Но - что странно и неожиданно - сам Фаустов втягивался мало-помалу
в этот новый роман, теперь уже и не откладывая встреч, как бывало
раньше, а торопя их и даже напоминая о себе телефонными звонками, чего
с ним и вовсе не случалось.
Писать Наташа не умела, к тому же, как выяснилось, к творчеству Фа-
устова, особенно в области больших форм, относилась критически, что и
не считала нужным скрывать. Послать бы ее куда подальше, но Фаустов, в
отличие от большинства коллег, не терял в таких случаях чувства юмора,
а уж тут ситуация показалась ему совсем забавной: "Займемся монографи-
ей", - говорил он, раздевая Наташу.
Она оказалась старше, чем выглядела, о чем в первый же день с неко-
торым смущеньем и тревогой сообщила Аркадию: ей тридцать два года. Уже
тридцать два, не смотрите, что так выгляжу. Как же не смотреть, именно
что смотреть! И тем не менее. Тридцать два, а дочке восемь, есть, ста-
ло быть, еще и дочка, пошла во второй класс. Мужа нет, с мужем в раз-
воде. Давно ли? Давно. С самого начала. Живут втроем: она, дочь и
мать... Уже то, что он входил во все эти обстоятельства, было для Ар-
кадия Аркадьевича внове, до сих пор он таких подробностей избегал.
Дальше - больше: стал, видите ли, звонить. И по телефону - с бабуш-
кой, ее матерью Анной Александровной - о том о сем, о житье-бытье. Жи-
ли они в самом центре, на Петровских линиях, где "Будапешт". И надо же
как совпало - дом под угрозой. То ли в капитальный ремонт, то ли на
слом, а жильцов, как водится, на окраину, в Бибирево или Коньково -
разницы мало... Ну уж тут, как говорится, сам бог послал им Аркадия
Аркадьевича с его телефоном-вертушкой...
Вот так постепенно беспечный донжуан и прожигатель жизни, вместо
того чтобы продолжать жуировать, как это называлось в прошлом веке,
обзаводился тем, что называется второй семьей в духе века нынешнего.
Как это все-таки случилось? Чем прельстила его эта девушка-очкарик
тридцати с лишним лет, никакой не секс-символ, похожая к тому же на
жену Диану, да еще и с неустроенностью, заботами, сумками, с этой
квартиркой в Лиховом переулке, куда все-таки удалось их определить и
где вскорости Аркадий Аркадьевич стал уже своим человеком... Сказать
кому-нибудь!
Однажды в разговорах с Наташей обсуждали сенсацию музыкального ми-
ра: жена знаменитого композитора У., не прошло и нескольких месяцев, а
то и недель после его кончины, вновь вышла замуж, да за кого - за ка-
кого-то непонятного фоторепортера, моложе ее лет на десять. Шокирующая
новость эта бурно обсуждалась. Бывшая вдова не стала делать секрета из
своего замужества, в этом был даже, если хотите, некоторый вызов об-
щественному мнению, нам с вами. Удивляла, конечно, стремительность.
Что называется, еще и башмаков не износила. Но и другое: У. безрассуд-
но лишала себя положения почтенной вдовы великого человека, круга их
общих друзей и почитателей, а кроме того, простите, и гонораров, хотя
на сей счет были разные прогнозы, - и все это ради какого-то прохин-
дея-фотогран фа, - а кем он еще мог быть, как не прохиндеем!
"Молодец! - сказала Наташа. - Настоящая женщина!" - "То есть?" -
"Сумела отличить главное от мелочей, это мало кому удается!" - "Что ты
имеешь в виду? Что главное?" - "Личная жизнь, любовь, а что же еще!"
Вот так единственный раз произнесено было это слово. Любовь, любви,
про любовь... что-то из другой жизни, из книжек, из оперных арий.
Странно было примерять его к себе, помещать в комнату в Лиховом пере-
улке или на продавленную тахту в мастерской.
