https://wodolei.ru/catalog/mebel/na-zakaz/
Это и выведет вас на след!
– Это никому не выгодно, – сказал кто-то. Вандербильт грузно обернулся.
– Вы ошибаетесь, Вандербильт. – С места поднялся Борман. – В Киле моделировали сценарии, что будет, если коллапс произойдёт и на других континентальных склонах.
– Я знаю, что будет, – грубо сказал Вандербильт. – Проблемы с климатом…
– Нет, не проблемы. – Борман отрицательно покачал головой. – Мы получим смертный приговор. Хорошо известно, что было с Землёй 55 миллионов лет назад, когда весь метан вышел в атмосферу…
– Откуда, к чёрту, вам знать, что было 55 миллионов лет назад?
– Мы это высчитали. И теперь наши вычисления приводят к тому же. Все прибрежные популяции будут уничтожены. На Земле постепенно станет нестерпимо жарко, мы все погибнем. В том числе и Ближний Восток, мистер Вандербильт. И ваши террористы. Высвобождения метана с одного только запада Тихого океана хватит, чтобы решить нашу судьбу.
Внезапно воцарилась мёртвая тишина.
– И против этого, – тихо сказал Йохансон, глядя на Вандербильта, – мы ничего не сможем сделать. Потому что вы не знаете, как. И у вас нет времени подумать об этом, потому что вы замучены китами, акулами, моллюсками, крабами, водорослями-убийцами и невидимыми пожирателями кабеля, которые уничтожают всё, что только сунется под воду взглянуть на происходящее.
– А сколько понадобится времени, чтобы атмосфера разогрелась до уровня, угрожающего человечеству? – спросила Ли.
Борман наморщил лоб:
– Я думаю, несколько столетий.
– Господи, гора с плеч, – прорычал Вандербильт.
– Нет, ни в коем случае, – сказал Йохансон. – Если эти существа обосновывают свой поход тем, что мы разрушаем их жизненное пространство, они расправятся с нами быстрее. С точки зрения истории Земли пара сотен лет – это ничто. Но человек и в более короткое время успевал нанести огромный вред. Поэтому они спокойно сделали ещё один шаг. Им удалось остановить Гольфстрим.
Борман уставился на него:
– Что-что им удалось?
– Он уже остановлен, – раздался голос Уивер. – Может быть, ещё и движется слегка, но на последнем издыхании. Несколько лет – и человечеству надо готовиться к новому оледенению. Менее чем за сто лет Земля покроется льдом. Может, через пятьдесят, может, через сорок лет. А то и раньше.
– Минуточку, – воскликнул Пик. – Метан разогреет Землю, про это мы уже знаем. Но как это согласуется с новым оледенением? Что может получиться в итоге? Компенсация одного ужаса другим?
Уивер посмотрела на него.
– Я бы сказала, скорее возведение в степень.
Если поначалу казалось, что Вандербильт со своим закоснелым неприятием остался один, то в следующий час картина изменилась. Совет разбился на два лагеря, которые ожесточённо спорили. Всё проходило, как на игровом поле регби. В ход пошли риторические тычки локтями, аргументы разыгрывались передачами от одного к другому, фракции поочерёдно вырывались вперёд, обходили противника с флангов с новыми аргументами и пытались его перехитрить.
Возник вопрос, который показался Эневеку знакомым: может ли так быть, чтобы параллельный разум оспорил превосходство человека? Никто не озвучил этот вопрос, но он возник. И Эневек, прошедший хорошую школу в спорах о разуме животных, чувствовал присутствие этого вопроса в каждом слове. Прорезалась агрессия. Теория Йохансона задевала не познания, а нечто априорное в подсознании группы экспертов, которые в первую очередь были людьми. К Вандербильту примкнули Рубин, Фрост, Роше, Шанкар и поначалу колеблющийся Пик. Йохансон получил поддержку Ли, Оливейра, Фенвика, Форда, Бормана и Эневека. Представители секретных служб и дипломаты сидели, глядя на происходящее как на спектакль театра абсурда. Но постепенно и они были втянуты в спор. Именно эти люди – профессиональные шпионы, консервативные советники по безопасности и эксперты по терроризму – почти полностью оказались на стороне Йохансона. Один из них сказал:
– Я здравомыслящий человек. Если я слышу то, что меня убеждает, я верю этому. Если против выставляется аргумент, который заставляет меня стёсывать углы, лишь бы попасть в пазы нашего опыта, я не верю.
