— Я пришел к тебе с приветом, рассказать, что солнце село, — негромко прокомментировал Игорь вторжение начальства, — и другие все планеты взяты по тому же делу.— Кончай трепаться, Игорек, пора валить! — зашептал Рогов, прошел внутрь контейнера и попытался затащить туда товарища. — Да не стой ты, как истукан! Шагай вперед, иначе «неполное служебное» обеспечено.Думая, что Вася надеется переждать визит бдительного Мухомора в шкафу, Плахов последовал его совету, осторожно прикрыв за собой дверцу и довольно ощутимо ткнувшись при этом спиной о какие-то выступающие детали. Здоровенный шкаф недовольно защелкал, словно реле автомобиля при включении сигнала поворота, но через несколько секунд, показавшихся Игорю вечностью, звуки затихли.— Ну так что ты мне говорил про «рагу из зайца»? — торжественно прошептал Рогов, затем изрек, как Гагарин: — Пое-е-ехали! — и протянул руку к здоровенной красной кнопке, укрепленной на внутренней стенке шкафа.Последнее, что успел увидеть Плахов перед тем, как его ослепила яркая вспышка, предшествовавшая ощущению полета, это надпись, красовавшуюся рядом с кнопкой: «Exit». * * * УАЗ подпрыгнул, съезжая с бетонки на гравийную дорогу, Твердолобов ударился носом о дужку переднего кресла и вышел из забытья.— Эй, люди! Где это я?!— Подъезжаем. — Начальник ОУР по-отечески похлопал очнувшегося дознавателя по плечу.— Кто здесь? — Испуганный Твердолобов начал ощупывать пространство рядом с собой, ибо фокусировка обоих глаз оставляла желать лучшего и перед взором дознавателя мельтешили какие-то серые пятна.Вдобавок его ощутимо трясло, подбрасывало и подташнивало.Наконец Твердолобов сообразил, что едет на машине РУВД в окружении коллег по нелегкой милицейской службе.— Остановите, мне надо выйти!— Да погоди ты! — Соловец показал пальцем на белеющий за маленькой рощицей двенадцатиэтажный недостроенный дом. — Нам туда!— Напрямки пройдем! — Котлеткин резко повернул руль вправо, и «козелок», чуть сбавив скорость, устремился к виднеющейся между деревьями просеке.— Мне надо выйти! — продолжал настаивать дознаватель.— Ерунда! Полкилометра осталось. — Водитель почти убрал ногу с педали газа и полез в бардачок напротив невозмутимого Недорезова.— Мне надо! — не успокаивался Твердолобов.— На, держи! — Котлеткин бросил на колени дознавателю пачку гигиенических пакетов, которые взял на память об авиарейсе «Санкт-Петербург — Хабаровск», когда летал к родственникам. — Потрави пока!— Но я не хочу! — взвизгнул дознаватель. УАЗ влетел на просеку и заскакал по изрытым гусеницами бульдозеров колеям.— Как это не хочешь? — удивился шофер, кося одним глазом на дорогу.— Да я этого не хочу! Я другого хочу! — Твердолобое был близок к истерике.Смотревший прямо перед собой через плечо водителя Соловец внезапно увидел надвигающийся на капот машины спил толстой сосны.— Пенёк! — заорал майор, тыча пальцем в лобовое стекло.— Ась? — Котлеткин, услышавший свое прозвище, обернулся к главе «убойщиков».Тормозить было уже поздно.УАЗик на полном ходу врезался в торчащий на полметра из земли пень, машину подбросило, отлетел сорванный передний бампер, мотор заглох, с треском вывалилось лобовое стекло, бело-синий «козелок» шмякнулся оземь и завалился набок.Милиционеров спасли лишь колдобины на гравийной дороге, не позволившие раздухарившемуся Котлеткину разогнаться как следует.— Все живы? — поинтересовался Соловец в наступившей тишине, прерываемой бульканьем тосола, вытекающего из разбитого радиатора.Под майором завозился Твердолобое.— Приехали, — резюмировал Недорезов, отталкивая навалившегося на него сверху ошалевшего Пенька. * * * — Не сметь портить казенное имущество! — Возмущенный начальник райотдела, заметив отблеск света в дальнем углу подвала, решительно двинулся в ту сторону. — От подполковника Петренко еще никто не уходил, а зеленые «уклонисты» тем более! — проворчал себе под нос Мухомор, распахивая дверь контейнера. — Никто не уходи-и-ил! — повторил начальник райотдела, грохнув кулаком по большой красной кнопке, красовавшейся под надписью «Exit». Глава 2ИХНИЕ БЛАГОРОДИЯ — Приехали! — радостно заулыбался Вася Рогов, но его энтузиазм не нашел понимания.Плахов зловеще прошептал, что не фиг было шутить с электричеством.— Я же предупреждал. — Игорь, которому все еще мерещились яркие круги света, старательно моргал глазами, пытаясь восстановить зрение. — В гробу я видал такие праздники. И вообще — тише! Мухомор где-то рядом!— Нет, теперь ему до нас ни в жизнь не добраться! — Вася распахнул дверь контейнера, внутренние стенки которого теперь были почему-то не голубого, а ярко-зеленого цвета. — Здравствуй, Лондон, здравствуй, Темза!