- Ещё немного, и я готов, - последовал спокойный ответ.
Выпей Тут, опасливо косясь на него, шмыгнул на веранду и принялся развязывать карабинеров, туго спелёнутых бельевыми верёвками.
Перед Дождём вырос Пень Колодус и навёл на него ракетницу:
- Кто такой? Такой - кто? Нет, ты какой-то не такой. А ну, признавайся!
- Пятьдесят пять, пятьдесят четыре... - продолжал считать Дождь, внимательно следя за секундной стрелкой и не обращая на него ни малейшего внимания.
- Я тебя спрашиваю! - побагровел Пень Колодус.
- Пятьдесят, сорок девять, сорок восемь...
- Я кому говорю?! - свирепо раздул усы Пень Колодус и взвёл курок раздался сухой щелчок, как будто раскололи грецкий орех.
- Тридцать шесть, тридцать пять...
- Ты меня слышишь или ты меня не слышишь? - чуть не плача вскричал Пень Колодус, размахивая ракетницей.
- Двадцать восемь, двадцать семь... Отодвиньтесь, пожалуйста, вы мне мешаете! Пятнадцать, четырнадцать, тринадцать...
Пень Колодус чуть не зарыдал. Он почувствовал себя беспомощным и одиноким. Весь его напор разбивался о невозмутимость этого коротышки в красном колпаке, которого, казалось, можно убить щелчком. Ему даже стало жалко себя. "Разве мне доставляет удовольствие бегать по ночам с этим идиотским пистолетом?" - подумал Пень Колодус. Дело в том, что он страшно боялся огнестрельного оружия. Это случилось после того, как он однажды во сне машинально нажал на курок револьвера, лежавшего под подушкой, и прострелил себе ухо. Хоть серьгу носи!
Надсмотрщикам удалось подогнать к харчевне лишь несколько дряхлых стариков. Все остальные жители скрылись в дремучих зарослях сахарного тростника и там затаились, выжидая, когда улягутся страсти.
- Аут! - громко объявил Дождь, спрятал часы в карман, сладко потянулся и... повис в воздухе над головой управляющего.
- А! - вздрогнул Пень Колодус и зажмурился.
Когда он открыл глаза, странного человечка уже не было видно.
- Верни-и-ите брю-у-ки! - снова заголосил чиновник.
Сеньор Буль Бурес стоял на краю лужи и, невольно задыхаясь от смеха, смотрел на чиновника.
- Я тебе посмеюсь! - взвизгнул чиновник. - Я тебя тоже запомню!
- Что?! - заревел Буль Бурес. - Мокрица! Встань, когда со мной говоришь!
Его властный тон подействовал на чиновника отрезвляюще.
- Виноват, - вздрогнул чиновник и, продолжая сидеть, попытался вытянуть руки по швам. - Я не могу встать! - И снова жалобно: - Верните мне брю-у-ки!
Внезапно послышалось какое-то странное негромкое жужжание, и на голову чиновника упали те самые брюки, о которых он уже и не смел мечтать. Все задрали головы вверх. Жужжание стихло. Только загадочно шелестели листья деревьев.
Буль Бурес направил пулемёт на пышную крону одной из пальм:
- Кто там?.. Слезай!
Ни звука.
Та-та-та-та! Пулемётная очередь вспорола тугие листья, какой-то загадочный тёмный предмет отделился от пальмы. Трах! - и Буль Бурес, уронив пулемёт, свалился как подкошенный. Рядом валялся кокосовый орех, из сквозных пулевых отверстий которого струился сок.
Надсмотрщики подхватили Буль Буреса под руки. Он раскрыл глаза и простонал:
- Я убит?
- Ранены, - ответил Выпей Тут, обмакнув свой носовой платок в грязной луже и приложив к внушительной шишке на голове сеньора.
А Пень Колодус стоял разинув рот. Он готов был поклясться, что над кофейней на фоне луны промелькнул силуэт загадочного человечка с игрушечной лейкой, того самого, который совсем недавно сидел на перилах веранды.
Выпей Тут подскочил к Пень Колодусу:
- А где этот... в колпаке?
- Улетел, - задрожал управляющий.
