Так поступали все члены Политбюро, потому что этого от них ждали, потому что так было нужно. А вовсе не потому, что это было правдой, хотя бы приблизительно.Подобно своему гостю, Юрий Владимирович верил не потому, что действительно верил, а потому, что за этой демонстрацией веры стояло нечто реальное: власть. Председателю КГБ захотелось узнать, что скажет дальше его собеседник. Александров был нужен Андропову, но и Андропов был нужен Александрову, причем, возможно, в еще большей степени. Михаил Евгеньевич не обладал необходимым личным влиянием для того, чтобы стать генеральным секретарем Центрального комитета Коммунистической партии Советского Союза. Его уважали за теоретические знания, за преданность государственной религии, каковой стал марксизм-ленинизм, но никто из сидящих за столом в зале заседаний Политбюро не считал его достойным кандидатом в лидеры партии. С другой стороны, поддержка Александрова будет жизненно необходима тому, кто метит на эту должность. Подобно тому, как в Средние века старший сын получал титул и вступал во владения землями, а второй сын становился епископом местной епархии, Александров, как и до него Суслов, должен был обеспечить духовную — кажется, так называется это слово? — поддержку поднимающемуся на вершину власти. Древняя система сдержек и противовесов, но только более изощренная и сложная.— Разумеется, когда придет время, место Суслова займете вы, — заметил Андропов, предлагая заключить союз.Александров, разумеется, начал решительно возражать… по крайней мере, сделал вид:— В Центральном комитете партии много достойных людей…Председатель Комитета государственной безопасности махнул рукой, останавливая его.— Вы самый мудрый и опытный, и вы пользуетесь максимальным доверием.С чем Александров был полностью согласен.— Я очень польщен вашими словами, Юрий. И все же, как нам быть с этим глупым поляком?Сказано очень грубо. И это будет ценой союза. Для того, чтобы получить поддержку Александрова в борьбе за пост Генерального секретаря, Андропову самому надо будет упрочить позиции заместителя секретаря ЦК по идеологии, для чего придется… скажем прямо, сделать то, о чем Андропов уже и сам думал. То есть, никаких особых усилий не потребуется, не так ли?Председатель КГБ придал своему голосу деловитую интонацию врача, описывающего необходимые методы лечения:— Миша, осуществить подобную операцию будет очень непросто. Ее нужно тщательно спланировать, подготовить, соблюдая все меры предосторожности, а затем Политбюро должно будет одобрить ее с открытыми глазами.— У вас уже есть какие-то мысли…— У меня в голове множество мыслей, однако воздушные грезы — это еще не план. Для того, чтобы двинуться вперед, потребуется напряженная работа — и в результате мы лишь узнаем, осуществимо ли такое. Идти надо будет осторожно, останавливаясь после каждого шага, — предостерег Андропов. — И даже в этом случае нельзя давать никаких гарантий и обещаний. Это не кино. В реальном мире, Миша, все гораздо сложнее.Он не мог прямо посоветовать Александрову не отходить слишком далеко от своей песочницы с игрушками и теориями, в реальный мир крови и неотвратимых последствий.— Что ж, вы настоящий коммунист. Вы понимаете, какие высокие ставки в этой игре.Этими словами Александров сообщил хозяину кабинета, что от него ждет Центральный комитет. Для Михаила Евгеньевича коммунистическая партия и ее идеология отождествлялись с государством — а КГБ был «щитом и мечом» партии.Странно, поймал себя на мысли Андропов, но и этот папа-поляк, несомненно, так же относится к своей вере и своему видению мира. Но ведь его вера, строго говоря, не является идеологией, не так ли? «Что ж, в данном случае ее нужно рассматривать именно как таковую,» — сказал себе Юрий Владимирович.— Мои люди внимательно присмотрятся к этой проблеме. Вы должны понимать, Миша, что мы не сможем сделать невозможное, но…— Но разве есть что-либо невозможное для Комитета государственной безопасности Советского Союза?Риторический вопрос с кровавым ответом. И очень опасным, гораздо более опасным, чем был способен понять этот теоретик.Только сейчас до председателя КГБ дошло, как же они похожи. Его гость, неторопливо потягивающий золотисто-коричневую «Старку», беззаветно верящий в идеологию, которую невозможно доказать. И этот человек желает смерти другого человека, который также верит в то, что невозможно доказать. Какая странная ситуация. Поединок идеологий, причем обе стороны боятся друг друга. Боятся? Но чего боится Кароль Войтыла? Уж конечно, не смерти. Из его «Варшавского письма» это ясно без всяких слов. Напротив, он громко кричит, призывая смерть. Жаждет мученической гибели. У председателя КГБ мелькнула мысль: «Зачем человек может призывать сметь?» Для того, чтобы использовать свою жизнь или смерть в качестве оружия против врага. Разумеется, папа видит и в России, и в коммунизме своих врагов — в первом случае, по националистическим причинам, во втором, по своим религиозным убеждениям… Но боится ли он этих врагов?