Плахов взглянул на друга, словно на тяжело больного, но тот уже торопился к выходу.— Пойдем быстрее, я тебе все по дороге объясню. — Рогов довольно ухмыльнулся.Третий раз уже это слышу, и все без толку, — буркнул Плахов, удивленно озираясь по сторонам.Вместо захламленного рувэдэшного подвала его глазам предстала какая-то мастерская, напоминающая сапожную. Во всяком случае, в небольшом помещении на стеллаже красовались несколько пар обуви, а посреди комнаты стоял стол, на котором валялись старый башмак, дратва и обрезки кожи. Игорь не успел удивиться, потому что Рогов распахнул дощатую дверь мастерской и, жмурясь от яркого солнца, выскочил на свет божий.Не желая оставлять товарища наедине с его явно прогрессирующей болезнью, Плахов спешно зашагал следом.Это и вправду оказался выход на улицу. Узенькая, мощенная булыжником и стиснутая с обеих сторон низкими, не больше чем в два этажа хибарками с облупившимися стенами, крашенными когда-то в белый цвет, улица шла на подъем и метров через сто пропадала из глаз за пышными кустами акации. Игорь взглянул на дом, из которого только что вышел, заметил висящую на ржавой цепи деревянную табличку с потертой надписью: «Г-нъ Сердюкъ. Сапоги и штиблеты. Ремонтъ» — и заторопился за товарищем, быстро удаляющимся от дома.— Постой! Ты куда несешься? — Плахов пытался догнать Васю.Но тот, не замедляя шага, только отмахивался:— Погоди, сейчас сориентируюсь.Когда подъем кончился, а акация осталась за спинами, Рогов обескураженно остановился, всматриваясь вдаль:— Не понимаю. Там же не было моря.— Где «там»? — осведомился Игорь.— Где, где! В го-ро-де! В Лондоне! Да не смотри ты на меня, как на придурка! Я же сказал, что все объясню…Но в этот момент они услышали лихой свист, после чего из кривого проулка выскочили несколько вооруженных карабинами и шашками всадников и галопом помчались по улице навстречу двум примолкшим друзьям. Оперативники едва успели прижаться к покосившемуся заборчику, чтобы не попасть под копыта.Потом вдалеке послышались несколько одиночных выстрелов и через какое-то время сухой револьверный хлопок.— Что за фигня? — Плахов уставился вслед удалявшейся коннице. — Кино, что ли, снимают про гражданскую войну? Пойдем посмотрим.— Это не кино, Игорь, — как-то жалобно выдавил Рогов, — это, кажется, настоящие беляки. И туда нам идти не стоит.— Он шел на Одессу, а вышел к Херсону, — осуждающе продекламировал Плахов. — Ты уже который по счету день празднуешь, Васятка? * * * Очередная бутылка из-под пива «Балтика № 9» вылетела в открытую форточку и плюхнулась в сугроб.Майор Чердынцев совершил стремительный рывок с крыльца к куче грязного снега, куда упала пустая тара, и перехватил бутылку перед носом ринувшейся в том же направлении бабки с полосатой сумкой на колесиках.— Это вещдок! Иди отсюда! — рявкнул начальник дежурной части N-ского РУВД, опуская емкость в черный полиэтиленовый пакет.Бабка обиженно засопела и отошла.Но недалеко, всего-то шагов на десять.Чердынцев вернулся на крыльцо и повесил пакет на торчавший из стены железный крюк, оставшийся с тех далеких дней, когда подполковник Петренко, внезапно почувствовав тягу к здоровому образу жизни, решил приезжать на работу на велосипеде, перепутав Питер с его вечными дождями и перекопанными улицами с благополучной Голландией, и приказал вмонтировать возле входа в здание что-нибудь мощное, к чему можно было бы приковывать наручниками двухколесного коня.Целую неделю начальник РУВД честно приезжал по утрам на велосипеде.Забрызганный с ног до головы летящей из-под колес автомобилей грязью, еле дыша после непривычных нагрузок, с отбитым на ухабах задом, но всё же довольный и лелеющий светлую мечту о пересадке всех подчиненных ему сотрудников на экологически чистые виды транспорта.На седьмой день велосипед всё-таки стырили, перекусив цепочку наручников.Первым, кого отымели согласно существующей в МВД вертикально структурированной иерархической системе однополых отношений, был начальник дежурной части Чердынцев, не обеспечивший имуществу начальника должную защиту. Майор, в свою очередь, поставил на четыре точки постового, обязавшегося не спускать глаз с железного друга Петренко. Младший сержант перевел стрелки на курсанта школы милиции, проходившего в то время практику в РУВД.Курсанту деваться было некуда, ибо ниже его по званию, должности, возрасту, стажу пребывания в рядах правоохранителей да и просто по жизни никого не наблюдалось…Из окна кабинета оперов, где праздновали возвращение Ларина, Рогова и Дукалиса, послышалось нестройное пение и гитарные аккорды.