С нашей стороны это был бы гуманный жест.— Тогда... можете вывести на связь меня? — спросил президент после долгой паузы.— Вас, сэр?— А почему нет? Они все время обвиняют нас в какой-то тайной деятельности, а если сеанс связи проведу я — это завтра же будет во всех газетах.— Понял вас, сэр, — склонился министр обороны и, извинившись, отошел проконсультироваться с одним из военных, дежуривших у пульта связи в соседнем помещении.Минуту спустя министр снова возник в дверях. В руках он держал портативное переговорное устройство.— Можете выходить на связь в любое время, сэр. — Министр с полупоклоном протянул аппарат своему непосредственному начальнику.Президент Соединенных Штатов Америки поднял трубку и обернулся к одному из экранов, на котором графически изображалась космическая связь. Советский “шаттл” был представлен в виде зеленого треугольника, плывущего над полупрозрачной моделью земного шара. Президент откашлялся.— Алло, вызываю “Юрия Гагарина”. Вы меня слышите? С вами говорит президент Соединенных Штатов.Президент замолчал, вслушиваясь. И вдруг в динамике возник монотонный, лишенный интонации голос:— Здесь нет никакого Юрия Гагарина.— Вы... вы говорите по-английски?— Конечно.— О... очень рад слышать вас. Весь мир обеспокоен судьбой вашего экипажа, “Юрия Гагарина” и...— Меня зовут не Юрий Гагарин, — ответил голос.Президент не сдержал улыбки.— Это я знаю, — согласился он. — Юрий Гагарин умер.— Мне было необходимо убрать его, — ответил голос по-прежнему без всякой интонации. — Он и другие помешали бы моему проникновению на корабль, а это было необходимо мне для дальнейшего выживания.Президент одарил министра обороны недоуменным взглядом.Министр пожал плечами.— Ничего не понимаю, — признался он.— Понимаете или нет — это совершенно неважно, — заметил голос. — Важно, что я буду жить.— Акцент у него не русский, — сообщил министр обороны уже шепотом. Стенографистка молча кивнула, подтверждая его слова.— Вызываю “Юрия Гагарина”... Почему вы не отвечаете на вызовы вашего Центра управления?— Потому что я не говорю по-русски, — ответил голос. — Я запрограммирован на английский язык.— Понимаю, — кивнул президент. Прикрыв ладонью микрофон трубки, он повернулся к министру. — О чем, черт его побери, он толкует, а?— Не имею представления, сэр, — в голосе министра обороны слышалась тревога. — Может быть, спросить, в чем он нуждается?— Вы нуждаетесь в чем-нибудь?— В посадке.— Здесь?— Я не понимаю, что значит “здесь”. Сформулируйте точнее.— В Америке?— Да, мне нужна посадка в Америке. Именно поэтому мне пришлось уничтожить этих роботов из мяса. Они бы помешали мне совершить посадку в Америке. Сам я не могу войти в атмосферу Земли — меня убьют силы гравитации. Но этот корабль защитит меня.— О чем он, ради Бога? — застонал президент.— Не могу понять, сэр. Возможно, у него поврежден мозг или расстроилась психика. Но если я верно понял его, он убил остальных членов экипажа.— Убил?— Да... он сказал, что уничтожил каких-то роботов из мяса. Если только, конечно, Советы не усложнили эксперимент, создав первую космическую мясную лавку, то...— Никогда не слышал, чтобы так называли... людей.— Вы не бывали на наших совещаниях в Пентагоне, сэр. — Министр обороны позволил себе слегка улыбнуться. — У нас существуют эвфемизмы практически для всего — например, ядерная война именуется “побочными повреждениями”. А отступление... по-моему, последним термином было “продвижение назад” или что-то в этом роде...— Но почему он убил их? — вопросил президент.— Возможно, чтобы убрать их с дороги. Думаю, он пытается просто перебежать. Может быть, самого его спросим?— Вы хотите перебежать? Это так? — спросил президент своего невидимого собеседника.— “Перебежать” есть способ передвижения или военный термин. Использование этого слова для обозначения задачи мне непонятно. Сформулируйте точнее.— Я имею в виду — хотите ли вы получить убежище в Соединенных Штатах?— Я хочу совершить посадку в Америке. Я уже говорил об этом.Министр обороны, выхватив аппарат, нажал на кнопку паузы, чтобы его слова не попали на “челнок” по каналу связи.— При всем моем неизменном уважении, сэр... последствия посадки этого корабля на американской земле могут быть крайне серьезными. Советы немедленно ответят. Как минимум в очередной раз урежут персонал нашего посольства в Москве. Или лишат наших дипломатов права отовариваться в спецмагазинах.— С нашей стороны это тоже гуманный жест. Корабль попал в беду. Пусть садится. Я сам разберусь с последствиями.— Умоляю вас, сэр...