– Перебить всю косую сволочь, и точка!– Стрелять? Ну, тогда тебе придется за них работать! Учти, Блюм в первую очередь таких, как мы, в шахту засунет! А там, приятель, нам крышка! – отвечал его товарищ.
28 Мужчина шарахнулся от Донского и побежал. Глеб бросился за ним, стараясь не слишком наступать ему на пятки.Хрипло дыша, мужчина помчался к освещенному проспекту, а Глеб обогнул дом с другой стороны, накинул плащ на руку, в которой сжимал дубинку, и двинулся к автомобилю с тыла.Это был синий «вольво». Донской видел, что водитель подался вперед, чтобы лучше видеть того, кто появится из-за угла.– Оставь ключи зажигания в замке и можешь отдыхать. Даю тебе выходной! – ласково сказал Донской, приставив к затылку водителя милицейскую дубинку. – Вот какой ты молодец! – похвалил он водителя, который осторожно, словно нес на голове поднос с графином, стал выбираться из салона. – Теперь слушай установку: встань у капота и замри до второго пришествия!А от угла дома, закрывая глаза от слепящего света фар, уже ковыляли «офицеры безопасности». Длинный здоровой рукой поддерживал под локоть модника, ноги которого расползались.Не смея обернуться, водитель стоял перед автомобилем по стойке смирно. Глеб закрыл дверь и, едва не задев крылом замершего водителя, рванул вперед.Вылетев на проспект, он, отчаянно скрипя тормозами, свернул влево. При этом «вольво» подрезал автомобиль ГАИ, который моментально включил сирену. Первым порывом Донского было немедленно принять вправо и остановиться. Но сработал инстинкт самосохранения: машина была не его, и соответственно для инспекторов ГАИ он являлся банальным угонщиком. Во-вторых, если бы он остановился, «офицеры безопасности» тут же достали бы его со всеми вытекающими последствиями. Какими именно? Этого он не знал, но то, что конфликт не закончится обычным мордобоем, было яснее ясного.И Донской давил на гашетку!Не снижая скорости, он мчался по проспекту в левом крайнем ряду, то и дело пересекая двойную осевую. Преследующий его «жигуленок» включил мегафон и теперь требовал от «вольво» немедленно остановиться.Рядом с Глебом на сиденье лежала мигалка, и он через открытое окно сумел водрузить ее на крышу автомобиля. Получалась интересная картина: по проспекту летела чуть ли не правительственная иномарка со включенной мигалкой, а за ней гнался жигуленок, надрывно хрипя из матюгальника и угрожая лимузину расправой. Такие гонки умиляли водителей, и они без предупреждения сторонились, с нетерпением ожидая начала перестрелки.Не снижая скорости и не реагируя на красный свет светофора, Донской отчаянно маневрировал, беспрерывно сигналя фарами и гудком. Но долго так продолжаться не могло. Впереди, на каком-нибудь перекрестке, его наверняка ждали…Резко взяв вправо, «вольво» перемахнул тротуар в метре от изумленных пешеходов и помчался к арке огромного дома.Выключив мигалку, он вкатился во двор. Здесь открывались утопающие в зелени пятиэтажки и детские площадки.Покрутившись среди домов и скверов, Глеб уткнулся в бетонный забор. Это был тупик.Боднув мусорные баки, автомобиль остановился. Глеб открыл дверь. Преследователей не было видно.«Пусть теперь „офицеры безопасности” сами с ГАИ объясняются!» – мстительно думал он, быстрым шагом приближаясь к дому, справа и слева от которого тянулся каменный забор.Послышался вой сирен, замелькали милицейские мигалки. Откуда-то выскочили милиционеры и остановились, глядя на «вольво».«Не думал, что вы так быстро!» – удивился Глеб и неторопливо, словно проживал в этом доме, подошел к ближайшей парадной.Милиционеры были в ста метрах от него. Взявшись за ручку, Донской потянул ее на себя. Дверь оказалась закрыта на кодовый замок. Краем глаза контролируя приближение милиционеров, он пристально посмотрел на кнопки замка. Три из десяти были отполированы особенно тщательно. Не впуская в себя озноб волнения, Донской нажал одновременно на три эти кнопки. Замок щелкнул.Милиционер приближался. Как бы нехотя Донской открыл и тут же закрыл за собой дверь – под самым носом у стража порядка.Оказавшись на лестничной площадке, Глеб кинулся в подвал. На его счастье, подвальная дверь раскрыта нараспашку. По щиколотку в тухлой воде он двинулся к противоположной стене. Здесь были узкие подвальные окна. На одном железная сетка отсутствовала, и Донской протиснулся в это окно.Теперь он стоял посреди заросшего репейником и лопухами двора, где валялись ржавые станки в полусгнивших ящиках, лысые покрышки и куски кровельного железа. Чуть дальше чернели здания ангарного типа и трехэтажный дом красного кирпича, в окнах которого горел свет. За ангарами тянулся все тот же высокий забор с колючей проволокой наверху.Какие-то тени метнулись прочь от Донского.Глеб отпрянул и вгляделся в полумрак: это были мальчишки лет двенадцати. Донской догнал одного из них. Мальчишка сразу заплакал.– Я больше не буду! – гундосил он. – Мы только посмотреть!– И я тоже не буду! – сказал Глеб. – Покажи-ка мне, как отсюда выбраться?– А вы не сторож? – спросил мальчик, вмиг перестав плакать.– Нет! – Мальчишка попытался вырваться, но Глеб цепко держал его за руку. – Только покажи мне путь отсюда, и будешь свободен.– Ладно. Вон там, в дальнем углу, дыра. Только вы не пролезете!Действительно, где-то у земли в зарослях репейника бетон оказался проломлен, а стальная арматура кем-то перепилена. С трудом разогнув стальные прутья, Донской расширил лаз и по-кошачьи продрался сквозь него прямо на улицу. Отряхиваясь от грязи, он поднял глаза. Перед ним стоял милиционер, пыхтя от возмущения…