Смешно, но и Диана высказалась по поводу У. в том же смысле и почти
теми же словами, заняв решительно сторону бывшей вдовы и прохиндея-фо-
тографа, нашедших свое счастье вопреки всем пересудам. Вообще у них с
Наташей нередко совпадали взгляды, и Аркадий каждый раз отмечал это
про себя, посмеиваясь: надо же, какое сходство. Да они и внешне при-
надлежали одному типу женщин, и во всем остальном не так уж разнились.
Зачем, собственно говоря, нужно было менять одну на другую? А он и не
думал менять, они обе как бы вполне уживались бок о бок в его жизни,
причиняя, конечно, определенные неудобства, иногда забавные. Обе, нап-
ример, любили готовить, и, отведав своих любимых домашних пельменей у
Наташи, Фаустов должен был давиться тем же фирменным блюдом у себя до-
ма. В довершение совпадали и праздники, и даже, как ни странно, дни
рождения: обе умудрились родиться в один день!
Оставалось только познакомить их друг с другом. Глядишь, и подружи-
лись бы! Такая шальная мысль порой приходила в голову. А что? Это, по
крайней мере, облегчило бы жизнь всем троим.
6
Так оно в конце концов и случилось: познакомились. Вышло как бы са-
мо собой, а уж на самом-то деле - стараньями Дианы. Она давно была,
что называется, в курсе, но, как и должно, виду не подавала и уж тем
более не стала устраивать набегов на мастерскую или, скажем, в Лихов
переулок. За годы жизни с Фаустовым она усвоила другие способы поведе-
ния, светские, и поступила соответственно, подключив ближайших подруг
и устроив таким образом, что они с Наташей с о в н п а л и у некоей
парикмахерши, тоже по имени Наталья, то есть пришли в одно время, и
Наталья-парикмахерша оказалась занята, пришлось ждать, и Диана плото-
ядно смотрела на соперницу, наслаждаясь ситуацией, то есть будто бы не
зная, кто перед ней, в то время как Наташа знала, что перед ней жена
Фаустова, но тоже делала вид, что не знает.
Выдержав значительную паузу, Диана наконец заговорила - так и было
задумано:
- Давайте познакомимся. Диана Фаустова.
- Наталья Королева.
- Мы где-то встречались раньше?
- Да нет, пожалуй.
- А мне ваше лицо знакомо. Где-то я вас видела.
- Возможно. Мир тесен.
- Даже слишком, - сделала резкий ход Диана.
Наталья Королева ответила ходом не менее резким, пропустив эти сло-
ва мимо ушей. Диане оставалось замолкнуть или - раскрываться дальше.
- Так вы меня совсем не знаете? - спросила она.
- Нет, представьте.
- И у вас никогда не было искушения хотя бы посмотреть на меня?
- С какой стати?
- Ну хотя бы из женского любопытства.
- Я не любопытна, - отвечала Наталья.
- Так что будем делать?
- Вы о чем?
- Я его жена.
- Чья?
- Аркадия Аркадьевича.
- И что же?
- У вас крепкие нервы, - заметила Диана.
- У вас тоже, - последовал ответ.
- Вот ты какая.
- Мы будем на "ты"?
- А почему бы и нет? В самый раз.
- А зачем?
- Так проще. Я думаю, нам есть что рассказать друг другу.
Наташа, надо отдать ей должное, провела всю сцену с безукоризненной
выдержкой и хладнокровием, не дав себя вовлечь в тягостное выяснение
отношений, на что, конечно, рассчитывала Диана Сергеевна. Разговор не
получился.
Аркадий Аркадьевич, разумеется, в тот же день получил информацию
сразу с двух сторон и, как ни странно, отреагировал вяло, что опять же
не входило в планы его супруги. Скандала не получалось. С одной сторо-
ны, Аркадий как бы ничего не отрицал, с другой - ни в чем не призна-
вался.
