https://wodolei.ru/catalog/unitazy/bezobodkovye/
Еще одна машина чуть не влетела в корму и подперла «шестерку» сзади…
Теплое солнышко на лазурном небе никак не гармонировало с происходящим внизу беспорядком, порождая чудовищную эклектику. Цветной мир лопнул, как мыльный пузырь. Сухарик понял, что уже в который раз началось светопреставление.
«Черт возьми, что творится?»
Из кунга «аварийки» выскочили вооруженные люди и с напором Терминаторов бросились к машине. Их лица скрывали черные маски, а бойцы были полны решимости смести с пути любого, кто не вовремя поднимет руки, не расслышит грозной команды или, еще хуже, схватится за оружие.
Спецназовец дернул дверь «шестерки», но она оказалась заблокированной изнутри. Короткий взмах автоматом, и боковое стекло разлетелось в сахарную крупу. Водитель схватил монтировку, но помешало замкнутое пространство и недостаток профессионализма. У «альфовца» того и другого было в избытке, поэтому исход противостояния было легко предугадать. Спецназовец умело подставил под удар оружие и в тот же миг прямо через окно нанес противнику сокрушительный удар.
В полуобморочном состоянии водитель повалился на Сухарика. Другой «альфовец» приподнял пуговку блокировки и рванул дверцу на себя. Огромная голова в черной маске приблизилась к проему, а два неморгающих глаза, гипнотизируя страхом, впились в пассажиров «Жигулей». Все решили мгновения. Боец сделал выпад. Жесткая, как сталь, рука вцепилась в брючный ремень водителя и вырвала оглушенного Мурену из машины, как нашкодившего пса из норы. Пока тот искал ногами опору, спецназовец «зафиксировал» его «бронебойным» тычком в солнечное сплетение. Удар в несколько сотен килограммов не выдерживают даже тренированные грудные мышцы. Их защита была проломлена с той же легкостью, с какой картонная дверь крошится от ударов кувалдой. Высоченный корпус гостиницы «Космос» вдруг закачался, накренился и перевернулся. Серый асфальтовый лист резко приблизился и шлепнул Мурену наотмашь. Он обмяк, но отдыхать ему не дали. Ствол автомата больно ткнулся в голову.
– Руки в стороны! Вставай медленно! – приказал повелительный голос.
Задержанный начал подниматься, но ему придали дополнительное ускорение и, ловко завернув руки за спину, бросили мордой в капот. С громким звуком голова стукнулась о жесть. Синюю краску под носом украсило темное пятно. Кто-то бесцеремонно искал оружие.
– Ну что, сука, добегался? – с ненавистью произнес боец. – Нравилось наших убивать! Теперь тебе п…ц!
На руках щелкнули наручники, довершив процесс «приемки» опасного преступника. На захват ушло всего несколько секунд – результат лучше, чем в голливудском боевике.
Сухарик смотрел на происходящее со страхом и безысходностью, сходной с той, которую испытывал в следственном изоляторе: ничего нельзя сделать – плывешь по течению, как чурка с глазами, и ждешь, куда вынесет. Он будто с середины читал дешевый трэш, не зная начала ходульного детектива. От увиденной сюрреалистической картины парень испугался до тряски и с головой вжался в кресло. В этот момент Сухарик жалел лишь об отсутствии катапульты, способной выкинуть его на крышу соседнего здания, или ампулы с ядом, зашитой в воротничке, как у разведчиков, которая мгновенно и безболезненно прекратила бы странные галлюцинации.
Наивный. Он не успел бы этим воспользоваться, ведь все последующее произошло за какие-то секунды. «Девятка» освободила доступ. Дверь распахнулась. Крепкие руки схватили Сухарика и как щенка вытащили из машины.
– Мужики, за что? – почти сквозь слезы вырвалось у парня в ожидании положенной при жестких задержаниях «фиксации» и сопутствующих тумаков. – Не бейте!.. Чего я сделал?..
Сухарик напрасно волновался – в отношении его у спецназовцев были совершенно четкие инструкции. К разряду преступников бойцы его не относили. Парень – просто свидетель, которого надо беречь.
Через несколько минут подошли Каледин с Волковым, чтобы прямо на месте провести предварительное опознание. Они были довольны успехом операции, и это с легкостью читалось на их лицах.
