— Собирайте вещички, покупайте путевки. Я этот этап уже прошел… Выезд — в понедельник, встретимся прямо на вокзале. Билеты беру на себя…Говорю твердо, уверенно, а коленки подрагивают. И будут они так дрожать до тех пор, пока поезд не минует пределов Московской области.Конечно, начальство может достать меня и в Пятигорске, но это связано с известными трудностями, а трудностей, как известно, начадьники не любят.Процедура оформления отпуска до предела примитивна. Передал коллегам незаконченные дела, сдал пистолет, получил отпускные… 2 Поезд прижался к перрону, будто гусеница к стволу дерева. Я приехал заранее — терпеть не могу опаздывать и торопиться. Пассажиров ещё маловато, плетутся лениво одиночками и группками.Крымовых подождал на перроне, в тени. Вместе вошли в вагон.Купе — прообраз коммунальной квартиры на четыре жильца, где спальные места — отдельные комнатушки, а пространство между ними и столик — места общего пользования.Из четырех «комнат» три принадлежат одной «семье»: мне и Крымову с женой. Естественно, им я по праву «старшего» предоставил нижние полки, свой чемоданчик забросил на верхнюю. Вторая верхняя пока свободна.Интересно, кто получил на неё ордер-билет? Не дай Бог женщина! Тогда по закону джентльменства толстому Крымову волей, неволей придется переквалифицироваться в скалолаза. Признаться, вид отфыркивающего приятеля, пытающегося взять приступом верхнюю полку, вызовет лично у меня приступ невероятного веселья.Меня верхняя полка более чем устраивает — полная гарантия свободы и независимости — никто не усядется на постель, никто не взгромоздит на неё свой грязный чемодан.Ленка мыслит по своему, чисто женскими категориями.— Принесет нелегкая какого-нибудь пропойцу, станет он круглосуточно выдыхать аромат пойла — намучаемся…Б-р-р!… Учтите, мужики, произойдет такое — сбегу. Поедете в санаторий теплой мужской компашкой…Отлично знаю — женщина не блефует, действительно, сбежит, бросив на произвол судьбы и мужа и бывшего любовника. Несмотря на сверхнаивные голубые глазенкм м хрупкость, она волевая и решительная особа.— Куда ты от мужа денешься? — добродушно захрюкал Крымов. — Твой паспорт — у меня, денег в твоей сумочке — кот наплакал. Придется терпеть возможного пропойцу…Впрочем, с нами блюститель общественного порядка — мигом привлечет хулигана к ответственности…Не знаю, где и как научился Крымов ворочать миллионами, но вот умение острить колючки он явно перенял у меня, и не только перенял, но и усовершенствовал.— Привлеку, — внешне спокойно согласился я. — наведу революционный порядок. Можете не сомневаться. Свяжу алкаша и переселю к проводнице. Ее — в наше купе…— Не мечтай — не получится, — мигом встрепенулась Крымова. — Здесь я — единственная и неповторимая, других женщин в купе не будет. Исключая, конечно, возможную пассажирку…— Я не в том смысле…— Знакомы мне мужские фокусы… Не получится и — все тут!Спорить со слабым полом вообще бесполезно, вдвойне бесполезней — с Ленкой. Шутки она принимает только в двух вариантах: когда шутит сама или подшучивают пожилые люди, которых не осадить.В купе — вынужденное молчание.До отправления поезда — десять минут.Мною овладело привычное волнение человека, уезжающего в неизвестность. Если даже она имеет вполне определенный адрес: Пятигорский санаторий. Вдобавок угнетали недобрые предчувствия, типа посыльного из родного учреждения с приказом ссадить сыщика и доставить под «конвоем» к месту службы. Для расследования неожиданного преступления…Стрелки часов замерли. Сдвинется минутная на полделения и застынет, будто сил набирает для следующего шажка.— Кажется, нам предстоит приятная возможность ехать в гордом одиночестве, — с надеждой провозгласил Крымов. — В преферанс придется играть втроем… Как, Леночка, осилишь?Не обращая внимание на резвящегося мужа, Крымова достала косметичку и принялась подрисовываться перед зеркалом, вделанном в дверь.Неожиданно она поехала в сторону.В дверном проеме, лицом к лицу с Леной — узкоплечий блондин. Умные глвза прищурены, из них так и изливается насмешливая улыбочка. Под небольшим, хорошей лепки, носом — щеточка светлых усиков. На бежевую безрукавку небрежно наброшен светлокоричневый летний пиджак. В руке — нечто среднее между чемоданом и дипломатом.Крымова посторонилась, пропуская в купе последнего жильца.— Простите за вторжение, — слегка наклонив причесанную на пробор голову, извинился пассажир. Обращался он к даме, явно игнорируя двух мужчин. — Надеюсь, я не ушиб вас?