Вот тут-то и было пущено в ход заготовленное оружие.
- Хорошо, - сказала Диана. - Не будем тратить времени. Я тебе пред-
лагаю выход. Вот слушай. О совместной жизни не может быть и речи, ты,
надеюсь, согласен. - Диана сделала короткую паузу, он ею не воспользо-
вался, не сказав ни "нет", ни "да". То, чему он научился за годы в ру-
ководящем кабинете. Ни "да", ни "нет", а диалог как бы происходит. -
Так вот, о совместной жизни, как прежде, не может быть и речи, - пов-
торила Диана и продолжала уже без пауз: - Но и развода ты у меня не
получишь. Придется тебе, мой дорогой, жить на два дома. Днем ты, как
всегда, свободен, гуляй как хочешь, а ночевать изволь приходить домой.
Это первое. Второе, - тут Диана снова остановилась, подстерегая его
реакцию. - Второе. Ты слышишь меня?
- Слышу, - подтвердил Аркадий.
- Второе. Ты оформляешь на меня завещание.
- Что?
- Завещание. Не пугайся. Я не собираюсь тебя убивать. Живи. Но я
хотела бы иметь гарантию на случай твоей смерти, что я не останусь ни
с чем, как вдова Ш-на, - тут Диана назвала известную фамилию. - Дача,
машина, дом в Гульрипши, квартира само собой... Я считаю, что зарабо-
тала это вместе с тобой. Ты другого мнения?
- Но я еще, прости меня, собираюсь пожить, - возразил Аркадий.
- Я не сомневаюсь. Пожить мы любим, - заметила на это Диана. - И
все-таки давай подстрахуемся на всякий случай. Кто знает!.. Так вот,
Аркадий Аркадьевич, вы пишете завещание. Как я уже сказала, все движи-
мое и недвижимое. Но это еще не все. Вы делаете меня наследницей всех
ваших авторских прав как на прошлые, так и на будущие сочинения, дай
вам бог написать их побольше. Все это оформляется в нотариальной кон-
торе, я получаю бумагу - и вы свободны. По крайней мере, с восьми утра
до двенадцати ночи. Ночуете же вы здесь, дома.
Наступила, как можно было предвидеть, глубокая пауза, в течение ко-
торой Аркадий Аркадьевич лихорадочно обдумывал условия, а главное,
последствия предложенного ему контракта.
- По-моему, это хороший выход, - подбодрила его Диана. - Другого,
впрочем, и нет. Ты ведь не станешь меня вынуждать, чтобы я совершала
какие-то поступки, за которые будет потом стыдно нам обоим.
- Какие же это? - полюбопытствовал Аркадий.
- Ну, как поступают обманутые жены, ты разве не слыхал? Начиная с
парткома и тому подобное. Я всегда этому удивлялась: думаю, ну и чего
она этим достигает? А ведь и достигали, кстати говоря. Возвращали му-
жей. Приходили, еще как, за милую душу. И жили потом нормально, еще
детей рожали. Но это - одни женщины. А другие... у тех другая цель. Не
это вот убогое счастье. А посмотреть, как он, миленький, будет вер-
теться. С испорченной биографией... Это у них там, в Америке: хочешь
развестись - плати отступного. А у нас - анкета, карьера. Да если еще
жене известны про него какие-то факты... Факты, как ты знаешь, упрямая
вещь - это кто сказал?..
Тут она замолчала. Можно было не продолжать. "Какие-то факты" - че-
го же еще больше. Кстати, какие факты, что за факты?.. Аркадий Аркадь-
евич тут же представил себе ее письмо в инстанции - а что, почему бы и
нет, с нее станет... Сейчас они сидели друг перед другом, по обе сто-
роны стола, как в служебном кабинете, и она в кресле, как при должнос-
ти, не хватало только телефонов по левую руку.