29 Бармин знал порядки Объекта: если его сейчас поймают, ему не жить. Но больше всего его возмутило то, что на его жизни собрался подзаработать сиплый мужик в грязном фартуке мясника.Это было слишком!Бармин схватил с ближайшего стола бутылку за горлышко и с размаху опустил ее бармену на затылок.Бутылка глухо звякнула и отскочила от продолговатого черепа. Кочегар икнул и рухнул на цементный пол, выронив карабин. С улицы послышалась сирена патрульных машин.Бармин поднял карабин с пола и, сунув его под куртку, крикнул Артисту:– Смываемся!– А может, сдадимся? – загундосил Эдик, с ужасом поглядывая на распростертое тело кочегара с вылупленными стеклянными глазами.– И тебя сегодня же сдадут на мыло! Ты, котик, даже пикнуть не успеешь!Бармин бросился к выходу, но у двери уже притормозил патрульный УАЗ. Один из посетителей глазами показывал Бармину на дверь за стойкой бара.Оглянувшись на Эдика, Бармин прыгнул за стойку, и, расшвыривая ногами бутылки, навалился на дверь черного хода.– Зачем я с тобой связался?! – стонал Эдик, заламывая руки. – Ведь нас сейчас подстрелят! Давай сдадимся! Я согласен идти в шахту!– И не надейся! – крикнул ему Бармин. – Не будет никаких шахт. Теперь для нас с тобой только одна дорожка – к стенке!Они бежали по узкой кривой улочке, Метрах в ста позади них мелькали вооруженные люди. К счастью, патрульная машина не могла здесь протиснуться между зданиями.Попадавшиеся навстречу люди сторонились и растерянно прижимались к стенам домов. Когда двое подвыпивших мужиков, у которых сработал охотничий инстинкт, бросились им наперерез, Бармин извлек из-под куртки карабин и, сделав дикие глаза, крикнул:– В сторону, гады!Гады не послушались и широко, как при игре в жмурки, раскинули руки. Бармин передернул затвор: мужики тут же юркнули куда-то, как подвальные коты из-под колес автомобиля.Однако навстречу им уже бежали автоматчики. Их взяли в клещи. Бармин с тоской посматривал на двери и окна домов. Понимая, что уйти теперь вряд ли удастся, Бармин остановился, чтобы занять оборону. Растерянный Артист топтался рядом. Бледный от волнения Бармин криво усмехнулся:– Кажется, приплыли…– Смотри! – прошептал Артист, указывая рукой на квадратный люк, закрывающий доступ в канал с подземными коммуникациями.Доступ в такой канал был категорически запрещен. Там, под кварталами Буферной и Промышленной зон, были проложены десятки километров кабеля и труб, круглый год обеспечивавших население теплом и энергией.На железной крышке лежал массивный замок. Погоня приближалась…. Бармин отстрелил замок. Они откинули крышку и ринулись по железным ступеням.То, что они увидели, потрясло их.Под мрачными кварталами Объекта город продолжался. Оказывается, строения Объекта имели подземные этажи. Правда, это были уже не здания, а их скелеты: зачастую без стен и пола, на высоких сваях, с металлическими мостками.Беглецы стояли сейчас на металлической решетке рядом с трубопроводом и тяжелыми связками кабеля.– Туда! – крикнул Бармин, и они побежали по мосткам, гремя железом над черными ямами и -провалами, минуя лестницы, ведущие на более низкий уровень.Их путь слабо освещали фонари. Через полсотни метров металлические мостки уперлись в бетонный короб, ведущий куда-то во мрак. Сзади послышался грохот металла. Это погоня спускалась в канал.Бармин остановился против очередной лестницы.– Чем глубже, тем больше шансов, Артист! – он весело посмотрел на испуганного подельника. – Не бойся, два раза не убьют! А если прихлопнут, на том свете доживешь!Артист первым скатился по узким ступеням и, не оглядываясь, побежал. Бармин едва поспевал за ним.– Как дешево ты меня купил! – ныл Эдик, не снижая, однако, скорости. – И зачем я потащился сегодня в город?! Спал бы себе в теплоцентре! Теперь мне крышка!– Что ж ты, крыса подвальная, бежишь, если крышка? – возмутился Бармин и остановился, чтобы перевести дух. – Стой, есть идея!– Ну что тебе еще от меня надо?! – с надрывом прокричал Артист.– Смотри, от туннеля идут ответвления, а мы все время драпаем по прямой! – Бармин схватил Эдика за локоть, указывая ему на боковой проход. – Как только они потеряют нас из виду, им придется разделиться на группы. Давай туда!– Нет, надо вперед – к Промзоне. Там должен быть выход! – Артист тянул Бармина за собой.– Выход? Да они ждут нас у всех выходов! Они объявили на тебя охоту! Или ты забыл?Погоня приближалась.Бармин нырнул в узкий боковой туннель. Артист бросился следом, боясь потерять его из виду. Этот туннель, прорубленный в горной породе для новой ветки трубопровода, почти не освещался.В любое мгновение ожидая услышать позади топот накатывающейся толпы, беглецы обдирали себе плечи о выступы стен и не чувствовали боли. Они выбивались из сил, а проход с каждым шагом становился все уже.Артист настиг Бармина и схватил его за плечо.– Хватит! У меня сейчас сердце лопнет! – захрипел он.– Надо бежать! – Бармин повернул к Эдику потное лицо. Широко открытым ртом он жадно хватал воздух.– А я… не могу! Что если мы… в тупике?! – возопил Эдик и начал всхлипывать.– Не раскисай, Артист! Это еще не тупик. Тупик – это когда ты сдался! – подбадривал Эдика Бармин.