Сухарик сразу узнал полковника «из военной прокуратуры», допрашивавшего его в изоляторе, и безрадостно усмехнулся:
– Кажется, ваш коллега был прав, мы слишком часто видимся. Мир тесен. Кстати, как он себя чувствует?
– Плохо, Саша, – доброжелательно ответил Каледин. – Он погиб. А убил его он.
– Да вы что?! Тогда извините, – искренне пожалел о сказанном Калякин.
Смерть не терпит усмешек.
«Первая новость оказалась главной», – подумал он, припомнив Зайцева и допрос.
Мотыля подвели к пришедшему в чувство задержанному. Включилась телекамера.
– Вы узнаете этого человека? – казенно спросил Сухарика полковник, хотя, по его мнению, ответ был очевиден. – Где-нибудь раньше с ним встречались?
Сухарик внимательно посмотрел на мужика и твердо ответил:
– Я его первый раз вижу. Вопрос повторили.
– Он приехал на встречу вместо женщины из агентства по трудоустройству, – пояснил Мотыль.
Генерала будто палкой по темечку ударили, а полковник почувствовал в груди толчки. Это не волнение, но уже тревога. У обоих был вид, словно вместо божоле они хватили чистой спиртяги.
Молоко вдвойне вкусней, если это чистый спирт.
– Как первый раз? Ты что?! Ты же помогал составлять его фоторобот! Разве не он подходил к тебе около гаражей и застрелил несколько человек? – не выдержал Волков. – Ты же сам его приметы давал, волосы с хвостом!
– Нет, честное слово, – продолжал стоять на своем Сухарик. – Прическа похожа, но это не тот человек.
Волков смотрел на Каледина с чувством вкладчика «МММ». Теперь полковник и сам заметил, что задержанный похож на Мурену только издалека.
– Так с кем же ты, черт возьми, в машине разговаривал, если компьютер точно идентифицировал голос? – взорвался Волков».
– Не знаю, – ответил парень, опасаясь быть неправильно понятым. – Там мобильник с громкой связью стоит…
Каледин бросился к «шестерке», но Мурена уже повесил трубку.
Он все слышал. Как били стекло, как вытаскивали водителя. Мурена знает, что его посланника арестовали, и теперь никакие ухищрения не заставят его поверить в то, что Мотыль не под наблюдением ФСБ.
Это провал операции.
Задержанных доставили в Лефортово.
– Послушай, начальник, кто-нибудь мне может внятно объяснить, что происходит и во что еще я вляпался! – потеряв всякое терпение, возмущенно спрашивал всех Сухарик. – Я что, по ошибке Родину американцам продал или, может, ту магнитолу, что я толкнул, украли из машины шпиона, а в ней пароль? Меня уже несколько раз чуть не убили! Хотя, конечно, спасибо вам, что отмазали от автобусной шпаны и мента! Я ведь не дурак, все тогда понял, потому что в чудеса не верю с рождения! Но имею я право знать, что происходит?
В комнату для допросов вошел полковник. Несмотря на трудный день, он был, как всегда, подтянут и вежлив.
– Безусловно, имеете, Александр Викторович, – с отеческой интонацией произнес Каледин. – Только называйте меня, пожалуйста, Михаил Юрьевич, а не начальник. Все-таки мы не на зоне.
– А-а, это вы. Из военной прокуратуры. Договорились, – согласился задержанный. Ему было неудобно и одновременно приятно, что полковник называет его по имени-отчеству. Не то что в ментовке! – Здравствуйте.
– Мы разыскиваем некоего Пилата – особо опасного преступника, который убивает людей направо и налево. У тебя была возможность убедиться в этом лично. Помнишь, с какой легкостью он уложил двух братков и твоего приятеля Карася?
– Карася?! Когда? – встрепенулся парень. Он и не подозревал, что Карася убили.
– Около гаражей, – напомнил Каледин. – Карась выскочил из «Мерседеса» бандитов, а пули получил с двух сторон.
– Бли-и-ин! – с чувством провыл Сухарик, догадавшись о причине расправы. Конечно, разбитый «Мерседес»! Карася убили на его глазах. – А я его не узнал. Думал, парень какой-то бежит…
– До этого его сильно избили, вот и не узнал.
