На панели зажглась сигнальная лампочка, и Джимми начал:— Итак, в эфире программа «Мысль» из Бостона и я — Джимми Уинстон. В ближайшие полчаса мы будем беседовать с бостонским частным детективом, который считает, что в деле об убийствах Красной Розы полиция введена и вводит нас в заблуждение. Он пришел к нам в студию, чтобы высказать свое мнение. Как вы оказались замешанным в это дело, мистер Спенсер?— Меня попросил заняться им человек, возглавляющий расследование, — ответил я.Джимми быстро просмотрел записи.— Если не ошибаюсь, это начальник отдела по расследованию убийств лейтенант Мартин Квирк, — уточнил он. Что бы он ни говорил, все звучало как обвинение или объявление Третьей Мировой войны.— Да.— Но он больше не занимается этим делом, — продолжал Уинстон. — А как же вы? Вы считаете, что Уошборн невиновен?— Я считаю, что Уошборн не является убийцей Красная Роза, — ответил я. — Он прекрасно подходит для этого обвинения и снимает все проблемы. Но я думаю, настоящий преступник разгуливает сейчас на свободе.— Даже несмотря на то, что крупнейшие полицейские чины штата уверены в обратном?— Мне неприятно делать такое заявление, — ответил я. — И все же да.Джимми закурил. По-моему, уже пятую сигарету за то время, что я был здесь.— И вы хотите решить эту шараду?— Я хочу, чтобы она была решена.— Но вы не против, чтобы она была решена именно вами?— Чтобы написать сценарий детективного фильма и полюбоваться на свою фотографию в «Пипл»?— Не могу поверить, что вы думаете об этом, — улыбнулся Джимми.— Попытайтесь.— У вас есть какие-то новые улики? Если да, то, может, вы расскажете нам о них и объясните, почему их нет ни у шефа полиции, ни у окружного прокурора?Я рассказал ему все, что знал, кроме того, что касалось Сюзан. Не упомянул и про наш список подозреваемых. Джимми окинул меня возмущенным взглядом.— Но у вас нет ничего, что не было бы известно лейтенанту Квирку, — резюмировал он. — Хорошо, переходим к ответам на телефонные звонки.Джимми взглянул на крошечный экран монитора, на котором высвечивалось шесть имен и города, из которых звонили.— У нас на линии Клара из Бостона. Привет, Клара. Вас слушает программа «Мысль».— Привет. Это Джимми?— Слушаем вас, вы в эфире.— Джимми, мне очень нравится ваша программа. Я хотела сказать вам об этом.— Спасибо. У вас есть вопросы к нашему гостю? — спросил Джимми.— Да. Мистер Спенсер?— Да, Клара.— Вы ведь видели тела, так?— Так.— Они все были раздеты?— Да.— И изнасилованы?— Нет, не в том смысле, в котором вы думаете.— Конечно, изнасилованы, он изнасиловал их, мерзкий ублюдок. Так я хочу сказать, что нужно кастрировать это грязное животное.— Ты часто так говоришь, правда, Клара?— Если его кастрировать, ему больше не захочется связывать и насиловать несчастных женщин.— Спасибо, Клара, — вмешался Джимми. — Мы будем иметь это в виду. А сейчас нам звонит Ронни из Ридинга. Привет, Ронни, вы в эфире.— Джимми?— Да, Ронни, слушаем вас.— Джимми, по-моему, все это просто журналистские бредни, понимаете? Да, пользуясь случаем, хочу сказать, что я люблю вашу передачу.— Спасибо.— Так вот, мне кажется, что они просто сами убивают друг друга, понимаете? Ну, в смысле, я не хочу сказать, что они... ну, вы понимаете. Давайте забудем обо всей этой истории. На днях мои дети даже в школе говорили об этом. Что это за тема для разговора маленьких детей? Так что давайте не будем раздувать весь этот бред...— То есть, вы хотите сказать, что, поскольку все жертвы черные, всех остальных это не должно интересовать? — вставил Джимми.