— Чтоб я этого даже не слышал! Мной учительницу больше не пугать, ясно?— Ясно, — пообещал Мизинчик-младший.— Ха, Диня! — Павел Кузьмичев узрел затормозившего Рыбакова. — Привет! Каким ветром?— Прогуливаюсь, — уклончиво ответствовал Денис и с интересом посмотрел на ребенка. Для своего возраста сын Кузьмичева был высоковат. Впрочем, если учесть рост папаши, на семь сантиметров превышающий двухметровую отметку, это было неудивительно. — А вы?— Подарок к Новому году ищем, — вздохнул Мизинчик. — Полрайона уже перепахали...— Кому подарок?— Этому, — браток положил руку на плечо дитяти.— Тогда зачем ты отпрыска с собой взял?— Не с кем оставить. Маринка только завтра из Испании приедет, тесть с тещей вчера на дачу укатили...Мизинчик-младший прилип к витрине и принялся рассматривать выставленные за стеклом кроссовки «Reebok».— Купи ему пейджер. Или трубу, — посоветовал Рыбаков. — А лучше ствол, чтобы ко взрослой жизни готовился.— Рановато, — серьезно отреагировал Паша. — Вот насчет мини-кара я уже думал.— И как?— У нас их, блин, не продают. А заказ надо месяц ждать. Не успеваю...— Насчет видеотехники подумай. Можно камеру купить, — предложил Денис.Мизинчику мысль понравилась. Видеокамера должна была отвлечь непоседливого сынулю минимум на неделю.— Тут недалеко магазинчик «Сони» имеется, — продолжил Рыбаков. — Пошли вместе. Заодно и я себе чего-нибудь присмотрю.— Далеко магазинчик? — Кузьмичев оглянулся на застывший у тротуара джип. — Не хочу тачку здесь бросать.— И не надо. Дальше по проспекту целых три салона. Объедем все, — Денис дисциплинированно выбросил окурок в урну.— Папа-а! — Мизинчик-младший дернул братка за рукав. — Купи мне «риибок»!— Отвали! — коротко буркнул родитель, нащупывая в кармане ключи от машины.— Ну, па-апа! Ну купи мне «ри-и-ибок»! — заныло чадо.— Я сказал — отстань! — Павел расстегнул куртку и полез во внутренний карман.— Тебе что, жалко? — не понял Рыбаков.— Сначала черепаха, потом хомяк, теперь рыбки! Перебьется! — Мизинчик поднял сынка за шиворот и переставил на метр в сторону. — Покупает он, а кормить мне! Марш в машину и сидеть тихо!Денис сдержался и не стал объяснять приятелю, что отпрыск имел в виду отнюдь не водоплавающую живность.— Да, кстати, — замялся Кузьмичев. — Ты не знаешь, где можно достать новогодний костюм большого размера?— На тебя? — уточнил Денис.— Ну, примерно, — Мизинчик покраснел. — Типа того...— А зачем тебе?— Да надо... — Павел ушел от прямого ответа.Операция по спасению Глюка, которая была задумана им совместно с Лысым и Пыхом, держалась в секрете от остального коллектива. Мизинчик и два его корешка не были уверены в том, что братаны одобрят инициативу, и потому готовились к осуществлению грандиозного плана совершенно автономно.Внимательный Рыбаков отметил про себя некоторую нервозность Мизинчика, но счел ее следствием предновогодней суеты.— Костюм какого типа?— Это, блин... Супермена, — выдохнул громила.— Не знаю, — задумался Денис. — В магазинах твоего размерчика явно не найти... А к какому сроку тебе нужно?— К Старому Новому году, — нашелся Паша.— Время есть пока, — Рыбаков выпятил нижнюю губу. — Придется на заказ шить...— Но где? — развел руки браток. — В ателье я уже был. Не катит. Говорят, не умеют...— Это вопрос... Знаешь что, попробуй-ка ты в театральные мастерские обратиться, — сообразил Денис. — Там что хошь сошьют. Хоть Супермена, хоть Мефистофеля. Мефистофель даже покруче будет.— Серьезно? — Мизинчик сдвинул брови. — А где эти мастерские?— Да при любом театре. Вон, тут неподалеку Ленком, заедь туда...— Давай вместе! — попросил браток. — А то я, блин, чо-то не то скажу еще...— Это ты можешь, — кивнул Рыбаков. — Хорошо, поехали...Обрадованный Мизинчик затопал к своему внедорожнику. * * * Вопреки «Закону о милиции» и идиотически-радостным реляциям генералитета МВД, основной деятельностью многих рядовых сотрудников правоохранительной системы России является сбор дан и с мелких лоточников, проституток и сутенеров, карманных воров, бомжей, наркоторговцев и задержанных в нетрезвом виде обычных граждан.Иначе на ту нищенскую зарплату, что им положило родное государство, не прожить. Сорока-пятидесяти долларов в месяц элементарно не хватит даже на полноценное питание и оплату коммунальных услуг, не говоря уже об обеспечении более-менее сносного существования семье.