«Нет, вероятно, не боится,» — вынужден был признаться самому себе Юрий Владимирович. Что усложняет стоящую перед ним задачу. Ведомство, которым он руководит, основано на страхе. Страх является источником власти, ибо человеком, не ведающим страха, невозможно манипулировать…Но тех, кем нельзя манипулировать, можно всегда убить. Кто, в конце концов, сейчас вспоминает Льва Троцкого?— Действительно невозможных вещей очень мало, — запоздало согласился председатель КГБ. — Остальные лишь являются очень трудными.— Итак, вы изучите все возможности?Андропов ответил осторожным кивком.— Да, начиная с завтрашнего утра.И колеса завращались. Глава третьяИсследования — Что ж, Джек Райан получил в Лондоне отдельный письменный стол, — сообщил адмирал Грир своим коллегам, собравшимся на седьмом этаже.— Рад это слышать, — заметил Боб Риттер. — Вы полагаете, он знает, что делать с этим столом?— Боб, почему вы так не любите Райана? — спросил зам по РА-работе.— Ваш светловолосый мальчик слишком быстро поднимается по служебной лестнице. Когда-нибудь он с нее свалится, и будет много шума.— Вы бы предпочли, чтобы я сделал из него обычную кабинетную крысу? — Джеймсу Гриру приходилось постоянно отражать нападки Риттера по поводу размеров и влияния разведывательно-аналитического отдела. — В вашей лавочке также есть несколько стремительно поднимающихся звезд. У этого малыша есть способности, и я намереваюсь дать ему возможность бежать вперед до тех пор, пока он не врежется в стену.— Да, я уже слышу грохот, — проворчал зам по опер-работе. — Ну да ладно, какую из жемчужин короны ваш Райан собирается передать нашим английским кузенам?— Ничего особенного. Оценку Михаила Суслова, которую составили наши врачи из университета Джонса Гопкинса, когда летали в Москву лечить ему зрение.— У англичан до сих пор нет этих материалов? — удивился судья Мур.Документ о состоянии здоровья престарелого советского лидера едва ли можно было отнести к категории совершенно секретных.— По-моему, они их просто не запрашивали. Черт побери, судя по тому, что мы наблюдаем, Суслов все равно долго не протянет.ЦРУ пользовалось самыми различными способами для определения состояния здоровья высокопоставленных советских деятелей. Самым распространенным было изучение фотографий или, что еще лучше, видеокадров с изображением тех, о ком шла речь. Управление привлекало к работе видных врачей — как правило, профессоров ведущих медицинских учреждений. И те на основании фотографий ставили диагноз пациентам, находящимся на удалении четырех тысяч миль. Подобный метод был далеко не идеальным, и все же это было лучше, чем ничего. Кроме того, американский посол после каждого посещения Кремля, возвращаясь в посольство, подробно излагал свои впечатления обо всем увиденном, каким бы незначительными они не казались. Директор ЦРУ постоянно пытался протолкнуть на пост посла в Советском Союзе профессионального врача, но это ему так и не удавалось. Зато оперативный отдел работал над тем, чтобы добывать образцы мочи видных зарубежных политических деятелей, поскольку анализ мочи является хорошим источником диагностической информации. Для этого пришлось установить необычное сантехническое оборудование в гостевой резиденции Блэр-Хауз, расположенной напротив Белого дома, где размещались приезжающие в Штаты иностранные лидеры. Кроме того, время от времени предпринимались попытки проникнуть в архивы врачей, лечащих сильных мира сего. Ну и, конечно, слухи: слухи имели огромное значение, особенно в этих стенах. Все объяснялось тем, что здоровье политического деятеля оказывало существенное влияние на то, какие решения он принимает. Трое мужчин, сидящих в этом кабинете, шутили между собой, что им неплохо бы взять на работу гадалку-цыганку, а то и двух. При этом они сходились во мнении, что результаты в этом случае были бы ничуть не менее точными, чем те, которые получали высокооплачиваемые профессиональные разведчики. В Форт-Миде Форт-Джордж-Мид — город в 18 милях к юго-востоку от Балтимора, крупная военная база, место дислокации штаба Первой армии Сухопутных сил США и центрального управления Агентства национальной безопасности.

