И хотя племена морских людей немногочисленны, победить их будет нелегко. Они у себя дома. Их здесь каждый камень защищает, а его люди утомлены длительным переходом. Поэтому любая битва им сейчас ни к чему.
Когда вдалеке показалась светлая полоска моря, сливающаяся на горизонте с быстро темнеющим небом, вождь остановил коня и вонзил длинное копье с конским бунчуком у острия в землю, отмечая таким образом место стоянки. После этого он произнес несколько фраз, обращаясь к сопровождавшим его воинам, и те, пустив рысью лошадей, разъехались в разные стороны – в дозор.
Это был передовой отряд непокорившегося народа, по воле захватчиков обреченного на скитания вдали от родины. Парии – было имя им. За передовым отрядом следовало основное войско, представляющее собой ополчение всех боеспособных мужчин и состоящее из легкой конницы.
Оружием им служили копья средней длинны с бронзовыми наконечниками, обоюдоострые мечи длинной в два-три локтя и луки с запасом стрел, хранящиеся в кожаных колчанах, закинутых за спину или притороченных к коню. Короткие кинжалы, висевшие на поясах, предназначались для рукопашной схватки.
Командование войском осуществлял Великий вождь, избираемый общим голосованием из числа наиболее достойных воинов. Как правило это был самый сильный и самый опытный воин, закаленный в боях. Ему помогали малые вожди, командовавшие отдельными отрядами. Любой, кто хотел, мог оспорить право Великого вождя на власть. Для этого он должен был сразиться с прежним вождем и победить его. Ежели претендент терпел поражение, то во власти вождя было решить его судьбу – даровать ли жизнь или отнять ее.
Вслед за войском, громыхая на ухабах, тянулась длинная вереница крытых повозок, запряженных круторогими быками. Противно скрипели рассохшиеся колеса, блеяли овцы, мычали коровы, слышались гортанные крики женщин, кое-где раздавался плач маленьких детей. Подъезжавшие повозки ставились в круг, образуя своеобразное укрепление. Разумеется подобное укрепление не было прочным, но могло защитить в случае неожиданной опасности. Из повозок извлекались большие медные котлы для приготовления пищи, другая кухонная утварь, устанавливались походные шатры. В шатрах, скрытые от постороннего глаза, разжигались костры.
После тридцати с лишним лун непрерывного пути племя вышло к морю. Одни опасности сменились на другие.
Последней к месту стоянки подъехала небольшая повозка, запряженная лошадью-альбиносом, совершенно белые грива и хвост которой, старательно расчесанные, опускались до самой земли. В повозке находилась древняя старуха, одетая в длинную полотняную рубаху, белого цвета, по щиколотки скрывавшую ее тело. На ногах у нее были меховые онучи, расшитые разноцветной тесьмой, а на груди висело священное ожерелье, сделанное из зубов морского дракона, оправленных золотом. Ее длинные седые волосы были повязаны на лбу широкой красной лентой.
Это была Старая Биллуни – Та, Которая Разговаривает С Великим Руту. Сколько ей лет точно не знал никто. Однако поговаривали, что серебро лет уже виднелось на ее висках в то время, когда первый правитель из династии ДиургСинов только-только взошел на трон, разгромив в кровавой битве всех своих врагов. А было это ой как давно.
Лошадь, на которой путешествовала Старая Биллуни, вела под уздцы молодая девушка, прислужница старой колдуньи. Звали девушку Мегалана. На ней была короткая туника с глубокими разрезами по бокам; стройные загорелые ноги были обуты в кожаные сандалии, на тонкой талии, прикрепленный к серебряному поясу, висел короткий меч. Серебряные браслеты, украшенные затейливой резьбой, обхватывали тонкие запястья рук, выделяясь белыми полосками на загорелом теле. Водопад темных вьющихся волос, удерживала изящная серебряная диадема с крупным рубином в центре.
Ее лицо, немного смуглое, с плавным изгибом черных бровей, тонким прямым носом и маленьким ртом, выражало ту женскую натуру, кроткую и на первый взгляд даже слабую, в глубине которой скрывается неисчерпаемый кладезь душевных сил и несгибаемой воли, способный преодолеть все тяготы нелегкой кочевой жизни. Но главной достопримечательностью ее лица оставались глаза. Немного печальные, они смотрели приветливо и ласково, скрывая под сенью длинных ресниц некую тайну, разгадать которую было дано не всякому.
Повозка колдуньи остановилась в некотором отдалении от стоянки. Мегалана помогла сойти старой женщине на землю и усадив ее на приготовленную низенькую скамеечку, занялась установкой шатра. Она все делала быстро и слаженно. Когда все было готово она обнесла шатер веревкой из буйволиных жил и воткнула рядом с шатром шест с развивающимся на нем белым бунчуком из конских волос. После этого она сделала руками несколько таинственных пассов в воздухе и прошептала заклинание, отгораживая жилище Старой Биллуни невидимой преградой от остального мира.

