Ваш мозг будет продолжать функционировать. Хотя при гипнозе ваше сознание настраивается на режим максимальной восприимчивости и внушаемости, это вовсе не означает, что вы лишитесь возможности контролировать происходящее. Если разобраться, гипноз — это по сути самогипноз, и моя задача — помочь вам расслабиться до такой степени, чтобы вы могли достичь этой стадии. Быть может, вы этого не знаете, но человека нельзя загипнотизировать против его воли, как, равным образом, заставить его выполнять под гипнозом некие действия, которые ему выполнять не хочется. Так что вы будете в полной безопасности. — Она ободряюще ему улыбнулась. — Вы следите за ходом моей мысли?Веб кивнул.Клер подняла свою синюю ручку вверх.— Вы поверите, если я скажу, что это та самая ручка, которой пользовался доктор Фрейд?— Не поверю.— И правильно. Потому что ручкой он не пользовался. Тем не менее, чтобы загипнотизировать пациента, мы используем различные предметы. Теперь мне необходимо, чтобы вы сосредоточили внимание на кончике ручки.Она приблизила ручку к лицу Веба на расстояние около пяти дюймов, держа ее чуть выше естественной линии его взгляда. Чтобы увидеть ручку, Вебу пришлось приподнять голову.— Нет, Веб, так дело не пойдет, — сказала Клер. — Вы должны следить за ручкой только с помощью глаз.Клер положила руку ему на лоб и прижала его голову к подголовнику. Теперь Веб, чтобы увидеть кончик ручки, должен был закатить глаза вверх.— Вот теперь все правильно, все очень хорошо. Большинство людей быстро устает от такой процедуры, но я уверена, что вы выдержите. Вы же сильный и целеустремленный человек, не правда ли? Поэтому продолжайте смотреть на кончик ручки. — Голос Клер звучал негромко и ровно, но не монотонно. Она проговаривала слова немного медленнее обычного; при этом в ее голосе звучал покой, обещавший сочувствие и утешение.Прошла минута. Потом, в то время как Веб продолжал созерцать кончик ручки, Клер сказала: «А теперь моргните», — и Веб моргнул. Она заметила, что глаза его, которые смотрели вверх под очень неудобным углом, увлажнились. И он моргнул прежде, чем она сказала: «А теперь моргните». Но она знала, что сейчас Веб не в состоянии контролировать последовательностью событий — он был слишком занят созерцанием кончика ручки и тем, чтобы держать глаза открытыми. Но ощущение того, что что-то произошло, должно было у него остаться, как и осознание власти, которую она начинает постепенно над ним приобретать. Он не знал еще, находится ли уже под воздействием гипноза, но по мере того, как глаза его уставали, его сознание помимо воли приходило во все большее смятение и начинало приоткрываться перед гипнотизером.— У вас, Веб, все очень хорошо получается, — сказала она. — Лучше, чем у кого-либо другого. Вы все больше и больше расслабляетесь. Продолжайте смотреть на кончик ручки. — Клер заметила, что Вебу нравится, когда его хвалят, и быстро пришла к заключению, что он готов на все, чтобы только услышать от нее слова одобрения. Он нуждался в любви и внимании, поскольку не получал их, когда был ребенком.— А теперь моргните, — сказала она во второй раз. И он моргнул. Она знала, что это движение принесло ему немалое облегчение и сняло сковывавшие его беспокойство и напряженность. Клер знала также, что кончик ручки в глазах Веба с каждой минугой увеличивался в размерах, и ему уже не особенно хотелось на него смотреть.— Сейчас у меня появилось такое чувство, что вам хочется закрыть глаза, — сказала Клер, — поскольку ваши веки становятся все тяжелее и тяжелее. Действительно, вам непросто держать их открытыми. А потому — закройте глаза.Веб закрыл глаза, но через секунду приоткрыл их снова. Клер знала, что такое бывает довольно часто.— Продолжайте смотреть на кончик ручки. Ваши глаза должны закрыться естественным образом — когда вам уже будет невмоготу держать их открытыми.Глаза Веба медленно закрылись и остались в этом положении.— А теперь я хочу, чтобы вы произнесли слово «десять» десять раз — так быстро, как только сможете.Веб сделал, как ему было велено, после чего она задала ему вопрос:— Из чего изготовляются алюминиевые канистры?— Из жести, — гордо сказал Веб и улыбнулся.— Из алюминия.Улыбка на губах Веба погасла.Клер продолжала говорить полным сочувствия, успокаивающим голосом.— Вы знаете, что такое «правило»? Это полоска грубой кожи, о которую жившие в старину на Диком Западе люди точили бритвы. Я хочу, чтобы вы произнесли слово «правило» десять раз.Утомленный сеансом, Веб подчинился и сделал все так, как она сказала.— Что вы делаете при зеленом свете?— Стою! — громко крикнул он.