Игнат кинулся на диван, обхватил руками голову и стал качаться взад и вперед.— Не могу, не могу. Даже если они меня не пришьют, я все равно сдохну. Мне ширнуться надо, а там они.— Что? — не поверил услышанному Константин.— Вот, смотри. — Игнат рванул рукав болоньевой куртки и показал испещренное мелкими точками запястье.— Давно? — только и смог спросить Константин.— Какая разница? Год. Тебя не было, я же не думал…— Сколько задолжал? Почувствовав какую-то надежду, Игнат вскинул голову.— Две…Встретившись взглядом с Константином, он отвел глаза и поправился:— Три. Три косых.— Ах ты, засранец…Константин едва подавил в себе острое желание врезать непутевому братишке крепкий подзатыльник.— Ты еще небось и у матери воровал?— Ничего я не брал! — взвизгнул Игнат. — Я бы столько не задолжал.Константин чувствовал, что Игнат говорит правду.— Кому должен?— Кому, кому, — плаксиво сказал Игнат, — Пантелею. Он у нас самый богатый.Про Пантелея в этом маленьком подмосковном городке ходила дурная слава.Впрочем, с виду он был тихим неприметным мужичонкой лет сорока — сорока пяти, одевался скромно и ездил по городу на стареньком, кое-где насквозь проржавевшем «Москвиче».Пантелея часто видели в местном кафе «Радуга», где у его столика постоянно вертелись сомнительные личности с синими от татуировок пальцами.— Он что, тебе угрожал?— Нет, он никому не угрожает. Но у него дружки есть… Вот они…— Кто такие?— Ты их не знаешь. Хлыст, Шила, Борисик. Сказали, чтоб без денег не возвращался, иначе…— Иначе — что?— На ножи поставят.После этой фразы Игнат как-то обмяк, завалился на диван — в верхней одежде и обуви — и закрыл глаза рукой.Константин направился в прихожую, где снял с вешалки куртку.— Я сам разберусь, — одеваясь, сказал он. — Никуда из дому не выходи.Он прямиком направился в кафе «Радуга», зная, что Пантелея можно найти там в любое время дня и ночи.Константин не ошибся. Местный авторитет сидел за столиком у окна в окружении нескольких подельников, лениво развалившихся на стульях. Увидев направляющегося к столику высокого широкоплечего парня в куртке защитного цвета, двое крайних тут же встали и преградили ему дорогу.— Куда прешь? — сверкнув золотой фиксой, спросил один из них — невысокий коренастый крепыш.Константин почувствовал отчаянное желание врезать ему по роже и сбить спесь. Он кожей ощутил, как у него начинают чесаться кулаки. Но из-за столика донесся тихий примиряющий голос Пантелея:— Не кипишуй, Борисик, это ко мне. * * * Шестое чувство подсказало Костылю, что можно свернуть на ближайший проселок. Дорога была настолько разбитой, что по ней мог пройти только танк. Через сто метров машину пришлось остановить. Константин заглушил мотор, вышел на воздух и, закурив, принялся размышлять.Не прошло и минуты, как он услышал вой милицейской сирены.«Опомнились, гады, — с ненавистью подумал Костыль, вглядываясь в просветы между деревьями. — А сирену-то зачем включили? Лесное зверье пугать?»Милицейский «жигуленок» промелькнул на шоссе, а через минуту затихла и сирена.«Неужели придется возвращаться?» — с тоской подумал Костыль.Он докурил сигарету, вдавил окурок носком ботинка в еще зеленую подушку мха и зло сплюнул.«А, была ни была! Как говорил наш комбат — или грудь в крестах, или голова в кустах».Он развернул машину, выехал на шоссе и рванул туда, где недавно затихла милицейская сирена.Ничего, прорвемся, и не такое бывало.Встречи долго ждать не пришлось. Километров через десять на пустынном участке шоссе Костыль увидел две милицейские машины — уже знакомые «Жигули» и сине-желтый «уазик», из тех, что в просторечии зовутся «луноходами».Они стояли по обеим сторонам дороги, перегородив проезжую часть. «Луноход» стоял первым, чуть поодаль — «Жигули». Один милиционер проверял документы у водителя остановившегося на обочине «Москвича», еще трое покуривали в сторонке. На плечах у них болтались короткоствольные автоматы.«Аксушки», — наметанным глазом определил Костыль тип оружия. Его тут же охватил знакомый с Афгана азарт.Ладно, посмотрим, что вы со своими пукалками сможете сделать.Он рванул вперед, вдавив акселератор до упора. План созрел у него мгновенно. Машины, преградившие ему путь, стоят не одна за другой, а на расстоянии нескольких метров. Между ними виден просвет.«Если правильно рассчитаю, прорвусь».Заметив приближающиеся красные «Жигули», менты побросали окурки и демонстративно рванули с плеч автоматы. Заклацали затворы.— Давайте, давайте, — зло засмеялся Костыль. — Первый выстрел в воздух.Мент, стоявший возле «Москвича», мгновенно швырнул документы в лицо ничего не понимающему водителю и резко махнул жезлом.