, штат Мериленд, проводилась еще одна операция под кодовым названием «Звездные ворота», для которой Управление задействовало людей, стоящих еще левее цыган; началось это в первую очередь потому, что Советский Союз также прибегал к услугам экстрасенсов.— Насколько плох Суслов? — спросил Мур.— Если судить по тому, что я видел три дня назад, он не дотянет до Рождества. Наши врачи говорят — острая сердечная недостаточность. Нам удалось раздобыть снимок, на котором Суслов глотает что-то похожее на таблетку нитроглицерина, что для Красного Майка очень плохой знак, — заключил Джеймс Грир, употребив прозвище, которое дали Суслову в ЦРУ.— И его сменит Александров? Тоже тот еще фрукт, — лаконично заметил Риттер. — По-моему, их в младенчестве подменили цыгане — еще один Истовый жрец Великого бога Маркса.— Роберт, не можем же мы все быть баптистами, — возразил Артур Мур.— Вот это поступило два часа назад из Лондона по закрытой факсимильной связи, — сказал Грир, протягивая листы бумаги. Он приберег их напоследок. — Это может быть очень важным, — добавил зам по РА-работе.Боб Риттер читал быстро на всех языках, которыми владел:— Господи Иисусе!Судья Мур ответил не сразу. «Как и подобает хорошему судье,» — подумал он. Секунд на двадцать позже зама по опер-работе:— О боже… — Пауза. — Наши источники об этом пока ничего не сообщают?Риттер неуютно заерзал.— Артур, на это требуется время, а Фоули еще только устраивается на новом месте.— Не сомневаюсь, мы услышим об этом от Кардинала.Кодовое имя этого агента произносили вслух нечасто. В сокровищнице ЦРУ он был «Куллинаном» Самый большой в мире алмаз весом 3106 карат.

.— Обязательно услышим, если об этом заговорит Устинов, а он, не сомневаюсь, об этом заговорит. Если русские вздумают как-то отреагировать на это…— А они вздумают, джентльмены? — спросил директор ЦРУ.— Черт побери, такие мысли у них непременно появятся, — тотчас же высказал свое мнение Риттер.— Это будет очень серьезный шаг, — более осторожно высказался Грир. — Вы полагаете, его святейшество полностью отдает себе отчет в том, что делает? Мало у кого хватит смелости подойти к клетке с тигром, открыть дверцу, а затем еще корчить хищнику рожи.— Завтра я непременно покажу это президенту. — Мур на мгновение задумался. Еженедельная встреча в Белом доме была намечена на завтра, на десять часов утра. — Папский нунций покинул Вашингтон, не так ли?Как выяснилось, заместители директора об этом не знали. Надо будет проверить.— В любом случае, что бы вы ему сказали? — заговорил Риттер. — Можно не сомневаться, в Риме папу пытались отговорить от этого.— Джеймс, а вы что скажете?— В каком-то смысле это возвращает нас во времена императора Нерона, вы не находите? Можно сказать, папа угрожает русским своей собственной жизнью… Черт побери, неужели на свете действительно еще остались подобные храбрецы?— Джеймс, сорок лет назад вы сами рисковали жизнью.Во время Второй мировой войны Грир служил на подводных лодках, и сейчас он в торжественных случаях прикалывал на лацкан пиджака маленьких позолоченных дельфинов, эмблему подводного флота.— Артур, мы на подводной лодке шли на разумный риск, а не предупреждали заказным письмом Тодзио Тодзио, Хидэки — во время Второй мировой войны премьер-министр Японии.

о своем местонахождении.— Ребята, у этого человека очень крепкая жизненная позиция, — выдохнул Риттер. — Впрочем, нам уже доводилось видеть нечто подобное. Доктор Кинг Кинг, Мартин Лютер младший — баптистский священник, один из лидеров движения за гражданские права негров. В 1968 году убит сторонником террористической расистской организации Ку-клукс-клан.

тоже никогда и ни перед кем не преклонялся, вы не согласны?— И, думаю, Ку-клукс-клан представлял для него не меньшую опасность, чем КГБ для папы, — закончил его мысль Мур. — У духовенства другой взгляд на мир. Наверное, это именно то, что именуется «добродетелью». — Он подался вперед. — Ну хорошо, когда президент спросит, что я думаю по этому поводу — а он, черт возьми, обязательно спросит об этом — что я ему отвечу?— Возможно, наши русские друзья решили, что его святейшество достаточно пожил на этом свете, — предложил Риттер.— Это очень серьезный и опасный шаг, — возразил Грир. — Ни одно государственное ведомство не пойдет на такое.— То, с которым мы имеем дело, пойдет, — заверил его зам по опер-работе.— Боб, расплата будет страшной. И русские это понимают. Они все же шахматисты, а не игроки в рулетку.— Это письмо загоняет их в угол. — Риттер повернулся к Муру. — Судья, полагаю, жизнь папы может оказаться под угрозой.— Пока что слишком рано говорить об этом, — возразил Грир.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109