Под ним промелькнули стоящие вкруг повозки, многие из них перевернутые, с вывалившимся скарбом; волосатые туши поверженных ариманов со сломанными крыльями, отрубленными головами и конечностями валялись грудами, вперемежку с человеческими телами, но последних было гораздо меньше. Это радовало Криса. Значит они все-таки победили. И хотя дальнейшая судьба его самого оставалась до конца не ясна, он был счастлив, как может быть счастлив человек, которому удалось прыгнуть выше головы.
Крис не обижался на Хунну за то, что он не сумел защитить его от ариманов, понимая, что безрассудно требовать от него больше, чем тот сделал. Хунну дрался как настоящий воин, хотя, по сути дела, был еще почти ребенок. Жаль, что он больше никогда не увидит его. За то, непродолжительное время, что они были вместе, Крис успел привязаться к нему. Крис, видевший как оборонявший его Хунну упал, обливаясь кровью, не знал даже жив он или нет. Если мертв – то пусть земля ему будет пухом, а если жив, то пошли ему Великий Руту удачу на всю оставшуюся жизнь.
Ариман, несший в когтях медкейс, взял курс по направлению к видневшимся вдали скалам. Углубившись в каньон он долго летел по извилистому пути, старательно облетая встающие на его пути скальные выступы. Когда впереди показалась отвесная скала с многочисленными темными пятнами на поверхности, ариман, изменив направление полета, полетел прямо к ней, держа курс на самое большое пятно. Когда он подлетел поближе Крис понял, что эти пятна – пещеры, образованные в результате выдувания мягких минеральных пород, слагающих скалу, под действием сильных ветров и проливных дождей.
Ариман спикировал на площадку перед одной из пещер. Судя по размерам входного отверстия, эта пещера была самой большой из тех, которые Крис успел заметить.
Пробежав по инерции несколько шагов ариман остановился. Оглядевшись он подхватил одной лапой медкейс и переваливаясь с боку на бок, неуклюже двинулся вглубь пещеры. Крылья волочились за ним словно два грязных полотнища. При ходьбе он с трудом опирался на свободную переднюю лапу. Кожаный панцирь, прикрывающий грудь, и пустая сумка из под камней указывали на то, что ариман, похитивший Криса, относился к бомбардирам. Золотая пластина, на которой был выгравирован рисунок расправившего крылья аримана и надпись, сделанная на незнакомом Крису языке, указывали на то, что этот ариман был высокопоставленной особой среди остальных ариманов. Однако Крис, мельком взглянувший на него, обратил внимание, что в глазах аримана застыл страх. Его безгубый рот, полный иглообразных зубов, был полураскрыт, а нижняя челюсть слегка подергивалась. Крису пришло на ум сравнение, что ариман напоминает ему очень испуганного человека, от страха стучащего зубами.
В глубине пещера была перегорожена каменной кладкой, в которой виднелась деревянная дверь, обитая листами меди. Ариман поскреб дверь лапой и что-то тонко пропищал, щелкая зубами. Через некоторое время из глубины пещеры донеслись шаркающие шаги, сопровождаемые легким постукиванием когтей о каменный пол, и дверь распахнулась. Ариман вошел внутрь, таща за собой медкейс. Сопровождаемый двумя стражниками, ариман прошел длинным узким коридором вглубь пещеры и оказался в просторном зале, имевшем сводчатый потолок. Под самым потолком в стене было прорезано несколько круглых отверстий – окон, через которые в помещение поступал рассеянный свет. Однако этих окон было явно недостаточно, так как в помещении стоял полусумрак.
Поставив медкейс на середину зала ариман подобострастно склонил голову и отступил на несколько шагов назад, припадая на все четыре конечности. Оглядевшись вокруг Крис увидел недалеко от себя невысокий подиум со стоящим на нем золоченым троном, сидение, спинка и подлокотники которого были покрыты мягкой черной тканью. На троне восседал ариман, такой старый, что пух, покрывающий его тело был совершенно белым. Потерявшие упругость крылья были аккуратно подвязаны за спиной и прикрыты длинным плащом из шерсти, покрашенной в пурпурный цвет. Голова аримана была увенчана золотой короной. Крис понял, что перед ним царь ариманов, а сам он находится в тронном зале.
Поблекшие глаза старого аримана ничего не выражали. Он с полным безразличием поглядел на стоящий перед ним медкейс и что-то проскрипел на непонятном языке. Усиленные сенсорикой медкейса, обрывки его мыслей коснулись мозга Криса, однако разобраться в них он не смог. Трудно было восприятие человеческим мозгом мыслей, принадлежащих нечеловеку. В ответ на поскрипывание своего царя стражники выволокли на середину тронного зола упирающегося аримана, похитившего медкейс. Тот что-то щебетал, словно оправдываясь.