Первым из маленькой группы Вандербильта дезертировал Пик. За ним последовали Фрост, Шанкар и Роше.
В конце концов измученный Вандербильт предложил сделать перерыв.
Они вышли из конференц-зала в фойе, где был приготовлен буфет с соками, кофе и пирожными. Уивер оказалась рядом с Эневеком.
– У вас не было трудностей с теорией Йохансона, – утвердительно спросила она. – Почему так?
Эневек улыбнулся:
– Кофе?
– Спасибо, с молоком.
Он налил две чашки и одну протянул ей. Уивер была ростом чуть ниже Эневека. Внезапно он почувствовал, что она нравится ему, хотя до сих пор они не перемолвились и словом. Она нравилась ему с той минуты, как во дворе перед «Шато» их взгляды встретились.
– Да, – сказал он. – Теория продуманная.
– Только поэтому? Или вы и без того верите в разум животных?
– Нет, не верю. Если бы мы смогли доказать, что дельфины так же разумны, как мы, то следующим заключением стал бы вывод, что они больше не животные. А вы считаете человека разумным существом, мисс Уивер?
Она засмеялась:
– Один человек точно разумный. А когда собирается много людей, то это тупая толпа.
Ему понравилось.
– Вот видите, – сказал он. – Точно так же можно сказать о…
– Доктор Эневек? – К нему быстрым шагом подошёл мужчина из местного персонала. – Вас просят к телефону.
Эневек нахмурил брови. Звонить мог Шумейкер, он знал номер «Шато».
– До скорого, – крикнула ему вдогонку Уивер.
– Леон? – послышался голос Шумейкера. – Я знаю, что оторвал тебя, но…
– Ничего, Том. Вчера был чудесный вечер.
– А, да. И… Это… Эм-м…
Шумейкер не мог подобрать слова. Потом тихо вздохнул.
– Леон, я должен сообщить тебе плохую новость. Нам позвонили из Кейп-Дорсета.
Эневек понял, что его ожидало.
– Леон, твой отец умер.
Он стоял как парализованный.
– Леон?
– Всё в порядке, я…
Всё в порядке. Как всегда. Всё в порядке. Всё в порядке.
* * *
Ли
– Инопланетяне? – президент был странно спокоен.
– Нет, – сказала Ли. – Обитатели нашей планеты. Конкуренты, если угодно.
«Шато» был на связи с базой ВВС в Оффуте. Кроме президента, там находились министр обороны, советник по национальной безопасности, министр охраны природы, государственный секретарь, а также директор ЦРУ.
Уже не было сомнений в том, что Вашингтон разделит участь Нью-Йорка. Город был эвакуирован. Кабинет министров большей частью переехал в Небраску. На сей раз к драме подготовились лучше.
В «Шато» собрались Ли, Вандербильт и Пик. Ли знала, что в Оффуте все удручены вынужденной эвакуацией. Директору ЦРУ не хватало его кабинета на седьмом этаже центрального офиса на Потомаке. Он втайне завидовал своему директору по борьбе с терроризмом, который просто отказался эвакуировать своих сотрудников.
– Это кризис, которым кто-то управляет, – сказал тот. – Террористический кризис. Люди в Global Response Center должны сидеть за компьютерами и работать. Они – глаза, которыми мы следим за международным терроризмом. Мы не можем их эвакуировать.
– Но это те же биологические убийцы, которые напали на Нью-Йорк, – возразил директор ЦРУ. – Посмотрите, что там творится.
– Global Response Center был основан не для того, чтобы в таких ситуациях разбегаться по щелям.
– Но ваши люди могут умереть.
– Значит, умрут.
Министр обороны тоже предпочёл бы остаться за письменным столом своего кабинета, да и президент был из тех, кого приходилось связывать по рукам и ногам, чтобы он не вскочил в первый попавшийся самолёт и не умчался назад в Белый дом. Многое можно было поставить ему в упрёк, но только не трусость. Некоторые его недоброжелатели даже говорили, что он слишком тупой, чтобы чувствовать страх.