– Я просто в шоке! – схватился за голову парень.
– Между прочим, та женщина, что настойчиво добивалась встречи с тобой…
– Из трудоустройства? – подавленно уточнил Сухарик.
– Вот-вот, – подтвердил Каледин. – Это тоже Пилат, тот самый преступник. Просто с помощью компьютера он изменил свой голос, чтобы выманить тебя для беседы.
– Ни хрена себе! – прошептал ошеломленный парень. – Я думал, что такие фишки бывают только в кино. Но я не понимаю, при чем тут я? Почему вы следите за мной? Какого черта вам всем от меня надо?
– Успокойся, – перешел на доверительный тон полковник. – От тебя нам ничего не надо. Скорее мы нужны тебе.
Железная рука опустилась на его плечо. Сквозь летнюю футболку Сухарик ощутил тепло тяжелой ладони.
– Мы знали, что Пилат будет искать контакта с тобой. Такая встреча могла закончиться плохо. Ты сам это видел. Мы не только ждали его, но и прикрывали тебя. Баркас, с которым ты познакомился в камере, был его подельником и через тебя хотел передать послание жене о местонахождении краденых вещей…
Каледин не мог сказать Сухарику правду – о чем, собственно, идет речь. Да это и не требовалось. Сам факт кражи «секретов» засекретили с не меньшей тщательностью. Это и понятно, ведь утечка подобной информации могла принести не меньший вред, чем кража. Полковник тщательно дозировал выдаваемую Мотылю информацию, чтобы тот нечаянно не нанес вреда себе или делу.
– Женщину Пилат убил, потому что она не знала, где находится тайник, – спокойным голосом говорил Каледин, будто перед ним сидел равный с ним человек. Никакой грубости, нажима или давления. Парня это приятно удивило.
– Ну, хорошо, – подал голос Сухарик. – А я-то зачем ему нужен, если я ничего об этом не знаю?
– Боюсь, Саша, что убедить в этом Пилата тебе будет очень трудно, – разочаровал его полковник. – Преступник уверен, что ты носитель информации.
– Но теперь же он убедился, что я у вас под колпаком, и больше не полезет? – обрадованно спросил Сухарик.
– Может быть, так, а может, и нет. Кто знает? Вам с Ольгой следует быть осторожными, и, если что-то будет не так, немедленно звоните мне или дежурному. Вот телефоны.
Полковник положил перед Сухариком листок с напечатанными на компьютере номерами и именем-отчеством без фамилии.
– О нашем разговоре и о том, что ты сегодня видел, прошу никому не говорить, – строго наказал Каледин. – Это тайна, потому что преступник все еще на свободе.
– А Ольге? – уточнил Сухарик.
– Только в общих чертах. Ты же знаешь, какие женщины впечатлительные, – мягко улыбнулся чекист.
С Сухарика сняли свидетельские показания. Он думал, что его освободят. Но случилось непредвиденное: его попросили подробно написать, что и как произошло в подъезде Лодочниковых. Это было полной неожиданностью для парня, насторожило и испугало его. Сухарик полагал, что об инциденте с пьяными ментами никто, кроме него и Ольги, не знает. Но оказалось, что ЧК знает все. Понятно – значит, правда за ним следили. Пришлось обо всем написать, поскольку своей вины в драке Сухарик не чувствовал. Сами виноваты. Впрочем, забегая вперед, следует заметить, что расследование, проведенное милицейским управлением собственной безопасности совместно с прокуратурой, и свидетельские показания жильцов вину милиционеров подтвердили.
Через два часа, когда урок письменности был закончен, Сухарика отпустили. Все корректно и, можно сказать, культурно. Может, повезло с «начальниками»?
Сухарик вышел на пахнущую бензином улицу и зашагал своей дорогой. В этот момент его переполняли противоречивые чувства. В голове плескалось возбужденно-депрессивное чавкающее болото, а желудок настойчиво требовал обед.
Не лучшее состояние для теплого весеннего дня.
