Значит, вы будете оплачивать мне двадцать четыре часа в сутки.
— Ничего, деньги у меня есть. Это не проблема. Мне нужен кто-нибудь рядом.
— И на сколько? — спросил я.
Вопрос ее озадачил.
— Не знаю. Я об этом не думала.
— Не могу же я оставаться здесь, пока мальчику не исполнится двадцать один год и он достигнет совершеннолетия. Охрана — мера лишь временная. В конце концов, вам надо будет принимать какие-то радикальные меры.
— Я приму меры, — заверила она. — Приму. Но немного позже. А сейчас я просто напугана. И нам здесь нужен мужчина.
Я взглянул мимо нее в сторону входа и заметил, что в тени на ступеньках стоит Пол. Мы посмотрели друг на друга. Пол повернулся и исчез. Я перевел взгляд на его мать.
— Так вы останетесь? — спросила она, подняв глаза.
— Конечно. Но мне надо съездить домой собрать вещи.
— Мы поедем с вами. — Она улыбалась. — Вместе с Полом. Мне интересно посмотреть, где вы живете.
— Видите ли, у меня спортивная машина. Там хватит места только для двоих.
— Давайте возьмем мою машину, — предложила Пэтти. — С вами мы будем чувствовать себя в безопасности. А на обратном пути можем остановиться и поужинать. Или вы предпочитаете домашнюю еду? Бедняжка, вы, наверное, все время питаетесь вне дома? Вы женаты? Ах, похоже что нет. Кажется, я об этом уже спрашивала. Пол! — крикнула она в дверь. — Пол, спускайся. Мистер Спенсер остается с нами.
Она залпом допила шерри.
— По пути можем перехватить по сэндвичу, — сказал я.
— Нет уж. Когда мы вернемся, я сама приготовлю вам ужин. Не спорьте... Пол, собирайся, мы съездим к мистеру Спенсеру. Он соберет вещи, чтобы остаться у нас.
Пол спустился в гостиную. На нем была цветная рубашка с длинными рукавами, черные вельветовые брюки и кроссовки. Он заметно похудел с января.
Я кивнул ему. Он промолчал.
— Надень куртку, мы поедем к мистеру Спенсеру за его чемоданом, — сказала Пэтти.
Пол надел тот же бушлат, что я видел в январе. Две пуговицы на нем отсутствовали. Правда, сейчас было не настолько холодно, чтобы застегиваться. Мы забрались в принадлежащую Пэтти Джакомин “ауди” и поехали в Бостон. Все вместе мы вошли в мою квартиру. Пол тут же включил телевизор и, засунув руки в карманы бушлата, плюхнулся в кресло. Его мать похвалила мою квартиру и назвала ее прекрасной обителью холостяка. Потом увидела фотографию Сюзан на книжном шкафу и спросила, кто это. Я промолчал. Она похвалила чистоту и порядок на кухне. Я уложил в чемодан кое-что из одежды, бритвенный прибор, пачку патронов 38 калибра и сказал, что готов. Пэтти спросила, не бывает ли мне одиноко. Я сказал, что иногда бывает. Пол тупо смотрел повтор фильма “Трое моих сыновей”. Пэтти сказала, что мужчине, наверное, легче жить одному. Я ответил, что не уверен, но у меня есть друзья и я почти все время занят. Насчет Сюзан я ничего не сказал.
На обратном пути в Лексингтон мы заехали в магазин “Стар Маркет”. Пэтти Джакомин обналичила чек и накупила всякой всячины в бакалейном отделе. Мы вернулись к ней домой, и она приготовила нам ужин. Бифштекс, жареный картофель с горошком и бутылка португальского красного вина. Это что-то новое.
После ужина Пол вернулся к телевизору, а Пэтти Джакомин убирала со стола. Я предложил свою помощь.
— Нет-нет, — сказала она. — Сидите, пожалуйста. Приятно снова поухаживать за мужчиной.
Я посмотрел на часы. Еще не было десяти.