Выпей Тут опять кинулся на веранду, проскочил мимо солдат, с кряхтеньем растирающих одеревеневшие мускулы, и заперся на кухне.
Чиновник наконец выбрался из лужи. Он долго расшаркивался перед Буль Буресом и, словно не веря глазам своим, нет-нет да и поглядывал на мокрые брюки, обтягивающие его костлявые ноги.
Сеньор Буль Бурес учинил допрос старикам, которых удалось задержать надсмотрщикам. Но старики молчали и переминались с ноги на ногу, разыгрывая из себя нелюдимых деревенских простофиль.
В качестве обвинителей, свидетелей и потерпевшей стороны выступили чиновник и его злополучная охрана. Битый час они кричали, топали ногами и брызгали слюной. Но хотели они того или нет, им всё же пришлось признаться, что главные виновники скрылись в джунглях - в деревне их нет.
- Они смеялись надо мной и показывали на меня пальцами, - вот и всё, в чём мог обвинить чиновник остальных жителей деревни.
- Я тоже над вами смеялся, - буркнул Буль Бурес, щёлкнув затвором пулемёта. - Может, у вас есть улики посущественней?
У него страшно чесались руки устроить небольшой показательный расстрел. Пусть эти олухи знают, как зариться на его землю! И Буль Бурес злился на идиота чиновника, который пункт за пунктом рассказывал всё, как было, и боялся выдумать что-нибудь такое, что дало бы предлог для расправы. Чиновник был страшный трус. Во-первых, он опасался последующей мести - мало ли что может случиться! Во-вторых, присутствие первого заместителя Главного Министра, как ни странно, совершенно не вдохновляло на ложь. Про себя чиновник рассуждал довольно здраво: в наше тревожное время министры приходят и уходят, а чиновники остаются и расхлёбывают кашу, которую те заварили. Чиновник боялся ответственности.
Так что тот седой старик был прав, когда говорил Нику, что с ними ничего не смогут поделать, потому что смеяться никому пока ещё не запрещено. Правда, Буль Бурес в ярости угрожал, что вызовет войска и арестует всех, вплоть до грудных детей. Но в эту угрозу, пожалуй, никто не верил, даже сам Буль Бурес. Он тоже боялся ответственности, особенно тогда, когда её не на кого свалить! И новоявленный первый заместитель Главного Министра, сознавая своё бессилие, решил отыграться на... жилищах отца Ника и его друзей.
Короткий приказ - и надсмотрщики подожгли три хижины, стоящие на краю деревни. Вспыхнули пальмовые листья крыш.
И сразу загудела, зашумела, забурлила деревня - сбежались все, кто прятался. Защёлкали выстрелы - надсмотрщики палили в воздух, никого не подпуская тушить пожар.
Отблески огня плясали на лице Ника, покинувшего своё убежище за углом кофейни. Он укусил себя за палец, чтобы не разреветься.
И тут чиновник внезапно вспомнил про своего мучителя с лейкой и часами-луковкой.
- Пусть они выдадут бунтовщика по кличке Дождь, - заверещал он, прячась за спину Буль Буреса. - Он ещё недавно был здесь! Наверняка его где-то прячут!
И вдруг случилось удивительное. На горящие хижины обрушились потоки воды. Настоящий тропический ливень! У Буль Буреса от изумления отвисла челюсть. Невиданно и неслыханно! Что за странный дождь, который льёт только над пожаром?! Нигде вокруг не падало ни одной капли!
- Дождь! Дождь! - ликующе закричал Ник.
И все увидели пухлого человечка с лейкой в руках, который кружился в воздухе. Огоньки затухающего огня выхватывали из темноты его фигурку в красном длинном колпаке.
- Он на с-самом д-деле Д-дождь? - заикаясь, спросил чиновник у Пень Колодуса.
- К-как вид-д-дите, - тоже заикаясь, ответил управляющий.
- Под-д-думать только! - пробормотал чиновник. - Живём в город-д-де и ничего не вид-д-дим! Оторвались от ж-жизни.
- Какой ещё Дождь? - рявкнул Буль Бурес. - Я такого не знаю!
