкера.
— Надеюсь. Тогда все упрощается для меня, но уж слишком все просто…
— Вы хотите сказать, что не арестуете Хайнса? — Ал произнес эту фразу с трудом, и руки его заметно дрожали.
— Я этого не говорил. Мы будем его искать. Как только отнесем тело в парикмахерскую. Все, что я хотел сказать, — уж больно все как-то просто получается.
— Хм, — голос Ала был холоден, как лед, — вы еще его не схватили. Может, он уже где-нибудь за тысячу миль отсюда.
Они оставили тело Тома в прихожей парикмахерской. Браннон закрыл нож, завернул его в бумагу и засунул в карман джинсов.
— Где мы начнем искать? — спросил Ал, когда они вышли на улицу.
— Хайнса?
— А кого же еще? — закричал Ал. — Разве вы не убедились, что именно Хайнс пришил старину Тома? Они ругались с тех пор, как Уэлкер вернулся в город. Этот окровавленный ножик тоже принадлежит Хайнсу. Я видел, как Уэлкер убегал. Так что же вам еще надо?
Браннон тяжело вздохнул.
— Я бы хотел узнать еще кое о чем…
— Что вам нужно узнать? У вас есть нож!
— Да, — Браннон посмотрел на темные окна второго этажа гостиницы, — все же Хайнсу не было нужды проделывать весь этот длинный путь для того, чтобы убить местного пьяницу.
Ал выглядел озадаченным:
— Может быть, Хайнс вернулся и не для этого. Может быть, ему пришлось убрать Тома из-за чего-нибудь случившегося между ними.
— Да, — Браннон поднимался по ступенькам к веранде, — именно это я и хочу разузнать. Что же заставило Хайнса убить единственного друга, который был у него во всем городе?
— А зачем мы пришли сюда, маршал? — спросил Ал.
— Мы ищем Хайнса, не так ли?
— Да что с вами, Курт? Вы бредите? Уж не думаете ли вы, что Хайнс пришил человека, а затем вернулся в отель и преспокойненько ожидает нашего прихода?
— Логично, но уж коль мы пришли сюда, то не мешает проверить гостиницу. Если его здесь нет, то мы продолжим наши поиски где-нибудь в другом месте.
Ночной клерк дремал за стойкой. Они решили его не беспокоить. Поднявшись по лестнице, подошли к двери комнаты 213. Браннон постучал, за его спиной стоял, затаив дыхание, Ал Уильяме с револьвером в руке. Браннон постучал еще раз и, приблизив губы к уху Уильямса, прошептал: — Там кто-то есть.
Вдруг они услышали скрип кровати и затем голос Хайнса:
— Одну минуту, погодите. Что вы хотите?
Дверь слегка приоткрылась, и в щель они увидели растрепанные волосы Хайнса и его помятое лицо:
— Чего тебе, законник?
— Лучше открой дверь, Хайнс. Включи свет, нам нужно поговорить.
— Подождешь до утра, «шериф».
Он отступил назад и хотел было захлопнуть дверь, но Браннон успел быстро вставить сапог в щель, а другой ногой сильно ударил в дверь. Она широко распахнулась, и Браннон увидел Хайнса, освещенного светом из коридора.
Уэлкер злобно прошептал:
— Ты не имеешь права вламываться ко мне в комнату таким образом, законник!
Его руки, напоминающие когти, потянулись к горлу Браннона. Но он больно ударился о ствол револьвера маршала, который тот поднял, обороняясь от Уэлкера. Хайнс завизжал и отшатнулся назад. Браннон заскочил за ним в комнату и, повернув голову к Уильямсу, кивком предложил тому войти.
— Я говорил тебе, что хочу с тобой поговорить, Хайнс. Будь так любезен, успокойся и давай разговаривать мирно.
Хайнс стоял, почти не дыша, и в безмолвии наблюдал за маршалом. Уильяме зажег лампу. Постель была помята, рубашка Хайнса висела на спинке стула, а брюки валялись на полу.