Они вынужденно оказались в Оффуте. И поэтому, как считала Ли, они с готовностью восприняли гипотезу о разумной власти в море и без особых раздумий приняли её. Вынужденно бежать от человеческого противника, которому нечего противопоставить, кроме растерянности, – это означало для администрации несмываемый позор. А теория Йохансона проливала на дело совершенно новый свет.
– Что вы думаете на этот счёт? – спросил президент, обращаясь по кругу ко всем. – Такое возможно?
– Эксперты сидят в «Шато», – резко сказал министр обороны. – Если они пришли к таким выводам, мы должны отнестись к ним серьёзно и спросить, что делать в первую очередь.
– Вы относитесь к этому серьёзно? – поражённо ахнул Вандербильт. – К этим «Чужим»? К зелёным человечкам?
– Это не инопланетяне, – терпеливо повторила Ли.
– Допустим, теория верна, – сказала госсекретарь. – Что из неё мы можем предать гласности?
– Что? Ничего! – Директор ЦРУ энергично затряс головой. – Иначе немедленно разразится хаос.
– Он уже и так разразился.
– Тем не менее. Существование параллельного разума поставило бы под вопрос значение человечества.
– Это скорее религиозная проблема, – отмахнулся министр обороны. – Политически неактуальная.
– Никакой политики больше нет, – сказал Пик. – Нет ничего, что можно было бы рассматривать в отрыве от страха и горя. Поезжайте в Манхэттен. Посмотрите. Как вы думаете, о чём там молятся люди, которые никогда в жизни не переступали порог церкви?
Президент задумчиво смотрел в столешницу.
– Мы должны спросить себя, – сказал он, – какой же во всём этом содержится Божий промысел.
– Бог сидит не в вашем кабинете, сэр, если мне будет позволено заметить, – сказал Вандербильт. – И он не на нашей стороне.
– Это нехорошая точка зрения, Джек, – нахмурился президент.
– Я перестал делить точки зрения на хорошие и плохие. Важнее, чтобы они имели смысл. Здесь каждый явно придерживается мнения, что в этой теории что-то есть. Я спрашиваю себя, кто из нас слетел с катушек…
– Джек, – предостерегающе сказал директор ЦРУ.
– …но готов признать, что это я. Тем не менее, меня убедят только доказательства. Когда я поговорю с этими мерзкими типами, с этим отродьем в воде. До тех пор я бы настоятельно просил всех не терять бдительность и не исключать возможности крупного террористического удара.
Ли дотронулась рукой до его локтя:
– Джек, почему люди могли выбрать такой сложный путь?
– Чтобы такие, как вы, подумали, что на нас напали инопланетяне. И ведь это сработало. Чёрт возьми, это сработало!
– Никто здесь не наивен настолько, – сердито сказал советник по безопасности. – Мы не ослабим нашу бдительность, но, если честно, с вашим психозом терроризма мы далеко не продвинемся. Мы можем сколько угодно искать чокнутых мулл или злодеев-миллионеров, а за это время поползут ещё несколько склонов, а наши города смоет. Что же вы, в конце концов, предлагаете, Джек?
Вандербильт гневно скрестил руки на животе и стал похож на надувшегося Будду.
– Но я только что слышала предложение, – с расстановкой сказала Ли.
– Какое же?
– Поговорить с этими типами. Установить контакт.
Президент соединил кончики пальцев и задумчиво сказал:
– Это испытание. Испытание для человеческой расы. Может быть, Господь Бог предназначил эту планету для двух рас. А может, права Библия, когда говорит о звере, выходящем из моря. Бог говорит: даю вам во власть землю, но ничего такого не сказал каким бы то ни было морским существам.
– Нет, абсолютно нет, – пробормотал Вандербильт. – Он сказал это только американцам.
– Может быть, это война против зла, много раз предсказанная великая битва. – Президент слегка выпрямился. – И мы избраны нанести по нему удар и победить его.
– И, может быть, – подхватила Ли его мысль, – тот, кто победит в этой битве, завоюет мир.
Пик глянул на неё сбоку и промолчал.
– Мы должны открыто обсудить теорию Йохансона с правительствами стран НАТО и Евросоюза, – предложила госсекретарь. – Затем мы должны привлечь ООН.