- Самый что ни на есть, - пролепетал Пень Колодус, придя в себя.
- Ну и что? - буркнул Буль Бурес. - Здесь моя земля. - И скомандовал: - Огонь!
Но надсмотрщики испуганно опустили карабины.
- Трусы! - заорал Буль Бурес, прицелился, руки у него дрогнули, и он вдруг сказал Пень Колодусу: - Пожалуй, мне это невыгодно, а? Кто потом будет орошать мои плантации?
- Да стреляйте же, стреляйте! - шипел Пень Колодус. - Ваше счастье в ваших руках!
- Какое ещё счастье? - удивился Буль Бурес. - Остаться без воды?
- Это с вашими-то озёрами и реками?! Да к вам будут все бегать на поклон! И платить, платить, платить за каждый стакан воды!
- Платить? - оживился Буль Бурес. - Что ж ты раньше молчал?
И сразу загрохотал пулемёт.
Но Дождь молниеносно увернулся от пунктира трассирующих пуль и как ни в чём не бывало продолжал заливать тлеющие крыши.
Свинья, тёмной глыбой лежащая на дороге, внезапно очнулась и помчалась куда глаза глядят. И надо было случиться, что она снова с грохотом налетела на злополучную машину Буль Буреса.
- Я, кажется, заснул? - вдруг раздался из машины громовой голос Тайфуна.
По улице с воем промчался ветер, расшвыривая всех в разные стороны и поднимая тучи пыли.
Отчаянно зевая, Тайфун вылез из помятой машины, пинком отбросил в сторону визжащую свинью и сладко потянулся.
К нему подскочил Буль Бурес и что-то отчаянно затараторил. До всех долетали только обрывки фраз:
- Дождь... Бунт... Большая опасность... Вы гость... Мы не хотели вас беспокоить... Не стали будить... Думали, справимся сами... Вот он! Вот он!
Спрятавшийся под крыльцом кофейни Ник услышал страшный вой вихря. По дощатой стенке яростно застучал песок.
Ник высунул голову и увидел, что на том месте, где стоял огромный пузатый незнакомец, никого нет. Над кофейней со свистом пронеслась какая-то странная извилистая полоса, похожая на смерч. Чёрная-пречёрная, чернее ночи!
Вверху что-то выло, свистело, шипело, жужжало. Вверху шёл невидимый бой. Вниз летели косые струи воды, со звоном разбивались о трубу кофейни, стучали по навесу.
- Ник, - донёсся голос Дождя, - беги! Беги! И запомни: меня схватил Тайфун! Тай...
Всё стихло.
С пальм сыпались листья.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Жёлтая игрушечная лейка
Суд над Дождём состоялся в Большом парадном зале во дворце Апчхибосса Утриноса.
Ровно в 18.00 за длинный стол уселись шестьдесят пять судей в чёрных мантиях, сорок пять адвокатов, Тайфун, Апчхибосс Утринос и сеньор Буль Бурес.
- Объявляем распорядок сегодняшнего вечера, - сказал в микрофон Апчхибосс Утринос. - А) допрос, б) опрос, в) мнения, г) просмотр документального кинофильма "Наш любимый Тайфун".
Раздались аплодисменты. Это аплодировал шеф-повар дворцовой кухни единственный зритель, приглашённый на "открытый" процесс.
- Гип-гип ура! - вопил он.
Апчхибосс Утринос затряс колокольчиком.
- Я попросил бы зал соблюдать тишину, - строго обратился он к шеф-повару. - Иначе вас всех выведут по одному.
Шеф-повар притих.
Бешено строчили в блокнотах стенографистки.
"Присутствующие в зале зрители в количестве 1... - Карандаши на секунду замерли и приписали к цифре "один" четыре нуля, получилось десять тысяч - 10 000 человек с восторгом и нескрываемой радостью встретили сообщение Апчхибосса Утриноса..."
- Первое слово обвинителю! Он расскажет о чудовищных и невероятных преступлениях обвиняемого, то есть подсудимого, или, короче, во всём виноватого!
Апчхибосс Утринос уступил место Буль Буресу.
