! И это все?!
— Мак... я... мы оба оставляем тебя. Я не могу этого сделать.
Таррин вернулся к своему креслу и со вздохом опустился в него. Назревала гроза, и это явственно читалось во взгляде Болана, вернее во взглядах обоих Боланов.
— Давай раз и навсегда договоримся, Джон. Духовно мы всегда будем вместе, как и раньше. Но это все.
— Не надо вешать мне лапшу на уши, Мак! Я мог бы быть тебе хорошим помощником. Я мог бы...
Ну вот, началось!
Таррин ждал взрыва со стороны Болана-старшего, но вместо этого в комнате повисло тягучее, невыносимое молчание.
Ты сам напросился, паренек. Ты не должен был этого говорить. И ты сам понимаешь свою ошибку. Просто у тебя уже нет сил противостоять этому большому угрюмому человеку, стоящему у окна.
— Пора поговорить начистоту, Джон.
— Ладно, — ответил подросток очень спокойно и сдержанно.
— Ты не можешь быть со мной, потому что я не могу позволить себе такой роскоши. Ты будешь петлей у меня на шее. Ты станешь моей гибелью, Джон. Ты не сможешь быть мне помощником. Меня убьют раньше, чем ты научишься как следует стрелять.
— Я... я не могу по-другому.
— Почему нет?
— Я не могу оставить тебя. Пока ты...
— Пока я жив, не так ли? Чего ты хочешь, Джон? Встать в почетный караул у моего гроба?
— Я не могу оставить тебя.
— Почему бы и нет? Я ведь тебя оставил.
— Это другое дело.
— Пожелай мне удачи, Джон. И скажи до свидания. Потом пожелай удачи Вал. И передай ей мою благодарность.
Мальчишка плакат, и это были горькие слезы — слезы поражения, бессильной ярости и стыда за свою слабость.
Лео решил, что надо бы и лицо сполоснуть, и вышел в ванную.
Когда он вернулся в комнату, обстановка не слишком изменилась. Старший с каменным, искаженным болью лицом стоял у окна, младший все так же плакал в кресле. Слезы слепили его, и он яростно кусал нижнюю губу.
— Ничего не выйдет, Джон, — тихо проговорил Болан. — Мы должны все понять и принять как есть. Но вот что я тебе скажу. Мы не можем так расстаться. Так что задержись в мотеле еще на время. Дай мне еще один день, чтобы разобраться с этим городишком. Если завтра я не вернусь к этому времени, значит я вообще не вернусь. Тогда уезжай вместе с Лео. Но если я все же появлюсь... что ж... тогда мы вернемся в Питтсфилд вместе. Поедем не спеша и со вкусом. Ты будешь вести фургон, а я буду готовить пищу, если ты сможешь ее есть. Выкроим недельку отдыха и сделаем так, что она нам запомнится надолго. А когда мы вернемся в Питтсфилд, то дальше я пойду своим путем, а ты — своим, без прощания. Идет?
— Идет, — ответил подросток, улыбаясь сквозь слезы.
— А теперь мне надо переговорить с Лео с глазу на глаз. Дела...
Болан подошел к брату и обнял его, бросив измученный взгляд в сторону Таррина.
— Я сейчас вернусь, братец Джон, — пообещал Таррин младшему Болану и вышел из комнаты вслед за старшим.
Есть трагедии, которые никогда не заканчиваются. Эта, питтсфилдская, явно была одной из них. Что там старший говорил младшему?
Существование ада лишается всякого смысла, если пустуют небеса?
Таррин вынужден был согласиться с этой логикой, хотя у нее имелись свои негативные стороны.
Лео Таррин, специалист по балансированию на лезвии ножа, считал, что он знает, почему некоторые люди выбирают ад.
Глава 19
Они стояли рядом в тесной прихожей, прислонившись к стене, и беседовали приглушенными голосами, не глядя друг на друга.