Лже-Мурену, которым оказался некий Николай Купцов, подрабатывающий частным извозом, допрашивали шесть часов подряд. В результате выяснилось, что мужик с Муреной не знаком и в историю попал случайно. Пилат нанял его «для съемок телевизионного шоу», как он сказал доверчивому и жадноватому таксисту. «Продюсер» подробно объяснил, куда нужно подъехать и что сделать, чтобы неплохо заработать. Он же велел Купцову «для имиджа» собрать волосы в хвост и дал мобильник с комплектом громкой связи. Полсотни долларов аванса окончательно окрылили шофера, и он полетел к месту съемок. За оставшейся частью гонорара «продюсер» велел приехать на то же место… Таким образом, Мурена подготовил двойника, который и выявил засаду спецслужб. Все гениальное просто.
Когда все встало на свои места, Купцова хотели отпустить, взяв подписку о невыезде, но Каледин переговорил с Волковым и принял другое решение: таксист был задержан. Обиженный Купцов начал что-то гундосить про адвоката, суд и разбитое стекло, но, встретив гранитный взгляд охранника, невольно притух.
– А что, Михаил Юрьевич, – сказал генерал, – еще и вправду заставит ему новое стекло покупать. За чей счет будем оформлять?
– Запишем на счет Мурены, – ответил полковник, почувствовав смертельную усталость. – Что будем делать с Мотылем: оставляем наблюдение?
– А смысл? – засомневался Волков. – К нему Мурена больше не сунется. Он не настолько глуп. Для очистки совести оставь телефонный контроль, а наблюдение и подвижной пост снимай.
– А с незаконно имплантированным маяком как будем решать? – с иронией произнес Каледин.
– Пока никак, – ответил генерал. – Маяк нам вряд ли понадобится, но раз батарейки работают – пусть живет. Кстати, на сколько их хватает?
– Во включенном состоянии не слишком надолго. Но для экономии ресурса его можно перевести в режим ожидания.
– Как?
– Дистанционно, командой со спутника, – пояснил полковник.
– Значит, выключайте, – приказал Волков.
Сотни, а может быть, тысячи людей днем и ночью искали Пилата по всей Москве или стране и не могли найти, а он, словно бравируя перед чекистами своей неуловимостью и выражая им явное презрение, выкидывал фортель за фортелем, не боясь подходить к ним вплотную. С бездушной легкостью и решимостью он убивал людей, оставляя позади себя шлейф смертей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Теплое солнышко на лазурном небе никак не гармонировало с происходящим внизу беспорядком, порождая чудовищную эклектику. Цветной мир лопнул, как мыльный пузырь. Сухарик понял, что уже в который раз началось светопреставление.
«Черт возьми, что творится?»
Из кунга «аварийки» выскочили вооруженные люди и с напором Терминаторов бросились к машине. Их лица скрывали черные маски, а бойцы были полны решимости смести с пути любого, кто не вовремя поднимет руки, не расслышит грозной команды или, еще хуже, схватится за оружие.
Спецназовец дернул дверь «шестерки», но она оказалась заблокированной изнутри. Короткий взмах автоматом, и боковое стекло разлетелось в сахарную крупу. Водитель схватил монтировку, но помешало замкнутое пространство и недостаток профессионализма. У «альфовца» того и другого было в избытке, поэтому исход противостояния было легко предугадать. Спецназовец умело подставил под удар оружие и в тот же миг прямо через окно нанес противнику сокрушительный удар.
В полуобморочном состоянии водитель повалился на Сухарика. Другой «альфовец» приподнял пуговку блокировки и рванул дверцу на себя. Огромная голова в черной маске приблизилась к проему, а два неморгающих глаза, гипнотизируя страхом, впились в пассажиров «Жигулей». Все решили мгновения. Боец сделал выпад. Жесткая, как сталь, рука вцепилась в брючный ремень водителя и вырвала оглушенного Мурену из машины, как нашкодившего пса из норы. Пока тот искал ногами опору, спецназовец «зафиксировал» его «бронебойным» тычком в солнечное сплетение. Удар в несколько сотен килограммов не выдерживают даже тренированные грудные мышцы. Их защита была проломлена с той же легкостью, с какой картонная дверь крошится от ударов кувалдой. Высоченный корпус гостиницы «Космос» вдруг закачался, накренился и перевернулся. Серый асфальтовый лист резко приблизился и шлепнул Мурену наотмашь. Он обмяк, но отдыхать ему не дали. Ствол автомата больно ткнулся в голову.
