был ли он сообщником Орлиной Головы? Мы скоро узнаем это.
Рано утром, на другой день, Уактено велел осмотреть местность около пещеры.
Нигде не было никаких следов.
Это успокоило предводителя бандитов. Значит, никто не видел, как он вернулся к своим, и не открыл его убежища.
Чувствуя себя в полной безопасности, он решил не держать при себе столько лишних людей. Зачем они ему? Оставив в пещере десять надежных товарищей, он поручил начальство над остальными старому, заслуженному бандиту Фрэнку и отпустил их.
Когда бандиты ушли, Уактено отвел доктора к генералу и, насмешливо представив их друг другу, оставил наедине.
Но, уходя, он вынул из-за пояса пистолет и приставил его к груди ученого.
— Хотя вы и полусумасшедший, — сказал он, — но у вас все-таки может явиться мысль изменить мне. Выслушайте же меня внимательно: как только я замечу что-нибудь подозрительное с вашей стороны, я прострелю вам голову. Заранее предупреждаю вас об этом. Можете теперь поступать, как вам угодно.
Доктор казался очень встревоженным, выслушивая это предостережение, но лукавая улыбка, которой не заметил бандит, снова промелькнула у него на лице.
Та часть пещеры, в которой поместили генерала и негра, была довольно далеко от входа.
Кроме них, там не было никого.
Уактено не счел нужным сторожить их.
Они сидели на куче сухих листьев, глубоко задумавшись и опустив головы.
— Вот и вы, доктор, — сказал генерал, когда бандит ушел. — Не знаю, радоваться мне или печалиться тому, что вы тоже попали сюда.
— Мы одни? — поспешно спросил доктор.
— Должно быть, — отвечал несколько удивленный генерал. — Во всяком случае, вам не трудно узнать это.
Доктор обошел помещение пленников, внимательно оглядел все уголки и снова вернулся к ним.
— Ну, теперь поговорим, — сказал он.
Доктор был всегда так погружен в свои научные занятия, так рассеян, что пленники не возлагали на него особых надежд и не рассчитывали на его помощь.
— Где моя племянница? — тревожно спросил генерал.
— Успокойтесь. Ее принял под свое покровительство охотник Чистое Сердце; он относится к ней с глубоким уважением, и ей не грозит никакой опасности.
Генерал облегченно вздохнул: это известие ободрило его.
— Слава Богу! — воскликнул он. — Теперь мысль о том, что я в плену, не будет мучить меня. Зная, что Люция в безопасности, я спокойно вынесу все!
— Нет, нет! — быстро проговорил доктор. — Вы должны освободиться как можно скорее из рук бандитов, вам нужно бежать отсюда сегодня же!
— Почему так?
— Я потом объясню вам все. Сначала мне нужно получить от вас некоторые сведения.
— Спрашивайте.
— У вас, как кажется, нет ни одной тяжелой раны. Вы не очень страдаете от них?
— Нет.
— Можете вы ходить?
— Конечно.
— То есть, я хочу сказать, в состоянии ли вы вынести долгий путь?
— Да, если это нужно.
— Эге! — сказал молчавший до сих пор негр. — А я то на что? У меня хватит сил, чтобы нести господина, если он устанет.
Генерал пожал ему руку.
— Так, так; мне это не пришло в голову, — сказал доктор. — Значит, теперь все дело только в том, чтобы убежать отсюда.
— Очень бы желал этого, но как?
— Как? — повторил доктор, потирая лоб. — По правде сказать, я и сам не знаю. Но будьте покойны, я придумаю что-нибудь, хотя и не знаю что.
Послышались шаги, и через минуту показался Уактено.
— Ну что, доктор? — спросил он. — Как чувствует себя ваш больной?
— Не особенно хорошо.
— Ничего, все уладится, — сказал бандит. — Генерал скоро будет свободен и тогда займется как следует своим здоровьем. А теперь пойдемте, доктор. Полагаю, что вы уже успели наговориться с вашим другом.
Доктор молча последовал за ним.
Ничего особенного не случилось в течение дня.
Пленники с нетерпением дожидались ночи: уверенность доктора подействовала на них, и они невольно поддались надежде на спасение.
Когда наступил вечер, ученый снова вошел к ним с зажженным факелом в руке. Лицо его сияло; он шел твердым, уверенным шагом.
— Что с вами, доктор? — спросил генерал. — Вы кажетесь необыкновенно веселым.
— И немудрено, — отвечал, улыбаясь, доктор. — Я придумал план, который даст вам возможность бежать отсюда, а вместе с вами, конечно, и мне!
— Что же это за план?
— Он уже наполовину исполнен.
— Что вы хотите сказать?
— Черт возьми! Это очень просто, но вы ни за что не догадаетесь, в чем дело. Все бандиты спят, и теперь мы здесь хозяева!
— А если они проснутся?
— Можете быть покойны. Эти разбойники, конечно, проснутся, но не теперь. Они будут спать по меньшей мере шесть часов.
— Почему же вы так уверены в этом?
