Мы знаем, что у тебя идет крупная картежная игра и наркотиками ты торгуешь. Дело твое…
Вижу я, податься некуда, пришлось согласиться.
– Только, братец мой, – сказал я, – не задарма же я буду долг свой перед родиной исполнять… Допустим, добычу я принес и отдал, а что мне с этого будет?
Добряк Хайдар разозлился и закричал:
– Тебе говорят о гражданском долге, а ты только о корысти думаешь!
– Не сердись, дорогой, – говорю я, – ты тоже исполняешь долг, служа в полиции, но из месяца в месяц в карман тебе капает. И депутат парламента не будет без жалованья исполнять долг. Дружба дружбой, а служба службой…
– Ну, как-нибудь поладим, – проговорил Хайдар, уже более миролюбиво, – кофейня у тебя есть, делай у себя, что хочешь… Только не забывай: что добудешь у членов делегации, тут же тащи ко мне.
– Слушаюсь…
– Да поможет тебе Аллах… Покажи себя, Ихсан, все надежды на тебя. Если сможешь обчистить главу делегации, честь тебе и хвала! Ступай. Всего наилучшего!
Я пошел к гостинице и стал ждать.
К вечеру, вижу, идут иностранцы. Я еще раз взглянул на фотографии. Все ясно, вот и глава шагает со своей мадам… Я протиснулся к нему, определил, где у него может быть бумажник. Легонько толкнул его в грудь и выхватил бумажник… Все, порядок! Значит, не забыл ремесла.
Раскрыл бумажник, а в нем толстая пачка иностранной валюты… Аллах свидетель, не поддался я искушению, не взял ни гроша… Все целиком отнес в управление…
– Где ты пропадаешь? – налетел на меня Хайдар, не успел я появиться в дверях.
Он чмокнул меня в лоб, когда я протянул ему бумажник.
– Молодец, ты хорошо исполнил свой долг, – сказал он. – Глава иностранной делегации пять минут назад заявил нам о краже, сокрушался очень. «Не извольте беспокоиться, не позже, чем завтра, найдем ваш бумажник. Наша полиция умеет работать», – ответили ему.
– Я выполнил свой долг перед родиной, а теперь до свидания, всего вам хорошего, – сказал я.
– Постой, – говорит Хайдар, – один раз мало, ты обчисть всех этих иностранцев одного за другим.
И начал я обкрадывать их одного за другим. У француза вытряхнул все карманы, стащил не только бумажник, но и ключи от дома, носовой платок, зажигалку, сигареты, мелкие деньги из брюк, значок с лацкана пиджака, а он, чудак, ничего не заметил. Если бы я с него стащил штаны, он и тогда не почувствовал бы… Я сказал самому себе: попробуй-ка срезать у него все пуговицы… Ни одной пуговицы не оставил человеку. И прямо в управление… Высыпал все перед Добряком Хайдаром.
– Молодец, Ихсан, ты стоишь на правильном пути…
– Дорогой, – отвечаю, – я хотел раздеть догола этого типа перед гостиницей, будто он в бане, но сжалился над беднягой.
Короче говоря, пятнадцать дней я обрабатывал карманы. Мне кажется, что я, как хирург, смог бы вырезать у несчастных легкие. И они не узнали бы о пропаже, пока рентгеновский снимок не раскрыл бы все.
Хайдар смеется…
– Как-то я открыл сумочку у одной дамочки и очистил ее. Принес Добряку. Но женщина не пришла в полицию. Тогда один полицейский, который мог изъясняться по-иностранному, позвонил в гостиницу и говорит:
– У вас ничего не украли?
– Ничего… – ответили ему.
– Хорошенько проверьте свои сумки и карманы… Через некоторое время звонок:
– Да, у одной дамы исчезли из сумочки кое-какие вещи.
– Был ли в сумочке розовый платочек?
– Да, был… Но откуда вы знаете?
Вот какая у нас полиция: потерпевшему сообщают, что вор его обокрал и уже задержан!..
Перед отъездом делегации один журналист спросил делегатов:
– Что вам больше всего понравилось в нашей стране?
Глава делегации был человеком воспитанным и промолчал. Тогда другой журналист вставил:
– У нас очень сильная полиция…
На это он ответил:
– Нас девять человек, мы провели в Стамбуле пятнадцать дней, и каждого из нас обворовали девяносто раз… Возможно, полиция у вас сильная, но воры сильнее…
Эти слова не замедлили появиться в газете: глава иностранной делегации заявил, что воровство в Турции процветает.
Ну, а я при чем? Но вот полицейские обиделись… вай… и схватили меня…
– Да ведь вы же сами сказали: выполняй свой долг – воруй и грабь. Я же отказывался, а вы принудили меня. А теперь запрятали… Я всю эту историю расскажу судье, – пригрозил я Добряку Хайдару…
– Если ты это сделаешь, я свалю на тебя все нераскрытые кражи, у меня таких сотни. Уж поверь мне, я заставлю тебя признаться и подписать протокол. На тысячу лет засажу за решетку.