Костыль решил применить ту же хитрость, что и четверть часа назад, но с небольшой поправкой на ситуацию. Перейдя на низшую скорость, он немного сбавил газ, а для пущей убедительности открыл окно и высунул руку, подняв ее вверх. Обычно таким жестом водители предупреждают о торможении.Под прицелом милицейских «АКСУ-74» он проехал последние пятьдесят метров до заслона, потом убрал руку, резко рванул руль вправо и добавил газу.«Шестерка» послушно мотнулась в сторону, объезжая «уазик». Всем телом налегая на руль, Костыль до предела вывернул его влево, но все-таки зацепил милицейский «жигуленок». Зазвенели разбитые фары, осколки стекла посыпались на асфальт. После удара сине-желтую машину ГАИ отшвырнуло на обочину.Костылю едва удалось удержать руль, иначе его машину могло развернуть.Ошарашенные менты пришли в себя лишь спустя несколько секунд. Костыль услышал за спиной несколько выстрелов, когда заслон остался метрах в пятидесяти за спиной. Оглянувшись, он увидел, как менты бежали к машинам, бессмысленно стреляя в воздух.— Идиоты!Словно услышав его восклицание, один из милиционеров навскидку выпустил очередь из автомата вслед удалявшемуся автомобилю.— Давай, давай, — раззадоренно кричал Костыль, — веером! От бедра!Мимо открытого окна просвистели несколько пуль. У короткоствольной «аксушки» очень низкая кучность, и Костылю даже в голову не могла прийти мысль, что пуля может зацепить его машину.Раздалась еще одна очередь, потом выстрелы затихли.Поняв всю бесполезность такой стрельбы, менты бросились к машинам. Два автоматчика сели в «уазик», сержант-гаишник в «Жигули» с разбитым левым крылом.С завыванием сирен машины бросились в погоню. Конечно, на шоссе у Костыля было преимущество. Ему ничего не стоило оторваться от тихоходного «уазика» и битого сине-желтого «жигуля», но они сейчас из своих долбаных машин наверняка вызывают подкрепление…Костыль принял парадоксальное решение — он свернул на первую же проселочную дорогу, возле которой стоял указатель с названием какой-то деревни. Надпись Костыль прочитать нe успел. Он вел «шестерку» по ухабам и ямам, почти не снижая скорости.Машину трясло и швыряло из стороны в сторону, как во время ралли. Костыль даже пожалел о том, что не пристегнулся. Но сейчас у него уже не было времени.Он ехал через деревню, которая уже проснулась. Несколько стариков во дворах проводили удивленными взглядами несущийся на бешеной для этих мест скорости автомобиль и две милицейские машины, мчавшиеся следом.Костыль увидел перед собой развилку. Дорога прямо вела через поля — выбоины, лужи неизвестной глубины. Дорога направо была получше и, судя по возвышающимся вдали длинным крышам, вела к коровнику.Костыль повернул направо. Он не снижал скорости, и на повороте его занесло. На этом он потерял пару драгоценных секунд. Погоня была уже метрах в ста позади него.Но это только разжигало азарт. Кровь кипела, как в бою. Давно он не испытывал этого пьянящего вкуса жизни. Давя на педаль газа, он словно впрыскивал себе адреналин.Впереди на дороге показался трактор с прицепом.«Дерьмо на поля вывозят, — весело подумалось Костылю. — Сеять скоро… »Но ситуация была вовсе не такой оптимистичной. Трактор занимал всю проезжую часть дороги. Услышав вой сирен и увидев три машины, несущиеся ему навстречу, механизатор ударил по тормозам. Груженный навозом тяжелый прицеп понесло в сторону на покрытом жидкой грязью проселке.Костылю не оставалось ничего другого, как вывернуть руль вправо и швырнуть машину в кювет. Машина грохнулась вниз, по инерции проскочила мимо трактора и вылетела на ближний откос. Скорость была так высока, что автомобиль вышвырнуло на проезжую часть боком. Метров двадцать «Жигули» проехали на двух правых колесах.Костыль судорожно уцепился за руль, чтобы не выпасть из водительского кресла. Наконец правое переднее колесо угодило в какую-то яму, и машина, потеряв равновесие, опустилась на четыре точки. Костыля швырнуло вперед, он больно ударился грудью о рулевую колонку.— Каскадер, бля, — выругался он.Если для Костыля это приключение закончилось почти благополучно (не считая ушибленной грудной клетки), то ментам повезло меньше.Вырвавшийся вперед желто-синий «жигуленок» тоже съехал в канаву. Сидевший за рулем сержант решил повторить тот же трюк. Но он не смог справиться с управлением, и на выезде из кювета машина опрокинулась на крышу.Несколько метров ее несло юзом, пока машина наконец не остановилась. С еще вертящимися колесами милицейские «Жигули» напоминали огромного странного жука, перевернувшегося на спину и беспомощно шевелящего лапками.