– Руки в стороны! Вставай медленно! – приказал повелительный голос.
Задержанный начал подниматься, но ему придали дополнительное ускорение и, ловко завернув руки за спину, бросили мордой в капот. С громким звуком голова стукнулась о жесть. Синюю краску под носом украсило темное пятно. Кто-то бесцеремонно искал оружие.
– Ну что, сука, добегался? – с ненавистью произнес боец. – Нравилось наших убивать! Теперь тебе п…ц!
На руках щелкнули наручники, довершив процесс «приемки» опасного преступника. На захват ушло всего несколько секунд – результат лучше, чем в голливудском боевике.
Сухарик смотрел на происходящее со страхом и безысходностью, сходной с той, которую испытывал в следственном изоляторе: ничего нельзя сделать – плывешь по течению, как чурка с глазами, и ждешь, куда вынесет. Он будто с середины читал дешевый трэш, не зная начала ходульного детектива. От увиденной сюрреалистической картины парень испугался до тряски и с головой вжался в кресло. В этот момент Сухарик жалел лишь об отсутствии катапульты, способной выкинуть его на крышу соседнего здания, или ампулы с ядом, зашитой в воротничке, как у разведчиков, которая мгновенно и безболезненно прекратила бы странные галлюцинации.
Наивный. Он не успел бы этим воспользоваться, ведь все последующее произошло за какие-то секунды. «Девятка» освободила доступ. Дверь распахнулась. Крепкие руки схватили Сухарика и как щенка вытащили из машины.
– Мужики, за что? – почти сквозь слезы вырвалось у парня в ожидании положенной при жестких задержаниях «фиксации» и сопутствующих тумаков. – Не бейте!.. Чего я сделал?..
Сухарик напрасно волновался – в отношении его у спецназовцев были совершенно четкие инструкции. К разряду преступников бойцы его не относили. Парень – просто свидетель, которого надо беречь.
Через несколько минут подошли Каледин с Волковым, чтобы прямо на месте провести предварительное опознание. Они были довольны успехом операции, и это с легкостью читалось на их лицах.
Сухарик сразу узнал полковника «из военной прокуратуры», допрашивавшего его в изоляторе, и безрадостно усмехнулся:
– Кажется, ваш коллега был прав, мы слишком часто видимся. Мир тесен. Кстати, как он себя чувствует?
– Плохо, Саша, – доброжелательно ответил Каледин. – Он погиб. А убил его он.
– Да вы что?! Тогда извините, – искренне пожалел о сказанном Калякин.
Смерть не терпит усмешек.
«Первая новость оказалась главной», – подумал он, припомнив Зайцева и допрос.
Мотыля подвели к пришедшему в чувство задержанному. Включилась телекамера.
– Вы узнаете этого человека? – казенно спросил Сухарика полковник, хотя, по его мнению, ответ был очевиден. – Где-нибудь раньше с ним встречались?
Сухарик внимательно посмотрел на мужика и твердо ответил:
– Я его первый раз вижу. Вопрос повторили.
– Он приехал на встречу вместо женщины из агентства по трудоустройству, – пояснил Мотыль.
Генерала будто палкой по темечку ударили, а полковник почувствовал в груди толчки. Это не волнение, но уже тревога. У обоих был вид, словно вместо божоле они хватили чистой спиртяги.
Молоко вдвойне вкусней, если это чистый спирт.
– Как первый раз? Ты что?! Ты же помогал составлять его фоторобот! Разве не он подходил к тебе около гаражей и застрелил несколько человек? – не выдержал Волков. – Ты же сам его приметы давал, волосы с хвостом!
– Нет, честное слово, – продолжал стоять на своем Сухарик. – Прическа похожа, но это не тот человек.
Волков смотрел на Каледина с чувством вкладчика «МММ». Теперь полковник и сам заметил, что задержанный похож на Мурену только издалека.
– Так с кем же ты, черт возьми, в машине разговаривал, если компьютер точно идентифицировал голос? – взорвался Волков».
– Не знаю, – ответил парень, опасаясь быть неправильно понятым. – Там мобильник с громкой связью стоит…
Каледин бросился к «шестерке», но Мурена уже повесил трубку.
