Во-вторых, как невинно оклеветанному в одном деле, заронить в общественное мнение сомнение в виновности подсудимого по другим обвинениям и, таким образом, смягчающе повлиять на суд, который и без того вел дело Орлова вяло и с послаблениями «по независящим причинам», и действительно очень мягкий Орлов и сотрудник его Павлуновский получили всего четыре месяца тюрьмы и затем — первый еще высылку за пределы Германии. И, наконец, в-третьих, сорвать с «Роте фане» малую толику за бесчестье.Само собой разумеется, что свой остроумный «подлог подлога» Орлов, сидя в тюрьме, не смог бы осуществить самостоятельно, без сообщников, оставшихся на воле. Но таковых он имел достаточно. Например, из его бюро не пошел на скамью подсудимых, ибо «числился в бегах», его ближайший сотрудник и компаньон, Н. Н. Кр-о.Цели Орлова были достигнуты только отчасти, благодаря догадливости доктора Минца о самодельном происхождении «Письма военнопленных». А главное, Минц настойчиво и доказательно выяснил в Орлове «двурушника», который одновременно работал и против большевиков и с большевиками, — в зависимости от того, где на его удочку лучше клевала рыбка.«Независящие обстоятельства», ограничившие судебное разоблачение Орлова, вступили в силу уже на второй день процесса, когда доктор Минц просил суд:1. Пригласить специалиста по почеркам для определения имеющихся у него в распоряжении компрометирующих Орлова документов.2. Допросить в качестве свидетеля Зиверта, могущего дать неоспоримые доказательства работы В. Г. Орлова на две стороны.3. Пригласить криминал-комиссара Гезера, имеющего возможность дать суду доказательства сношения Бартельса, личного друга Орлова, с большевиками.Ввиду замешанности секретных осведомительных органов государства в этом деле, суд во многих требованиях и просьбах вынужден был отказать, и, таким образом, многое на суде осталось невыясненным и замолчанным.Тем не менее, перед судом прошла яркая вереница разных «деятелей» и «политических коммерсантов». Вот выдержки из судебного отчета русской берлинской газеты «Руль» № 2615 от 5.7.1930 г.:
«Суд допрашивает владельца типографии эмигранта фон Швабе, где были напечатаны, по заказу Орлова, бланки с пометкой: „Государственное Политическое Управление. Заграничный отдел. Москва. Большая Лубянка, 2“. Фон Швабе подтверждает, что Орлов несколько раз делал ему заказы, но не помнит, печатался ли именно такой бланк. Орлов признает, что действительно заказывал бланки, но их было отпечатано всего не более 7 штук, специально для проверки, в этой ли типографии и такими же ли шрифтами были отпечатаны бланки по заказам берлинских агентов ГПУ. Фон Швабе подтверждает, что какие-то заказы он получал от советского торгпредства, но какие именно, он сказать не может. Ему были обещаны даже заказы на крупные суммы, но когда в торгпредстве обратили внимание на то, что фамилия имеет приставку „фон“, то все дело расстроилось».
Столь, видите ли, велик коммунистический фанатизм большевистского сыска, что сословному врагу пролетарскому не дозволит он интересной прибыли!
«Во время допроса фон Швабе происходит неожиданный инцидент. Прокурор заявляет, что в его распоряжении имеется записка Орлова, из которой видно, что он вместе с Павлуновским должны были типографу Швабе крупную сумму. Орлов замечает по этому поводу, что записка эта касается не его личных долгов к типографии, а тех сумм, которые, по его сведениям, типографу должны были агенты ГПУ».