— Я пытаюсь изобразить из себя создателя королей, Лео, но не могу найти рычаг и точку его приложения. Может, ты поможешь?
— А кого ты хочешь помазать на царствие?
— Малыша Арти.
— Неудачный выбор. Я слышал, он мертв.
— Когда ты это слышал?
— Сегодня утром, когда проезжал Ла Гардию. Я там заправлялся, и кроме бензина получил кое-какую информацию. Не только насчет Арти. В город спешно направляется несколько групп «солдат».
— И что тут нового?
— Приоритеты. На этот раз ты — случайное обстоятельство. Главная их цель — очистить лес от сухостоя.
— Вот она «Коза Ностра», Лео. Подлинное братство!
— Кот должен ловить мышей, сержант. А если нет...
— Арти жив, Лео. И в полном здравии.
— Ты это точно знаешь?
— Да.
— Рад за него. Он последний из могикан. Настоящий дон, подлинный крестный отец.
— Дерьмо собачье, вот кто он...
Таррин хмыкнул.
— Со всем отсюда вытекающим, разумеется.
— Так как мне его короновать?
— Никак. Имеет значение только Чилья. Корона сейчас у него.
— И не важно, что Арти все еще на сцене?
— В конечном счете, нет. Я же тебе сказал, куда ветер дует: идет расчистка леса для молодой поросли.
— Ну, а если Арти заставит этот ветер задуть в обратную сторону? Если он плюнет в морды бонзам из Нью-Йорка?
— Если ты еще можешь ловить мышей, то что ж... Да, боссы вынуждены будут пересмотреть свою позицию.
— В этом и заключается моя игра, Лео.
— А-а. Ну, не знаю, сержант. Венчать на царство, да? Что ж, может быть. Но игра должна быть очень тонкой.
— Дай мне только рычаг, Лео.
— В Нью-Йорке ходят слухи, что ты замочил Малыша Арти.
— Нет. Чилья посадил его под замок, а я освободил. Но не смог уследить. Сейчас он рыскает на воле, и все охотники за скальпами из банды Чилья идут по его следу. Плохо еще и то, что он прихватил с собой нечто такое, чем я очень дорожу. Нечто очень ценное и хрупкое. Где мне искать его?
— М-м-м.
— Лео?!
— Я думаю. А старина Паттриччи все еще здесь?
— Два часа назад был еще жив.
— Ты же знаешь эту речную крысу. Во времена сухого закона он торговал бормотухой по всей Миссиссипи. Несколько лет назад он... нет... пожалуй, это было слишком давно. Я больше ничего об этом не слышал.
— Что это? Лео, мне достаточно соломинки — любой соломинки, за которую можно ухватиться.
— Я просто подумал, что если у Арти неприятности, то он попытается укрыться у Винодела Джулио. Они когда-то были партнерами.
— Ну и в чем же заключается моя соломинка?
— Твоя соломинка — пароход. Настоящий, подлинный музейный экспонат. Старинный, колесный. Его вообще-то отправляли на слом, но Джулио его перекупил — из сентиментальных, должно быть, соображений... Не знаю, сержант, может все это бред. Я потом несколько лет ничего не слышал про этот пароход. Старик намеревался его реставрировать и держать в качестве забавы. Пережить заново свою юность на реке... или же провести на реке остаток жизни, когда отойдет от дел... Что-то вроде того... Однако он так ничего и не сделал. Но я помню, что в каком-то общенациональном журнале появилась статья по поводу его приобретения — с ностальгической ноткой и полная меланхолии. Там были фото в стиле ретро и все такое. А пароход назывался... э-э... «Юбилей». Да, колесный пароход «Юбилей». Большой, трехпалубный. Не уверен, но, кажется, он мог перевозить несколько сотен пассажиров. Прогулочный корабль. На больших реках таких было полно.
— Знаю я эти корыта, — сказал Болан. — Они до сих пор еще попадаются. Парочка таких стоит у пристани в пригороде.