В его сумбурных мыслях, лившихся бурным потоком, разобраться было не легче, чем в мыслях царя, но Крису это удалось. Он понял, что его похититель – предводитель отряда бомбардиров – обвиняется в том, что поддался на уловку Человека С Длинным Мечом (Крис догадался, что они имеют ввиду АрбанСина). Погнавшись за табуном лошадей, ариман позволил людям уничтожить истребителей, а затем подставил под удар бомбардиров, которые тоже были уничтожены. В итоге ариманы понесли сокрушительное поражение.
Выслушав доводы предводителя бомбардиров царь скрипнул что-то беззубым ртом и закрыв глаза устало опустил голову на грудь. Тотчас стражники, подойдя к обреченному с двух сторон, вонзили ему в шею острые когти и рванули каждый в свою сторону. Пискнув в последний раз ариман испустил дух. Отбросив в сторону его окровавленные останки они подошли к медкейсу. Один из них подцепил медкейс когтем и поднеся его к морде стал с удивлением рассматривать незнакомый предмет, поворачивая перед собой. Поддев другим когтем крышку, закрывающую источник питания он сорвал ее. Стал виден цилиндр атомной батареи. Ариман вынул батарею из гнезда, повертел в лапах, потом попробовал на зуб.
– Поставь на место, урод! – телепатировал ему Крис, но ариман, вместо того, чтобы исполнить его просьбу – приказание, передал батарею другому стражнику. Тот, куснул ее легонько и подобострастно изогнувшись передал с поклоном царю. Царь повертев батарею в лапах, зачем-то потер ее о живот, а после этого вернул первому стражнику, не заинтересовавшись.
– Поставь на место! Тебе говорю! – взорвался бурей эмоций Крис. Возможно это возымело успех, так как ариман вернул батарею на место и даже сумел приладить крышку, чтобы батарея не выпала. После этого он подхватил медкейс в лапу, вышел с ним из тронного зала и направился прямо по коридору.
«Сейчас скинет со скалы, как ненужную вещь, – испуганно подумал Крис. – С такой высоты упасть…»
На его счастье ариман, не дойдя до выхода, свернул в соседний проход и пошел по наклонному коридору вглубь пещеры. Он шел довольно долго в кромешной темноте, пока не уперся в стену. Там он швырнул медкейс в грязь, особенно не заботясь о его сохранности, и развернувшись начал удаляться. Постукивание его когтей вскоре затихло и Крис остался один.

3

Ночь усыпала небо бриллиантами звезд. Тени исчезли, растворившись во мраке. Разогретая за день земля постепенно остывала, отдавая в атмосферу накопленное тепло. Из темноты доносился плач шакала, иногда прерываемый хохотом гиены; где-то рычал леопард или другой ночной хищник, вышедший на охоту. Мимо одиноко стоящего на скале Хунну, бесшумно махая крыльями пролетела большая ночная птица, обдав его лицо потоком прохладного воздуха.
К утру стало свежеть. К тому времени, когда первый луч восходящего солнца известил о начале нового дня, Хунну, одетый в короткую тунику, изрядно продрог. И хотя его раны, заговоренные Старой Биллуни, зарубцевались, он чувствовал себя неважно. От большой потери крови кружилась голова. Хотелось пить.
Желтый диск солнца быстро поднимался над горизонтом. День обещал быть жарким. Отрезав с помощью кинжала кусок материи от туники, Хунну обмотал этим куском голову, спасаясь от изнуряющих солнечных лучей. Так он простоял целый день. К концу дня его губы потрескались и стали кровоточить. Он облизывал их сухим языком, чувствуя во рту солоноватый привкус. В горле першило. Кожа на неприкрытых участках тела покраснела и вздулась водянистыми пузырями. От малейшего прикосновения или неловкого движения пузыри лопались, испуская прозрачную маслянистую жидкость причиняя юноше сильную боль и доставляя немилосердные страдания. Чтобы от упадка сил не свалиться со скалы вниз он лег на уступ, заняв все свободное пространство. При этом его ноги, которым не хватило места на уступе, до колен свисали над пропастью.
Нагретый камень нещадно жег обгоревшее на солнцепеке тело. Но надо было терпеть. Надо было превозмочь боль и ждать. Всемогущий бог СелильУбарум, которому он служил верой и правдой, не покинет его. Он поможет. Он вырвет его из когтей смерти. Великий Руту тоже за него. Так сказала Старая Биллуни, а ее слова всегда правдивы. Надо верить. Верить и ждать. Он впал в забытье. Наступила ночь. Дневная жара спала. Стало легче дышать.
Хунну очнулся под утро. Он чувствовал себя несколько лучше, хотя не настолько, чтобы быть уверенным, что у него хватит сил простоять на скале еще один день. Экономя силы он не стал подниматься, а остался лежать на камне, хранящем прохладу ночи. Медленно текло время. Словно тягучая смола капали секунды, отнимая у будущего и пройдя через горнило настоящего, добавляли к прошедшему. Наполняя бокал времени, секунды складывались в минуты, минуты, выстроившись длинной чередой, составляли часы.