И таким образом подтверждает общность своих с сим учреждением типографских заказов и счетов.Высланный из Германии В. Г. Орлов обосновался в Бельгии и немедленно принялся за свою обычную работу, выступая на этот раз уже в качестве «убежденного германофоба» и торгуя с разведками стран Антанты разными «разоблачениями против немецкого шпионажа».Этой деятельности его посвятила немало внимания газета «Фолькишер Беобахтер». В ее номерах 112 и 113 от 21 и 22 апреля 1932 года помещен обширный материал, подкрепленный многочисленными фотографиями с собственноручных писем Орлова, неукротимого разнообразного торговца разведочным товаром. Газета обличала:
«Исчерпав безрезультатно все средства борьбы против просто национал-социалистского движения в Германии, ГПУ взялось за последнее оружие, за так называемый моральный террор — средство политического и морального отравления при помощи фабрикуемых документов. Первые „документы“ были выпущены 14 сентября 1930 г. и фотографически воспроизведены в парижской газете „Борьба“, издаваемой бывшим зампредом в Париже Беседовским. Цель их была доказать материальную связь национал-социалистов с большевиками. „Документы“ эти гласили:1. «200 (двести) штук получил Зальцбург. 10 июня 1930 г. Адольф ».2. «Совершенно доверительно товарищу Любченко. Прага. Витеска, 16. При сем квитанция Адольфа на 200 штук немецкого товара в счет отдаленных соседей. Прошу записать их на счет Виктора-старшего». Подпись.Под Адольфом здесь подразумевается не кто иной, как… Адольф Хитлер! Беседовский утверждал, что нац. — соц. получали деньги от большевиков регулярно и что шифрованные квитанции на них хранятся в московских архивах. Теперь мы («Фольк. Беоб.») в состоянии документально доказать, кто является фальсификатором этих и многих других «документов», так как располагаем подлинной перепиской и фотографиями с нее автора этого подлога. Это известный в Германии русский эмигрант Владимир Орлов. Вот фотография его рукописных писем:1. «Уважаемый товарищ. Посылаю Вам большую и малую рыбку. Большую переведите. Эту грамотку верните, для верности. Крепко жму Вашу руку. Ваш Орлов ».2. Его же рукой по-немецки: «200 штук получил. Зальцбург 10.6.1930 г.».(Опускаю из рукописи осведомителя третий документ, так как он лишь воспроизводит фотографически вышеприведенную записку под номером 2.)Эта переписка, достаточная уже сама по себе для того, чтобы разоблачить приемы фальсификаторов, подкрепляется следующей запиской, написанной рукой Орлова, фотографию с которой мы («Фольк. Беоб.») воспроизводили: «Подпись Адольфа у меня будет».Этим дается полное доказательство злоупотребления подписью Адольфа Хитлера со стороны фальсификаторов в целях фабрикации подложных против него документов. Этот самый Орлов, который в свое время сфабриковал письма Трилиссера, чтобы компрометировать таким образом немецкий «Комиссариат общественной безопасности», продолжает и ныне, конечно из-за границы, по мере помощи своих друзей в Германии, свое темное, подлое, но хорошо оплачиваемое ремесло.Через своего друга и сотрудника Александра Гуманского, бывшего еще до недавнего времени «представителем Беседовского» в Германии и уже в 1924 году подлежавшего высылке из Германии за подлоги политических документов, отмененной благодаря хлопотам его тестя, имевшего хорошие связи в социал-демократических кругах. Орлов также имел эти заручки и чувствовал себя в полной безопасности. Расшифрованные нами («Фольк. Беоб.») сегодня подлоги против национал-социалистской партии являются далеко не единственными в «работе» Орлова и Гуманского. В наших руках находится переписка между Орловым и Гуманским, личности которых не оставляют ныне никакого сомнения.Вот эта переписка:1. Гуманский — Орлову (перевод с немецкого). «В. Г. Я говорил в моих кругах о вашем предложении. Мне было указано лицо, близко стоящее к Ш., которое, наверно, будет заинтересовано этим материалом. В разговоре я заявил, что интерес действительно есть и что некоторые вещи против национал-социалистов можно будет „опубликовать в „Мюнхенер пост“, где ищут сенсаций. Очень вероятно, что если вы изготовите удачный ассортимент, то «интерес“ может быть сейчас же реализован, дело это совершенно солидное. А. Гум .».Как явствует из дальнейших писем, под буквой «Ш» подразумевается другой фальсификатор — Шеффер.2. Орлов — Гуманскому. «Уважаемый господин Портков. Я нашел блестящий материал. Тут мы можем сделать дело. Опустите приложенное письмо просто в почтовый ящик, ведь нужен только материал о подготовке нац. — соц. убийств. Опасно лишь оставить следы отпечатков для дактилоскопа. Документы сфабрикованы. Не выпускайте их из рук: предложению СПД (социалист, партии) нельзя доверять. Материал очень важен. Он происходит из большой серии документов. Из-за Порткова Ш. (Шеффер) может провалить все дело, очень беспокоюсь об этом. Деньги перешлите Кузьм. Карав. Жду с нетерпением телеграммы. Ваш. Кс. Венцеслав. Ваш телефон 6555».Красным карандашом Орлов добавляет: «Документ может быть дан сейчас же для экспертизы».Портков — псевдоним Гуманского (уж и выбрал!). Кс. Венцеслав — псевдоним Орлова. Из этих писем явствует, что Орлов находится в связи через посредника с лицом, которое опубликовало в газете «Мюнхенер пост» подложные проскрипционные списки, приписываемые национал-социалистам. Опасения Орлова, что Шеффер может «из-за Порткова провалить все дело», следует объяснить тем, что Портков-Гуманский был сильно компрометированным лицом и был несколько раз арестован. Поэтому Орлов и советует ему не действовать лично, но через посредника.3. Орлов — Гуманскому (фотография подлинного письма). «Уважаемый г. Портков. Очень просит (заказчик?) отсрочки на два дня. Дал денег. Согласился. Ш. будет угол Фридрихштрассе и Кох. штр. Приступлена к выработке условий. Срок сдачи 14 дней. 25 000 за поручение и словесное обещание в случае нужды дать показания. Ваш Кс. В .».Как видно, цена за подлог и ложное показание на суде довольно высока: 25 000 марок, хотя впоследствии она и сильно понижается.4. Орлов — Гуманскому. «Дорогой господин Портков. Посылаю Вам новости:1. Организация покушения на X. Бурга.2. По делу Кенкеля.3. Убийства наци.4. Круги, замешанные в дело X. Бурга.С другим мы ввалимся. Я бы этого не делал. Надо приготовить для С. П. что-то новое. Пишите о событиях. Ваш Кс. В .».