— Да они просто сами убивают друг друга, — не унимался Ронни.— Ронни, вы слушаете меня, Ронни? — перебил Джимми. — Так вот, знаете что? Пойдите сейчас в гараж, заведите машину и вставьте себе в рот глушитель. Может тогда хоть немного поймете, что к чему.Он нажал на кнопку. На экране появилось еще несколько имен.— Марвин из Куинси, слушаем вас, вы в эфире.— Я считаю, что мистер... э... Спенсер, ваш гость, совершенно прав, и я восхищаюсь его мужеством, вы меня слышите? Они постоянно водят нас за нос. Все, что им нужно, это чтобы их не поливали грязью в газетах. Думают, если у них в руках есть какая-то сила и власть, то им можно помыкать простыми людьми...— А по-моему, негры должны сами решать свои проблемы...— ...Считаю, ваша ошибка в том, что вы пытаетесь найти какое-то человеческое объяснение проблемы, причины которой недоступны нашему пониманию. Вы никогда не думали, что во всем этом чувствуется рука Сатаны...— Все эти преступления говорят о чем-то гораздо большем. Они говорят нам о болезни всей нашей страны. В известном смысле все женщины здесь связаны и... — И дальше в том же духе.В десять тридцать мне позвонил какой-то тип, сообщивший, что если я уже совсем поехал умом и докатился до того, что пришел в гости на эту вшивую передачу, то с меня уже не будет никакого толку в качестве детектива.— Это ты, Голдмэн? — спросил я.— Неважно, — ответил звонивший, но я уже понял, что это действительно Мейнард Голдмэн.— Вы хотите сказать, что вам что-то не нравится в нашей передаче? — любезно спросил Джимми.В голосе Мейнарда зазвучали издевательские нотки.— Если бы только «что-то», — хмыкнул он. Уинстон подал знак, и Мейнарда быстренько отключили.Сюзан повернулась ко мне и ободряюще улыбнулась. Последний человек, позвонивший перед перерывом для одиннадцатичасовых новостей, хотел узнать, что я сделаю с Красной Розой, если мне когда-нибудь удастся поймать его.— Приведу сюда, на передачу, — пообещал я.Джимми отключил микрофон и прикурил очередную сигарету. Я повесил наушники и откинулся в кресле.— Не стоит молоть в эфир всякую чушь, — проворчал Джимми. — У нас здесь разговор с народом. Можно сказать, форум, дискуссия. И каждый имеет право на собственное мнение.— Это не мнение, — огрызнулся я. — Это патология. Форум народного онанизма.Джимми пожал плечами и раскрыл текст.— Приятно было побеседовать, — бросил он, не поднимая глаз.— Вот так вот, — улыбнулась Сюзан, — за кулисами волшебства и очарования.Она взяла меня за руку, и мы вышли за дверь. Глава 20 Хоук сменил меня у Сюзан, и я отправился в контору просмотреть почту и принять пару клиентов. Я прошел по Беркли-стрит. В спину с реки дул сильный холодный ветер, гоня по тротуару бумажные обертки. Все то время, пока я или Хоук дежурили у Сюзан, она вела себя молодцом, но я понимал, как мерзко она себя чувствует, находясь под постоянной охраной.Войдя в контору, я вынул из ящика кипу почты и уселся за стол. Автоответчик записал несколько телефонных звонков. Я взял со стола первое письмо и включил воспроизведение. Пошла первая запись:— Привет, любитель ниггеров. Слышал тебя вчера в программе Джимми Уинстона. Ты там пытался доказать, что это дело рук белого, а не этого сраного черномазого. Так вот, нужно заткнуть твой рот за такие слова.Я слушал записи телефонных звонков и читал письма. Как всегда. В душе закипала злоба, но я тешил себя тщетной надеждой, что когда-нибудь все же повстречаюсь с этими сволочами. Автоответчик выдал еще пять записей. Все они в более или менее сдержанной форме соответствовали первому звонку, кроме одной, где мужской голос бесстрастно произнес:— Может, ты и прав насчет Красной Розы. Может, он действительно все еще гуляет на свободе.