— Потому что я сам заставил их заснуть, подлив им в кушанье настойку опия. После ужина они свалились, как мертвые, и храпят теперь, как кузнечные мехи!
— Господи! Да неужели это правда? Трудно было придумать что-нибудь лучше этого!
— Не правда ли, — сказал доктор. — Черт возьми! Мне хотелось поправить то зло, которое произошло по моей небрежности. Я не воин, но у доктора тоже есть свое оружие, которое иногда не уступит и пулям.
— Оно в тысячу раз лучше их! — воскликнул генерал. — Вы неоцененный человек, доктор!
— Довольно, довольно! Нам нельзя терять времени.
— Вы правы. Идем скорее! А где же Уактено?
— Он ушел после обеда и не сказал никому, куда идет. Я, впрочем, подозреваю, куда он отправился. Если не ошибаюсь, мы скоро встретимся с ним.
— Ну, в путь, друзья, — сказал генерал. — Скорее!
Идя к выходу, генерал и негр, несмотря на уверенность доктора, тревожно осматривались по сторонам.
Бандиты крепко спали в отделении пещеры, служившем им столовой и спальней.
Беглецы прошли мимо них.
Дойдя до выхода, они собирались уже спустить в воду плот, как вдруг заметили при бледном свете луны другой плот, тихо плывший в их сторону. На нем было человек пятнадцать.
Все погибло!
Разве в состоянии они будут справиться с таким значительным числом врагов?
— Судьба против нас! — с отчаянием прошептал генерал.
— О, Боже! — жалобно проговорил доктор. — Неужели же все мои труды пропадут даром, и разрушится такой чудесный план!
Беглецы скрылись в заросшей кустарником расщелине утеса и со страхом ждали приближения незнакомцев, которые были уже недалеко от них.
ГЛАВА XIII. Закон прерий
Окрестности пещеры, в которой жил Чистое Сердце, изменились за последнее время. Начиная от входа в нее и на довольно значительное расстояние все деревья были срублены и земля очищена. Тут стояло от полутораста до двухсот шалашей из раскрашенных в разные цвета бизоньих шкур. Все племя команчей расположилось здесь лагерем.
Трапперы, охотники и команчи сошлись между собою как нельзя лучше.
Посреди этого селения возвышался вигвам совета, увенчанный множеством скальпов, воткнутых на длинные шесты. Он был значительно больше всех остальных, и в нем постоянно горел большой костер.
Необыкновенное оживление заметно было в лагере. Индейцы, раскрашенные боевыми рисунками, вооруженные как на войну, казалось, готовились к битве.
Охотники, одетые в самые лучшие костюмы, чистили оружие, как будто оно должно было скоро понадобиться им.
Несколько человек стояло около привязанных и совсем уже оседланных лошадей.
Краснокожие и белые ходили то туда, то сюда и озабоченно переговаривались о чем-то.
И, что еще страннее, караульные были расставлены кругом лагеря — мера, к которой никогда почти не прибегают индейцы.
Видно было, что готовится что-то необычайное. А между тем нигде не видно было Чистого Сердца, Черного Лося и Орлиной Головы.
Весельчак распоряжался всеми приготовлениями и время от времени переговаривался со старым вождем команчей — Солнцем. Оба они были чем-то сильно озабочены; лица их были серьезны, брови нахмурены.
В этот день кончался срок, назначенный Уактено.
Осмелится ли он прийти? Или, может быть, он только похвастался, что придет?
Знавшие бандита достаточно хорошо, а таких было очень много, стояли за то, что он исполнит свое обещание.
Каковы бы ни были его недостатки, нельзя было отрицать, что он безумно смел и обладает железной волей.
На его слово можно положиться. Он не отступит ни перед чем и во что бы то ни стало сдержит его.
И чего же ему, в сущности, бояться? Враги не страшны ему, так как генерал у него в руках. Он его заложник и отвечает за него своей жизнью.
Было около восьми часов утра. Солнце сияло на безоблачном небе, и ослепительный свет его заливал прерию.
Хесусита и Люция вышли из пещеры в сопровождении Эусебио.
Обе они были бледны и грустны. Лица их казались утомленными, а глаза покраснели от слез.
Весельчак тотчас же подошел к ним.
— Мой сын еще не вернулся? — тревожно спросила Хесусита.
— Нет еще, сеньора. Но не беспокойтесь: он скоро будет здесь.
— Я не могу не бояться. Может быть, с ним что-нибудь случилось, и это задержало его.
— Нет, нет, этого не может быть. Я только ночью ушел от него, чтобы успокоить вас и передать всем нашим его приказания. Никакой опасности не предвиделось, когда я оставил его, и вам нечего тревожиться.
— Увы! — сказала Хесусита. — Вот уже двадцать лет, как я не знаю ни минуты покоя. Каждый вечер я с ужасом думаю о том, что, может быть, наутро не увижу сына! Неужели Господь не сжалится надо мною?
— Успокойтесь, сеньора, — прошептала Люция, целуя ее. — Если Чистое Сердце и подвергается опасности, то только потому, что хочет спасти моего дядю. О, дай Бог, чтобы ему это удалось!