Глава 8
Дом Пэтти Джакомин был трехэтажный. Моя комната находилась на первом этаже. Напротив через холл был туалет с душем. Рядом со мной общая комната с теннисным столом, а рядом с туалетом кабинет, где Мэл Джакомин работал, когда бывал дома. На втором этаже располагалась гостиная, столовая и кухня. На третьем — ванная и три спальни. Там спали Пэтти и Пол.
На следующее утро в семь двадцать пять я отвез Пола в школу. Он не позавтракал. Мать в это время заперлась в ванной. Я подвез его прямо к школьной двери.
— Когда заканчиваются занятия? — спросил я, когда Пол выходил из машины.
— Кажется, в пять минут третьего, — ответил он. — Но я точно не знаю.
— Когда занятия закончатся, я буду ждать здесь, у двери. Ни к кому не подходи. Ни с кем никуда не ходи без меня.
Он кивнул и пошел в школу. Я заметил, что он даже не причесался. Сидя в машине, я дождался, пока он скроется из виду. Потом развернулся и поехал назад на Эмерсон-роуд. Пэтти Джакомин уже выкупалась, напудрилась и накрасилась. Поверх темно-бордовой шелковой блузки и белых зауженных книзу брюк был надет красный передник с желтыми цветочками. Ногти накрашены. В электрокофейнике варился кофе. На плите подогревался бекон. В тостере жарились гренки. Обеденный стол был накрыт на двоих. В бокалах — апельсиновый сок. На блюдечках — джем и масло.
— Присаживайтесь, — предложила она. — Завтрак почти готов.
— А Пол и не знает, что пропускает, уходя в школу, — саркастически заметил я.
— Ах, он никогда не завтракает. Терпеть не может завтракать, а впрочем, я довольна. Он так брюзжит по утрам. Вам яйца как сварить?
— В мешочек.
— Садитесь же, — настаивала она. — Все почти готово. Я сел.
— Выпейте пока сок. Не ждите меня. Я присоединюсь через минуту.
Я пригубил сок. Из холодильника. Гренки поджарились. Пэтти выложила их на тарелку, заложила в тостер еще четыре кусочка хлеба, а тарелку поставила на стол.
— Хотите, намажу гренки маслом? — предложил я.
— Да, пожалуйста.
Я намазал гренок маслом. Пэтти положила на мою тарелку четыре кусочка бекона и пару яиц в мешочек. Себе она положила одно яйцо и две полоски бекона. После этого села и начала пить свой апельсиновый сок.
— Очень мило, — улыбнулся я.
— Ну, раз уж вам придется торчать здесь с женщиной и ребенком, надо же это хоть как-то компенсировать.
Я разлил кофе, вначале в ее чашку, потом в свою.
— Но этот уик-энд вам, мужчины, придется перебиваться самим, — неожиданно сказала она. Я кивнул.
— Мне нужно съездить в Нью-Йорк навестить друзей.
Я снова кивнул и принялся за еду.
— Я каждый месяц туда езжу. Хожу в театр, в музей, на выставки. Это очень стимулирует.
— Да, — согласился я и доел второе яйцо.
— А вы знаете Нью-Йорк, мистер Спенсер? — спросила она, съев кусочек яйца.
— Когда спрашивают, знаете ли вы Нью-Йорк, обычно имеют в виду центр города — Манхэттен.
— Пожалуй, верно. Именно это мы и называем Нью-Йорком, когда туда ездим, — она отпила глоток кофе.
— А кто раньше оставался с Полом, когда вы уезжали? Люди из агентства Пинкертона?
— Нет, — улыбнулась Пэтти. — Я нанимала женщину. Обычно миссис Травиц. Иногда — Салли Уошберн. Всегда кто-то был.
— А вы не думаете, что Пол может не захотеть остаться со мной? — спросил я.
Она немного удивилась, как будто я задал уже совсем идиотский вопрос.
— Конечно нет. Вы нравитесь Полу. Он понимает, что мне надо уехать. Что я должна как-то себя выразить. Он сознает, что я не могу быть просто матерью, как не могла быть просто женой.
