Вопли, предсмертные стоны, глухие звуки ударов и звонкие, хлесткие выстрелы понемногу смолкли. По крайней мере, здесь. Там, вдалеке, на берегу, десантники Тиммонса продолжали сражаться.
— Эй! — крикнул Фрост Фрэнку, мучительно пытаясь отдышаться. — Капрал!
— Да, сэр.
— Произвожу тебя в младшие лейтенанты. Не то, чтобы это имело особую официальную ценность — сам знаешь, какой у нашей армии статус, — но, покуда служишь под моим командованием, — ты лейтенант.
— Благодарю, сэр.
— Не за что. Благодари себя и свою выучку. А теперь — на подмогу Тиммонсу!..
Часом позднее, перепачканный пороховой копотью и сажей, насквозь пропотевший, получивший несколько легких ранений, осунувшийся, бледный наемник стоял подле Марины Агилар-Гарсиа, собственноручно подымавшей над военно-морской базой Нормандии президентский флаг.
Маленькие ноги женщины, обутые ради торжественного случая в лакированные туфельки, небрежно попирали брошенное на землю красно-черное знамя. Его капитан Фрост сорвал и швырнул в пыль ровно за минуту до торжественной церемонии.
— Моя привилегия, — пояснил он Марине.
— Что? — не поняла женщина.
— Сдергивать рамоновские знамена, — с улыбкой пояснил Фрост.
Гул стоял над городом. Крики солдат и жителей сливались воедино, отдельные восклицания, разумеется, были сперва неразличимы, но, в конце концов, толпы начали дружно скандировать:
— До-лой Ра-мо-на! Сво-бо-да!
Глава четырнадцатая
Фрост стоял на берегу и жевал сооруженный на скорую руку сандвич с ветчиной — он проголодался чисто по-волчьи. Волны тихо плескали у самых армейских ботинок. Фрост следил, как лодки — резиновые и деревянные, в изобилии сыскавшиеся на морской базе, отваливают от пирсов, неся людей, оружие, продовольствие.
Наемник закурил.
Извлек из бокового кармана припасенную на закуску бутылку пива, попытался сбить пробку. Пробка сбиваться не желала.
Вот когда пригодилась бы израильская винтовка “галиль”, машинально подумал Фрост. Единственное в мире оружие, оснащенное приспособлением для откупоривания бутылок! Просто маленький выступ и полукруглая выемка на цевье. Зато удобно…
Подыскав подходящую гранитную глыбу, Фрост все-таки сбил строптивую пробку и начал глотать пиво прямо из горлышка. Теплое, почти не освежающее — но пиво. Он уже почти забыл вкус доброй испанской “cervez’ы”…
Опорожнив бутылку пятью жадными глотками, наемник размахнулся, швырнул ее далеко в море, зажег новый “Кэмел” от желто-фиолетового пламени знаменитой, видавшей всяческие виды зажигалки “Зиппо”.
Марина, облаченная в голубые джинсы и голубую же рубашку, приближалась к Фросту по набережной, шагая изящно, упруго, уверенно.
— Поздравляю, генерал! — весело сказала она. — Мы с вами уже далеко зашли. И, надеюсь, далеко пойдем!
— Мне доводилось и подальше заходить, крошка, — ухмыльнулся Фрост. — Хотя, признаю: молодцы поработали на совесть, и вымели всю дрянь в рекордно короткое время.
— Что теперь?
— Теперь — во всю прыть на корабли. Пока не нагрянул Рамон во главе монтеасулийского флота. На миноносцах стоят очень внушительные пушки. Торпеды тоже имеются. Не забыла?
— Гарнизон оставим?
— Разумеется. Достаточный, чтобы удержать город. Ну, не против целого полка защитить, конечно… Только приглядеть, как бы рамоновские недобитки не воспряли.
— Резонное предложение.
— Имеется еще одно. Столь же резонное, и куда более полезное.
— Излагай.
— Глубина возле пирсов достаточная. Нужно подвести “Ангела-Три”… Нет, лучше “Ангела-Один”, командирский. Подвести и ошвартовать.
Фрост затянулся, выдохнул дым. Он сделал эту паузу намеренно, дабы вынудить Марину к естественному вопросу и тем усилить эффект сказанного. Пускай дочь монтеасулийского президента была всего лишь мимолетной любовницей — Фрост не мог отказать себе в маленьком удовольствии произвести на нее впечатление.
— Зачем, Хэнк?
— На базе уцелела очень мощная лебедка. Транспорт загружен правильно и обладает большой остойчивостью. Верно?
— Да.
— Вот я и хочу переправить на палубу советский танк. Чрезвычайно полезная вещь, а при высадке в Монте-Асуль может оказаться попросту неоценимой.
Марина захлопала в ладоши.
— Ты просто прелесть, Хэнк!
И расцеловала капитана в обе щеки.
— А когда мы будем высаживаться?
Фрост посмотрел на молодую женщину и подумал, что все же ее сейчас куда больше интересует исход предстоящей кампании, чем скромная, хотя и весьма привлекательная в постели персона главнокомандующего. Ладно, чего уж там…
— На рассвете. Послезавтра. Рамоновская солдатня почему-то всегда запаздывает с подъемом. Почему — не постигаю. Просто факт констатирую. Мы уже воспользовались этим два раза кряду. Воспользуемся и в третий.
