https://wodolei.ru/catalog/dushevie_paneli/s-dushem-i-smesitelem/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Телевизионщику необходимо было подлечить расшалившиеся нервы. И, несмотря на все потери, он был рад, что все наконец разрешилось.
Никакого желания возвращаться в Россию у него не было. Он устал от всех этих игр. Он устал от этого угара нескончаемой гонки. Устал жить в неустойчивом, готовом вот-вот рухнуть, как его взорванный загородный дом, мире. Что ему делать там, в той окровавленной, смердящей стране. Об этом думал он, глядя на плещущуюся в голубом бассейне прохладную воду. Почему он должен жить там? Из-за того, что это его Родина? Господи, какая Родина?! Родина у него здесь — этот бассейн, эта белоснежная вилла.
Ему не хотелось трогаться с места. А хотелось замереть вне времени в этом шезлонге. Но он знал, что через неделю-другую, придя в себя, полетит обратно и окажется в Шереметьево-2. И будет снова играть в бесконечные игры краплеными картами, будет плести кружева из словес, информации и дезинформации, будет создавать общественные настроения и имиджи, будет оказывать влияние и, конечно, извлекать из всего этого определенную выгоду. И будет ощущать себя тайным властителем душ.
Он отлично понимал цену человеческим думам и самомнению. Каждый считает себя умным, знающим толк в чем-то. Каждый считает, что обладает своей волей. Вот она где, воля их — в этой руке, по мановению которой колеблется эфир!
Это магическая власть, когда ты можешь убедить огромную массу людей в том, что черное — это белое.
Когда ты создаешь свою реальность, которая затмевает реальность истинную, В этом есть какое-то колдовство, экстаз, непостижимая тайна, когда ты, брюхатый, стареющий, не всегда умный и находчивый, не всегда проницательный, вдруг, растекаясь по волнам эфира, преображаешься волшебным образом, включаешься в чудовищный поток миллионов мыслей, желаний, чаяний. И ты владеешь ими.
Патрюханский давно жил этим чувством. Он поднялся по телепирамиде с самого низа — начал с простого корреспондента по сельскому хозяйству и достиг вершины. Он знал эту черную магию той самой, как ее теперь называют, четвертой власти. Она как наркотик. Он не променял бы ее ни на что в мире.
Патрюханский знал, что будет держаться за свое место до конца. И дело даже не в деньгах. Дело в ощущении того, что в твоем кулаке зажато сознание миллионов, и ты можешь сдавить его, обтесать. Ты можешь все!
Хорошо считать себя властителем душ. Гораздо хуже ощущать себя жалкой тлей/когда слышишь голос Баши Бадаева и понимаешь, что заигрался в этих шулерских играх, что однажды может прийти расплата в виде бородатого горца, предъявляющего свой счет по взаимным делам.
Вспомнив Баши Бадаева, Патрюханский поежился, по коже пробежал мороз, хотя и была почти сорокоградусная жара,
— Сволочь! — воскликнул Патрюханский и запустил бокал с коктейлем в бассейн.
Бокал упал в воду, от него пошли круги. Он продержался на поверхности пару секунд, раскачиваясь, как бакен, зачерпнул воды и пошел вниз.
— Ox-ox-ox! — захлопал в ладоши Инженер. Его искренне порадовал вид руин, в которые превратилась вилла генерального директора третьего канала. — Упырю подпалили шкуру.
— Подпалили, — кивнул я, поудобнее устраиваясь в кресле.
— Так его, гада, — Инженер взмахнул рукой, в которой была банка с колой — после того, как у него вчера раскалывалась голова от пива, он перешел на кока-колу. — Жалко на видик эти развалины не записали. Я бы еще посмотрел, как его дом горит.
Инженер был искренне обрадован картиной дымящихся развалин и мечущегося по ним чудом оставшегося в живых бультерьера — почти такого же, который едва не сожрал меня в доме Банкира.
— А ты замечаешь, что информация прошла только по московскому каналу? — спросил я.
— И что с того? — недоуменно посмотрел на меня Инженер.
— Значит, Патрюханскому выгоднее построить новый дом. Он вообще был бы рад, если бы никто ничего не узнал.
— Ну…
— Чего надо было этим взрывных дел мастерам?
— Я слышал, вокруг Патрюханского ичкеры крутились, — Инженер поставил на пол банку с колой и потер небритую физиономию — бриться он отказывался принципиально, как и положено узнику. Он говорил — пусть надсмотрщику будет стыдно за это попрание свободы.
— Я тоже это слышал, — кивнул я.
— И вроде бы ичкеры давили на Патрюханского. Баши Бадаев что-то от него хотел. И чуть ли не с «чучелом» это связано было.
— Да?
— Вроде бы. Как-то Путанин с Алибабой приезжали на объект, осматривали куклу и про это говорили.
— И чего ты об этом молчал?
— Я много о чем молчу. Голова — не книжный шкаф, чтобы там все по полочкам было разложено. Вспомнил — сказал тебе, — он обиделся. Обижался он часто, так что я к этому уже привык.