— Мы скоро узнаем все, — сказал Весельчак. — Положитесь на меня: я не стану обманывать вас.
— Да, вы добры и любите моего сына. Вы не были бы здесь, если бы ему грозила опасность.
— Конечно, не был бы. Благодарю вас за хорошее мнение обо мне, сеньорита. Теперь я еще ничего не могу сказать вам; но, умоляю вас, будьте потерпеливее. В настоящую минуту Чистое Сердце заботится о счастье сеньориты.
— О, да! — сказала Хесусита. — Он всегда неизменно добр и великодушен.
— Потому-то и называют его Чистым Сердцем, — прошептала, краснея, Люция.
— И он вполне достоин этого прозвища! — воскликнул Весельчак. — Я жил с ним долго, знаю его хорошо и могу лучше всякого другого оценить эту благородную натуру!
— Теперь мне приходится поблагодарить вас, Весельчак, за хорошее мнение о моем сыне, — сказала Хесусита, пожимая ему руку.
— Я только отдаю ему справедливость, сеньора. Если бы все охотники походили на него, жизнь в прериях была бы совсем другая!
— Что же он не возвращается? — снова сказала Хесусита. — Время идет, а его все нет.
— Теперь он уже скоро вернется, сеньора.
— Я хочу увидеть его и поздороваться с ним прежде всех.
— К несчастью, это невозможно.
— Почему же?
— Потому, что ваш сын не желает, чтобы вы и сеньорита присутствовали при сцене, которая будет происходить здесь. Он просит вас ждать его в пещере.
— Но как же я узнаю, спасен ли мой дядя? — тревожно спросила Люция.
— Вы тотчас же узнаете это, сеньорита. А теперь вам нельзя оставаться здесь. Ради Бога, уходите в пещеру!
— Да, так будет лучше, — сказала Хесусита. — Пойдемте, моя дорогая, — прибавила она, улыбаясь Люции. — Мы должны исполнить желание моего сына.
Люция беспрекословно последовала за ней.
— Как счастлив тот, у кого есть мать! — прошептал Весельчак, вздохнув и провожая глазами двух женщин, входивших в пещеру.
Вдруг послышался предостерегающий крик караульных; индеец, стоявший около вигвама совета, тоже крикнул.
Услышав этот сигнал, бывшие на совещании вожди команчей вышли из шалаша.
Охотники и индейские воины схватили оружие и выстроились по обе стороны от него.
Облако пыли быстро неслось к лагерю.
Оно рассеялось, и показалась группа всадников, мчавшихся во весь опор.
Впереди скакал на великолепной вороной лошади человек, которого все тотчас же узнали.
Это был Уактено. Он сдержал свое слово и приехал требовать исполнения гнусного предложения, сделанного им три дня тому назад.
Когда воины или охотники приближаются как гости к какому-нибудь селению, хозяева обыкновенно выезжают к ним навстречу и с громкими криками стреляют в воздух. Таков обычай прерий.
Но на этот раз не было ничего подобного.
Команчи и охотники стояли неподвижно и молча ждали приближения бандитов.
Эта холодная встреча не удивила Уактено. Он сделал вид, что не заметил, как недружелюбно принимают его, и смело въехал в селение. За несколько шагов от вождей, поместившихся перед вигвамом совета, всадники, сдержав лошадей на всем скаку, сразу остановились как вкопанные.
Такая ловкость не прошла незамеченной. Охотники, знатоки по части верховой езды, были поражены искусством своих врагов и едва удержались от восторженных криков.
Как только бандиты остановились, воины и охотники, стоявшие по обе стороны от вигвама, сошлись вместе и сомкнулись позади них.
Таким образом, двадцать бандитов очутились в середине круга — им было отрезано отступление. Более пятисот вооруженных всадников окружили их со всех сторон. Уактено вздрогнул и пожалел о том, что приехал. Но тотчас же сдержавшись, он презрительно улыбнулся. Чего же ему бояться?
Поклонившись вождям команчей, предводитель бандитов обратился к Весельчаку.
— Где девушка? — спросил он.
— Я не совсем понимаю вас, — насмешливо отвечал охотник. — Здесь нет никакой девушки, на которую вы имели бы какие-нибудь права.
— Что это значит? — воскликнул Уактено. — Разве Чистое Сердце забыл о моем посещении и о разговоре, бывшем между нами три дня тому назад?
— Чистое Сердце никогда не забывает ничего, — холодно ответил Весельчак. — Но теперь дело не в этом. Как осмелились вы явиться к нам с вашей шайкой?
— Вы, как я вижу, прибегаете к уловкам и хотите уклониться от ответа, — насмешливо сказал Уактено. — Что же касается угроз, то вы могли бы избавить нас от них. Они не испугают меня.
— И напрасно. Вы сами отдались в наши руки, и мы не будем настолько глупы, чтобы выпустить вас.
— Ого! — воскликнул бандит. — Потрудитесь объясниться. Я положительно не понимаю вас.
— Сейчас поймете.
— Я слушаю.
— В этих пустынных прериях не знают законов, установленных людьми, — сказал Весельчак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29