Я отложил письма и еще раз прослушал последнюю запись. Потом вынул кассету, сунул в карман и вставил в автоответчик чистую.Покончив с телефонными звонками, я распечатал письмо от Риты Файор. Оно было написано на розовой бумаге и пахло сиренью. Рита писала, что хотела бы узнать, как я поживаю, и предлагала позавтракать вместе. Я как раз обдумывал это приглашение, когда дверь с шумом распахнулась и в кабинет друг за другом ввалились пятеро парней, явно не из лиги помощи голодающим частным детективам. Пройдя в комнату, они молча встали у моего стола полукругом. Последний захлопнул дверь.— Как я понимаю, ребятки, вы из фан-клуба Майкла Джексона и пришли узнать по поводу билетов на концерт, — попытался сострить я.Предводитель был явно культуристом. Остальные четверо тоже смотрелись неплохо, хотя поодиночке никто из них не смог бы заставить меня дрожать от страха. На культуристе были широкие «вареные» джинсы, черные кроссовки «Рибок» и голубая майка без рукавов с надписью «Качая железо» на груди. Принимая во внимание сегодняшний холод, я подумал, что на улице ему было не очень-то тепло, но как еще он мог нагнать на меня страху своими бицепсами?— Мы тут хотим чуток поболтать с тобой, любитель ниггеров, — процедил предводитель.— А, это твой голосок я только что слушал по телефону, — улыбнулся я.— Я смотрю, ты хочешь оправдать этого черномазого.— Да, все верно. Дело в том, что я служу правде и считаю, что он не делал этого.— А нам плевать, — рявкнул культурист.— Ну что ж, звучит очень убедительно.— Нам не нравятся ниггеры и не нравятся те, кто их защищает, — грозно прошипел он.Я почувствовал, как внутри медленно закипает злость, и понял, почему. Уже несколько дней я гонялся за призраком, и вот наконец передо мной стояли живые, реальные люди, жаждущие померяться силой. Но я выжидал. Пятеро — это было слишком много.— Слушай, покажи бицепс, а? — попросил я.Культурист приподнял было руку, но тут сообразил, что его разыгрывают. Поздно. Я ухмыльнулся, дав понять, что видел, как он клюнул.— Выходи из-за стола, — грозно скомандовал культурист.— Или ты сам меня вытащишь? — улыбнулся я.Он стоял в центре, чуть впереди остальных. Справа от него строил угрожающие рожи рыжий парень с квадратными плечами и веснушчатым носом.— Угадал, — заржал культурист и с бравым видом оглянулся на дружков.Я встал с кресла, вышел из-за стола и без лишних разговоров врезал ему в пах. Затем слегка развернулся, отпустил прямой левой в конопатое лицо рыжего и выхватил пистолет. Трое оставшихся замерли, как на стоп-кадре.Культурист схватился за живот и рухнул на колени. Рыжий отступил назад и принялся раскачиваться из стороны в сторону, закрыв лицо руками. Сквозь пальцы сочилась кровь.— Вы, трое выкормышей, быстро встали спиной к стене, — гаркнул я. — Вот так. А теперь сели на корточки.Они покорно выполнили команду. Теперь им было бы не так-то просто быстро подняться на ноги и сделать неожиданный выпад.— Ты тоже, рыжий. И не капай мне на ковер своей кровищей.Рыжий отошел к стене, не отнимая рук от лица.— Ну вот, теперь ты, мистер Мускул. Готов продолжать?Все еще стоя на коленях, культурист поднял голову.— В каком смысле? — проговорил он. На лице застыла гримаса боли.— В смысле готов дать мне урок расовых отношений?— Если бы у тебя не было пушки, — промямлил он.