— Верно. Один из них — вроде музея, на вечном приколе. Как его? А! «Голден»... или «Голденрод»? Еще один на ходу — то ли «Президент», то ли «Адмирал»... не помню точно. Оба они классом повыше, чем «Юбилей», разница между ними, как между самолетом и дирижаблем. Я уже говорил: когда Джулио купил это корыто, оно уже разваливалось на части. А статья в том журнале поставила Джулио в глупое положение. Его приобретение стало излюбленной темой шуток на востоке. Джулио заплатил за старую калошу по цене металлолома, но понадобилась бы уйма баксов, чтобы ее отремонтировать и восстановить. Тогда все над ним смеялись и, кажется, старик бросил свою затею.
— То есть, ты не уверен — отреставрировал он пароход или нет?
— Черт его знает, сержант. Понятия не имею. Но именно это пришло мне в голову, когда ты спросил насчет убежища для Арти.
— И больше тебе нечего сказать, Лео?
— Сожалею, сержант. Это место в мафиозных кругах долгое время слыло безнадежной дырой. Мне просто нечего тебе сказать.
— М-м... а этот парень — Джек Грей. Как он?
— Нормальный мужик. Он хочет оставить службу и открыть свою юридическую контору где-то на Западе — в Вайоминге, кажется. Для Вал и Джонни лучшего и не придумать. Это самое лучшее прикрытие для них. Джек позаботится обо всем, сержант.
— Ты его лично знаешь?
— Конечно. Я сам рекомендовал его в службу охраны. Если надо, я добуду для тебя его досье — весь его жизненный путь, расписанный по дням. Можешь проверить его по всем параметрам, чтобы на душе было спокойно. Потом дашь мне знать. Я все устрою.
— Лео, не знаю, как тебя...
— Тогда и не пытайся. Оставь это, сержант. Я должен проследить, чтобы пацан превратился в мужчину, а ты должен сражаться. Держись, парень.
Они обменялись сердечными рукопожатиями, и Болан покинул мотель.
Голова шла кругом от разнообразных мыслей, на сердце было тяжело после разговора с Джонни. О Валентине он старался вообще не думать — после новокаиновой блокады пораженный орган впадает в онемение и вроде не болит, но лучше его не касаться.
Предстоит тяжелый день, скоро в городе разразится сущий ад, есть куда направить умственную и физическую энергию.
Итак...
«Юбилей», да?..
Будет забавно, если окажется, что это старое колесное корыто до сих пор еще мирно ржавеет где-нибудь неподалеку.
А еще забавнее будет, если окажется, что именно там скрывается семья Джиамба, пережидая тяжелые времена.
Если так, то у Винодела Джулио будет шанс посмеяться последним в споре с нью-йоркскими боссами.
* * *
Болан связался с боевым фургоном, и ему ответил Шварц. Разговор предстоял деликатный, радиоволнам доверять его не стоило, и Мак приказал Гаджету отправиться к ближайшему телефону-автомату и перезвонить оттуда. Что тот и сделал.
— Что у тебя? — спросил его Болан.
— Паршиво, — прозвучал унылый ответ. — Тихо. Один лишь фоновый шум. Выглядит, как затишье перед бурей.
— Есть что-нибудь от Тони?
— Ни словечка.
— Есть один вариант, Гаджет. Стоит его проверить. Джулио-то все еще у нас?
— Здесь. Сквернословит и произносит напыщенные проповеди прямо в объектив видеокамеры.
— Нам надо поговорить в открытую с этим стариком. Выложить карты на стол. Так что идите к нему и изложите все как есть. Постарайтесь, чтобы он нам поверил. Если мы не найдем Арти и остатки его банды в течение нескольких ближайших часов, то у семьи Джиамба в этом городе будущего не будет.
Сделайте так, чтобы Джулио это понял и зарубил себе на носу. Как только увидите, что до него дошло, спросите его про «Юбилей».
— А что это такое, сержант?