2

Когда полная луна взошла на сумрачном небосводе и озарила серебристым светом землю, АрбанСин – Великий вождь племени – направился к шатру Старой Биллуни. Это был кряжистый мужчина, средних лет, настоящий воин, возмужавший в боях, с могучим торсом и сильными ногами, крепко стоящий на земле. Его квадратное лицо обрамляли едва приглаженные темно-русые волосы. Широкий лоб пересекал ряд продольных морщин. Густые брови, изломанные по середине, нависали над глубоко посаженными глазами. Две морщины, образованные от частого стискивания зубов в трудные минуты, отходили от широких крыльев мясистого носа и падали вертикально вниз к твердому подбородку. Плотно сжатые губы, уголки которых были слегка опущены вниз, придавали его лицу несколько надменное выражение.
АрбанСин успел снять с себя доспехи и сейчас был облачен короткую тунику, выкрашенную в красный цвет и скрепленную в талии широким кожаным поясом. На поясе в деревянных ножнах висел обоюдоострый меч – верный товарищ в кровавой сече. На ногах у него были простые кожаные сапоги без всяких украшений с зашнурованными до колен голенищами.
Вождь проходил мимо раскинутых шатров и его мысли обращались в прошлое. Прав ли он был, позвав этих людей за собой. Может быть и прав, кто его знает. Время было суровое, хотя оно и сейчас не легче.
Когда последний правитель из династии ДиургСинов, в день для него несчастный, направил погребальную колесницу в долину забвения, вслед за уходящим солнцем, страх охватил подданных. Умер великий воин, оставив трон слабовольному сыну, предпочитавшему проводить время не в военных походах против воинственных племен, окружавших земли его предков, а в веселых пирах и застольях, поражая всех безрассудной расточительностью, словно желая затмить блеском золотых монет сияние самого солнца.
Но не долго его голова была увенчана золотой короной, отсеченная теми, кто вчера еще клялся ему в любви и верности, одной рукой поднимая заздравный кубок, а другой вытаскивая из ножен кинжал убийцы. И когда алая кровь обагрила горячей струей царское ложе, содрогнулись основы государства, обнажились клинки и разнеслось по всей стране ржание взнуздываемых боевых коней.
Восстали вассалы, растоптав принесенные ими клятвы верности, стремясь стать верховными правителями. В борьбе за власть они готовы были перегрызть друг другу глотки. Опасно стало ездить по дорогам. Злодеи и разбойники размножились без числа, подобно муравьям. Они силой подчиняли слабых, убивали невинных и беспорядки творили великие. Боязно стало жить в собственном доме, не спасали толстые стены. Отряды вооруженных людей заходили в деревни и не было на них управы.
Но всему бывает конец. Из сотни грызущихся псов в живых останутся двое сильнейших, чтобы сойтись в последней драке – и один из них загрызет другого. И раскололся мир на две части. Знатные вельможи объединились в два лагеря. Кончилось время междоусобиц. Настал решающий час.
Встретились два войска на ратном поле: не враги, но соплеменники вступили в кровавый бой. И померкло солнце, закрывшись вуалью скорби, сотканной из черного дыма пожарищ, не в силах смотреть на зло, творимое в мире. И засеяно было поле битвы костями человеческими и полита была земля кровью горячею, чтобы взросли на ней всходы ненависти людской, страшной в своей беспощадности. Не было победителей в этой битве, как не может быть победителей в кровавой ссоре, вспыхнувшей по чьему-то коварному наущению меж двумя родными братьями.
Много было истреблено народу: жены стали вдовами и оделись в черное; белый снег преждевременной седины упал на головы матерей, потерявших своих сыновей; сироты пошли по белу свету и некому их было приютить. Вытоптанные поля, разоренные города, сожженные села – вот что осталось потомкам. Опустошенная страна лежала во прахе, когда злобный недруг вторгся в родные пределы.
Царь соседнего государства пошел войной, сея смерть и разрушения, могилы предков порушил, на живых непосильную дань наложил, рабское ярмо влачить заставил.
Новый владыка страны, воссевший на трон в период раздора, призвал под свои знамена всех, кто остался в живых и мог держать в руках оружие, чтобы защитить отчизну. Но собранное им войско было наголову разбито в страшной сече, а его остатки рассеяны по всей стране. Сам он был пойман, закован в цепи и заточен в глубокое подземелье. Неизвестно долго ли он жил, умер ли от голода и холода, или был растерзан тюремными крысами, растащившими его бренное тело по сырым норам. Да не о нем речь.