Все госчиновники, от которых зависит принятие финансовых решений, это прекрасно знают, однако ничего, что могло бы изменить ситуацию в лучшую сторону, не делают. Сильная и независимая розыскная система невыгодна прежде всего бюрократам всех уровней, отщипывающим кусочки от бюджетных потоков и с пафосом рассуждающим о криминогенной обстановке в стране и методах борьбы с валом преступлений. Выделяемые милиции средства обычно не доходят до низовых структур, распыляясь где-то на уровнях министерства и трансформируясь в генеральские дачи, многодневные круизы начальства в экзотические страны для «обмена опытом» и торжественные приемы по праздникам.Народ, на протяжении многих веков воспитанный в традиции противопоставления понятия «Родины» понятию «государства», воспринимает само существование милиции как неизбежное, но не очень страшное зло, и предпочитает выживать автономно, общаясь с людьми в сером лишь тогда, когда они сами начинают приставать с разными дурацкими вопросами типа «Откуда у вас автомат Калашникова?» или «Где украденные в прошлом году пыжиковая шапка и три бюстгальтера?».Милиция со своей стороны граждан тоже недолюбливает и старается отыграться на наиболее незащищенных представителях общества вроде простых работяг, «очкастых интеллигентов» и бездомных. Последних регулярно отлавливают, избивают и за их счет выполняют план по раскрытию преступлений, вешая на какого-нибудь алкоголика дядю Васю сотню-другую квартирных краж, совершенных за год тремя независимыми группами профессиональных домушников. Благо дядю Васю можно безнаказанно прессовать в камере и объяснять отсутствие украденных вещей тем, что бомж «успел их продать и пропить»...Юра Петров осторожно выглянул из-за платформы, загнанной в тупичок на запасном пути Московского вокзала, за секунду оценил обстановку и спрятался обратно.Цепь матерящихся милиционеров из территориального отдела продолжала прочесывать район складов. Пузатый подполковник в бронежилете потрясал кулаком и орал на подчиненных, вот уже битых два часа заставляя их бродить по шпалам и искать спрятавшихся бездомных. Перед Новым годом подполковнику нужны были два десятка «пойманных с поличным» вагонных воров, дабы отрапортовать наверх об успешном завершении очередного отчетного периода. «Поличное» из вскрытого дюжим сержантом контейнера валялось неподалеку.Однако бомжей так просто не возьмешь. Завидев выползающих из дежурки сонных ментов и поняв, что охота началась, вокзальные завсегдатаи мгновенно растворились в толпе и попрятались по одним им известным убежищам. Улов линейного отдела составил всего три единицы «подозреваемых», чего для красивого рапорта было явно недостаточно.Петров заметил бурную и бестолковую активность правоохранителей достаточно поздно, но это не помешало ему юркнуть под бетонный настил платформы, на карачках пробежать сотню метров в полумраке и выбраться из оцепленного пространства прямо перед подходящим к перрону сочинским поездом.Загонщики были отрезаны от беглеца громыхающим составом.Юра пулей промчался мимо отстойника, где гнили старые вагоны, и схоронился за насыпью тупиковой ветки, куда отгоняли пустые платформы и цистерны. Возле тупика широко раскинулась лужа из сливаемого многими годами мазута, и Петров надеялся, что в такую грязь привыкшие к теплой дежурке милиционеры не полезут.В свои семнадцать с небольшим Юра имел опыт сорокалетнего мужика.Он бомжевал уже второй год, оказавшись на улице и без средств к существованию сразу после выхода из ворот детского дома. Оставленная ему умершими родителями квартира оказалась занята семьей грузинского коммерсанта, перебравшегося из нищей республики на берега Невы, а приход Петрова в райотдел милиции закончился тем, что у него отобрали все документы, сильно поколотили, отвезли на «уазике» в другой конец города и вышвырнули в лесополосе, предупредив, чтобы он и думать забыл о каком-то своем жилье и вообще о появлении в том районе, где существовал те пять лет, пока родители были живы. Начальник райотдела лично способствовал гостю из Тбилиси обрести вожделенные квадратные метры и не хотел лишиться нескольких тысяч долларов из-за какого-то мальчишки.Детдомовское воспитание помогло Юре не растеряться и начать выживать. Он прибился к компании привокзальных бомжей, проявил талант попрошайки и тем самым обеспечил себе какие-никакие пропитание и одежонку. Волчонок, с пятилетнего возраста видевший подлость и лицемерие взрослых и привыкший не верить ни одному человеку, превратился в молодого волка, готового зубами отстаивать свое право на кусок хлеба и крышу над головой...Сгрудившиеся у одного из контейнеров милиционеры завопили.Заскрипела ржавая дверь, и из железного ящика появились трое бездомных, привычно держащие руки на затылке.— На землю! — приказал подполковник и заглянул в темное чрево контейнера. — Есть еще кто?