Браннон взглянул на Уэлкера.
— Ты можешь заработать себе кучу неприятностей, Хайнс.
Хайнс усмехнулся, потирая подбородок:
— О, без этих неприятностей мне бы казалось, что я вообще нахожусь в другом городе. Итак, что ты хочешь, «шериф»?
Браннон вытащил из кармана нож, завернутый в бумагу, медленно развернул, затем открыл окровавленное лезвие и положил нож на стол.
— Это твоя игрушка, Хайнс?
Хайнс молчал, глядя на нож, а затем ответил:
— Ну, да. Это мой нож. Или был…
— Был? — спросил Браннон. — Ты что, отдал его кому-то? Кому же?
— Это мой нож.
— Тебе бы лучше повнимательнее отнестись к этому делу. Я предупреждаю тебя — все, что ты здесь скажешь, может быть использовано против тебя. Если ты отдал этот нож или потерял его, лучше прекрати умничать и скажи мне.
— Это мой нож. Где вы его отыскали?
— Ты прекрасно знаешь, где мы его нашли, Хайнс, — завопил Уильяме.
Хайнс мельком посмотрел на него. Под взглядом Уэлкера Ал закрыл рот и отступил, поднимая револьвер.
— Мы вытащили этот ножичек из спины Тома Эккарта. Том мертв.
Хайнс внезапно повернулся и отошел к окну.
— А зачем мне его убивать, скажите на милость? Том был моим единственным другом…
Он замолчал, продолжая смотреть на улицу.
— Я не знаю, Хайнс, — сказал Браннон, — у тебя есть возможность доказать, что ты этого не делал. Где ты был примерно час назад?
— Я находился здесь, в этой комнате. И час назад спал.
— Кто-нибудь тебя видел?
Хайнс повернулся:
— Я уже сказал тебе, «шериф». Я был здесь один, в этой комнате. Я спал.
Браннон тяжело вздохнул.
— У нас есть свидетели, которые утверждают обратное…
— Они лгут!
— Может быть, они и неправы. Но они не лгут. Этим ножом был убит Том Эккарт. Ты мне сказал, что эта вещь принадлежит тебе, если ты, конечно, не оставил ее кому-нибудь или не потерял. Поэтому я боюсь, что тебе придется одеться и пойти с нами.
Хайнс весь напрягся. Он взглянул на Ала Уильямса, как на ничтожество. Затем перевел глаза на Браннона:
— Ты хочешь посадить меня, «шериф»?
Браннон вздохнул:
— Нет. Но если ты будешь сопротивляться, то я убью тебя. А если ты действительно спал, и кто-то воспользовался твоим ножом, мне кажется, что глупо с твоей стороны оказывать нам сопротивление, потому что если ты — не убийца, то как мы узнаем об этом?
Браннон запер дверь камеры. Хайнс схватился за прутья решетки побелевшими пальцами:
— Теперь ты спокоен, законник? Ты все это время хотел увидеть меня в этой клетке: не так ли? И чего же ты добиваешься, ищейка? Никто в этом городе не любил старого Тома Эккарта, но уже к утру они захотят повесить меня за то, что он мертв. И поэтому тебе пришлось засадить меня сюда, где они смогут без труда меня схватить, верно?
— Не волнуйся так. Я защищу тебя от горожан, как когда-то защитил их от тебя. Это моя работа. Если ты не убивал Тома, то ты нигде не будешь чувствовать себя в большей безопасности, чем в этой камере.
— Я не убивал Тома!
— Тогда заткнись и постарайся уснуть,
— Спать? И кто же мне поверит, что я не пришил его?
Браннон покачал головой:
— Я не знаю. Против тебя много улик, и это факт.