— Конечно, — согласился я.
— Я считаю, что просто удивительно, как долго женщины не могли понять ценности и необходимости самовыражения, — продолжала она.
— Действительно, — поддакнул я. — Поразительно долго.
— Да, Нью-Йорк для меня своего рода предохранительный клапан.
— И, по магазинам есть возможность пройтись, — подсказал я.
— Да, — кивнула Пэтти. — Обычно один день я провожу на Пятой авеню.
— А Пола с собой когда-нибудь брали?
— О Господи, конечно же нет. Ему было бы скучно таскаться повсюду со мной. Нет, он бы все испортил. У вас ведь детей нет, не так ли?
— Нет.
— Вам повезло, — она слегка усмехнулась. — Даже дважды: вы мужчина и у вас нет детей.
— А как насчет самовыражения и прочего? — спросил я.
— Я действительно так считаю. Я борюсь за это. Но что в нем проку для одинокой женщины?
— А почему так важно выйти замуж? — опять спросил я.
— Потому что только так можно получить доллары, — вполне искренне ответила Пэтти. — И вы это знаете.
— Не уверен, что я это знаю, ведь я никогда не был женат.
— Бы прекрасно понимаете, что я имею в виду. У мужчин есть деньги. А женщине, чтобы получить их, нужен мужчина.
— Интересно, Глория Стайнем принимает вызовы на дом? — вслух подумал я.
— Это все чушь собачья, — сказала Пэтти Джакомин. Голос ее звенел. — Вы, как и все, говорите в либеральном духе, но ведь вы-то знаете, что такое реальность! У мужчин есть деньги и сила. Если женщине нужны деньги или сила, она должна мертвой хваткой цепляться за нужного мужика.
Меня передернуло. До меня начало доходить, откуда у Пола появилась эта привычка.
— Я знаю ребят, которые могли бы с вами поспорить, — сказал я, — но я не из их числа. Я слишком занят подсчетом своих денег и укреплением силы.
— Вы действительно выглядите сильным, — улыбнулась Пэтти. — Поднимаете штангу?
— Иногда, — скромно ответил я.
— Я так и думала. Мой муж, бывший муж, тоже поднимал штангу.
— Но недостаточно.
— Правильно. Вы ведь его видели, не так ли? Он стал жирным. Но когда мы познакомились, он выглядел очень прилично.
— Вы и правда считаете, что он еще раз попытался похитить Пола? — осторожно спросил я.
— Уверена. Он, он... — она никак не могла подобрать слово, — он такой. Он должен сравнять счет. Он не выносит проигрыша.
— Завоевать приз, — пробормотал я.
— Простите?
— Просто думаю вслух, — покачал я головой.
— Нет, пожалуйста, скажите. Вы ведь что-то сказали? Вы меня осуждаете?
— Одобрять или осуждать — это не мое дело, — твердо сказал я. — Мое дело — обеспечить безопасность вашего ребенка.
— Но ведь только что вы что-то сказали. Повторите, пожалуйста.
— Я сказал: завоевать приз. Ребенок выступает в роли приза, который вы оба разыгрываете.
— Ну что ж, все равно этот сукин сын его не получит, — с ожесточением сказала Пэтти.
— Точно, — подтвердил я.
— Вы не хотите забрать кофе в гостиную и почитать газету? — предложила она. — А я пока здесь приберу.
Я хотел.
Она убрала посуду в посудомоечную машину и подмела пол. Закончив читать газету, я пошел в свою комнату, переоделся и отправился на утреннюю пробежку.
Зима уже закончилась. Погода установилась хорошая. Откуда-то доносился голос горлицы. Громче всех шумели воробьи. Я побежал к центру города. Весеннее солнышко ласкало спину, но воздух еще не прогрелся по-летнему. Уже через милю появилась приятная испарина, ноги налились силой, а мышцы расслабились. В это время дня на улице появлялись и другие бегуны, в основном женщины. Может они ищут мужчин, в которых можно вцепиться из-за силы и денег? Может поэтому и Сюзан привязалась ко мне? Бедная старушка Пэтти. Начиталась всякой ерунды в журнале “Космополитан”, усвоила несколько терминов вроде “самовыражение”, а на самом деле по-настоящему хочет только одного: поймать мужика, у которого есть и сила, и деньги.