— Значит, дом Патрюханского взорвали ичкеры, — заключил я.
— Это почему? — заинтересовался он, потянувшись r пульту, выключил телевизор и приготовился к беседе,
— Представь такую картину — «чучело» появляется на третьем канале и объявляет о независимости Ичкерии и ряда районов Дагестана. И о подписании соответствующих указов. О выводе войск из приграничных районов.
— И что?
— И на следующий день там чертям тошно и страшно станет. Пока там Народное Собрание вой протеста поднимет, пока во власти разборки пойдут, войска уже выведут, а на освобожденной территории ичкеры поднимут на радостях такой фейерверк, И в этой неразберихе вырастает Горская Конфедерация.
— Со столицей в Ставрополе, — кивнул Инженер.
— Им Грозного пока хватит.
— А что, — кивнул Инженер, кругозор которого явно превосходил требуемый для выполнявшейся им работы. — У Патрюханского и Баши Бадаева давние связи.
— Вместе керосинчику в ичкерскую войну подливали.
— Да. Значит, теперь табачок врозь.
— Баши Бадаев выдает Патрюханскому аванс. Но операция накрывается. Баши требует деньги обратив, а Патрюханский уже разорился на небольшой замок в Европе. И денег ему отдавать ох как не хочется.
— Да, Баши — маниакальный психопат, подкладывает ему фугасную бомбу под фундамент. — Инженер на радостях забарабанил ладонью по подлокотнику дивана. Мы видим дымящиеся руины. И теперь директор третьего канала будет искать деньги.
— Наверняка с процентами…
Таким образом мы расписали четко и понятно сложившуюся ситуацию, и эта версия впоследствии подтвердилась вплоть до мелочей.
— Следующий разбор у Баши, думаю, с самим Пауком будет, — Инженер отхлебнул колы и засветился довольно, как лампочка.
— Думаешь?
— Должны же они наконец вцепиться друг другу в глотку. Столько терпели.
— Помню, друзья были не разлей вода, — сказал я.
— И все равно мечтали вцепиться друг другу в глотку. Нежить людей не любит. Но себе подобных вообще ненавидит люто.
Еще в те времена, когда Путанин работал вице-премьером России, они организовали бойкий бизнес. Баши Бадаев воровал людей, угонял их, как скот. Рабы строили в Ичкерии дороги, ремонтировали мосты, всячески ублажали гордых горцев. Кто выживал, тех Путанин, получив из казны деньги, выкупал у своего приятеля. Деньги делили поровну. А еще через банки
Олигарха сейчас идет финансирование из российского бюджета мятежной территории, которое осуществляется гораздо более регулярно, чем финансирование, например, Тверской области. Да еще прокачивались одно время ичкерские деньги за рубеж — расчеты за оружие и за кредиты на войну с раненым российским медведем. Все у них было просто прекрасно, пока Баши Бадаев не положил глаз на «чучело».
— Они на войне миллионы делают, — Инженер встал и подошел к окну. — Знаешь, как нежить любит кровь. Нежить любит затевать войны, например, схлестнуть ичкеров с русскими, чтобы на этом здорово заработать.
— Те, кто считают, что деньги это все, без сомнения готовы на все ради денег, — процитировал я французского писателя-моралиста Пьера Бошена.
— Именно на все… Нежить обожает хаос и несчастья — именно тогда опять кровь превращается в золото, — Инженер вздохнул. — Гады…
— Судя по разбору, получается, что «чучело» увели не ичкеры.
— Это почему? — Инженер обернулся и уставился на меня изучающе, будто я неожиданно заинтересовал его с научной точки зрения.
— Тогда Баши Бадаев не стал бы требовать долги с Патрюханского, а выпустил бы «чучело» в эфир.
— Да… Может быть. Так кто украл «чучело»? — недоуменно спросил он.
— Это вопрос.
— Кто отлично знал систему охраны, а? — Инженер напрягся, — Кто один мог это сделать?
— Алибаба, — кивнул я. Эта мысль посещала меня давно, и я забил ее в отчет заказчику.
— Алибаба, — задумчиво произнес Инженер.
Пока мы точили лясы с Инженером, Москва вскипала событиями. Притом события эти касались непосредственно нас.
…Они не стали изощряться: составлять хитроумные планы, заниматься бесполезными умствованиями. Они действовали с той же непринужденностью, как действовали в горах — по принципу: пришел, увидел, пристрелил.
…Трехэтажный дом в центре Москвы, отнесенный к памятникам культуры, был отреставрирован так мастерски сталью, бетоном и зеркальными стеклами, что ни от памятника, ни от культуры ничего не осталось. Зато там появилось много другого — роскошные аппартаменты, офисные помещения и кабинет самого Абрама Борисовича Путанина. Да, этот дом являлся ничем иным, как столицей империи Олигарха Всея Руси. Путанин предпочитал работать здесь, а не в отстроенном недавно зеленом небоскребе за Савеловским вокзалом.