Возвратившись в контору, Браннон постоял там какое-то время. Ему хотелось спать, но он знал, что это ему не удастся. Тысяча мыслей крутилась у него в голове и для сна не оставалось ни минуты. Горожане будут в ярости — Хайнс не ошибался по этому поводу. Разумеется, Хайнс мог убить Тома и оставить нож в его спине, к тому же Браннону было абсолютно непонятно, кому еще могло понадобиться убивать Эккарта.
Погруженный в свои мысли, Курт вышел на улицу и медленно пошел по главной улице. Он направлялся к дому Эккартов.
Когда Перл перестала плакать и безмолвно застыла на стуле, Браннон сказал:
— Никто мне не может помочь, кроме вас, Перл. Вам придется ответить на несколько вопросов, если сочтете их уместными.
Женщина приложила носовой платок к воспаленным глазам и вытерла слезы:
— Что я могу вам рассказать? Я знала, что это должно произойти. Я умоляла вас не допускать, чтобы этот ужасный человек жил в нашем городе. Я знала, что это случится…
— Почему? Почему вы были так уверены в том, что Хайнс непременно убьет вашего мужа?
Перл опустила голову и разрыдалась. Сквозь слезы она проговорила:
— Между ними что-то было, что-то ужасное. Я упрашивала Тома рассказать об этом, но вы же знаете его. Он не сказал мне ни слова, только повторял, что мне абсолютно не о чем беспокоиться.
— Том ездил куда-то с Руби Мак Луис и Хайнсом. Вы не знаете, куда?
Она покачала головой:
— Муж не говорил. Они заехали за ним утром и отсутствовали целый день. Я жутко волновалась, но Том вернулся. Он выглядел обеспокоенным, но дал мне понять, что с ним все в порядке. Когда я попыталась расспросить его о том, где они были, он мне ответил, что они лишь катались по округе.
— Катались весь день?
Женщина кивнула.
— Я пробовала разузнать о поездке, но он молчал.
— Том вообще ни о чем не говорил?
— Почти. Один раз он упомянул Каверне…
— Эхо Каверне?
— Да, вроде так. Но, возможно, он что-то говорил о вас, ведь именно там вы нашли моего мужа.
— И что он вам еще рассказывал?
— Я ничего не знаю. Пожалуйста, не спрашивайте меня больше ни о чем, маршал. Я не могу говорить… не сейчас…
Когда Браннон возвращался из дома Перл Эккарт, улицы были пусты. Это его порадовало, так как нужно было решить еще кое-какие проблемы до тех пор, пока горожане узнают, что Том Эккарт был убит ножом Уэлкера Хайнса. Какое-то движение в начале улицы привлекло внимание Курта. Он увидел двух мужчин, которые остановили лошадей перед отелем и спешились. Курту они были незнакомы, и по их виду казалось, что они ехали всю ночь. Курт увидел у них в кобурах револьверы и сперва подумал, что это прибыла замена, но эти мужчины не были похожи на маршалов. Они поднялись по ступеням. Браннону пришло в голову, что надо бы предупредить их о запрещении ношения оружия в городе, но он сразу же отверг эту идею. Казалось, что мужчины искали комнату для того, чтобы выспаться. Браннон подумал о том, что неплохо было бы описать этим людям ситуацию в городе, но так как у него своих дел было по горло, он решил не дергаться.
Маршал прошел мимо дома банкира Полсона. Хотя еще не было шести, Курт заметил, что в окнах виднеется свет. Значит, в доме не спят. Браннон постучал в дверь. Полсон немедленно подбежал откуда-то изнутри квартиры, посмотрел сквозь небольшое окно, кто пришел, и быстро открыл дверь.
— Маршал? Это очень странное время для визита. Вы пытаетесь разбудить весь дом?
— Только вас, мистер Полсон. Мне нужно с вами поговорить. Сейчас, до того, как город проснется, мне нужно узнать кое-что.
— Пойдемте на кухню, выпьете со мной чашечку кофе.
За кофе Браннон объяснил, что Тома Эккарта нашли мертвым с ножом Хайнса в спине.
Руки Полсона дрожали так сильно, что ему с трудом удавалось удерживать чашку.