Всем жителям завоеванной страны царь-победитель приказал надевать на шею металлический ошейник с бронзовым кольцом и выбривать спереди голову, чтобы издалека можно было признать в них раба. Жизнь их отныне не стоила и меры заплесневелого ячменного зерна.
Многие смирились с такой участью, решив, что жизнь в неволе лучше, чем смерть на свободе. Но были и другие, выбравшие третий путь: жить и быть свободным – жизнь изгнанника. Они сплотились вокруг АрбанСина, талантливого полководца и отважного воина, закаленного в многочисленных битвах, которому сам Великий Руту – верховный бог ДиурСинов – приказал собрать остатки народа и спасти его от неминуемой гибели. Старая Биллуни – Та, Которая Разговаривает с Великим Руту – донесла его повеление до всех уцелевших.
Не все, но многие предпочли судьбину изгнанника тяжелому ярму рабства. Они пошли вслед за АрбанСином. Так возникло племя париев – отщепенцев, вынужденных скитаться вдали от родных пределов. Уже несколько лет минуло с той поры: старики ушли в долину забвения, родились и успели вырасти дети, а племя все кочевало и кочевало. И что будет дальше неизвестно. Вот какие мысли одолевали АрбанСина.
Не дойдя несколько шагов до шатра Старой Биллуни вождь внезапно остановился, наткнувшись на невидимую стену. Это сработало заклятие, наложенное Мегаланой. – Да продлятся годы твоей жизни! – крикнул АрбанСин, ожидая. Тотчас откинулся полог шатра и из него вышла Мегалана. Увидев вождя она подошла к невидимой стене и начертила в воздухе несколько магических знаков, напротив того места, где стоял АрбанСин.
– Проходи, О Великий Вождь! – произнесла она приятным голосом. – Та, Которая Разговаривает С Великим Руту ждет тебя.
АрбанСин шагнул вперед и скрылся в шатре. Мегалана снова поводила в воздухе руками, восстанавливая невидимый барьер и вошла в шатер следом за АрбанСином.
Старая Биллуни сидела на низеньком складном стульчике, спинка и подлокотники которого были искусно инкрустированы слоновой костью, а сидение устлано несколькими слоями войлока и застелено сверху шерстяной тканью. Возле нее, в большой глиняной чаше, присыпанные серым пеплом тлели уголья, пробиваясь наружу синими язычками пламени. Сбоку от Старой Биллуни стоял невысокий столик, на нем разместились хрустальная чаша, до половины наполненная темной тягучей жидкостью и несколько шкатулок, сделанных из драгоценных пород дерева и покрытых затейливой резьбой, изображающей сцены из завоевательных походов, пленение рабов, охоту на диких зверей. На том же столике лежал древний обсидиановый нож с острой режущей гранью, предназначенный для жертвоприношений.
– Да будет разум твой светел, как вода в священном колодце! Да продлятся нескончаемо годы твои! – произнес АрбанСин, обычное приветствие, прикладывая правую руку сначала ко лбу, а затем к груди, держа ладонь напротив сердца.
Старая Биллуни поглядела на него невидящим взглядом (она была слепа) и указала ему место напротив себя.
– Да не ослабеет в битве за правое дело рука твоя! – произнесла она в ответ на его приветствие. – С чем пожаловал, Предводитель смертных?
– Мы вышли к морю, О Хранительница Мудрости. – начал разговор АрбанСин. – Великая Степь позади. Нелегко нам было, но хвала Великому Руту, что не покинул нас в трудный час. От ордынцев Чергена мы откупились золотом, а черные кочевники Курбунхема, не оставляющие после себя ничего кроме пепла и выжженной земли, не обнаружили нас, благодаря твоим чарам, О Любимица Великого Руту.
– Что золото! – усмехнулась Старая Биллуни. – Жизнь человеческая дорога. Нельзя допустить, чтобы след нашего народа затерялся в череде веков. Нам надо дойти до священного источника. Там Великий Руту даст нам силы, чтобы одолеть злого коршуна, свившего гнездо в священном храме, и вернуть наши земли. Земли, на которых находятся могилы наших предков. Так повелел Великий Руту.
– Но где находится священный источник? В какой он стороне? Как нам его найти? – воскликнул АрбанСин. – Ответь же мне, Мудрейшая. Никогда мы не заходили в своих странствиях так далеко. Никогда еще не подстерегало нас столько опасностей сразу. Дойдем ли мы до священного источника, чтобы смыть в нем наши скорби и печали? И что потом? Найдем ли мы племя слабее нас, чтобы захватить его земли, а людей обратить в рабство? Или нам снова придется убегать, подобно трусливым шакалам, надеясь на быстроту и выносливость наших коней, а не на силу рук и остроту мечей. Приоткрой же мне завесу грядущего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23