Он все слышал. Как били стекло, как вытаскивали водителя. Мурена знает, что его посланника арестовали, и теперь никакие ухищрения не заставят его поверить в то, что Мотыль не под наблюдением ФСБ.
Это провал операции.
Задержанных доставили в Лефортово.
– Послушай, начальник, кто-нибудь мне может внятно объяснить, что происходит и во что еще я вляпался! – потеряв всякое терпение, возмущенно спрашивал всех Сухарик. – Я что, по ошибке Родину американцам продал или, может, ту магнитолу, что я толкнул, украли из машины шпиона, а в ней пароль? Меня уже несколько раз чуть не убили! Хотя, конечно, спасибо вам, что отмазали от автобусной шпаны и мента! Я ведь не дурак, все тогда понял, потому что в чудеса не верю с рождения! Но имею я право знать, что происходит?
В комнату для допросов вошел полковник. Несмотря на трудный день, он был, как всегда, подтянут и вежлив.
– Безусловно, имеете, Александр Викторович, – с отеческой интонацией произнес Каледин. – Только называйте меня, пожалуйста, Михаил Юрьевич, а не начальник. Все-таки мы не на зоне.
– А-а, это вы. Из военной прокуратуры. Договорились, – согласился задержанный. Ему было неудобно и одновременно приятно, что полковник называет его по имени-отчеству. Не то что в ментовке! – Здравствуйте.
– Мы разыскиваем некоего Пилата – особо опасного преступника, который убивает людей направо и налево. У тебя была возможность убедиться в этом лично. Помнишь, с какой легкостью он уложил двух братков и твоего приятеля Карася?
– Карася?! Когда? – встрепенулся парень. Он и не подозревал, что Карася убили.
– Около гаражей, – напомнил Каледин. – Карась выскочил из «Мерседеса» бандитов, а пули получил с двух сторон.
– Бли-и-ин! – с чувством провыл Сухарик, догадавшись о причине расправы. Конечно, разбитый «Мерседес»! Карася убили на его глазах. – А я его не узнал. Думал, парень какой-то бежит…
– До этого его сильно избили, вот и не узнал.
– Я просто в шоке! – схватился за голову парень.
– Между прочим, та женщина, что настойчиво добивалась встречи с тобой…
– Из трудоустройства? – подавленно уточнил Сухарик.
– Вот-вот, – подтвердил Каледин. – Это тоже Пилат, тот самый преступник. Просто с помощью компьютера он изменил свой голос, чтобы выманить тебя для беседы.
– Ни хрена себе! – прошептал ошеломленный парень. – Я думал, что такие фишки бывают только в кино. Но я не понимаю, при чем тут я? Почему вы следите за мной? Какого черта вам всем от меня надо?
– Успокойся, – перешел на доверительный тон полковник. – От тебя нам ничего не надо. Скорее мы нужны тебе.
Железная рука опустилась на его плечо. Сквозь летнюю футболку Сухарик ощутил тепло тяжелой ладони.
– Мы знали, что Пилат будет искать контакта с тобой. Такая встреча могла закончиться плохо. Ты сам это видел. Мы не только ждали его, но и прикрывали тебя. Баркас, с которым ты познакомился в камере, был его подельником и через тебя хотел передать послание жене о местонахождении краденых вещей…
Каледин не мог сказать Сухарику правду – о чем, собственно, идет речь. Да это и не требовалось. Сам факт кражи «секретов» засекретили с не меньшей тщательностью. Это и понятно, ведь утечка подобной информации могла принести не меньший вред, чем кража. Полковник тщательно дозировал выдаваемую Мотылю информацию, чтобы тот нечаянно не нанес вреда себе или делу.
– Женщину Пилат убил, потому что она не знала, где находится тайник, – спокойным голосом говорил Каледин, будто перед ним сидел равный с ним человек. Никакой грубости, нажима или давления. Парня это приятно удивило.
– Ну, хорошо, – подал голос Сухарик. – А я-то зачем ему нужен, если я ничего об этом не знаю?
– Боюсь, Саша, что убедить в этом Пилата тебе будет очень трудно, – разочаровал его полковник. – Преступник уверен, что ты носитель информации.
– Но теперь же он убедился, что я у вас под колпаком, и больше не полезет? – обрадованно спросил Сухарик.