— Я понимаю ваши чувства, — кивнул президент. — Но мы не можем бросить в беде этого несчастного. Заметьте, он предпочел говорить с нами, а не со своими русскими товарищами. Что же нам, по-вашему, делать?— По крайней мере, не принимать решения, не переговорив с Россией. Возможно, мы сможем прийти к взаимопониманию.Кивнув, президент поднял трубку переговорного устройства.— Прошу извинить меня, “Юрий Гагарин”, но в данный момент я не могу позволить вам совершить посадку на американской территории.— Мне не нужно вашего позволения. Я снижаюсь. Президент Соединенных Штатов Америки и министр обороны молча с ужасом наблюдали, как зеленый треугольник на экране развернулся острым углом к Земле. Советский “челнок” пошел на снижение. * * * “Юрий Гагарин” несся к Земле, словно акула, почуявшая добычу. Включились тормозные двигатели; чтобы замедлить скорость, кораблю потребовалось всего шесть секунд. Будто гигантская бабочка, “челнок” вошел в верхние плотные слои земной атмосферы.На пульте сам собой двигался рычаг управления. Вспыхивали и гасли сигнальные лампы, щелкали переключатели. Казалось, что корабль ведет какой-то многорукий призрак.Белые крылья корабля стали желто-оранжевыми по периметру; на скорости восемнадцать тысяч миль в час “Юрий Гагарин” преодолевал ионосферу и стратосферу. Сработали хвостовые двигатели; взмыв над поверхностью Тихого океана, “Юрий Гагарин” взял курс на западное побережье Соединенных Штатов Америки. * * * В Центре управления Белого дома царила тихая паника.— Господин президент, вынужден официально уведомить вас, — сухим тоном известил министр обороны. — Нам придется нанести по этой штуке ракетный удар. Она движется в сторону Калифорнии.— Они терпят бедствие, — не сдавался президент.— Вероятно, они смогут с ним справиться, нам же в случае его посадки бедствий просто не избежать. Мы не можем — не должны — позволить советскому летательному аппарату безнаказанно проникнуть в наше воздушное пространство, сэр. Мы не знаем, какова их задача. Вполне возможно, они имеют на борту ядерное или биологическое оружие.Президент вслушивался в непонятную, но убедительную по интонации ругань по-русски, доносившуюся из динамика. Стенографистка невозмутимо продолжала переносить уже переведенные проклятия на бумагу.— Что они говорят? — осведомился президент.— Угрожают, — ответила стенографистка, не поднимая головы. — Грозят космонавтам страшными карами, если они осмелятся посадить корабль где-либо вне территории Советской России.— Старый трюк, — проворчал министр обороны. — Они думают, мы из сочувствия предоставим экипажу политическое убежище, и начнут очередную кампанию против нас.Президент тем временем рассматривал развернувшуюся во весь экран тактическую карту Соединенных Штатов Америки. “Челнок”, вернее, изображавший его зеленый треугольник пересек пунктирные линии долготы и широты над ядовито-зеленой полосой, отмечавшей побережье Калифорнии.— Нужно выслать истребители, — произнес министр обороны, — и посадить его. Если откажется — сбить к чертовой матери. Все по закону, нас оправдают.— Возможно. Но поймет ли нас мир? Представляете как это будет выглядеть — мы сбили терпящий бедствие корабль? В сто раз хуже, чем тот случай, когда русские сбили корейский пассажирский самолет.— Да... А, возможно, этого они и хотят, — подумав, согласился министр. — Вполне возможно, это ловушка... Что же нам делать, Боже ты мой?!— Высылайте истребители в любом случае, — отдал распоряжение президент. — Прикажите им вести “шаттл”, но не предпринимать никаких действий против него. Посмотрим, где они приземлятся. * * * “Юрий Гагарин” совершил посадку там, где этого меньше всего ожидали — в нью-йоркском международном аэропорту имени Кеннеди. Не запрашивая ни разрешения, ни инструкций по посадке, он опустился прямо на тринадцатую полосу и, подрулив к самому ее концу, застыл у аварийного заграждения, словно ожидая чего-то.Между тем диспетчеры, следуя приказам из Вашингтона, поспешно растаскивали все стоявшие на летном поле самолеты на безопасное расстояние. Огромные лайнеры разъезжались подальше от “челнока”, словно стая испуганных карасей, спасающихся от неожиданно появившейся щуки.Первым представителем военных властей оказался батальон национальной гвардии, с комфортом разместивший в башне управления командный пункт, пока прибывшая с базы в Чейенне бригада ВВС довольно бесцеремонно не попросила их оттуда. Дольше всего не хотел уходить командир, мотивируя это тем, что защита города Нью-Йорка от высадки советских космических кораблей была полностью вверена ему, и угрожая летчикам самыми неприятными последствиями.