Что и говорить — изящное решение сложной проблемы. И в особенности Римо был горд тем обстоятельством, что на этот раз обошлось без жертв. Мокрое дело отныне — не его стихия. Это все — далекое прошлое. Через несколько месяцев он навсегда уедет в Корею, возьмет в жены свою невесту, Ма Ли, у них будет дом, дети, внуки... Может быть, он обучит их искусству Синанджу. Может быть. Но убивать — никогда. Нет, хорошему, мирному Синанджу — чтобы они могли стать известными фокусниками или акробатами. Да, это, пожалуй, лучше всего. Потом они подрастут — и все вместе откроют семейный цирк. Здорово! Как часто еще маленьким мальчиком Римо мечтал о том, чтобы убежать из дома с бродячим цирком... Да, наверное, не он один. Больше всего ему хотелось быть канатоходцем...Весь путь из города до аэропорта Римо пришлось проделать пешком — деньги у него кончились. Нет работы — нет и денег или кредитных карточек, которыми в изобилии снабжал его Смитти. Конечно, он прихватил из сокровищницы Синанджу кое-какое золото, но последний самородок — крохотный, долларов на четыреста пятьдесят — пришлось истратить на собачьи консервы для Барна. Аптекарь, гад, отказался дать сдачу, мотивируя это тем, что такой суммы, дескать, у него во всей кассе нет. Никто в наши дни не хочет давать сдачу с золотых самородков, горько размышлял Римо, направляясь к телефонной будке. Телефон, естественно, не работал.Посвистывая, Римо шел по территории аэропорта. Ничего, если только он найдет работающий телефон, то обязательно позвонит Чиуну. Чиун пришлет немного наличных... Обычно об этом он просил все того же Смитти, но тот опять начнет нудить про счета. А все счета, которые даже и мог бы предъявить Римо, уже не имели к организации доктора Смита ни малейшего отношения.Телефон в комнате Чиуна не отвечал, поэтому Римо пришлось попросить оператора соединить-таки его с кабинетом доктора Смита.— Добрый день, Римо, — поздоровался тот. — Рад, что вы меня разыскали.— С каких пор? — удивился Римо. — Подумайте хорошенько. Я ведь на вас больше не работаю.— Вы мне нужны. И немедленно.— Вот уж нет. Я вышел в отставку. Никаких больше задании, никаких убийств...— Вы слышали новость? Посадка в Штатах “Юрия Гагарина”?— Нет, но могу напеть “Гибель «Бисмарка»“.— Перестаньте валять дурака. Чиуна только что привезли сюда, в “Фолкрофт”. Он без сознания, состояние тяжелое, и у меня есть основание думать, что это имеет отношение к исчезновению советского “челнока”.— Ч... Чиуна? — прошептал Римо, сжав трубку с такой силой, что пальцы оставили в пластике углубления.— Сейчас его осматривают врачи из “Фолкрофта”.— Может, он притворяется? — По голосу чувствовалось, что Римо и сам не верит в это. — Он так делал уже пару раз. По крайней мере, во время нашей последней...— Сейчас я не могу ничего сказать, Римо. Но выглядит все хуже некуда. А Анна клянется, что все это связано с тайной “Гагарина”.— Анна? Вы что, придумали новую кличку своей жене?— Нет. Анна Чутесова. Ваша знакомая. Вы помните ее?— Я? — Римо задохнулся. — А она что, обо мне спрашивала?— Д-да, собственно говоря.— А... вы ей сказали, что я помолвлен? — спросил Римо обеспокоенно.— Нет. В тот момент это не показалось мне важным.— Знаете что... Постарайтесь сказать ей об этом до того, как я прибуду к вам, Смитти.— Хорошо. Только побыстрее, пожалуйста.— Погодите, не вешайте трубку. У меня денег — ну, совсем ничего. Вы не прислали бы мне на билет, а, Смитти?— Пройдите к стойке компании “Уинглайт эрлайнз”. Билет будет ждать вас там. Вы где находитесь, кстати?