– И одновременно дать им понять, что они вряд ли будут в состоянии провести такую операцию, – быстро проговорила Ли. – Я хочу сказать, мы спокойно можем использовать ноу-хау и творчество их лучших умов. Я предлагаю также привлечь дружественные арабские и азиатские страны. В любом случае это произведёт хорошее впечатление. Но вместе с тем наступит время, и мы почувствуем благоприятный момент встать во главе мирового сообщества. Это не столкновение с метеоритом, который всех нас сметёт с лица земли. Это ужасная угроза, и мы возьмём над ней верх, если сейчас не сделаем ошибки.
– Достигают ли цели ваши меры противодействия? – спросил советник по безопасности.
– Повсюду в мире полным ходом идёт поиск иммунного вещества. Мы пытаемся предпринять что-нибудь против проникновения крабов и нападений китов, а также пытаемся выгрести со дна этих червей, что оказалось не так просто. Мы делаем очень много для того, чтобы обуздать врага, но этого будет недостаточно, если мы и дальше поведём себя традиционно. Остановка Гольфстрима приговаривает нас к бессилию. Метановую катастрофу не сдержать. Даже если нам удастся вычерпать со дна миллионы этих червей, мы не сможем увидеть, где они ещё поселились, и ведь появятся новые. После того, как стало невозможно отправлять вниз зонды и батискафы, мы ослепли. Мы не имеем ни малейшего понятия, что происходит внизу. Сегодня вечером я слышала, что мы потеряли два больших трала и траулеры, выгребавшие дно в заливе Святого Лаврентия. Поисковые самолёты вылетели, но это очень тяжёлая местность. Зона перманентного тумана, и вот уже два дня там бушует шторм. – Она замолкла. – Это только два примера из тысяч. Почти все сообщения посвящены нашим неудачам. Воздушная разведка работает исправно, мы много раз останавливали нашествие крабов огнемётами, но они снова вылезают в других местах. Приходится признаться, что мы мало что можем сказать о море.
– А сонарные атаки?
– Мы их продолжаем, но они не принесут успеха. Киты не бегут от шума, как поступило бы любое животное, у которого не нарушен инстинкт самосохранения. Насколько можно судить, они ужасно страдают, но ими управляет внешняя сила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117
– Это никому не выгодно, – сказал кто-то. Вандербильт грузно обернулся.
– Вы ошибаетесь, Вандербильт. – С места поднялся Борман. – В Киле моделировали сценарии, что будет, если коллапс произойдёт и на других континентальных склонах.
– Я знаю, что будет, – грубо сказал Вандербильт. – Проблемы с климатом…
– Нет, не проблемы. – Борман отрицательно покачал головой. – Мы получим смертный приговор. Хорошо известно, что было с Землёй 55 миллионов лет назад, когда весь метан вышел в атмосферу…
– Откуда, к чёрту, вам знать, что было 55 миллионов лет назад?
– Мы это высчитали. И теперь наши вычисления приводят к тому же. Все прибрежные популяции будут уничтожены. На Земле постепенно станет нестерпимо жарко, мы все погибнем. В том числе и Ближний Восток, мистер Вандербильт. И ваши террористы. Высвобождения метана с одного только запада Тихого океана хватит, чтобы решить нашу судьбу.
Внезапно воцарилась мёртвая тишина.
– И против этого, – тихо сказал Йохансон, глядя на Вандербильта, – мы ничего не сможем сделать. Потому что вы не знаете, как. И у вас нет времени подумать об этом, потому что вы замучены китами, акулами, моллюсками, крабами, водорослями-убийцами и невидимыми пожирателями кабеля, которые уничтожают всё, что только сунется под воду взглянуть на происходящее.
– А сколько понадобится времени, чтобы атмосфера разогрелась до уровня, угрожающего человечеству? – спросила Ли.
Борман наморщил лоб:
– Я думаю, несколько столетий.
– Господи, гора с плеч, – прорычал Вандербильт.
– Нет, ни в коем случае, – сказал Йохансон. – Если эти существа обосновывают свой поход тем, что мы разрушаем их жизненное пространство, они расправятся с нами быстрее. С точки зрения истории Земли пара сотен лет – это ничто. Но человек и в более короткое время успевал нанести огромный вред. Поэтому они спокойно сделали ещё один шаг. Им удалось остановить Гольфстрим.