— Идите сюда! — позвал полупьяный майор замначальника линейного отдела по воспитательной работе, безуспешно возившийся с дверью соседнего вагона. — Тут заперто! Не иначе как изнутри забаррикадировались!Подполковник махнул рукой.— Ломайте!Двое сержантов с гвоздодерами наперевес бросились на помощь майору. Промзону огласили удары железа по железу. Минуты три милиционеры колотились в покрытую толстой жестью дверь, подбадриваемые суетливым майором.— Товарищ подполковник, никак! — запыхавшийся сержант опустил фомку.— А-а! — замначальника по воспитательной работе оттолкнул нерадивого подчиненного и вытащил пистолет. — Смотрите, орлы, как надо! — Майор встал в паре метров от вагона и направил ствол на огромный навесной замок. — Эй, там! На выход по одному! Считаю до трех! Раз!..— Идиот. — Опер из уголовного розыска, издалека наблюдающий за «штурмом» вагона, повернулся к своему товарищу. — Неужели они не соображают, что дверь заперта снаружи?— Два! — рявкнул майор.— Если б ты столько выпил, — вяло отреагировал коллега.— Три! — Майор выждал еще секунду, прищурился и немного присел на кривоватых ногах. — Получай!Грохнул выстрел.Выпущенная с двух метров девятимиллиметровая пуля чиркнула по дужке замка, по касательной прошла вдоль мощного стального швеллера, налетела на выступающую округлую головку заклепки, отрикощетила под прямым углом и угодила точнехонько в плечо тяжело дышащего сержанта.Тело с тремя лычками на погонах развернулось вокруг своей оси, взвизгнуло, смешно брыкнуло ногами и укатилось под откос.Несколько мгновений все находились в ступоре. Майор так и застыл с «Макаровым» в вытянутой руке, остальные разинули рты.Первыми очухались опера из уголовки.— Вызывай «скорую»! — старший лейтенант спрыгнул на рельсы и побежал к раненому. — Вот ведь мудаки!Его напарник стремглав бросился к телефонной будке...Юра Петров растянул тонкие губы в язвительной улыбке, поплотнее запахнул старое ворсистое пальто и, не оглядываясь, побрел к торчащей в километре от места происшествия водонапорной башне. Ближайший час доблестные стражи порядка будут заняты своим раненым товарищем и разборками с вышестоящим начальством. Так что у детдомовца была масса времени, чтобы отойти подальше от ставшего временно опасным ареала своего обитания. * * * Бывший участковый инспектор Вячеслав Цуцуряк, изгнанный из органов по причине неоднократных случаев применения физической силы по отношению к заявителям, облокотился на перила крыльца и уставился на воркующих в вольере голубей.— И чо, летят, куда надо? — Цуцуряк сделал вид, что не верит уверениям продавца пернатого товара.— Как выучишь, так и полетят, — ворчливо сказал старичок в потертой кожаной тужурке.— А учить как?— Заплатишь — научу...— Долго?— Что долго? — голубятник неприязненно посмотрел на обрюзгшего Цуцуряка.— Учить долго?— Смотря что ты хочешь, — уклончиво заявил старикашка, теряя интерес к навязчивому, но нерешительному собеседнику.— Чтоб отлетел с письмецом километра на три-четыре, — объяснил экс-участковый.— Так знать надо, мил человек, откуда и куда, — старик уставился на забор, ограждавший территорию Пулковской обсерватории. — Ежели сюда, домой, то совсем учить не надо. А вот если куда еще...Цуцуряк воровато огляделся.Избушка старожила-голубятника располагалась совсем недалеко от центрального подъезда к зданию института и с трех сторон была окружена деревьями. С крылечка открывался вид на аэропорт, до которого по прямой было ровно шесть с половиной километров.— Вот что, дед, — решился Цуцуряк. — Я тебе залог за птиц оставлю. Тыщу рублей. Через недельку-другую, когда решу, чо и как, отдам остальные...— Не прогадаешь, — старичок посветлел лицом, увидев в руках посетителя свою пенсию за два месяца. — Но ты уж не тяни со второй половиной-то...— Не боись, — пробормотал бывший милиционер, — ты пока корми их нормально. И чтоб не засиживались, летали...— Само собой, — закивал голубятник, пряча деньги во внутренний карман комиссарской кожанки. — Ну что, по грамульке? Покупки обмывать положено, — дед с вожделением бросил взгляд на позвякивающий в руках посетителя полиэтиленовый пакет.— Я за рулем, — отказался Цуцуряк и извлек на свет Божий пол-литровую бутылку «Охтинской». — А ты выпей. И за себя, и за меня... Тебя как тут искать-то?— Я чо ж меня искать? — старичок бережно принял презент и сглотнул. — Я завсегда туточки. В любое время. Либо в доме, либо дорожки мету. В магазин для меня внучка бегает... А для сугреву?— В следующий раз. Бывай, — экс-участковый развернулся и пошел к машине, стараясь ступать по узкой, протоптанной по снежной целине тропинке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41