На суде я сидел, как в рот воды набрав… Осудили, понятно,
на два года.
– Два года пролетят – оглянуться не успеешь, – утешил один из слушателей.
Ихсан Вазелин ответил:
– Так-то так, но разве в моем возрасте к лицу мне сидеть за решеткой?.. Хорошо еще, что только за это судили и отделался двумя годами. Вот каково исполнять долг перед родиной… Да здравствует родина!..
Сто лир за сумасшедшего
О том, что из психиатрической лечебницы убежали пять больных – одна женщина и четверо мужчин, – узнали только на следующий день. Врачи и служащие больницы очень взволновались, так как все пятеро были буйными. Один из них страдал манией поджога.
Тут же было доложено о происшествии губернатору и начальнику полиции. Начальник полиции просил дать ему некоторые сведения о беглецах. Но кроме того, что их было пятеро, никто ничего не мог сказать. Было известно, правда, что трое, сбросив с себя полосатые больничные пижамы, исчезли в одежде обслуживающего персонала, один бежал в пижаме, а еще один, по-видимому, голым. Вот и все.
Если бы по радио сообщили о случившемся, в городе началась бы паника.
Тогда начальник полиции потребовал сообщить особые приметы.
Главный врач подтвердил:
– Все беглецы – шизофреники, болезнь проявляется у них временами. Поэтому полиции следует задерживать всякого, кто ведет себя не совсем обычно, и направлять в больницу.
Вскоре полицейским всех отделений по телефону был отдан следующий приказ:
«Согласно сообщению главного врача психиатрической больницы, вчера ночью бежали пять душевнобольных; в их числе одна женщина. Трое переоделись в одежду обслуживающего персонала, один бежал голым, один – в полосатой пижаме. Ввиду того, что беглецы могут вызвать в городе беспорядки, полиция должна принять экстренные меры по их поимке. Всех лиц, вызывающих подозрение, направлять в психиатрическую больницу. За каждого задержанного сумасшедшего будет выдано сто лир наградных».
Самоотверженные полицейские, на плечи которых неожиданно свалилось такое трудное задание, с завидным рвением принялись его выполнять, с таким рвением, что никто не захотел оставаться дежурить на участках. Вся полиция высыпала на улицы для сохранения порядка в городе.
Через полчаса из самого отдаленного полицейского участка была получена телефонограмма:
«Полицейскому с номерным знаком 2876 показалось подозрительным поведение трех граждан, и он начал их преследовать. В результате его активных действий указанные лица были загнаны в подвал, после чего на помощь прибыли полицейские с номерными знаками 1014 и 98 502. Лишив задержанных возможности причинить какой-либо ущерб, они, то есть граждане душевнобольные, были препровождены в больницу, о чем и составлен настоящий протокол. Что касается двух других больных, то с удовлетворением сообщаю: полиция напала на их след. Приняты меры для их быстрейшего задержания и направления в психиатрическую больницу».
Передавая это сообщение, комиссар участка во избежание недоразумений при выдаче наградных указал свой номер и все необходимые о себе данные. Положив трубку на рычаг, он обратился к подчиненным:
– Друзья, помолимся Аллаху, чтобы именно нам выпала удача поймать и остальных сумасшедших. Живей за дело, да поможет нам Аллах!
Вскоре после того, как в больницу были доставлены те трое, полицейские задержали в центре города еще четверых подозрительных.
Блюстители порядка были несколько озадачены тем, что число задержанных уже превысило число бежавших.
Вторично запросили главного врача:
«Убедительно просим еще раз срочно сообщить точное число бежавших, поскольку к настоящему времени благодаря самоотверженным действиям полиции задержано семь подозрительных граждан, действия которых зафиксированы в протоколах».
Повторная проверка показала, что если не считать свободных от работы врачей, то всего в больнице недостает пяти человек, а количество задержанных на улицах уже достигло двадцати шести.
В связи с этим у должностных лиц зародилось сомнение: находятся ли пятеро сбежавших среди задержанных?
Некоторое успокоение внесло следующее сообщение из больницы:
«Энергичными действиями нашей полиции задержано двадцать шесть граждан, подозрительные действия которых подтверждаются протоколами допросов. Однако во избежание ошибок и недоразумений все задержанные будут подвергнуты медицинскому осмотру специалистов, что даст возможность выявить и оставить на излечение действительно душевнобольных. Следует, однако, обратить внимание на то, что больные, бежавшие один в полосатой пижаме, другой – без одежды, пока, к сожалению, не обнаружены».
К этому времени в полицейских участках было уже более ста человек. Основанием для задержания послужили как их собственные признания, так и показания свидетелей, а также жалобы родственников, соседей и близких… Были случаи, когда жены указывали на своих мужей, а мужья доносили на своих жен.