Борман уставился на него:
– Что-что им удалось?
– Он уже остановлен, – раздался голос Уивер. – Может быть, ещё и движется слегка, но на последнем издыхании. Несколько лет – и человечеству надо готовиться к новому оледенению. Менее чем за сто лет Земля покроется льдом. Может, через пятьдесят, может, через сорок лет. А то и раньше.
– Минуточку, – воскликнул Пик. – Метан разогреет Землю, про это мы уже знаем. Но как это согласуется с новым оледенением? Что может получиться в итоге? Компенсация одного ужаса другим?
Уивер посмотрела на него.
– Я бы сказала, скорее возведение в степень.
Если поначалу казалось, что Вандербильт со своим закоснелым неприятием остался один, то в следующий час картина изменилась. Совет разбился на два лагеря, которые ожесточённо спорили. Всё проходило, как на игровом поле регби. В ход пошли риторические тычки локтями, аргументы разыгрывались передачами от одного к другому, фракции поочерёдно вырывались вперёд, обходили противника с флангов с новыми аргументами и пытались его перехитрить.
Возник вопрос, который показался Эневеку знакомым: может ли так быть, чтобы параллельный разум оспорил превосходство человека? Никто не озвучил этот вопрос, но он возник. И Эневек, прошедший хорошую школу в спорах о разуме животных, чувствовал присутствие этого вопроса в каждом слове. Прорезалась агрессия. Теория Йохансона задевала не познания, а нечто априорное в подсознании группы экспертов, которые в первую очередь были людьми. К Вандербильту примкнули Рубин, Фрост, Роше, Шанкар и поначалу колеблющийся Пик. Йохансон получил поддержку Ли, Оливейра, Фенвика, Форда, Бормана и Эневека. Представители секретных служб и дипломаты сидели, глядя на происходящее как на спектакль театра абсурда. Но постепенно и они были втянуты в спор. Именно эти люди – профессиональные шпионы, консервативные советники по безопасности и эксперты по терроризму – почти полностью оказались на стороне Йохансона. Один из них сказал:
– Я здравомыслящий человек. Если я слышу то, что меня убеждает, я верю этому. Если против выставляется аргумент, который заставляет меня стёсывать углы, лишь бы попасть в пазы нашего опыта, я не верю.
Первым из маленькой группы Вандербильта дезертировал Пик. За ним последовали Фрост, Шанкар и Роше.
В конце концов измученный Вандербильт предложил сделать перерыв.
Они вышли из конференц-зала в фойе, где был приготовлен буфет с соками, кофе и пирожными. Уивер оказалась рядом с Эневеком.
– У вас не было трудностей с теорией Йохансона, – утвердительно спросила она. – Почему так?
Эневек улыбнулся:
– Кофе?
– Спасибо, с молоком.
Он налил две чашки и одну протянул ей. Уивер была ростом чуть ниже Эневека. Внезапно он почувствовал, что она нравится ему, хотя до сих пор они не перемолвились и словом. Она нравилась ему с той минуты, как во дворе перед «Шато» их взгляды встретились.
– Да, – сказал он. – Теория продуманная.
– Только поэтому? Или вы и без того верите в разум животных?
– Нет, не верю. Если бы мы смогли доказать, что дельфины так же разумны, как мы, то следующим заключением стал бы вывод, что они больше не животные. А вы считаете человека разумным существом, мисс Уивер?
Она засмеялась:
– Один человек точно разумный. А когда собирается много людей, то это тупая толпа.
Ему понравилось.
– Вот видите, – сказал он. – Точно так же можно сказать о…
– Доктор Эневек? – К нему быстрым шагом подошёл мужчина из местного персонала. – Вас просят к телефону.
Эневек нахмурил брови. Звонить мог Шумейкер, он знал номер «Шато».
– До скорого, – крикнула ему вдогонку Уивер.
– Леон? – послышался голос Шумейкера. – Я знаю, что оторвал тебя, но…
– Ничего, Том. Вчера был чудесный вечер.
– А, да. И… Это… Эм-м…
Шумейкер не мог подобрать слова. Потом тихо вздохнул.
– Леон, я должен сообщить тебе плохую новость. Нам позвонили из Кейп-Дорсета.
Эневек понял, что его ожидало.