— Бедный Том. Не приведи господь. Он был первым, маршал. Этот Хайнс прикончит нас всех.
Браннон хлебнул крепчайшего кофе:
— Нет. Даже если он и убил Эккарта, он больше никого не тронет. Я посадил его в камеру.
— Слава богу! Вот именно там ему и место. Итак, мы не можем позволить Хайнсу уехать из города, когда на нем висит убийство?
— Я не знаю. Я все еще не могу поверить в то, что такой умный и расчетливый парень мог убить Тома Эккарта после всего, что произошло между ними в салуне, на виду у всех. Да еще умудриться оставить нож в спине Эккарта, когда любой человек в городе может опознать его.
— А кто еще мог убить Тома?
— Я не знаю. Мне кажется, что тот, кто убил его на самом деле, хочет, чтобы я поверил, что это дело рук Уэлкера Хайнса.
— Вы не должны так думать, маршал. Никто в городе не мог этого сделать за исключением самого Хайнса.
— Нет. Я могу считать, что Хайнс убил Тома, затем бежал с места преступления. Но мне нужны доказательства. Здесь должна существовать какая-то причина. Ведь это убийство. И я считаю, что эта глупая, дурацкая ссора в салуне просто фарс, а реальная причина — нечто большее, что-то существующее между ними с давних пор.
— А почему вы пришли ко мне?
— Может быть, вы о чем-нибудь знаете. Вы ведь давно здесь живете.
— Ну, я не знаю. Они слонялись по округе до того, как Хайнс убил сына Мак Луиса. Но они никогда плохо друг к другу не относились.
— Нет, вы меня не поняли. Может быть, они вместе совершили что-то. Например, убийство…
— Нет, до истории с Келом Мак Луисом ничего подобного не случалось. Я не думаю, что Том присутствовал при убийстве Кела. Шла большая карточная игра в покер, а у бедного Тома никогда не было денег.
— Может быть, до смерти сына Мак Луиса были какие-нибудь ограбления?
— Вы имеете в виду кражи, в которых Хайнс и Том участвовали вместе?
— Да нет, любые. Неужели вы не помните?
— Я помню, конечно. Был ограблен мой собственный банк! За три недели до смерти Кела. Поздно ночью увели сейф с деньгами.
— А воров схватили?
— Нет. И даже сейфа не нашли.
— А кого подозревали? Хайнса? А может быть, Тома?
— Нет. Никого из них. Шериф Нолен полагал, что это ограбление совершили пришлые люди. Шатались там в округе несколько подозрительных типов. Они уехали из города до кражи, но ведь они могли и вернуться. Но денег и бумаг с тех пор так и не видели.
Браннон не знал, то ли история с ограблением, то ли кофе подействовало на него соответствующим образом, но выходя из дома банкира, он уже не ощущал сонливости. Мимо него прошли два человека, и Курт услышал приглушенные голоса, упоминавшие имя Тома Эккарта. Два незнакомца, все еще вооруженные, вышли из конюшни. Браннон направился к ним, но они уже вошли в здание отеля. Курт решил не тратить на них время, и поспешил к себе в контору, где его ждал ни кто иной, как сама Руби Мак Луис. Она выглядела в гневе потрясающе, но была бесконечно далека.
— Не мог дождаться момента, чтобы засадить Хайнса в камеру, маршал?
— Мне пришлось его арестовать. Том Эккарт мертв. Кто-то ведь убил его…
— И это был Уэлкер Хайнс, не так ли?
— У меня есть веские основания, Руби.
— О, конечно. Ты, безусловно, докажешь, что это Хайнс прикончил Тома. Но ты не прав. Ты арестовал не того человека, и тебе придется его выпустить.
— Извини, Руби. Даже ради тебя я не смогу этого сделать до тех пор, пока не найду настоящего убийцу.
— А я уже здесь, маршал, — девушка встала, горделиво выпрямившись и расправив плечи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11