Впереди меня бежала девушка. На ней был свитер от бежево-голубого спортивного костюма и голубые высоко обрезанные шорты. Весной женщины всегда выглядят более реальными. Например, вот эта. Загар еще не касался ее в этом году, и ноги были белыми и какими-то беззащитными. Хотя и довольно красивыми. Интересно, если я предложу ей деньги и силу, она побежит со мной? Может быть. А может, прибавит скорость и убежит. А вдруг я ее не догоню? Это будет унизительно. Я набрал темп и обогнал ее. В ушах у девушки были серьги в виде больших колечек. Когда я пробегал мимо, она дружелюбно улыбнулась. Я старался казаться сильным и богатым, но она не поспешила догонять меня.
Я оббежал вокруг центра Лексингтона мимо памятника минитмену и, сделав крюк, вернулся на Эмерсон-роуд. Я бегал около часа с четвертью, значит, намотал километров десять-двенадцать. “Ауди” не было на месте. Я сделал несколько упражнений на растяжку, принял душ и оделся. К дому подъехала машина Пэтти. Мы встретились в холле. Она как раз заходила на кухню с сумкой, полной продуктов.
— Привет, — сказала Пэтти. — Хотите перекусить перед обедом?
— Вам нужны мои деньги и сила? — спросил я.
Она искоса быстро взглянула на меня и сказала:
— Может быть.
Глава 9
На уик-энд Пол существенно увеличил время сидения у телевизора. Пэтти Джакомин уехала самовыражаться в Нью-Йорк. В моем распоряжении была гостиная, Пол же в основном торчал у себя в спальне, за исключением коротких экскурсий на кухню, чтобы пошарить в холодильнике. Иногда он смотрел в открытый холодильник по несколько минут кряду, но при этом редко что-нибудь ел. Заглядывание в холодильник, по-видимому, само по себе уже было действием.
Я был привязан к этому дому, поэтому никак не мог заняться сооружением шкафчиков для Сюзан, как обещал. Большую часть дня я читал о жизни и подвигах Энгерана де Куси в четырнадцатом веке. В субботу вечером посмотрел баскетбол по телевизору. Около шести вечера я прокричал ему наверх:
— Ты хочешь ужинать?
Он не ответил. Я крикнул еще раз. Он вышел из спальни и спросил:
— Чего?
— Ты хочешь ужинать?
— Мне все равно, — ответил он.
— Ну, как знаешь. А я приготовлю что-нибудь. Я голоден. Скажешь, если захочешь есть.
Он ушел в свою комнату. До меня доносились звуки старой кинокартины.
Я обследовал кухню. Нашел свиные отбивные. Я заглянул в буфет. Там был рис. Отыскались также какие-то орешки, консервированный ананас, кое-какие приправы и банка китайских апельсинов. Да еще сливки — универсальная приправа к любым блюдам. Жалко, что не такие густые, как надо, но сгодятся. Была также дюжина банок пива “Шлиц”, которые Пэтти приобрела перед отъездом. Жалко, со мной не посоветовалась. Если бы она спросила, я бы лучше заказал “Бек”. Но сойдет и такое. Я открыл банку и попробовал. Резковатое, с приятным привкусом, без следов танина.
Я вырезал кружочки из отбивных и подровнял их. Остальное мясо выбросил. У Пэтти не нашлось молоточка для отбивания, поэтому я отбил кружочки рукояткой ножа. Потом положил немного масла на сковородку, разогрел ее и положил туда свинину. Допил пиво и открыл еще одну банку. Когда мясо подрумянилось, я приправил его гвоздикой, добавил ананасного сока и накрыл сковородку крышкой. Приготовил в духовке рис на курином бульоне с орешками, тимьяном, петрушкой и лавровым листом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20