Со скрипом открылась дверца, и на дорогу вывалился охреневший сержант.Водитель «уазика» затормозил перед трактором, но избежать столкновения не смог. «Луноход» рубанулся в переднее левое колесо трактора и застыл на месте. Из окна высунулся мент в форме сержанта и, в ярости размахивая короткоствольным автоматом, заорал:— Ты, бля, какого хера тут стоишь?— Чего? — по-простому спросил деревенский тракторист, хлопая глазами.— Мать твою, перемать, убирай на хрен свое кадило. Разъездились!Пока непонимающий деревенский тракторист Вася пожимал плечами и заводил трактор, менты отогнали «уазик» назад и аккуратно объехали преграду по самому срезу дороги.Они остановились возле перевернувшихся «Жигулей», рядом с которыми обессиленно сидел водитель.— Сержант, живой?— Э… — Тот едва нашел в себе силы махнуть рукой. — Давай…— Поехали!Набирая скорость, «уазик» продолжил преследование.Тем временем Костыль добрался до коровников. Дорога тремя лучами уходила к длинным полуразвалившимся строениям с черными дырявыми крышами. Костыль остановился и потерял еще несколько секунд, выбирая направление.Он решил ехать по крайней правой дороге, которая показалась ему самой чистой.Он ошибся. Это стало ясно, как только Костыль свернул за коровник. Из широко распахнутых ворот среди строения задним ходом выехал молоковоз. Из раскрытой горловины цистерны плескало через край молоко.— О, мать твою…Костыль успел сбросить скорость и затормозить. Он начал объезжать грузовик справа, когда из-за поворота выскочил милицейский «уазик» и рванулся наперехват.Что, таранить собираетесь?Костыль без особого труда вывернул на дорогу и помчался в направлении ближайшего леса, верхушки которого возвышались в паре километров отсюда. Дорога была чуть получше. «УАЗ» тоже не отставал, держась метрах в ста за спиной.Это начинало действовать на нервы.Эх, сейчас бы «лимонку» под колеса им швырнуть, полетали бы, красавцы. А еще лучше «РПГ»…Однажды разведывательно-диверсионный взвод из состава батальона, в котором он служил в Афгане, двое суток лежал в засаде. Ждали небольшой караван с оружием. В составе каравана было четыре полугрузовых «Тойоты».На одной из них «духи» установили крупнокалиберный пулемет «ДШК», за которым стоял боец. Это оружие могло причинить много вреда, и уничтожить его надо было первым выстрелом.Ефрейтор Панфилов из ручного противотанкового гранатомета «РПГ-22» подорвал «Тойоту» первым же выстрелом, за что, кстати, был представлен к боевой награде. Но представление затерялось где-то, осело в штабных архивах.Конечно, сейчас за спиной были не моджахеды. Может быть, кто-то из этих парней в милицейской форме тоже прошел афганскую школу, но теперь они и Костя Панфилов по кличке Костыль, которая осталась у него еще со школьных лет, были разделены невидимым барьером.Они — охотники, он — жертва. Они ставили ему капканы, старались загнать за флажки, а он смог вырваться, не стать мишенью. После того что произошло с ним за последние два года, он никогда не сможет жить, как прежде.— Едри твою мать… — от неожиданности вырвалось у Костыля.Поначалу он даже не понял, что произошло. Раздался громкий, какой-то чавкающий звук, и половина заднего стекла «Жигулей» разлетелась вдребезги.Он взглянул в зеркало заднего вида. Из «уазика» по нему стреляли — пока из одного автомата.Если бы Костыль мог услышать, что происходит в преследующей его машине, до него донеслись бы отчаянные возгласы:— По колесам стреляй, по колесам!— Какие колеса? Его вообще замочить надо! Сука, мы из-за него себе головы посворачиваем.— Я сказал — по колесам! Я тут старший!Одна очередь, другая. Несколько пуль ударили по задней части корпуса. Звук был до жути неприятный — как будто начало лопаться железо. Очень похоже на звук пуль, стучащих по броне БТРа.Еще одна шальная пуля влетела в салон через разбитое заднее стекло и оставила круглую дырку, покрытую мелкой паутинкой трещин, в лобовом стекле.— Пристрелялись, гады.Костыль только сейчас понял, что сам облегчил ментам жизнь. Стремясь оторваться от них, он вел машину по прямой. А они повисли на хвосте и, тут же воспользовавшись этим, открыли огонь.Поворот руля влево, вправо, еще раз вправо, снова влево. Пусть подергают своими короткоствольными пукалками. Очередь — мимо. Еще очередь — опять в воздух.Вот так-то, знай наших!Впереди лес, куда углубляется проселочная дорога. Уже совсем недалеко. Но впереди на дороге огромная выбоина. Придется снова объезжать по кювету. Чтобы не повторился фокус с двумя колесами, придется сбросить скорость.В тот самый момент, когда Костыль приготовился совершить еще один маневр, сбросил газ — его и подстрелили.
1 2 3 4 5 6 7