— Неправда. Когда вы видите зеленый свет, вы не стоите, а проезжаете. — Плечи у Веба поникли от огорчения, но она снова поторопилась его похвалить: — У вас все очень хорошо получается. Мало кому удается правильно ответить на эти вопросы с первого раза. Зато сейчас вы кажетесь на удивление расслабленным. Я хочу, чтобы вы начали громко считать тройками от цифры триста в обратном порядке.Веб начал обратный отсчет и дошел до 279, после чего она велела ему продолжать считать пятерками. Он начал вести обратный отсчет пятерками, потом по требованию Клер перешел на семерки, после чего — на девятки.Наконец Клер остановила его и сказала:— Перестаньте считать и постарайтесь максимально расслабиться. Теперь попытайтесь себе представить, что вы находитесь наверху эскалатора. Это высшая точка вашей нынешней релаксации. Но внизу эскалатора вас ждет еще большее расслабление. Поезжайте вниз по эскалатору, хорошо? Я хочу, чтобы вы достигли максимальной расслабленности, какой еще никогда в жизни не испытывали.Веб согласно кивнул. Голос у Клер был такой тихий и мягкий, что его можно было сравнить с шелестом летнего бриза.— Итак, вы медленно едете вниз по эскалатору. Нет, не едете — скользите, как по воздуху, с каждой минутой все больше приближаясь к желанной релаксации. — Клер начала обратный отчет от десяти, продолжая ворковать, как голубка. Когда она досчитала до единицы, то сказала:— Вот теперь вы окончательно расслабились.Клер внимательно посмотрела на Веба. Его тело и вправду видимо расслабилось, а лицо стало розоветь, что свидетельствовало о значительном усилении циркуляции крови. Веки у него, хотя и были закрыты, едва заметно трепетали. Потом она, предварительно сообщив ему о своем намерении, нежно взяла его за руку. Рука у него была мягкая и гибкая, как если бы в ней вовсе не было костей. Выпустив его руку из своих пальцев, она сказала:— Вы уже внизу эскалатора. Вам остается только сойти с него, и вы испытаете глубочайшую релаксацию. Это чудесное состояние.Снова взяв его за руку, она спросила:— Какой ваш любимый цвет?— Зеленый, — тихо ответил Веб.— Прекрасный цвет, который успокаивающе действует на психику. Как трава. Сейчас я вложу в вашу руку зеленый воздушный шарик. Вот, уже вложила. Вы его чувствуете? — Веб кивнул. — А теперь я стану наполнять его гелием. Как вы знаете, гелий легче воздуха. Я продолжаю надувать шарик, и он увеличивается прямо на глазах, а потом начинает подниматься.Клер молча наблюдала за тем, как рука Веба стала медленно подниматься с подлокотника кресла, словно вымышленный наполненный гелием шарик потянул ее вверх.— Теперь на счет три ваша рука снова ляжет на подлокотник. — Она досчитала до трех, и рука Веба вернулась в исходное положение. Клер подождала секунд тридцать и сказала: — А теперь вашей руке холодно, очень холодно. Она замерзает.Рука Веба стала странным образом изгибаться, а потом сотрясаться от дрожи.— Все хорошо, все нормально, — поторопилась сказать Клер. — Вашей руке снова тепло. — Рука Веба перестала трястись и опять стала мягкой и расслабленной.В другой ситуации Клер, добиваясь максимального расслабления, остановилась бы на вымышленном шарике. Но что-то в поведении Веба возбудило ее любопытство, и она продолжила свои опыты, придя к неожиданному для себя выводу, что Вебу, возможно, свойственны сомнамбулические состояния. Большинство психиатров считают, что от пяти до десяти процентов населения легко поддаются гипнозу, а некоторая часть людей не подвержена ему вовсе. Что же касается сомнамбул, то это совершенно особая группа. Они настолько чувствительны к гипнозу, что их можно заставить испытывать под гипнозом определенные физические ощущения. Что, собственно, Веб только что и продемонстрировал. Некоторые же из сомнамбул были способны выполнять данные им под гипнозом задания. Люди с высоким уровнем интеллекта также в большинстве своем на удивление легко поддавались гипнозу.— Вы слышите меня, Веб? — спросила Клер. Он кивнул. — В таком случае сосредоточьте внимание на моем голосе и слушайте, что я вам скажу. Зеленый шарик улетел. Вы же продолжаете пребывать в состоянии релаксации. Теперь представьте себе, что у вас в руках видеокамера, а вы — оператор. — Веб снова кивнул. — Моя задача указывать вам время от времени на объекты съемки. Вы же должны, глядя на того или иного человека сквозь объектив камеры, попытаться определить, что у него на уме. У камеры есть микрофон, так что мы будем не только все видеть, но и слышать. Договорились? — Опять последовал кивок. — Прекрасно. Вы, мистер оператор, прекрасно справляетесь со своими обязанностями. Я вами горжусь.