— В Сиэтле.— Первый класс или общий?— Первый, пожалуйста. — Римо вздохнул. — Похоже, я и в самом деле нужен вам, Смитти. В прежние времена выбора у меня не было.— Просто я надеюсь, что вы возместите мне его стоимость, — сухо уточнил доктор Харолд У. Смит.— Разумеется, — ответствовал Римо Уильямс. — Национальная безопасность есть безопасность нации, но бюджет “Фолкрофта” превыше.Оставив трубку болтаться у пола кабины, он медленно пошел прочь. Глава 11 Мимо секретарши Римо прошел, даже не удостоив ее взглядом.— Простите, сэр, — донеслось до него, — но у доктора Смита в данный момент посетители.— Ничего, меня он примет, — не оборачиваясь бросил Римо.Вскочив, секретарша — немолодая полногрудая дама — умудрилась проскользнуть вперед Римо и просунула голову в дверь кабинета шефа.— Простите, сэр, — обеспокоенно заблеяла она, — но я не могла остановить его и...— Все в порядке, миссис Микулка, — поспешно кивнул Смит, увидев за плечом секретарши каменную физиономию Римо Уильямса. — Разумеется, вы не могли. Это редко кому удается.— Где он, Смитти? — отодвинув секретаршу, потребовал Римо. — Где Чиун? Что с ним?Анна Чутесова, поднявшись со своего места, шагнула к Римо.— Привет, милый... — томно улыбнувшись ему, она протянула руки... и через секунду сжимала в объятиях пустоту.— Привет, — Римо машинально кивнул, не сводя немигающего взгляда со Смита. — Где Чиун, Смитти? Отведите меня к нему.— Сюда, Римо, — кивнул Смит.Вдвоем они прошли к лифту.Анна, не веря своим глазам, смотрела им вслед. Опомнившись, она в последнюю минуту рванулась к лифту и успела протиснуться между закрывающимися дверьми. Римо и Смит, поглощенные разговором, казалось, ее не заметили.— Он пришел в сознание и спрашивает о вас, — проинформировал Смит. — Доктора уверены, что он скоро поправится.— И все же, что с ним? — настаивал Римо.— Он сам вам лучше объяснит.Подняв голову, Римо в молчании уставился на плафон кабины, машинально сжимая и разжимая кулаки.— Лучше ему на сей раз не притворяться. Лучше не притворяться, — повторял он вполголоса угрожающим тоном. Однако тревога, написанная на лице, выдавала его действительное настроение.— Он и не притворяется, — обронила Анна сухо.— Откуда ты знаешь? — Римо, казалось, только заметил ее.— Я была рядом с ним, когда все случилось. Двери лифта бесшумно раздвинулись, и Римо, разом утратив интерес к Анне, рванулся к белевшим в конце коридора дверям.Чиун сидел на койке, глядя прямо перед собой. Лицо его еще более осунулось, кожа приняла восковой оттенок, но натренированный слух Римо подсказал ему — сердцебиение и ритм дыхания старика пока еще в полном порядке.— Что случилось, папочка? — с порога спросил Римо.— Смерть, — ровным голосом ответил Чиун.— Ну, ты еще заметно живой.— Пока — да. Но не во мне дело. Синанджу умерло. Будущего больше нет. Все ушло во прах, все исчезло.Уловив в голосе престарелого Мастера нотки неподдельной тревоги, Римо понял: нет, на этот раз его наставник не притворяется. Похоже, он действительно плох. Присев на край койки, Римо взял в свои ладони высохшую руку Чиуна с длинными, словно вязальные спицы, ногтями и успокаивающе сжал ее.— Давай-ка расскажи мне все как есть, папочка.— Смерть может быть разной, Римо. Смерть разума, смерть тела, смерть духа и...Римо кивал. Смит и Анна Чутесова, стоя в дверном проеме, с возрастающим беспокойством смотрели на них.Светло-карие глаза Чиуна на несколько долгих мгновений встретились с глазами Римо — влажными, темно-карими.