Ему посоветовали пойти поцеловать заднюю шину. Все это время “челнок” стоял в конце тринадцатой полосы. На предложения экипажу покинуть борт корабля никто не отзывался.Со своего наблюдательного поста на самой верхушке башни управления полковник Джек Деллингсворт Рейдер при помощи любимого бинокля мог видеть даже красные буквы “СССР” на хвосте нежданного гостя. Подстроив линзы, он различил и черную надпись поменьше — “Юрий Гагарин” — на правом крыле. Слегка приподняв бинокль, он направил его на окно кабины. В кабине явно никого не было. Похоже, с той самой минуты, как корабль коснулся земли. И даже до этого — если верить сообщениям пилотов истребителей, которые вели “челнок”. Но это было попросту невозможно. Корабль такой сложности не мог посадить автопилот.Подняв трубку полевого телефона, полковник Рейдер вызвал начальника отряда НОРАД, разместившегося прямо на тринадцатой полосе.— Кабина, — известил он, — пуста, по-моему.— Так точно, сэр. Я располагаю надежной информацией, что она была пуста уже в тот момент, когда наши “Ф-15” взяли русский “шаттл” под конвой, сэр.— Но этого не может быть. Видимо, ваши пилоты ошиблись.— Сэр, во время следования “шаттла” к месту посадки мы сменили несколько пар. Все пилоты сообщали то же самое.— Во всяком случае, сейчас она явно пуста.— Только что прибыли люди из НАСА, сэр. Дать им добро на контакт с “шаттлом”?— Давайте... Сейчас или позже — какая разница?Приникнув к биноклю, полковник Рейдер следил, как из оливково-зеленого фургона, подкатившего к русскому кораблю, высыпались четыре фигуры в серебристо-белых защитных костюмах. Заняв позицию в “слепой зоне” любого летательного устройства — иными словами, сгрудившись под хвостом, они по очереди проползали под брюхом “челнока” к его носовой части. Через несколько секунд входной люк “Юрия Гагарина” был сплошь облеплен пластиковой взрывчаткой; яркая вспышка, сопровождавшаяся грохотом, возвестила, что проход в корабль открыт.Забросав — по инструкции — отвалившийся люк гранатами, все четверо по приставной лесенке вскарабкались в чрево корабля.Шли минуты. Внезапно откуда-то изнутри советского “шаттла” послышался скрежещущий звук. Звук длился лишь несколько секунд, затем все снова стихло.Из корабля никто не выходил.— С командой есть связь? — спросил по телефону полковник Рейдер.В голосе его собеседника — капитана из НОРАД — слышалась явная неуверенность.— Как раз пытаюсь установить ее, сэр. По инструкции они не должны были выходить на связь до моего вызова. Но я вызывал их уже несколько раз. Никто не отвечает.— Продолжайте, капитан.В трубке телефона голос капитана НОРАД продолжал твердить формулу вызова командира отряда НАСА. Ответом было молчание.— Минутку, — остановил полковник своего подчиненного. — По-моему, под “челноком” что-то происходит.— Мне тоже так показалось, сэр.— Если не ошибаюсь, “шаттл”... сливает воду?!— Вы уверены, что это вода, сэр?— Что еще это может быть?— По-моему, она красного цвета. Осмелюсь посоветовать вам подстроить бинокль, сэр.— Вы ближе, чем я. Посмотрите как следует сами. Что вы там видите?— Большое количество жидкости, несомненно, красного цвета, сэр. Выбрасывается русским кораблем прямо на полосу.— Кровь?!— Не могу сказать точно, сэр.— Но вы же прямо на полосе. Мм... понюхайте воздух. Вы же знаете, как пахнет кровь, капитан?Полковник Рейдер слышал, как капитан втягивает носом воздух на манер гончей. Затем в трубке воцарилось молчание.Еще через несколько секунд капитан бесцветным голосом признал то, что оба офицера почувствовали уже в самом начале.— По-видимому, отряд НАСА, сэр, — наши первые потери в этой операции. * * * Эрл Армалайд был готов ко всему.Расовая война — пожалуйста. Он давно выстроил для себя крепость из дерева и камня на холме среди густых лесов Оклахомы, недалеко от Энида. За пределами опутанного колючей проволокой частокола были вырублены все деревья, выдернуты все кусты; голое пространство холма раз в неделю опрыскивалось дефолиантами. Террористы всех мастей отдали бы состояние только за право взглянуть на разместившуюся в комнатах крепости коллекцию оружия — она насчитывала 334 единицы.Конец света — что ж, никаких проблем. Подвальный этаж крепости был сложен из гранитных блоков в три фута толщиной, облитых свинцом, — для защиты от радиации. Лучшего укрытия от радиоактивных осадков трудно было придумать. Сам дом, конечно, будет разрушен, если окажется в зоне взрыва, но даже ударная волна от мощного термоядерного устройства сможет уничтожить только первый этаж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26