– Леон, твой отец умер.
Он стоял как парализованный.
– Леон?
– Всё в порядке, я…
Всё в порядке. Как всегда. Всё в порядке. Всё в порядке.
* * *
Ли
– Инопланетяне? – президент был странно спокоен.
– Нет, – сказала Ли. – Обитатели нашей планеты. Конкуренты, если угодно.
«Шато» был на связи с базой ВВС в Оффуте. Кроме президента, там находились министр обороны, советник по национальной безопасности, министр охраны природы, государственный секретарь, а также директор ЦРУ.
Уже не было сомнений в том, что Вашингтон разделит участь Нью-Йорка. Город был эвакуирован. Кабинет министров большей частью переехал в Небраску. На сей раз к драме подготовились лучше.
В «Шато» собрались Ли, Вандербильт и Пик. Ли знала, что в Оффуте все удручены вынужденной эвакуацией. Директору ЦРУ не хватало его кабинета на седьмом этаже центрального офиса на Потомаке. Он втайне завидовал своему директору по борьбе с терроризмом, который просто отказался эвакуировать своих сотрудников.
– Это кризис, которым кто-то управляет, – сказал тот. – Террористический кризис. Люди в Global Response Center должны сидеть за компьютерами и работать. Они – глаза, которыми мы следим за международным терроризмом. Мы не можем их эвакуировать.
– Но это те же биологические убийцы, которые напали на Нью-Йорк, – возразил директор ЦРУ. – Посмотрите, что там творится.
– Global Response Center был основан не для того, чтобы в таких ситуациях разбегаться по щелям.
– Но ваши люди могут умереть.
– Значит, умрут.
Министр обороны тоже предпочёл бы остаться за письменным столом своего кабинета, да и президент был из тех, кого приходилось связывать по рукам и ногам, чтобы он не вскочил в первый попавшийся самолёт и не умчался назад в Белый дом. Многое можно было поставить ему в упрёк, но только не трусость. Некоторые его недоброжелатели даже говорили, что он слишком тупой, чтобы чувствовать страх.
Они вынужденно оказались в Оффуте. И поэтому, как считала Ли, они с готовностью восприняли гипотезу о разумной власти в море и без особых раздумий приняли её. Вынужденно бежать от человеческого противника, которому нечего противопоставить, кроме растерянности, – это означало для администрации несмываемый позор. А теория Йохансона проливала на дело совершенно новый свет.
– Что вы думаете на этот счёт? – спросил президент, обращаясь по кругу ко всем. – Такое возможно?
– Эксперты сидят в «Шато», – резко сказал министр обороны. – Если они пришли к таким выводам, мы должны отнестись к ним серьёзно и спросить, что делать в первую очередь.
– Вы относитесь к этому серьёзно? – поражённо ахнул Вандербильт. – К этим «Чужим»? К зелёным человечкам?
– Это не инопланетяне, – терпеливо повторила Ли.
– Допустим, теория верна, – сказала госсекретарь. – Что из неё мы можем предать гласности?
– Что? Ничего! – Директор ЦРУ энергично затряс головой. – Иначе немедленно разразится хаос.
– Он уже и так разразился.
– Тем не менее. Существование параллельного разума поставило бы под вопрос значение человечества.
– Это скорее религиозная проблема, – отмахнулся министр обороны. – Политически неактуальная.
– Никакой политики больше нет, – сказал Пик. – Нет ничего, что можно было бы рассматривать в отрыве от страха и горя. Поезжайте в Манхэттен. Посмотрите. Как вы думаете, о чём там молятся люди, которые никогда в жизни не переступали порог церкви?
Президент задумчиво смотрел в столешницу.
– Мы должны спросить себя, – сказал он, – какой же во всём этом содержится Божий промысел.
– Бог сидит не в вашем кабинете, сэр, если мне будет позволено заметить, – сказал Вандербильт. – И он не на нашей стороне.
– Это нехорошая точка зрения, Джек, – нахмурился президент.
– Я перестал делить точки зрения на хорошие и плохие. Важнее, чтобы они имели смысл. Здесь каждый явно придерживается мнения, что в этой теории что-то есть. Я спрашиваю себя, кто из нас слетел с катушек…
– Джек, – предостерегающе сказал директор ЦРУ.
