Осталось обработать еще четыреста двадцать миль туннеля, проложенного в приграничном слое.
Карл впился взглядом в непрерывно меняющиеся красные Цифры и индексы на полях карты.
– Когда должен наступить критический момент?
– Начато процесса откалывания льда запланировано через шестнадцать часов... – Гольц замолчал, беззвучно шевеля губами и сверяясь с мелькающими на экране цифрами, отсчитывающими время до конца света, – ... двадцать две минуты и сорок секунд.
– Есть проблемы, которые могут вызвать задержку?
– Никаких, герр Вольф. Все компьютеризированные процедуры и резервные системы неоднократно проверены и идеально отлажены. Нигде ни единого намека на возможный сбой.
– Подлинный триумф инженерной мысли, – вполголоса произнес Карл, задумчиво разглядывая мигающий цветной пунктир, пересекающий поверхность ледника от края до края. – Как-то даже обидно, что мир никогда о нем не узнает.
– Грандиозный триумф! – с энтузиазмом подхватил инженер. – Пробурить во льду туннель диаметром десять футов и длиной тысяча четыреста миль всего за два месяца – такого в мировой практике еще не случалось!
– И заслуга в этом целиком принадлежит вам и вашим коллегам, придумавшим и построившим молекулярный туннелепрокладчик, – не поскупился на похвалу Вольф, бросив взгляд на большую фотографию на стене.
Снимок размером с полотно мастера монументальной живописи демонстрировал стофутовую бурильную установку цилиндрической формы с врубовым механизмом, транспортером породы и необычного вида устройством впереди. Должным образом запрограммированный и приведенный в действие, этот агрегат производил разрыв молекулярных связей в кристаллической структуре льда, превращая его в снежный порошок, который с выхода транспортера подбирали, вывозили и сбрасывали в открытое море. Размещенное позади аналогичное устройство, наоборот, связывало часть выброшенного снега в почти идеальный кристаллический лед, который служил облицовкой туннеля. При максимальной нагрузке туннелепрокладчик мог за сутки преодолеть во льду пятьдесят миль. Сейчас уникальная машина, до конца выполнившая свое предназначение, стояла на задворках комбината под ледяным навесом.
– Когда льды растают, не исключено, что нам еще представится возможность использовать этот замечательный механизм для проходческих работ под землей, – заметил Карл.
– Ты всерьез думаешь, что после катаклизма Антарктида станет свободной ото льдов? – с удивлением спросила Эльза.
– Если наши расчеты верны, то с вероятностью девяносто пять процентов Южный материк уже через два месяца переместится на восемьсот миль к северу.
– Ты мне объясни, пожалуйста, – попросила Эльза, – как вы собираетесь заставить весь ледник отломиться и уйти в море?
Карл улыбнулся:
– Я совсем забыл, что последние три года ты занималась сбором разведывательной информации для семьи в Вашингтоне и не посвящена в детали проекта «Валгалла». – Он обернулся к главному инженеру. – Герр Гольц, будьте любезны.
Тот с готовностью поднял руку, указывая на огромный дисплей:
– Очень сильно упрощая, фройляйн Вольф: процесс сводится к тому, что наша нанокомпьютерная установка создала, условно говоря, миллион миниатюрных самовоспроизводящихся роботов-сборщиков, которые, в свою очередь, произвели уже миллиард еще более миниатюрных машин для расщепления льда на молекулярном уровне.
Эльзе потребовалось несколько секунд, чтобы осмыслить услышанное.
– Иными словами, эти сборщики с помощью нанотехнологии могут создавать микромашины, выдающие практически любую продукцию?
– В том-то и прелесть нанотехнологии, – подхватил Гольц. – Самовоспроизводящийся сборщик может скопировать себя за несколько минут. Размножение идет по экспоненте, и уже через несколько часов несметные полчища «жучков-ледоедов» заполнили туннель на всей его протяженности. Затем, неутомимо реструктурируя триллионы атомов, вгрызлись в лед и с интервалом в шесть дюймов пробурили в толще ледника сквозные отверстия от верхнего до нижнего горизонта. И в настоящий момент его шельфовая часть, выдающаяся в море, напоминает почтовую марку с зубчиками, прикрепленную к основному блоку. Или источенный термитами кусок дерева, если такое сравнение вам ближе. Как только эти минискважины были просверлены на нужную глубину, нанокомпьютер приостановил выполнение программы. Примерно через шестнадцать часов наши метеорологи прогнозируют резкое усиление берегового ветра. В комбинации с благоприятным течением это обстоятельство в значительной степени увеличит давление на ледник. А «жучкам» будет подан сигнал возобновить работу. Они завершат отделение ледника от континентального массива, и гигантское ледяное поле, превосходящее размерами большинство европейских стран, уйдет в свое первое и последнее плавание.