30 Гость Ошота Хореновича вел свой автомобиль уже в центре города, когда раздался телефонный звонок.– Мясник! Мы нашли этого питерского в чебуречной. Он пас профессора!– Успокойся! Я уже снял питерский вопрос с повестки дня, – спокойно ответил Мясник и уже хотел повесить трубку, но на том конце возбужденный голос продолжал:– Ты что?! Его нельзя отпускать!– Я же сказал тебе: вопрос снят! – процедил сквозь зубы Мясник.– Почему?!– Не почему, а как! – рявкнул Мясник. – Или тебе надо изложить суть метода?– Да какой там метод! – взвыли на том конце провода. – Пять минут назад он кинул нас и смылся в нашей тачке! Ментов со всего района на уши поставил, и теперь мои люди с ГАИ разбираются, заявления пишут.– Значит, это был не питерский! – сказал Мясник и, стиснув зубы, побледнел.– Да нет, он! Самый натуральный! А вот какой вопрос ты снимал?– Скульптор сам указал мне на него. Правда… – замялся Мясник, вспомнив о какой-то сявке, шантажировавшей Ошота Хореновича. – Где он сейчас?– Не знаю! Но теперь его нельзя выпускать из города. Он выгреб у моего парня документы. Ты понимаешь?– Ладно. Я знаю, где он может быть.– Сделай что-нибудь! И главное, забери у него документы!– Неужели он один всех вас?.. – усмехнулся Мясник и покачал головой. – Ай да питерский! Интересно, на кого он работает? Ладно, придется действовать культурно. Я еду к нему в гостиницу. Постараюсь опередить его. Пришли туда Цыгана.
31 В кабинет Блюма вошел человек и положил перед ним лист бумаги. Илья Борисович пробежал глазами текст и прошипел:– Идиоты!Однако тут же взял себя в руки и обратился к бледному Томилину.– Финал нашей пьесы откладывается. Артисты ударились в бега. Но это ничего не меняет, потому что убежать от меня нельзя. Входов сюда много, а вот выходов – ни одного! Так уж он задуман. Как чернильница-непроливашка… – Блюм встал напротив Томилина, который сидел не шевелясь. – А пока скажите мне, зачем вы похитили Эталон? Вы что, действительно собирались его кому-то предъявить? Ради чего? Чтобы сделать наше дело достоянием гласности? Глупо! Разве вы еще не поняли, что даже упоминание об Объекте ставит человека на грань жизни и смерти? Вы подвергли всех этих людей, – Блюм обвел рукой присутствующих, – смертельной опасности… Скажите, – Блюм вернулся к столу, – как вы представляли себе путь Эталона с Объекта на Большую землю? Допустим, вы – человек способный и что-то придумали. Но все же как доставить Эталон на Материк? На самолете? Исключено! Пешком по тундре? Безумие! Наши люди – не Амундсены. На что же вы рассчитывали?! – Блюм уперся взглядом в Томилина. – Нет, вы не авантюрист! И в загашнике у вас наверняка кое-что есть! Какой-то неведомый мне путь!Блюм подозвал врачей и что-то сказал им вполголоса.Аптекарь поставил на стол саквояж и раскрыл его. Но его коллега оглянулся на Томилина, все так же равнодушно смотрящего перед собой, и, покачав головой, сказал вполголоса:– Боюсь, после этого вливания он не сможет полноценно мыслить.– Что же вы предлагаете? – Блюм раздраженно смотрел то на докторов, то на Томилина. – Мне нужно знать, по какому пути произошла утечка. А ты что скажешь? – обратился он к Аптекарю. – Повредит это Томилину?– Очень может быть!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65