— Но есть и еще одна, из всех худшая, — продолжал Чиун. — Горе злополучному Дому Синанджу! И будь проклят день, когда я позволил этой женщине заманить меня в западню, коварно раскинутую судьбой!— Женщине? — удивленно переспросил Римо, невольно взглянув в сторону Анны Чутесовой. Во взгляде его, впрочем, читалось абсолютное равнодушие. Перехватив его, Анна почувствовала, как по спине пробежала дрожь.— Я учился водить машину, — раскачиваясь, затянул нараспев Чиун. — Нет, тебе не стоить казнить себя за то, что обучать меня этому искусству в свое время очень скоро тебе наскучило. Я вполне понимаю тебя. Ты был так занят поисками несуществующих бездомных, что забота о престарелом, пусть и приемном, отце уже ничего для тебя не значила. Хотя он угробил два десятилетия, чтобы научить тебя хотя бы чему-нибудь. Но для тебя несколько часов внимания оказались, разумеется, непосильной ношей. Но это неважно. Я понимаю, я понимаю тебя...Римо снова сжал его руку.— Кончай, Чиун. Покаяться я смогу как-нибудь после. А пока рассказывай, что произошло.— Русская женщина заманила меня в дьявольский храм с русским именем. Она пообещала, что там Мастер Синанджу найдет короткий отдых от своих забот и тревог. Но оказавшись там, я почувствовал — что-то во мне умирает. Нет, не что-то, а вообще все.— Что “все”? И почему умирает?— И обращается в прах. Будущее Синанджу.— Будущее Синанджу — это я. Ты же сам всегда твердил это.— Да, ты — будущее моего дома, Римо. Но ведь ты — мой приемный сын. Подлинная же линия Мастеров прекратится с моей смертью.— Что-то новенькое, — покачал головой Римо. — Ты чего-то недоговариваешь?— Пусть эти двое уйдут, — Чиун картинным жестом указал на замеревших в дверном проеме Анну и Смита.— Пару минут наедине — о’кей? — Римо обернулся к ним. — Тут, оказывается, дело семейное.— Мы будем в моем кабинете, — кивнул Смит, поворачиваясь. Анна неохотно последовала за ним; черты ее прекрасного лица превратились в застывшую маску недоумения. Но Римо, казалось, это ничуть не волновало.Когда они вышли, Чиун откинулся на подушки и скорбно закатил глаза.— Нагнись ко мне, о сын мой, дабы я поведал тебе о своей беде. Горе мое слишком невыносимо, чтобы говорить о нем вслух. Оно огромно, как воды океана. О нем я могу говорить лишь шепотом.Вконец озадаченный, Римо наклонился, почти прижавшись ухом к тонкой полоске губ старика.— У меня больше не может быть детей, Римо.Ошеломленный, Римо в упор смотрел на него.— Детей?Чиун кивнул.— Божественное семя во мне увяло. Увяло в храме смерти, из-за козней этой русской женщины.— Семя, Чиун?— О да. Мужское семя. То самое, что прорастает в чреве женщины.— То есть ты хочешь уверить меня, что отныне ты импотент!?— Тсс! Ты хочешь, чтобы весь “Фолкрофт” узнал о моем позоре?Чиун вперил в Римо укоризненный взгляд. Римо показалось, что на миг на его щеки вернулся румянец, но тут же исчез, словно его стерла невидимая рука.— Папочка, — мягко сказал Римо, — пойми, такое может случиться с каждым. Люди стареют, постепенно теряют силу... И, в общем, таким уж страшным мне все это не кажется.— Страшным не кажется! — взвыл Чиун, но, опомнившись, снова перешел на шепот. — Вытащи вату из своих недостойных ушей! Больше ни в чьих жилах не будет течь подлинная кровь Мастеров Синанджу. Наш род закончен. Когда я очнулся от тяжкого сна, это ужасное знание внезапно снизошло на меня. Семя не играет более в моих чреслах. Ни одна женщина больше не понесет от него.Римо встал.