— Esta bien! — сказала Марина.
— Захваченные корабли сначала высадят на берег десантников, а затем обеспечат огневое прикрытие.
— Esta bien! — повторила Марина.
— Пластинка старая? — осведомился Фрост. — Или просто игла соскакивает?
Он поспешил улыбнуться, привлек женщину к себе и крепко поцеловал.
Глава пятнадцатая
В общей сложности, думал Фрост, расположившись на баке “Ангела-0дин”, мы разбогатели на дюжину канонерских лодок, и теперь обладаем двенадцатью вооруженными судами. А это, черт побери, если не флотом, то эскадрой может считаться вполне.
Завладели даже карманным ракетным крейсером. “Карманный”, пояснил наемнику Черныш Торрес, означает “особо малый” и является уставным термином, а не шуточным словцом.
Обзавелись парой прогулочных катеров, принадлежавших высшим чинам нормандийской базы. Тоже полезно, решил Фрост. Иди, знай, когда пригодится маленькая, безобидно выглядящая, проворная посудина…
В сражениях на острове Сабо наемники потеряли убитыми шестьдесят восемь, и ранеными — пятьдесят семь человек. Из этих последних не менее тридцати могли сутки спустя вернуться в строй. Солдат, подвергшийся нападению анаконды, получил, на всякий случай, противостолбнячную прививку — змея не только душила, но и кусалась, как бешеная, — избавился от лихорадки и рвался в дело…

Вторую половину следующего дня Фрост попросту проспал, и пробудился перед самым закатом солнца. Посмотрел на черный циферблат “Омеги”. Через два часа, вспомнил наемник, сам он, и отряд из одиннадцати добровольцев — включая Тиммонса, — наденут акваланги (снаряжение, потерянное во время абордажной схватки с бронекатерами, запасливый и предусмотрительный британец восполнил в Нормандии), подберутся под водой к месту предстоящего десанта, разведают береговую оборону.
Географические особенности Монте-Асуль не оставляли штурмовым группам особой возможности выбирать.
Высадиться без неимоверных затруднений можно было только в нескольких определенных пунктах побережья. И уж их-то, хмыкнул Фрост, самозваный диктатор позаботился укрепить на славу, будьте благонадежны, господа хорошие!
Предстояло учинить новую морскую диверсию, показательный обстрел в нескольких милях севернее. Канонерок шесть потребуется, рассчитывал наемник. Это уменьшит нашу собственную огневую мощь, однако отвлечет неприятеля и позволит спасти немало жизней. А на берегу каждый лишний солдат окажется незаменим.
Фрост умылся, оделся, поднялся по трапу, отыскал одиноко стоявшего у поручней Тиммонса. Хлопнул британца ладонью по плечу.
Англичанин вздрогнул и повернулся.
— Для ночной экспедиции все готово? — спросил Фрост. — И, кстати, добрый вечер, старина.
— Давным-давно готово, — деревянным голосом сказал Тиммонс.
— Да расслабься, успокойся, — хмыкнул Фрост. — Обычная разведка, ничего больше.
— Я и не волнуюсь. Просто вы меня врасплох застигли, напугали чуток. Добровольцев насчиталось вдвое больше требуемого, я смог отобрать наилучших.
— Не повторится история с рыжим выродком?
— Не думаю. Он, пожалуй, был вторым и последним диверсантом на борту.
— Что ж, отлично!
Фрост крутнулся на месте и зашагал прочь. Ему вовсе не хотелось выглядеть невежливым — просто надо было немного побыть одному, сосредоточиться, подготовиться.
Наемник вычистил браунинг, смазал его особым, водостойким маслом CLP. Тщательно обработал ствол изнутри. Шомполом Фрост пользовался металлическим, старомодным, взятым с немецкого вальтера-ППК.
Хотя, наверное, подумал капитан, современные пластиковые все-таки лучше… Не рискуешь ненароком царапнуть отполированную сталь…
Он вставил в рукоятку тщательно заряженный магазин, послал патрон в камеру, опустил предохранитель. Вспомнил об Элизабет.
Как ее дела? Как прошла операция? Следовало извлечь последние пулевые осколки, засевшие где-то вблизи важного нерва. Не дававшие левой ноге свободно двигаться. Делавшие Бесс, по сути, калекой.
Всякий раз, припоминая подлое нападение в Монреале, Фрост испытывал прилив холодного бешенства. Он убил обоих террористов — и мужчину, и женщину, — и все же очаровательная парочка успела контузить его самого и тяжело ранить Элизабет.
Милая!.. Она так просила поменять род занятий! Так беспокоилась о нем, Фросте! И теперь, когда Марина обещает уплатить за работу сто тысяч, нужно сдержать слово. Бесс просто не сможет жить в вечном беспокойстве и страхе за жизнь мужа.
Но сперва надлежало отвоевать у Эрнесто Рамона маленькую злополучную страну Монте-Асуль.