– Может быть, так, а может, и нет. Кто знает? Вам с Ольгой следует быть осторожными, и, если что-то будет не так, немедленно звоните мне или дежурному. Вот телефоны.
Полковник положил перед Сухариком листок с напечатанными на компьютере номерами и именем-отчеством без фамилии.
– О нашем разговоре и о том, что ты сегодня видел, прошу никому не говорить, – строго наказал Каледин. – Это тайна, потому что преступник все еще на свободе.
– А Ольге? – уточнил Сухарик.
– Только в общих чертах. Ты же знаешь, какие женщины впечатлительные, – мягко улыбнулся чекист.
С Сухарика сняли свидетельские показания. Он думал, что его освободят. Но случилось непредвиденное: его попросили подробно написать, что и как произошло в подъезде Лодочниковых. Это было полной неожиданностью для парня, насторожило и испугало его. Сухарик полагал, что об инциденте с пьяными ментами никто, кроме него и Ольги, не знает. Но оказалось, что ЧК знает все. Понятно – значит, правда за ним следили. Пришлось обо всем написать, поскольку своей вины в драке Сухарик не чувствовал. Сами виноваты. Впрочем, забегая вперед, следует заметить, что расследование, проведенное милицейским управлением собственной безопасности совместно с прокуратурой, и свидетельские показания жильцов вину милиционеров подтвердили.
Через два часа, когда урок письменности был закончен, Сухарика отпустили. Все корректно и, можно сказать, культурно. Может, повезло с «начальниками»?
Сухарик вышел на пахнущую бензином улицу и зашагал своей дорогой. В этот момент его переполняли противоречивые чувства. В голове плескалось возбужденно-депрессивное чавкающее болото, а желудок настойчиво требовал обед.
Не лучшее состояние для теплого весеннего дня.
Лже-Мурену, которым оказался некий Николай Купцов, подрабатывающий частным извозом, допрашивали шесть часов подряд. В результате выяснилось, что мужик с Муреной не знаком и в историю попал случайно. Пилат нанял его «для съемок телевизионного шоу», как он сказал доверчивому и жадноватому таксисту. «Продюсер» подробно объяснил, куда нужно подъехать и что сделать, чтобы неплохо заработать. Он же велел Купцову «для имиджа» собрать волосы в хвост и дал мобильник с комплектом громкой связи. Полсотни долларов аванса окончательно окрылили шофера, и он полетел к месту съемок. За оставшейся частью гонорара «продюсер» велел приехать на то же место… Таким образом, Мурена подготовил двойника, который и выявил засаду спецслужб. Все гениальное просто.
Когда все встало на свои места, Купцова хотели отпустить, взяв подписку о невыезде, но Каледин переговорил с Волковым и принял другое решение: таксист был задержан. Обиженный Купцов начал что-то гундосить про адвоката, суд и разбитое стекло, но, встретив гранитный взгляд охранника, невольно притух.
– А что, Михаил Юрьевич, – сказал генерал, – еще и вправду заставит ему новое стекло покупать. За чей счет будем оформлять?
– Запишем на счет Мурены, – ответил полковник, почувствовав смертельную усталость. – Что будем делать с Мотылем: оставляем наблюдение?
– А смысл? – засомневался Волков. – К нему Мурена больше не сунется. Он не настолько глуп. Для очистки совести оставь телефонный контроль, а наблюдение и подвижной пост снимай.
– А с незаконно имплантированным маяком как будем решать? – с иронией произнес Каледин.
– Пока никак, – ответил генерал. – Маяк нам вряд ли понадобится, но раз батарейки работают – пусть живет. Кстати, на сколько их хватает?
– Во включенном состоянии не слишком надолго. Но для экономии ресурса его можно перевести в режим ожидания.
– Как?
– Дистанционно, командой со спутника, – пояснил полковник.
– Значит, выключайте, – приказал Волков.
Сотни, а может быть, тысячи людей днем и ночью искали Пилата по всей Москве или стране и не могли найти, а он, словно бравируя перед чекистами своей неуловимостью и выражая им явное презрение, выкидывал фортель за фортелем, не боясь подходить к ним вплотную. С бездушной легкостью и решимостью он убивал людей, оставляя позади себя шлейф смертей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55