Клер на минуту задумалась. Как психотерапевт Веба, знакомый с его прошлым, она неплохо представляла себе, куда следует направить объектив воображаемой видеокамеры. Психические проблемы Веба начались не с той роковой стычки во дворе, они уходили корнями в детство и были напрямую связаны с его взаимоотношениями с матерью и отчимом. Тем не менее она решила начать с еще более ранних событий из жизни своего пациента.— Я хочу, чтобы вы вернулись в восьмое марта 1969 года, мистер оператор. Вы можете перенести меня туда?Веб некоторое время молчал, потом сказал: «Да».Она знала, что восьмое марта — день рождения Веба. Восьмого марта 1969 года ему исполнилось шесть лет. Это был последний год, когда он виделся с Харри Салливаном. Она хотела вызвать в памяти Веба приятные воспоминания, связанные с его отцом, а день рождения подходил для этого как нельзя лучше.— Итак, мистер оператор, поведите вокруг камерой и расскажите мне, что вы видите.— Я вижу дом и комнату. Но в комнате никого нет.— Сконцентрируйтесь, подстройте фокус и снова поведите вокруг камерой. Неужели вы никого не видите? Как-никак, это восьмое марта 1969 года. — На мгновение у нее мелькнула мысль, что в тот день никакого праздника Вебу не устраивали, и она испугалась.— Минуточку, — сказал Веб. — Кажется, я что-то вижу.— Так что же вы видите?— Мужчину... Нет, женщину. Она очень красивая. У нее на голове смешная шляпка, а в руках торт со свечками.— Похоже, у кого-то в этом доме праздник. Но у кого — у мальчика или у девочки? Что вы на это скажете, мистер оператор?— У мальчика. А вот стали появляться и другие люди. И все они кричат: «С днем рождения»!— Как хорошо, Веб, что этому мальчику устроили праздник. А что вы можете сказать об имениннике? Как он выглядит?— Он довольно высокий, и у него темные волосы. Вот он надувает щеки и задувает свечки на торте. И все начинают петь, поздравляя его с днем рождения.— А отец этого мальчика тоже поет вместе со всеми? Вы его видите, мистер оператор?— Да, я вижу его, вижу. — Веб покраснел и стал дышать шумно и быстро. Клер внимательно следила за его состоянием. Она не стала бы рисковать его физическим и психическим здоровьем ни при каких условиях.— Ну и как же выглядит отец мальчика?— Он очень большой. Больше, чем все мужчины в комнате. Настоящий великан.— И что же происходит между мальчиком и его великаном-отцом, мистер оператор?— Мальчик бежит ему навстречу, а отец поднимает его как пушинку и сажает себе на плечи.— Какой, однако, сильный у него отец.— Отец целует мальчика. Потом отец с ребенком на плечах кружится по комнате, и они вместе распевают какую-то песню.— Прибавьте звука, мистер оператор. Вы слышите слова песни?Веб было покачал головой, но потом кивнул в знак согласия.— Да. Там что-то говорится о блестящих глазах.Клер порылась в памяти, и тут ее осенило: она вспомнила, что Харри Салливан был ирландцем.— Он поет песню «Ирландские глаза». Там есть такая строчка: «Ирландские глаза смеются» — верно?— Похоже на то, — сказал Веб. — Но нет, он сочинил к этой песне свои собственные слова. Получилось смешно, и все в комнате смеются. А теперь он передает мальчику какую-то вещь.— Это подарок? Подарок по случаю дня рождения?Лицо Веба исказилось, и он всем телом подался вперед. Клер забеспокоилась и пересела поближе к Вебу.— Расслабьтесь, мистер оператор. Это просто картина из жизни, которую вы наблюдаете сквозь объектив своей камеры. Повторяю, это просто репортаж из жизни семьи. Что вы видите сейчас?— Я вижу нескольких мужчин, которые вошли в комнату.— Что это за люди? Как они выглядят?— На них одежда коричневого цвета, а на головах — ковбойские шляпы. У них есть оружие.Сердце у Клер замерло. Следует ли ей продолжать этот рискованный репортаж из прошлого — или, быть может, она должна на этом остановиться? Еще раз пристально посмотрев на Веба, она заметила, что он стал успокаиваться.— Что сейчас делают эти люди, мистер оператор? Чего они хотят?— Они уводят отца семейства. Он кричит на них, они на него... Потом эти ковбои надевают ему на руки какие-то блестящие штуковины. Мать хватает мальчика, прижимает к себе и тоже начинает кричать.Веб прикрыл рукой глаза и с такой силой стал раскачиваться в кресле вперед-назад, что едва его не опрокинул.— Теперь кричат все, кто находится в комнате. И мальчик кричит: «Папочка! Папочка!» — Тут Веб сам сорвался на крик.Вот черт, подумала Клер. Как это он сказал: «Ему надевают на руки какие-то блестящие штуковины»? Господи, помилуй! Да это же полицейские, которые пришли арестовывать Харри Салливана во время праздника, который он устроил по случаю дня рождения своего сына!Посмотрев на Веба, Клер заговорила воркующим, успокаивающим голосом:— Расслабьтесь, мистер оператор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88