- Дай мне подумать, - сказал Аркадий, и она ответила с непринужден-
ностью:
- Бога ради, я не тороплюсь, - уже зная, что он согласен на все.
7
С этого дня Аркадий Фаустов жил в вечном страхе.
Все вроде бы уладилось. Они с Дианой оставались, как и было услов-
лено, под одной крышей, поддерживая корректные, даже как бы дружеские
отношения - с вечерними чаепитиями перед телевизором на кухне, с общи-
ми знакомыми. Оказалось, что можно жить и так. Спал Аркадий у себя в
кабинете, и с этим, к счастью, проблем не возникало, Диана с самого
начала подчеркивала, что он свободен от супружеских обязанностей,
иногда и пошучивала по этому поводу. Сама она, похоже, также не оста-
лась без утешения - звонили незнакомые мужские голоса, Аркадий, случа-
лось, звал ее к телефону, она удалялась с трубкой, после чего загадоч-
но улыбалась, видимо, ожидая его расспросов... Утром, позавтракав, он
отправлялся в Лихов к Наташе, оттуда на работу в Союз, или сначала на
работу, потом к Наташе. Секретарша Елена Даниловна знала оба телефона.
В квартиру к Наташе привезли со временем пианино, рояль там не по-
мещался; прикупили кое-что из "техники", но работа почему-то не шла, и
Аркадий уезжал сочинять к себе в мастерскую или чаще домой, то есть к
Диане, в старый свой кабинет, где жили все его привычки. Здесь выгля-
дело все по-прежнему. И дни рождения, и другие дни, событиями не отме-
ченные, собирали, как и встарь, полный дом людей, и хозяйка была, как
всегда, на высоте, и хозяин, как всегда, на месте.
А работалось все труднее. Кто это из поэтов отвечал на вопрос,
трудно ли сочинять стихи: "Совсем нетрудно, нет ничего проще, если те-
бе их кто-то диктует, и - совершенно невозможно, если не диктует ник-
то"? Так вот, никто не диктовал, как раньше. И были тому, наверное,
свои причины, и не в последнюю очередь та нервная жизнь, на которую он
себя добровольно обрек. И так продолжалось не месяц, не два и не год,
и не было никаких сил разорвать этот круг: там оставалась Наташа,
здесь Диана, не терявшая бдительности, - стоило однажды не прийти но-
чевать домой, как последовало напоминание о контракте, на этот раз без
дипломатии, с криком и угрозами.
А чего, собственно, он боялся?
Он и сам не раз задавал себе этот вопрос.
Какой-то, черт побери, контракт, какое-то нелепое завещание, оформ-
ленное, однако, по всем правилам, и все эти безумные разъезды с непре-
менным возвращеньем к жене, которая уже и не жена, - с какой стати?
Какой такой властью над ним могла обладать эта маленькая женщина, ку-
пившая его волю, его настоящую и будущую жизнь? Какие уж такие угрозы
могли держать его в тупом бессильном повиновении каждый день и час?
Так он спрашивал себя постоянно и - не находил разумного ответа.
Ну хорошо, ушел из семьи, подумаешь, какое дело. Мало ли людей раз-
водятся с женами, заводят вторые семьи, производят на свет побочных
детей. Вот у такого-то, говорят, целых двое - сын и дочь, сын в Ле-
нинграде, студент консерватории. Ну и что же? Кто из нас не грешен, в
конце концов!
Пожалуйста, греши на здоровье. Только без скандала.
Скандал меняет дело. Скандал - это скандал. Ответственность, пере-
ложенная на плечи других. Письмо в инстанции, которому нельзя не дать
хода. Жалоба, на которую кто-то обязан реагировать. Письмо ставится на
контроль. Доложите о принятых мерах.
В этот раз тебе ничего не будет. Пожурят и отпустят с миром. "Ну
что ж ты, брат, - скажет куратор Василий Васильевич, - не мог с ней
договориться?
1 2 3 4 5 6 7 8