Вопрос правомерен, учитывая, что между женщиной и новым пассажиром расстояние едва превышает несколько сантиметров— Нет, — улыбнулась Лена, — не ушибли…ВпечатлениеКрымова давно знакома с блондином. Мало того, заранее знала об его появлении и готовилась к встрече. Иначе зачем вертеться перед зеркалом, подправляя на лице тона и полутона? Ради нас с Венькой? Даже думать о таком глупо. Женщины — далеко не дуры, они поумней многих представителей сильного пола, ради покорения давно застолбленных мужиков подкрашиваться не станут…Лена спрятала косметичку, освобождая новому «жильцу» поле деятельности, села на полку рядом с мужем.А меня грызли сомнения.Впрочем, сышик — он и есть сыщик. Постоянные общения с преступниками, допросы обвиняемых и свидетелей, столкновения с убийцами, фармазонами, сутенерами, проститутками, рэкетирами и прочими отбросами — все это не может не отражаться на образе мышления несчастного, по сути, человека.Любая профессия имеет присущие ей болезни. Как принято выражаться, профессиональные. У сыщиков — излишняя подозрительность, в»евшаяся в плоть и в кровь манера «выстраивать версии», сталкивая в сознании между собой обычные поступки окружающих людей.И это неизбежно.Почему бы не расшифровать поведение Ленки в житейском плане? Есть ли на свете женщины, которые не заботятся о своей внешности? Так нет же — нагромождаю друг на друга «догадки», предположения, подвожу этакую базу для постройки очередной версии. Которая развалится с такой же легкостью с какой возведена…Пока я мыслкнно философствовал, блондин молча осваивал отведенную ему проездным билетом «жилплощадь». Забросил на багажную полку свой багаж, вытащил и развернул тощий железнлдорожный матрац. Предварительно испросив разрешение дамы, снял и распялил на вешалке пиджак.Посчитал первый этап вживания в новый быт завершенным и вышел в коридор. Благо, он пуст, поскольку все пассажиры осваивали свои купе.Понимающий мужик, сознает, что он «четвертый лишний» и может мешать уже сформировавшейся компании, вот и предоставил нам возможность устроиться по человечески. Не навязывает знакомства с представлениями и зряшными разговорами… 3 А у меня — новая фаза профессиональной болезни. Откуда я знаю этого пижона? На каких-таких дорожных развилках сталкивала нас жизнь?То, что где-то столкновение было — никаких сомнений. Знаком голос — несколько резковатый баритон, вызывают смутные ассоциации некоторые жесты и манеры.Сознание торопливо перелистывает «страницы» прожитой жизни. Конечно, сыщицкой, все, что находится за её пределами, анализу не подлежит, ибо не представляет в данном случае ни малейшего интереса.Но сколько я не копался в тайниках памяти, припоминая образы коллег по професии и мордоворотов, окольцованных наручниками, ничего путного так и не добился. Узкоплечий блондин попрежнему остался загадкой…Наконец, поезд медленно двинулся с места. В окне поплыл перрон с немногочисленными провожающими.Показалось мне или не показалось, но прощальный взмах руки толстяка в белом полотняном костюме и воздушный поцелуй его молоденькой спутницы явно предназначались блондину. Правда, с таким же успехом они могли относиться и к полной даме, выглядывающе из соседнего окна. Тем более, что блондин никак не отреагировал на приветствие, ответно не помахал рукой, даже не улыбнулся. Прошелся по перрону равнодушным взглядом и зевнул.И все же подсмотренная картинка отложилась в моей натренированной памяти.— Разрешите? — вежливо осведомился новый пассажир, входя в купе и кивая на полку Крымова.— Пожалуйста, — с неменьшей вежливостью ответил тот. — Присаживайтесь…Лена равнодушно смотрела в окно. Словно происходящее в купе её нисколько не интересовало. По моему мнению подобное равнодушие намного подозрительней самой бурной заинтересованности.— Кажется, в подобных случаях принято знакомиться, — скупо улыбнулся пассажир. — Разрешите представиться первым… Впрочем, ничего интересного сообщить не могу… Степан Степанович Ларин. Специальность — заурядный банковский клерк. Нечто вроде бухгалтера или счетовода…— В командировку или — попутешествовать?— В наше время путешестваия — слишком дорогое удовольствие… Еду в Пятигорск лечить болящий желудок. Заодно подремонтировать моторчик…Он пренебрежительно постучал по левой стороне груди. Необычно постучал — ребром ладони, напряженно выпрямив расправленные пальцы… Где же я видел такой жест?… И такие же пальцы — холеные, наманикюренные, не знакомые с черной работой. Короче, женские пальчики…Неужели судьба свела нас с «голубым»?