– Пить! – шептал Хунну, запекшимися губами. Ему казалось, что он стоит на берегу огромного озера, наполненного вкусной, прозрачной холодной водой. Он наклонялся, чтобы припасть в воде губами и пить, пить, пить. Но как только его губы касались поверхности, вода превращалась в раскаленный песок, который забивал горло, проникал в легкие и жег их нещадным огнем, не давая ни вдохнуть ни выдохнуть. К полудню следующего дня над ним стали кружить две хищные птицы – стервятники. Одна из них спикировала на казавшееся безжизненным тело. Усевшись на него, она деловито огляделась и клюнула в голую ногу.
Очнувшийся от боли Хунну, хотел было отогнать настырную птицу, но вместо этого остался лежать недвижимым, зорко следя из-за полуприкрытых век за птицей. Решив, что жертва мертва стервятник осмелел и потеряв бдительность передвинулся поближе к голове, намереваясь начать пиршество с привычного выклевывания глаз. В тот же момент Хунну сделал неуловимое движение и его крепкие пальцы сомкнулись на голой шее птицы. Вскочив на ноги он выхватил из-за пояса кинжал, вонзил его в грудь пернатого хищника. Все же агонизирующая птица успела зацепить его своими острыми когтями. Из глубокой царапины закапала кровь, но Хунну не обратил на это никакого внимания. Он был доволен и благодарил богов за то, что они послали ему пищу.
Отрезав птице голову Хунну стал пить ее кровь, чтобы утолить мучившую жажду и восстановить силы. Насытившись Хунну прилег отдохнуть. Сквозь сон до его замутненного сознания донесся знакомый голос. Этот голос он узнал сразу. Он узнал бы его из тысячи голосов, как бы громко они не звучали. Ведь это был голос его повелителя – СелильУбарума. Он проникал сразу в сознание, минуя уши.
– Хунну, где ты? Помоги мне! – звал его СелильУбарум.
Он просил у него помощи. Но как может помочь могущественному богу мальчик, который сам нуждается в помощи.
– О Всемогущий! – телепатировал в ответ Хунну. – Где ты находишься? Скажи. Я приду к тебе на помощь.
– Не знаю. Меня унес ариман в пещеру к своему царю. Его стражники бросили меня в подземелье. Здесь темно и сыро. Помоги мне выбраться отсюда.
– Я с тобой, мой повелитель! – воспрянул духом Хунну. Боль и страх, мучившие его, отступили на задний план. Он закрыл глаза и вместо яркого солнца, висящего белым пятном высоко в небе, увидел внутренним взором низкий каменный потолок, нависающий над узким проходом. Проход расширялся и заканчивался большим помещением, стиснутым со всех сторон каменными стенами. Медкейс лежал на боку, наполовину погруженный в зловонную жижу. Это было место, куда ариманы скидывали отбросы.
В поисках живых существ Хунну обшарил мысленным взором все помещение и не найдя никого, продолжил поиски в коридоре. Поднявшись по нему вверх он проник за кирпичную перегородку и оказался в тронном зале. Два телохранителя, те что пробовали раскусить атомную батарею, лежали на полу. Их тела были покрыты многочисленными язвами – следствие скоротечной лучевой болезни. Скрюченные позы, в которых они находились, не оставляли сомнения в том, что они мертвы. Их организм оказался беззащитным перед радиацией. Старый ариман сидел на троне. На его теле тоже были видны страшные язвы, но он был еще жив. К нему-то и обратился Хунну.
– Встань! – приказал он ему. Старый ариман покрутил головой в поисках того, кто с ним заговорил и… повиновался. – Иди и принеси Всемогущего бога, покаравшего тебя и твоих подданных, – продолжил Хунну. Ариман встал и пошатываясь пошел вперед, ведомый волевым усилием Хунну. Найдя медкейс он поднял его и пошел в обратную сторону с трудом преодолевая пологий подъем. Выйдя за перегородку ариман подошел к краю пещеры.
Хватит ли у него сил долететь до племени? – подумал Хунну. – Уж больно он стар». Однако другого выхода не было.
– Лети и верни похищенного бога! – приказал Хунну.
Старый ариман оттолкнулся задними лапами от скалы и расправив перепончатые крылья спланировал вниз. Поймав попутный поток воздуха он полетел по направлению к лагерю, изредка махая крыльями, чтобы не выпасть из несущей его воздушной струи. Добравшись до лагеря он пролетел на бреющем полете над самыми головами людей и приземлился прямо перед повозкой СелильУбарума, до сих пор пустовавшей.
Всемогущий был спасен.
С чувством выполненного долга Хунну открыл глаза. Яркий свет сразу же ослепил его, заставив зажмуриться. Нестерпимо заныло больное тело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23