— Я прекрасно понимаю твое состояние, папочка, но... Прости, но сколько я тебя знаю, дети, по-моему, интересовали тебя меньше всего. Я вообще всегда думал, что на мне лежит еще и эта обязанность... Ну, ты сам понимаешь.В глубине потухших глаз на секунду затеплился огонек.— Разумеется, она лежит на тебе, Римо. Но в жилах твоих течет не моя кровь. В тебе есть, конечно, что-то корейское, и мы оба знаем об этом, но к роду подлинных Мастеров Синанджу ты, увы, не относишься.Римо сунул руки в карманы.— Ну, если это так заботит тебя — сочувствую. Но мне всегда казалось, что и я на что-то гожусь.Протянув руку, Чиун коснулся его плеча.— Прошу тебя, не обижайся, сын мой. Но родной и приемный сын — вещи разные. Хотя иногда мне кажется, что моя покойная жена и вправду принесла тебя под шепот волн нашего залива...— Тогда в чем проблема?— В том, что мое семя умерло.— Ну, умерло. Жениться снова ты ведь вроде не собирался?— Тьфу! — гневно сплюнул Чиун. — Никоим образом! Одной жены с меня хватит. Но семенем Синанджу, что было во мне, я все же собирался воспользоваться.— Зачем? Сдать его в банк спермы?— Римо, ты снова оскорбляешь меня!— Хорошо, хорошо, прости. Я просто не понимаю, из-за чего все эти страдания. С тобой вроде все в порядке. А значит, и со мной. Для меня это, сам знаешь, самое главное.— Вот, вот, — горько закивал Чиун. — Ты всегда жил сегодняшним днем и никогда не думал о будущем. Но я попытаюсь объяснить все так, что даже твое окаменелое сердце проникнется всей глубиною горя, что так неожиданно обрушилось на меня.Римо скрестил руки на груди.— Я весь внимание.— Я — последний в роду подлинных Мастеров Синанджу. Правда, последний Мастер — ты... и хотя крови Мастеров в тебе нет, но все же кое-чего ты стоишь.— Спасибо, папочка, — хмыкнул Римо.— О нет, я не смеюсь над тобой. Ты весьма преуспел за все эти годы. Для белого, разумеется. Но Синанджу — это не просто опыт, не просто знание его искусств. Это — голос крови, которая текла в жилах моих предков тысячелетиями.— Ага, и все развалилось, когда оказалось, что никто из твоих родичей не способен и пальцем двинуть, — заметил Римо. — Вот почему на сцене пришлось появиться мне.— Это было бы слишком просто... Хотя чего еще ждать от твоих закостенелых мозгов? Ладно. Молчи и слушай. Так вот, ты — последний Мастер Синанджу. И когда я стану прахом, мое место должен занять ты. Но представь — вдруг что-то с тобой случится?— Придется тебе начать все сначала и учить кого-то другого, я думаю.— Я слишком стар для новой изнурительной борьбы с великовозрастным балбесом, сын мой. Так что если ты оставишь сей мир, мне придется взять на обучение дитя — этого требует наша традиция. Предпочтительно корейское дитя, Римо. Предпочтительно из нашей деревни, и главное — рожденное от моего семени.— Понял, — кивнул Римо. — Если я ухожу со сцены, у тебя появится другой сын.— Да, — закивал Чиун. — Наконец ты понял. — Неожиданно голос его дрогнул, и он бросил на Римо подозрительный взгляд. — Что ты имеешь в виду — другой сын?Римо пожал плечами.— Ну, я хотел сказать: вроде меня. Я ведь все же твой сын... в некоторой степени.— Нет, ты не это хотел сказать, Римо. Прошу, не скрывай ничего от меня.— Ну ладно, — Римо вздохнул. — Видишь ли... я знаю о твоем умершем сыне.— Откуда? — быстро спросил Чиун. — Я никогда не рассказывал тебе об этом.— Никогда, — согласился Римо.— Значит, ты рылся в моих свитках, да?— Никогда, — снова повторил Римо, приложив к сердцу скрещенные пальцы и сопроводив сей жест бойскаутским приветствием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26