Вот это — подарочек! Почти двое суток ехать в замкнутом пространстве тесного купе с полумужчиной-полуженщиной — удовольствие небольшое…Настала моя очередь представляться. Автоматически, не вдумываясь в причину вранья, изобразил себя неким инженером-строителем, подорвавшим здоровье на чертовых стройках и следующим на лечение в тот же Пятигорск.Венька и Леннка недоуменно переглянулись, но выдавать лжеца не стали.Очередь за Крымовыми.— У меня не такая благороднгая профессия, как у нашего Славы, — козырьковский торгаш немедленно запустил в меня отточенную колючку, сдобрив её сладенькой улыбочкой завзятого садиста. — Примитивный бизнесмен. Каких сейчас — тысячи. Крымов Вениамин Геннадиевич, — церемонно отрекомендовался он. Мне показалось, что его брюшко пришло в движение. — Едем с женой, Еленофй Федоровной в Пятигорский санаторий. Ремонтироваться.Лена не повернула гордой головы, не кивнула — попрежнему смотрела в окно. Будто речь шла не о ней.а о другой, отсутствующей женщине.По моему мнению и Ларин тоже вел себя подозрительно. Не смотрит на женщину, будто боится, что случайный взгляд нарушит неустойчивое равновесие в купе, расскажет мне и Крымову такое, о чем лучше умолчать…Господи, когда же я превращусь в нормального человека? Когда прекратятся игры в «казаков-разбойников»?… Может быть, в санатории я избавлюсь от сыщицкого синдрома?Дай— то Бог!— Знакомство не мешает отметить, — торжественно провозгласил Крымов, вызывающе поглядев в мою сторону. Подождал, ожидая возражений, не дождался. — Так уж повелось издревле на святой Руси — отмечать знаменательные события. Посему, Леночка, где наша освященная криссталовским заводом злодейка с наклейкой?Лена послушно полезла в продуктовую сумку. Но Ларин опередил её.— Разрешите мне…Ого,»мартини»!… Рубликов двести, не меньше!… И это обычный банковский клерк?… Все, увольняюсь из угрозыска и поступаю в охрану того же Альфа-банка. Обязанностей поменьше, долларов — побольше… Резон — налицо!В «копилку» улеглось новое загадочное событие — угощение попутчиков дорогостоящим пойлом.Бизнесменовская водочка скромно пристроилась на краешке стола. Будто нищий, вынужденный уступить престижное место именитому богачу. Зато в смысле закуски Ларину пришлось уступить первенство. Его сервилат потерялся рядом с загранветчинкой, лимон поперхнулся при виде киви, заморского винограда и великолепных груш, казалось, только что снятых с дерева.«Закусочная победа» несколько примирила Крымова с «алкогольным» поражением.— Прошу к столу! — трубно выкрикнул он, прикрывая животик бумажной салфеткой. — Банкет в ознаменование от»езда на курорт об»является орткрытым. Прошу считать произнесенный мною монолог тостом!Веньку хлебом не корми — дай поораторствовать. Он терпеть не может находиться на втором плане, всегда и во всем упрямо лезет на авансцену.Ну, и черт с ним, свои проблемы каждый решает самостоятельно. Даже если они касаются ораторского искусства.— Предлагаю тост поддержать! — выпалил я, с удовольствием отметив изумление во взгляде самозванного тамады, привыкшего к вечному нашему противостоянию. — И выпить стоя.Крымов помедлил, видимо, отыскивая в неожиданной моей поддержке плохо спрятанный подвох. Не нашел его, вздохнул и опрокинул в губастый рот наполненную до краев рюмку. Мы последовали его примеру.Краем глаза я успел заметить, как Ларин под прикрытием поднятой рюмки послал Ленке многозначительную улыбку. Эта улыбка отразилась от лица женщины и возвратилась к владельцу.Кажется, мои подозрения потихоньку обретают твердое основание. Крымова и Ларин — давние знакомые или любовники.Участники «банкета» с жадностью набросились на деликатесы. Постепенно стол пустел. Даже ларинский сервилат пошел в ход… 4 Наступила первый вечер.Ленка читала приевшийся, видимо, даже ей детектив. Изредка любовалась заоконными видами: перелесками, полями, деревнями и городишками. Возле переездов выстраивались длинные вереницы разноцветных легковушек. Вперемежку с ними — самосвалы-работяги, фасонистые автобусы, одышливые солидные грузовики, автофургоны, похожие на вылезших из воды бегемотов.На стихийно родившихся у матери-рынка привокзальных базарчиках — изобилие товаров, начиная от семячек и кончая завезенными из неведомо каких стран одеждой и обувью. Торговцы — южане с черными горящими глазами, худющие китайцы и вьетнамцы, родные российские бабули…На перегонах тоже — сплошная новизна. Раньше пацаны приветливо взмахивали руками, будто же лали пассажирам счастливой дороги. Сейчас — швыряют камни… Хорошо ещё — не стреляют.Горькое и приторно сладкое так перемешано в эаоконных «сюжетах», что не разделить одно от другого.Впрочем, мне показалось — Ленка и не пытается анализировать увиденное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23