— Это старинный колесный пароход, который он некогда приобрел на мусорной свалке. В свое время говорили, что он намерен восстановить эту калошу и провести на ней остаток жизни, когда удалится от дел. Если эта посудина, Гаджет, еще существует и где-то укрыта, то лучшего убежища в трудные времена и не придумаешь. В трудные времена, вроде нынешних.
— Да. Звучит неплохо. Убедительнее всего, что я когда-либо слышал. И мы простодушно ему все это выложим?
— Ну, поиграйте малость, проявите смекалку. Что мне тебя учить? Конечно, не следует полагаться на его доброе сердце и дух сотрудничества. Упомяни ненароком это название, как если бы слышал его от человека Чилья или что-нибудь в этом роде, не менее тревожное. Если пароход — то, что нам надо, он обязательно отреагирует. Малость попугайте его. Если вы найдете место швартовки корыта, то, опять же, мне незачем говорить вам, что надо делать.
— Мог бы и сказать. Впрочем, я и без тебя понял. Мы должны отправиться туда и освободить Тони — верно?
Болан вздохнул.
— Думаю, в данном случае вам следует придерживаться политических, а не милитаристских методов. Мне кажется, что в лагере Джиамба нас будут слушать. Лично я направился бы прямо к Малышу Арти и изложил бы все, как есть. Для них, Гаджет, это вопрос жизни и смерти. В город приезжает пара сотен вооруженных головорезов, и все они жаждут крови Джиамба. Далее — если мы смогли найти убежище Арти, то вполне вероятно, что и те смогут сделать то же самое. Надо, чтобы он это хорошенько уяснил себе. И если он согласится тебя выслушать, ты расскажешь ему все, что я задумал. Сдается мне, что идея ему понравится. Думаю, он согласится с ней. Но, разумеется, сначала он должен вернуть нам Тони.
— Угу... Ну и что же все-таки ты задумал, сержант?
— То, в чем специализировалась команда «Эйбл» — вспомни Конг Хай.
— Ага. Понял. А как ты все это э-э... организуешь?
— Еще не знаю. Что-нибудь придумаю. А ты пока займись стариком.
— Э-э... а как там твои личные проблемы?
— Все нормально, Гаджет.
— Рад за тебя. О'кей. Если не добьемся толка от старого Джулио, попробуем другой подход. Где можно упрятать целый пароход? Штука-то, думаю, не малая, а? Что-нибудь вроде «Голденрода»?
— Насколько я понимаю, да. Слушай, а та свалка, по которой мы сегодня утром ударили... Что находится за ней?
— Река. Ну, сначала, конечно, очень много лома и прочего мусора. Затем старый док, который высох после возведения плотины. Несколько доков для речных барж. А в основном самый заурядный речной берег, сержант.
— У меня такое чувство, что все это как-то связано. Свалки, кладбище автомобилей, кладбище пароходов. Проверьте все, парни. Именно оттуда я бы и начал поиск.
— Я тоже. Тем более, что у меня предчувствие удачи. Оставайся на связи, сержант.
Болан угрюмо хохотнул:
— Что — пришел слабый импульс на предварительный усилитель?
Шварц польщенно засмеялся:
— Ага, ты верно понял.
— Это ты понял, компадре, — заявил Болан. — Боюсь, я опять навесил на вас самую черную работенку. Передай Политику, что я сказал...
— Я скажу, что ты велел ему оставить глупости и настроить свои предварительные каскады на прием.
Болан засмеялся и дал отбой.
Смеяться-то особенно не было над чем, но... не плакать же!
Маку самому предстояла задача не из легких. Он должен был каким-то образом донести до ушей Джерри Чилья определенную информацию, причем сделать так, чтобы тот воспринял ее со всей серьезностью.
Со всей серьезностью!
Болану предстояло осуществить в Сент-Луисе то, что когда-то произошло в Конг Хае.
Но пока что он не имел ни малейшего понятия, как все это проделать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19