- Друзья! - обратился тот к шеф-повару. - Преступления обвиняемого, я бы даже сказал - обвинённо-виновного, ужасны! Очень ужасны! Слишком ужасны! Я кончил. Благодарю за внимание.
- Пра-авильно! - закричал шеф-повар и захлопал в ладоши.
Стенографистки моментально записали: "Сеньор Буль Бурес, великодушно взявший на себя роль обвинителя, с присущей ему феноменальностью подробно осветил существо дела и глубоко обосновал виновность подсудимого вескими доказательствами, фактами и уликами".
- Ввести свидетеля! - приказал Апчхибосс Утринос.
В зал бочком проскользнул трактирщик Выпей Тут.
- Говорите! - рявкнул Апчхибосс Утринос.
- Значит, дело было так, - затараторил трактирщик. - Сижу, пью чай входят двое, а может быть, даже и больше! "Ты за кого?" - спрашивают они.
- А ты? - с интересом спросил Буль Бурес.
- Я сказал: "За нас!" - Выпей Тут ударил себя в грудь.
- За кого "за нас"? - насторожился Тайфун.
- За вас, - поспешно разъяснил трактирщик.
- Говорите, - милостиво кивнул Тайфун.
- Значит, так... Сижу, пью чай - входят двое, один - такой. - Выпей Тут чиркнул ладонью по коленям.
- Имя? - гаркнул Тайфун.
- Дождь.
- Продолжайте показания.
- Другой - вот такой! - Выпей Тут поднял руку выше головы.
- Имя?
- Эрнесто, - вытянулся в струнку Выпей Тут. - Он в джунгли удрал.
- Поймаем, - снова кивнул Тайфун. - Говорите.
- Значит, так... "Пьешь?" - говорят. "Пью", - говорю. "Чай?" говорят. "Чай", - говорю. А они: "Ты за кого?" Отвечаю: "За нас". - "Знаем, - говорят, - за кого! Пошёл вон!"
- А ты? - спросил Апчхибосс Утринос.
- Я и пошёл, - ответил Выпей Тут. - То есть побежал и доложил.
- Доложил, - подтвердил Буль Бурес.
- А те? - гаркнул Тайфун.
- Бунт устроили! Всех взбаламутили!
- Всё ясно, - многозначительно заявил Апчхибосс Утринос. - Вы свободны.
Выпей Тут скрылся за дверью, снова выскочил и крикнул:
- А ещё прошу записать, что они выпили мой чай! - И опять исчез.
- Ввести второго свидетеля!
В зал, печатая шаг, вошёл длинноносый чиновник в очках.
- Говорите.
- А) Меня посадили в лужу! - чётко, по пунктам, доложил длинноносый. Б) Мне подложили свинью! В) Я набрал в рот воды!
Третьим свидетелем выступил сам Тайфун. Его речь была предельно краткой:
- Он укусил меня за палец!
- За большой или за мизинец? - почтительно спросил Апчхибосс Утринос.
- За указательный.
- Значит, Дождь получит срок вдвое больший, - с удовлетворением заметил Апчхибосс Утринос. - Свод законов, раздел "У", пункт "Ы", параграф "Ъ": "За нанесение вредительства указующему персту карающей длани высокопоставленных особ".
- И это не всё! - поднялся Буль Бурес. - Я ещё обвиняю его в том, что он льёт, где вздумается и когда ему заблагорассудится, не получив на то наших особых указаний. Мало того, он всегда вводит в заблуждение синоптиков, и даже я никогда не знаю, брать ли мне зонтик или нет.
- Пра-авильно! - закричал шеф-повар.
- Ввести обвиняемого!
В дверях появился Дождь. Он шёл под охраной семидесяти двух дюжих карабинеров.
- Это твоя? - Апчхибосс Утринос вынул из кармана и поставил на стол жёлтую игрушечную лейку.
- Отдай! - закричал Дождь и рванулся вперёд, но карабинеры преградили дорогу.
- Признался, - с облегчением вздохнул Апчхибосс Утринос. - Вы слышали признание?
- Я требую, - Тайфун ударил кулаком по столу, и ворох бумаг взлетел под потолок, - ста семидесяти лет тюрьмы!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16