Опытный Чердынцев понял, что в ближайшие десять-пятнадцать минут вешдоков больше не будет, и ушел греться в дежурку, не забыв прихватить с собой пакет с собранной тарой.Бабка осталась на своем посту, с надеждой взирая на окна второго этажа. * * * Рогов был абсолютно прав: возвращаться к дому сапожника действительно было поздно.Направься оперативники по улице в противоположную сторону, они бы наверняка вышли к перекрестку одновременно со светловолосым подростком вполне босяцкого вида. Парнишка тоже чуть было не попал под копыта коней, во весь опор несущихся по направлению к мастерской сапожника, но вовремя успел отскочить к стене.Он видел, как дюжие казаки вытащили из дома избитого человека в тельняшке, к которому подошел чернявый господин с тонкими усиками, одетый в светлый клетчатый костюм.— Не надо, он хороший, он сам пойдет! — дернув вверх подбородком, ощерился чернявый и неожиданно ударил задержанного в живот. — Не правда ли, товарищ Сердюк?С трудом разогнувшись после удара, сапожник смачно плюнул в физиономию говорившего, а затем, оттолкнув казаков, бросился бежать.Чернявый выхватил наган, старательно прицелился и наконец выстрелил.Нелепо взмахнув руками, Сердюк рухнул на булыжную мостовую и затих. Довольный стрелок снова странно дернул подбородком. Босяк-подросток, на которого никто не обращал внимания, ненавидящими, полными слез глазами наблюдал за расправой.Через некоторое время из дома уже выносили и грузили в подогнанную телегу обнаруженные в результате обыска вещи. Среди них оказались не только пара ящиков с динамитом, набор типографских шрифтов, множительный станок, груда старых штиблет, но также громоздкий шкаф, напичканный странными приборами, как и остальные предметы подрывной Деятельности очевидно предназначенный для подпольной революционной работы. И обыском, и погрузкой руководил чернявый господин с усиками.Прошли еще полчаса, и тяжело груженная телега, сопровождаемая солдатами, двинулась с места. Служивые, отойдя от начальства на безопасное расстояние, увлеченно слушали историю, которую, тараща косящий глаз и растопырив пальцы, рассказывал худощавый военный: «…А там — мертвые с косами стоять. И тишина-а…»— Брехня! — на всякий случай засомневался бывалый служака с обвислыми усами. — Брехня-я! * * * — Эге-гей!!! — Соловец, первым выбравшийся из оврага, замахал руками, привлекая к себе внимание стоявших возле недостроенного дома сержантов ППС.Вслед за начальником ОУРа обледеневший песчаный обрыв штурмовали Котлеткин и Недорезов, поддерживавшие с двух сторон плохо ориентирующегося в пространстве Твердолобова.Троица разбегалась, добиралась до середины склона и скатывалась обратно.И так семь раз.На восьмой обессиленный дознаватель еще и приложился башкой к булыжнику, крайне неудачно оказавшемуся на трассе восхождения.Сержанты узрели знакомое лицо и помахали в ответ.Майор обернулся, с грустью посмотрел на «великолепную тройку», готовящуюся к девятой попытке, и пошел по направлению к дому, расположенному почти на границе зоны ответственности РУВД подполковника Петренко и областного отдела милиции.— Ну, что у нас тут? — Соловец задрал голову вверх и оценил черные провалы окон. — Где тело?— Какое тело? — удивились сержанты.— В смысле — труп.— Чей? — не поняли сержанты.— Ну не мой же! — разозлился майор. — На фиг мы сюда пёрлись, как вы думаете?Сержанты переглянулись.— Так, где труп? — продолжал настаивать Соловец.— Да мы откуда знаем! — повысил голос пузатый патрульный с автоматом.Майор потряс головой, пытаясь стряхнуть наваждение:— А я здесь зачем?!— Я не в курсе, — пожал плечами старший наряда. — Мы подмогу вызывали.— А труп? — опять вскинулся Соловец.— Чей труп? — хмуро переспросил пузатый. — Не было пока трупа.— Но будет? — с надеждой прищурился майор.— Если мы его не поймаем, — старший пэпэ-эсников махнул рукой в сторону дома, — то может быть… Если сорвется.— Кого — его? — заинтересовался Соловец.— Его. — Пузатый переступил с ноги на ногу. — Который по дому бегает.— И давно?— Да с час уже. Или больше.В проеме балконной двери на четвертом этаже мелькнула какая-то тень, и до майора долетел чей-то выкрик. Слов было не разобрать, но Соловцу показалось, что он услышал нечто вроде «Национальная безопасность!».— А чего же мне Чердынцев сказал, что тут труп? — снова разнылся начальник «убойного» отдела.— Я по рации передал, что может быть труп. — Старший наряда поджал губы.— Тьфу! — в сердцах плюнул Соловец и обернулся в сторону оврага, на краю которого лежал Пенёк и тянул вверх привязанного тросом Твердолобова. Снизу дознавателя подталкивал громко ругающийся Недорезов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25