— Ясное дело, — улыбнулся я. — Если бы у меня не было пушки, я удушил бы вас всех пятерых голыми руками. Или ты еще сомневаешься?— Если бы ты не дал мне в пах, — промычал он.— Тогда я дал бы тебе по носу, как рыжему, и ты залил бы кровью свои могучие грудные мышцы. Ну так что, сможешь встать?— Смогу, — буркнул он и, с трудом поднявшись на ноги, исподлобья взглянул мне в лицо. — Мы это запомним.— Надеюсь, запомните. И надеюсь, надолго. Но, если хочешь, я и сейчас не против поработать пару раундов. Ну так что?— С пистолетом в руке?— Естественно. Просто чтобы не пришлось иметь дело сразу со всеми. Да я и одной рукой с тобой справлюсь. Ну, одной рукой годится?— Угу, а когда я начну тебя забивать, пустишь в дело пушку, да?— Ты не начнешь меня забивать, так что вопрос отклоняется, — ответил я.— Думаешь, сможешь драться со мной одной рукой?— Само собой, — улыбнулся я и изо всех сил врезал ему левой прямо в нос. Он отлетел назад. Из носа брызнула кровь. Как и у рыжего. Он помотал головой и двинулся на меня.— Вы, там у стенки. Только шевельнитесь, головы прострелю, — бросил я напрягшейся было четверке и чуть отклонился назад, уворачиваясь от его удара правой. Потом резко выбросил вперед левую руку, провел красивый хук прямо в глаз и прежде, чем он закрылся, успел еще дважды поразить цель. Он дико взвыл и снова занес правую руку. Я скользнул в сторону и от души вмочил ему по почкам. Он хрюкнул и повернулся в мою сторону. Я переложил пистолет в левую руку и, решив, что пора кончать, со всего размаху въехал ему правой по подбородку. Бедняга прогнулся назад, на ватных ногах отступил на пару шагов и осел на пол, вытянув ноги и опустив обмякшие руки на колени. Так он сидел пару минут, потом завалился на бок и замер.— А говорил, одной рукой, — обиженно пропыхтел один из дружков, здоровый блондин с бычьей шеей.— Я имел ввиду одновременно, — пожал плечами я и снова переложил пистолет в правую руку.Костяшки пальцев слегка онемели, и я подумал, что завтра рука наверняка распухнет. Лоб немного вспотел, мышцы разогрелись и приятно вздулись от притока крови. Я чувствовал себя великолепно. Смотри, Красная Роза, я готов к встрече с тобой.— Поднимите его, — бросил я. — И выведите отсюда к чертовой матери.Рыжий все еще продолжал закрывать руками окровавленное лицо. Остальные трое поставили вожака на ноги и поволокли к двери. Все пятеро опустили головы, подыскивая слова, чтобы ретироваться с достоинством. Наконец, блондин нашелся:— Мы знаем, где тебя найти, — пригрозил он.— Вы и сегодня знали, — улыбнулся я. — Видите, что из этого вышло.Ни у кого больше не нашлось возражений. Они молча выволокли культуриста за дверь и ушли.Я сунул пистолет обратно в наплечную кобуру, зашел в умывальник и несколько минут держал руки под струёй холодной воды. Потом ополоснул лицо, вытерся и, подойдя к окну, выглянул на перекресток Беркли и Бойлстон и несколько раз глубоко вздохнул. * * * «...Похоже, он может довериться ей. Он мог говорить с ней о таких вещах, о которых никогда не рассказывал ни одному человеку. О том времени, когда он ходил в школу. О матери. Она никогда не говорила сама. Так было нужно. Что-то типа обета молчания... Всегда легче держать рот на замке». — Моя мать всегда говорила, что женщины обязательно высосут из меня все, что можно. Она чуть улыбнулась и кивнула. — Я думаю, она имела в виду деньги. Что они будут идти со мной за деньги. — А у вас было много денег? — У меня?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18