Окончательную неразбериху внесли заявления отдельных лиц, которые сами объявили себя сумасшедшими:
«Я сбежал из психиатрической больницы. Слыхал, что меня разыскивают. Я сожалею о содеянном. Осознав случившееся и раскаявшись, убедительно прошу водворить меня вновь в больницу».
Дело принимало неожиданный оборот. Встал вопрос: как быть с обещанными наградными в тех случаях, когда граждане сами заявляли о своей психической неполноценности? Ведь их нельзя считать задержанными полицией?..
Полицейские решили не доверять подобным заявлениям. Отогнав такого субъекта от участка подальше, тут же задерживали его, составляли протокол и направляли в больницу, не забывая сообщить при этом свой номерной знак.
Совершенно запутало дело такое сообщение из больницы:
«В результате тщательного медицинского обследования установлено, что все задержанные лица являются душевно– и нервнобольными и оставлены на лечение. Установить, однако, пойманы ли в результате оперативных действий нашей доблестной полиции пятеро бежавших, не представляется возможным».
Тем временем покинувшего больницу без одежды задержали на пляже. Полицейские облавы на пляжах дали немалый улов. Протесты схваченных в момент переодевания в расчет не принимались. Этих людей доставляли в больницу.
При налетах на гостиницы – наблюдение за постояльцами велось через замочные скважины – было извлечено, нередко прямо из постелей, немало лиц в полосатых пижамах, вызвавших подозрение своим поведением. Их буйство переходило дозволенные границы.
Полицейские, занятые этой охотой, только успевали подавать прошения о выдаче наградных. Но в связи с тем, что так и не удалось установить, пойманы ли те пятеро, было принято решение выплату наградных прекратить. Именно по этой причине интерес к вылавливанию сумасшедших начал падать. Если в первый день было задержано сто человек, а на второй и третий еще больше, то в последующие дни в городе перестали попадаться лица, вызывающие подозрение. Большой город очистился от сумасшедших. О пятерых беглецах не было ничего известно. Да они теперь уже никого не интересовали.
Полицейские одного окраинного участка вели между собой разговор:
– Нашему начальству никак не угодишь, братец… Как ни старайся, все равно не оценят. К примеру, приказали нам задержать пятерых сумасшедших. Только я один задержал девять. И что же? Думаешь, спасибо сказали? Ничего подобного! Так и остался с носом…
– И еще обещали за каждого сто лир, помнишь? Я схватил одиннадцать. По сто – это тысяча сто лир. Дали бы хоть по десятке! За квартиру я задолжал! Ох, прижимают нашего брата!
– А я жизнью рисковал… Если бы заплатили, знаешь, сколько еще наловил бы…
– Ей-богу! Ни одного не оставил бы на свободе…
– Я сам свою тещу привел бы… Жена ничего против не имеет. Старуха могла бы и в сумасшедшем доме пожить, а мы вздохнули бы немного. Но как я увидел, что денег не дают, решил не трогать ее. Теща есть теща, а зачем без пользы упекать человека в сумасшедший дом? Грех ведь!
– Эх, если бы заплатили!
– А ведь раньше давали наградные. Не помню сейчас, где-то был поджог. Сказали, что за поимку поджигателя двухмесячное жалованье выдадут… Я привел ровным счетом четверых. Заплатили мне только за одного, остальных не засчитали…
– Четыре года назад я задержал убийцу. По портрету… Так сказали, что он нисколько не походит на портрет. Да и не мудрено… Ведь рисовали-то его по приметам…
– Мы так для всех стараемся, а для нас никто не хочет постараться. Стану я теперь ловить сумасшедших, как бы не так! Жаль страну! Сколько сумасшедших на свободе!
Муж Айтен
Через несколько недель после окончания медицинского факультета на вечеринке в доме приятеля я познакомился с Айтен. Я сразу же обратил на нее внимание. Да и она не осталась безразлична ко мне. Наше знакомство началось, как легкая интрижка. Но затем мы продолжали встречаться и оба не могли определить свое отношение друг к другу. Трудно сказать, что это было: просто флирт или любовь.
Как-то снова собралась компания в доме этого приятеля. У меня слегка кружилась голова от выпитого вина. Айтен была в веселом настроении. Мы танцевали.
– Айтен, пойдешь за меня замуж? – спросил я вдруг. В тот же миг Айтен перестала смеяться, покраснела, пристально глядя мне в глаза.
– Но я ничего обидного тебе не сказал, – промямлил я. – Ты можешь отвергнуть мое предложение…
Мы вышли на террасу, облокотились на перила.
– Чем я тебя обидел? – допытывался я.
– Ты знаешь мою семью? – спросила она.
– Нет…
– Ты знаешь, кто мой отец?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35