– Долго им еще ковыряться? – спросила Эльза.
– Меньше двух часов, – ответил Гольц.
– А дальше начнется самое интересное, сестренка, – вмешался Карл. – Не пройдет и полутора суток, как отделившаяся часть ледника Росса удалится в море на достаточное расстояние, чтобы окончательно нарушить и без того неустойчивый батане вращения Земли и вызвать сдвиг полюсов. Одновременно произойдет активное смещение земной коры, и мир окунется в разрушительный хаос.
– Туда ему и дорога, – пренебрежительно махнула рукой Эльза и хвастливо заявила: – А мы потом вылепим новый – по образу и подобию своему!
Из боковой двери выскочил человек в черной форме охранника, огляделся и поспешно бросился к группе.
– Прошу прощения, герр Вольф, – обратился он к Карлу, подавая ему какую-то бумагу, – вам срочное сообщение.
Лицо магната на миг затуманилось, но тут же вновь обрело прежнее бесстрастное выражение.
– В чем дело? – встревоженно спросила Эльза.
– Телефонограмма от Гуго, – нехотя ответил Карл. – Радары засекли неизвестный самолет. Он приближается на большой скорости со стороны моря Амундсена и не отвечает на наши запросы.
– Скорее всего, это регулярный рейс на полярную станцию «Литтл-Америка», – высказался Гольц. – Нет нужды волноваться. Обычный транспортник. Каждые десять дней доставляет им продукты.
– И всегда пролетает прямо над Валгаллой?
– Не совсем, но, когда начинает снижение, проходит на расстоянии нескольких миль.
Карл повернулся к охраннику, который принес телефонограмму:
– Передайте моему брату, чтобы глаз не спускал с этого самолета. Если будет замечено хотя бы малейшее отклонение от обычного маршрута к американской станции, пусть незамедлительно известит меня.
– Ты чем-то встревожен, брат? – забеспокоилась Эльза.
– Не то чтобы встревожен, но... Американцам я не доверяю, так что лишние меры предосторожности не помешают.
– Соединенные Штаты далеко, – сказала Эльза. – Американцам потребуется не меньше суток на формирование и переброску штурмовой группы за десять тысяч миль в залив Окума.
– Знаешь, лучше быть настороже, – проворчал Карл, терпеливо выслушав сестру, и перевел взгляд на Гольца. – Если возникнут непредвиденные обстоятельства, вы сможете ускорить подачу команды на окончательное расщепление льда?
– Смогу, но тогда я не гарантирую стопроцентного успеха, – твердо заявил инженер. – Время рассчитано с точностью до секунды. Запуск молекулярных машин должен быть произведен ровно за полтора часа до пика прилива. Только воздействие всех трех составляющих – ветра, течения и отлива – сможет вынести в море такую огромную массу льда.
– Да что вы вдруг запаниковали ни с того ни с сего? – удивилась Эльза. – По-моему, нам бояться нечего.
– Я очень, очень надеюсь, что ты права, сестренка, – понизив голос, мягко произнес Карл.
Все тот же охранник рысью вбежал в зал и вручил ему новое послание Гуго. Вольф пробежал текст, поднял глаза и слегка улыбнулся.
– Гуго сообщает, что американский самолет идет обычным курсом на расстоянии десяти миль от нашего периметра и на высоте в тридцать пять тысяч футов.
– С такой высоты десант не высаживают, – заметил Гольц, – но ракету запустить можно запросто.
– Ни одна страна в мире не рискнет нанести ракетный удар по собственности «Дестини Энтерпрайзес», не имея точных разведданных о нашей операции. А таких сведений ни у кого нет и быть не может. Служба безопасности под руководством Гуго успешно пресекла все попытки враждебных элементов внедриться в Валгаллу. – Магнат на мгновение сделал паузу и с нажимом повторил: – Да, вот именно – успешно пресекла и не позволила внедриться!
Но в душе он испытывал какую-то смутную неуверенность. Перед его мысленным взором предстало мужественное лицо человека, который слишком часто за последние несколько недель вставал на его пути и расстраивал планы могущественного клана Вольфов. И Карл вдруг поймал себя на мысли о том, что не пожалел бы никаких денег, лишь бы узнать наверняка: где сейчас находится и чем занимается этот человек?
37
Вынырнув из-под затянувших хмурое осеннее небо плотных серых облаков, небольшой реактивный самолет, принадлежащий НУМА, приземлился на обледеневшую посадочную полосу, зарулил под купол ангара и остановился. «Литтл-Америка-5» стала пятой по счету полярной научной станцией, построенной Соединенными Штатами после принятия комплексной программы исследований Южного континента, разработанной адмиралом Бэрдом в 1928 году. Первоначально заложенная за несколько миль от побережья залива Кайнан-Бей, она теперь оказалась у самого моря вследствие неоднократных подвижек ледника Росса. «Литтл-Америка-5» была конечной остановкой на наезженной шестисоттридцатимильной трассе, начинающейся от полярной станции "Бэрд-Кемп на плоскогорье Рокфеллера.