– …но готов признать, что это я. Тем не менее, меня убедят только доказательства. Когда я поговорю с этими мерзкими типами, с этим отродьем в воде. До тех пор я бы настоятельно просил всех не терять бдительность и не исключать возможности крупного террористического удара.
Ли дотронулась рукой до его локтя:
– Джек, почему люди могли выбрать такой сложный путь?
– Чтобы такие, как вы, подумали, что на нас напали инопланетяне. И ведь это сработало. Чёрт возьми, это сработало!
– Никто здесь не наивен настолько, – сердито сказал советник по безопасности. – Мы не ослабим нашу бдительность, но, если честно, с вашим психозом терроризма мы далеко не продвинемся. Мы можем сколько угодно искать чокнутых мулл или злодеев-миллионеров, а за это время поползут ещё несколько склонов, а наши города смоет. Что же вы, в конце концов, предлагаете, Джек?
Вандербильт гневно скрестил руки на животе и стал похож на надувшегося Будду.
– Но я только что слышала предложение, – с расстановкой сказала Ли.
– Какое же?
– Поговорить с этими типами. Установить контакт.
Президент соединил кончики пальцев и задумчиво сказал:
– Это испытание. Испытание для человеческой расы. Может быть, Господь Бог предназначил эту планету для двух рас. А может, права Библия, когда говорит о звере, выходящем из моря. Бог говорит: даю вам во власть землю, но ничего такого не сказал каким бы то ни было морским существам.
– Нет, абсолютно нет, – пробормотал Вандербильт. – Он сказал это только американцам.
– Может быть, это война против зла, много раз предсказанная великая битва. – Президент слегка выпрямился. – И мы избраны нанести по нему удар и победить его.
– И, может быть, – подхватила Ли его мысль, – тот, кто победит в этой битве, завоюет мир.
Пик глянул на неё сбоку и промолчал.
– Мы должны открыто обсудить теорию Йохансона с правительствами стран НАТО и Евросоюза, – предложила госсекретарь. – Затем мы должны привлечь ООН.
– И одновременно дать им понять, что они вряд ли будут в состоянии провести такую операцию, – быстро проговорила Ли. – Я хочу сказать, мы спокойно можем использовать ноу-хау и творчество их лучших умов. Я предлагаю также привлечь дружественные арабские и азиатские страны. В любом случае это произведёт хорошее впечатление. Но вместе с тем наступит время, и мы почувствуем благоприятный момент встать во главе мирового сообщества. Это не столкновение с метеоритом, который всех нас сметёт с лица земли. Это ужасная угроза, и мы возьмём над ней верх, если сейчас не сделаем ошибки.
– Достигают ли цели ваши меры противодействия? – спросил советник по безопасности.
– Повсюду в мире полным ходом идёт поиск иммунного вещества. Мы пытаемся предпринять что-нибудь против проникновения крабов и нападений китов, а также пытаемся выгрести со дна этих червей, что оказалось не так просто. Мы делаем очень много для того, чтобы обуздать врага, но этого будет недостаточно, если мы и дальше поведём себя традиционно. Остановка Гольфстрима приговаривает нас к бессилию. Метановую катастрофу не сдержать. Даже если нам удастся вычерпать со дна миллионы этих червей, мы не сможем увидеть, где они ещё поселились, и ведь появятся новые. После того, как стало невозможно отправлять вниз зонды и батискафы, мы ослепли. Мы не имеем ни малейшего понятия, что происходит внизу. Сегодня вечером я слышала, что мы потеряли два больших трала и траулеры, выгребавшие дно в заливе Святого Лаврентия. Поисковые самолёты вылетели, но это очень тяжёлая местность. Зона перманентного тумана, и вот уже два дня там бушует шторм. – Она замолкла. – Это только два примера из тысяч. Почти все сообщения посвящены нашим неудачам. Воздушная разведка работает исправно, мы много раз останавливали нашествие крабов огнемётами, но они снова вылезают в других местах. Приходится признаться, что мы мало что можем сказать о море.
– А сонарные атаки?
– Мы их продолжаем, но они не принесут успеха. Киты не бегут от шума, как поступило бы любое животное, у которого не нарушен инстинкт самосохранения. Насколько можно судить, они ужасно страдают, но ими управляет внешняя сила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117