В холле за бронированным стеклом сидели охранники, пялясь в экраны монитора и провожая глазами подозрительных прохожих.
— Ты смотри, — сказал старший смены охраны. — Не нравятся мне они, — он ткнул авторучкой в две фигуры на экране.
— Чурки, — кивнул его напарник. — Кому они нравятся?
— Вот их тачка… — старший указал ручкой в изображение «Фольксвагена-гольфа», приткнувшегося к тротуару метрах в тридцати от главного входа в здание. — А вон еще одна машина. Не нравится она мне. Ох, не нравится.
К зданию приближался выехавший из-за угла просторный мятый в многочисленных дорожных невзгодах белый минивэн «Крайслер». Кавказец из «Фольксвагена» махнул рукой в сторону минивэна и указал кивком головы на вход в штаб-квартиру.
— Эх… Не по нашу ли они душу? — усмехнулся старший, внутренне напрягаясь.
— Похоже, гости, — кивнул напарник.
— Нежданные гости, — нахмурился старший, его рука потянулась к кнопке тревоги и замерла над ней,
— Не штурмом же они здание брать будут,
— Может, потолковать решили?
— Может быть.
Из остановившегося «Крайслера» вышел высокий кавказец — классический душман по виду. Он медленно, как петух, собравшийся топтать кур, но еще не решивший, какую именно, обошел свою машину, открыл заднюю дверь, покопался, вытащил ручной противотанковый гранатомет — РПГ — 7.
— Ух, — старший смены охраны хлопнул ладонью по кнопке тревоги.
Взрывом вынесло входную металлическую дверь.
Кавказец довольно причмокнул и вытащил из багажника второй гранатомет. Его кунаки от него решили не отставать и тоже взялись за оружие.
Граната взорвалась в просторном зале на первом этаже. Тренированные служащие, прошедшие обязательный для сотрудников фирмы двухнедельный курс выживания в современном российском офисе, с готовностью завалились за преграды, так что взрывом никого серьезно не задело.
Третья граната взорвалась в пустующем, занимавшем почти весь второй этаж, кабинете Путанина,
Со второго этажа охранник резанул очередью из автомата Калашникова, задел одного из нападавших, за что и получил из гранатомета.
Тут вдруг из-за поворота подкатил немощный милицейский «уазик». Пока его водитель понял, что заехал куда-то не туда, было уже поздно — последний гранатометный выстрел разнес машину на части.
С неторопливой самоуверенностью горцы, среди которых, кстати, была половина славян, уселись в машины и удалились.
— Ну вот, — перевел дыхание старший охраны. — Пережили небольшую кавказскую войну.
— Легко отделались, — перевел дыхание его напарник, поглаживая свой «макарыч», который в момент налета, когда все вокруг рвалось и дребезжало, казался ему просто водяным пистолетиком.
— Да. Но кому-то за это не поздоровится, — прищурился старший смены, предчувствуя в скором будущем большие разборки.
Босса, который этот день посвятил кремлевским тусовкам, ждал большой сюрприз в виде развороченного кабинета и иссеченной осколками картины Ай-. вазовского на стене за его креслом. И всем было понятно, что Паук захочет крови, И он ее получит!
Глава двадцать пятая

«Безделье — мучительное бремя», — утверждал один из столпов классицизма поэт Никола Буало.
Как же он был прав. Ненавижу безделье и бездействие. Но у меня, как в сфере обслуживания, работа такая — выполнять пожелания заказчика. А желание было неизменным — чтобы я сидел, стерег Инженера и не высовывался. Насколько я понял, заказчик сам решил провести несколько акций по отработке моей информации. Ну что же, пускай.
Это было довольно скучное занятие — глядеть, как Инженер валяется вверх ногами на моем диване, ящиками поглощает лимонад «крем-сода» из пластиковых бутылок — кока-колу, спрайт и пиво он уже перепил.
Предоставленный самому себе, имея массу свободного времени, Инженер пристрастился смотреть телевизор. Раньше, загруженный работой по созданию «чучела», этому занятию он предавался редко, и теперь радовался, как ребенок, узрев очередное подтверждение своей теории прикладной демонологии.
— Смотри, вон — оборотень. Всю жизнь менял волчью шкуру на овечью и обратно… А вон тот — чистейший орк… Это мелкая публика, так, бесята… Это — упырь! Кровосос со стажем… А вон, на канале «Культура» — это кикимора чистая!..
Я испытывал жгучее желание накормить его снотворным так, чтобы он просыпался на полчаса в сутки и опять засыпал. Но это было бы негуманно.
«Ты у меня одна заветная, другой не будет никогда», — фальшиво пропел Инженер. Он отбросил пластмассовую бутылку, закинул ноги на стенку и переключил на программу, где новый налоговый министр выступал на пресс-конференции. Естественно, один из первых вопросов был о рекламе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35


А-П

П-Я