Не успел Питт выбраться из кабины на ледяной пол ангара как к нему приблизился мужчина в лимонно-зеленой парке с меховой оторочкой. Он снял солнцезащитные очки и широко улыбнулся.
– Вы Питт или Джиордино? – спросил он рокочущим басом.
– Питт. А вы, я полагаю, Фрэнк Кэш, начальник станции.
Кэш коротко кивнул:
– Я ждал вас не раньше чем через пару часов.
– Мы очень торопились.
Питт оглянулся на Джиордино, который тоже вылез из самолета, захлопнул дверцу и присоединился к напарнику. Представившись и обменявшись рукопожатием с Кэшем, итальянец сразу взял быка за рога:
– Огромное спасибо, что согласились нам помочь, мистер Кэш. Вы уж извините, что мы свалились вам на голову нежданно-негаданно, но дело, поверьте, крайне срочное и важное.
– У меня нет причин сомневаться в ваших словах, – дипломатично ответил начальник станции, – и я всегда готов оказать содействие таким людям, как вы, хотя и не получал на этот счет никаких инструкций от руководства.
Питт и Джиордино так и не смогли добиться, чтобы их включили в штурмовую группу спецназа, сформированную для рейда на владения Вольфов, и адмирал Сэндекер недвусмысленно приказал им не путаться под ногами и вообще убираться из Буэнос-Айреса. Питт настаивал на участии, напоминая, что они с Джиордино первыми догадались о намерении Вольфов искусственно вызвать катастрофу, что они лучше всех знают эту преступную семейку и тактику их службы безопасности. Кроме того, они уже в Аргентине и на пять тысяч миль ближе к месту действия – следовательно, смогут проникнуть туда раньше спецназа и успеют хотя бы произвести разведку местности.
Но высшее начальство его доводы не убедили. Военные считали, что сотрудники НУМА не профессиональные бойцы, подготовленные к опасным и сложным операциям, а потому они просто не имеют права рисковать их жизнями. А адмирал Сэндекер преследовал собственный интерес, отнюдь не собираясь отправлять своих лучших людей на верное самоубийство во льдах полярного континента. И тогда Питт и Джиордино, прикинувшись, что смирились с отказом, отправились в аэропорт, под завязку заправили горючим топливные баки принадлежащего НУМА самолета и благополучно взлетели, получив «добро» диспетчера. Но взяли курс не на Вашингтон, как им было приказано, а на Антарктиду. Друзья надеялись проникнуть на территорию обогатительного предприятия Вольфов через черный ход, хотя у них пока не было никакого конкретного плана, как это сделать и как преодолеть шестьдесят миль по льду и снегу, отделяющие залив Окума от станции «Литтл-Америка-5».
– До места доберемся, а там уж разберемся, – вспомнил Питт свое любимое присловие, неизменно предшествующее самым опасным и рискованным предприятиям.
– Разберемся и вернемся, заодно и развлечемся, – как всегда в таких случаях в тон напарнику подхватил Джиордино.
– Пойдемте скорее внутрь, – сказал Кэш, – пока мы тут не превратились в ледяные статуи.
– А что, очень холодно? – спросил итальянец.
– Да нет, для осени погода нормальная, и ветра нет. На термометре двадцать пять ниже нуля по Цельсию.
– По крайней мере, со льдом для моей текилы проблем не будет, – заметил Питт.
Купол здания полярной станции, процентов на восемьдесят состоящий изо льда, выступал над поверхностью всего на пять футов. Внутри это был лабиринт коридоров, жилых и подсобных помещений, вырубленных в ледовой толще. Кэш привел гостей в столовую рядом с кухней и велел повару накормить их горячей лазаньей, заодно выставив на стол полугаллонную бутыль бургундского.
– Не особо изысканное пойло, зато кстати, – сказал он со смехом.
– Ну прямо как дома! – умилился Джиордино.
– Если бы, – мрачно усмехнулся Кэш. – Только умственно отсталый может радоваться жизни в таких условиях.
– Почему бы тогда не подыскать работенку в климате помягче? – спросил Питт, от его острого взгляда не ускользнуло, что все мужчины на станции носят бороды, а женщины пренебрегают косметикой и прическами.
– Дело в том, что многие идут в полярники, стремясь очутиться в экстремальных условиях, испытать себя, если хотите. Другие спасаются таким способом от финансовых проблем и семейных дрязг. Но большинство здесь – профессиональные ученые, готовые заниматься работой по специальности где угодно, если это помогает достичь желаемых результатов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81