— Что будет, когда мы победим, Хэнк? — спросила Марина Агилар-Гарсиа.
— Рамон уберется ко всем чертям. В прямом, или в переносном смысле.
— Нет… Я веду речь о тебе.
— Некоторое время побуду в стране, пока не водворится окончательный порядок, — но это займет недели две, от силы три. Потом улечу домой, в Штаты.
— Нет! — с чувством произнесла молодая женщина.
— Да, — спокойно ответил Фрост.
— Я стану главой государства. Мне потребуется надежный, сильный, умелый человек, способный возглавить вооруженные силы!
— Ты подыщешь кого-либо равноценного. Или даже лучшего.
— Мне требуешься ты. И только ты.
— Послушай, — замялся Фрост. Он уже совсем было собрался упомянуть Элизабет, но благоразумно прикусил язык и направил беседу в иное русло: — Допустим, я остался бы, и пустил все прочее побоку. Допустим… Чем бы я стал? Кем? Принцем-консортом? Государем, который исправно спит с королевой, а настоящей власти не имеет? Благодарю покорно.
— В Монте-Асуль ты можешь сделаться кем захочешь. Я же знаю: ты дерешься отнюдь не только ради платы. Хэнк…
— Верно. Я дерусь потому, что ненавижу красных. Но и ради платы, разумеется, тоже. А в государственные деятели не гожусь. Начисто.
— Si, pero…
Фрост посмотрел на Марину и слабо ухмыльнулся.
— Уже наступила ночь. И скоро предстоит разведка. Вероятно, разведка боем. Давай поговорим, когда я вернусь, хорошо?
— Si, — улыбнулась Марина, однако лишь губами. В глазах улыбка не отразилась.
Женщина вышла из каюты Фроста, не произнеся больше ни единого слова.
— Н-да, — пробормотал наемник, — Похоже, назревает раздор. Семейная склока…
И принялся тщательно заряжать штурмовую винтовку.
Глава шестнадцатая
Наемник, Тиммонс и десятеро остальных погрузились на борт прогулочного катера, имевшего удобную мелкую осадку и низкие, фута в три, борта, делавшие кораблик малозаметным. Береговая черта Монте-Асуль виднелась при свете луны тонкой темной полоской.
В этот раз, учитывая время суток и температуру воды, все натянули резиновые гидрокостюмы. Надели громоздкие баллоны советской выделки, которыми Фидель Кастро исправно снабдил своего континентального союзника и подручного.
Зарокотал мотор. Корабельный механик проколдовал над ним добрых полдня, установил дополнительные глушители. Шум двигателя был неразличим уже на расстоянии двухсот или двухсот пятидесяти ярдов. А большего и не требовалось.
Сорок минут спустя Фрост ополоснул резиновую маску в забортной воде, чтобы стекло не запотело. Тщательно пристроил на лице, проверил герметичность.
— Всем нырять, — распорядился капитан гнусавым голосом, ибо ноздри были закрыты. — Держаться вместе, следовать за мной. Никаких фонариков — только в случае смертельной опасности. Здешние воды кишат акулами. Не приведи, Господи, нападет какая-нибудь тварь — ножами не пользоваться, это бесполезно. Акулу можно убить кинжалом только в самом дешевом кинофильме — и то, если режиссер вообще ни черта не смыслит. Пользуйтесь ружьями для подводной охоты. На остриях — капсулы с цианистым калием, должно сработать… Вопросы?
Все промолчали. Тиммонс откашлялся.
— Стало быть, вопросов нет, — заключил Фрост, взял в зубы загубник и опрокинулся в темные воды первым.

Он выбрался на береговой песок в классическом стиле боевого пловца — какими их представляют себе любители приключенческих романов: пригибаясь, двигаясь перебежками, держа оружие наизготовку. Вода умудрилась-таки просочиться сквозь полиэтиленовый защитный мешок и намочить CAR—16. Не беда, подумал Фрост. Винтовке служить еще несколько часов, не больше. А за это время она проржаветь не успеет.
Добравшись до ближней скалы, Фрост затаился, осмотрелся. Никаких признаков жизни. Рамоновских солдат не заметно. Минуту спустя к наемнику присоединился Тиммонс, а десять проворных фигур торопились по светлому песку, растягиваясь цепочкой. Слишком светлый песок, подумал капитан. Луна светит вовсю. Нас видать, как на ладони. Скверно, скверно.
Легкое позвякивание оружия и аквалангов, жертвовать которыми не приходилось — предстояло еще вернуться на катер, — звучало в ночном безмолвии, точно грохот и лязг молотов по наковальне.
— Тише вы! — зашипел Фрост, и немедля опомнился. Люди, сообразил он, и без того движутся со всевозможными предосторожностями…
Примерно двадцать минут коммандос пробирались по густому лесу, начинавшемуся и тянувшемуся дальше, за пределами пляжа. Затем британец, шагавший позади, наткнулся на Фроста и замер.
Фрост застыл первым, и заставил Тиммонса больно стукнуться носом о капитанский затылок. Англичанин не проронил ни звука, не задал ни единого вопроса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16