По этому письму судя, выходит, что Орлов подготовлял материал, доказывающий намерения нац. — соц. устроить покушение на ф. Зинденбурга. Также и члену ландтага Кинкелю, обличавшему уже давно Орлова и Гуманского, готовилась какая-то неприятность.«Фолькишер Беобахтер» приводит еще ряд фотографий с писем Орлова в Париж и в другие страны близких к «высшим белым» кругам и к французской разведке, которые, доверяя Орлову, невольно и бессознательно являлись фактическими пособниками по распространению его «фальшивок» среди эмиграции.После ареста В. Г. Орлова и М. Г. Павлуновского участники разоблаченной «фирмы» принуждены были разъехаться в разные стороны, продолжая каждый по своим силам, разумению и способностям свою «почтенную» деятельность. В. Г. Орлов перебрался в Бельгию, в Брюссель. Второй компаньон Орлова — М. Г. Павлуновский — остался в Берлине. Третий, и главный, участник, Н. Н. Кр-о, перебрался в Париж, где и живет под другой украинской фамилией. Осведомитель мой дает приблизительный адрес. Работа его в Париже, как и раньше, двойственна: с одной стороны, он состоит в тесной связи с отборными, матерыми чекистами, с другой — хорош с кругами легитимистов.В свое время «Возрождение», излагая историю Орлова, назвала его почтительным отрицательным примером: показательным образцом путей, каких эмиграция должна избегать, как бы они не являлись соблазнительными по обстоятельствам времени и хотя бы даже казались на первый взгляд невинными по прямому отношению к русскому делу.
«Что же, мол, если иные наши даже и морочат каких-то там немцев и американцев? Велика ли беда? Ведь не наша деревня с того сгорит! А и в том-то и пущее зло, что палки от них далеко во все стороны летят и пламенят, прежде всего добрую славу, честь и способность той среды, которая имеет несчастье считать лгунов-поджигателей, хотя уродами своей семьи, а все же не чужими».
А. Амфитеатров. ПИСЬМО ОРЛОВА АМФИТЕАТРОВУ Брюссель, 25 мая 1937 года.
Глубокоуважаемый Александр Валентинович!Очень Вам благодарен за Ваше любезное письмо от 27 апреля 1937 года.Просимую копию моего письма к Вам я послал сразу же, но из Италии ее мне вернули, так как в виде «папье д'афер» в Италию на русском языке посылать нельзя. Пришлось посылать ее второй раз уже в закрытом конверте.Свой протест в «Возрождение» я послал через шесть дней, после появления Вашей статьи.Я привык уже к иностранной газетной этике и рассчитывал, что «Возрождение» не может оставить мой протест без внимания. Задержку я объяснял всяческими причинами. Полагал, что у них финансовая катастрофа, что мой протест так же велик, как и Ваша статья, а это уже много. Объяснял, конечно, главным образом, теми соображениями, кои изложены мною в прилагаемом письме, которое я отправил в редакцию газеты «Наш путь» по поводу статьи Генерала П. Н. Краснова. Думал, что тут могли иметь место и личные мои взаимоотношения с рядом лиц, кои в свое время числились моими клиентами, когда я был Судебным и Военным Следователем и Чином Прокурорского Надзора. Лица эти, являющиеся в настоящее время поклонниками Кандаурова, Соколова, Кольберга, Крошке, естественно, не могли не влиять на редакцию «Возрождения».Я все ждал, что кто-либо из доверенных лиц, как это я предложил г. Семенову, у меня в Брюсселе просмотрит то из моих архивов, что я мог распубликовать в прессе, как относящейся к организации секретной работы Русского Генерального Штаба и генерала А. П. Кутепова.Однако ничего из ожидаемого не последовало. Мало того, «Возрождение» не послало Вам даже моих документов и опровержения. Оно явно этим подчеркнуло, что село в лужу.Назвать поименно Ваших «сообщителей» я не могу, так как материалы для Вашей статьи — плод работы целого коллектива двух организаций: Братства Русской Правды, куда входили лица, состоящие в одной ложе с Кандауровым, Соколовым, прикрывавших своими именами агентов ГПУ — Александра Кольберга, Кротко, Хомутова, Карпова с их компаньонами — Зивертом, Толем и др., а также второй Организацией, работающей в Брюсселе и руководимой гг. Жозефом Дуйе и сыном его Виктором.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57