я дал лошадям свободно попастись, сам немного отдохнул, неторопливо оглядывая путь, который мы прошли, перекусил, затем навьючил поклажу на свое последнее приобретение — черную кобылу, и снова пустился в путь. До Лейк-Сити, по моим расчетам, оставалось миль пятнадцать — шестнадцать.Как мне казалось, я значительно опередил своих преследователей. Впрочем, ни в чем нельзя быть уверенным. Пока я отдыхал в Сильвертоне, они могли добраться сюда и спокойненько поджидать меня.Город лежал в симпатичной долине среди гор и процветал не по дням, а буквально по часам. Раньше это местечко принадлежало Юте, но после 1874 года, то есть совсем недавно, когда Юта уступила его, сюда хлынули золотоискатели, нашли золото, и деньги потекли рекой… Вскоре начался настоящий золотой бум: вместо нескольких дюжин убогих хибарок и лачуг здесь стал бурно расти самый настоящий город.Проезжая по главной улице, я насчитал семь салунов, четыре ресторана, несколько отелей, пару китайских прачечных и даже один или два бильярдных зала.Несколько дней спустя я уже въехал в Джорджтаун и остановился в отеле «Париж». Глава 12 Когда к стойке регистрации в отеле подошла женщина небольшого роста с очень приятным лицом, я сразу же ее узнал.— Тетя Софи?От неожиданности она на секунду застыла на месте.— Боже мой, Кирни! Кирни! Вот уж кого не ожидала увидеть!.. Луи, Луи, Кирни вернулся! Кирни Макрейвен! — закричала она в сторону кухни.Оттуда тут же появился Луи Дюпай, которого иногда звали Француз Луи.— А-а, топ ami! Как же ты вытянулся! Был мальчиком, а теперь настоящий мужчина. А как твой па'па? Где он?— Его убили… подло, в спину, — ответил я. — Пока не знаю почему. Я пришел узнать, не оставил ли он вам какие-нибудь бумаги. Вы ведь были его другом.— Пошли. — Он взял меня за локоть. — Сегодня тихое утро. Мы попьем кофе во дворе… Софи!— Конечно же, мсье, сейчас будет.Когда мы уселись за столиком во дворе, он сказал:— Рассказывай!Я, как мог подробно, рассказал ему обо всем, что произошло, начиная с убийства папы и кончая сегодняшним днем. Луи Дюпай слушал молча, не перебивая и не задавая вопросов. Потом, когда я закончил, задумчиво произнес:— Так, значит, как он и подозревал. Феликс Янт. Твой па'па знал, чего от него можно ожидать. Это, как ты правильно заметил, очень опасный человек. Твой отец не раз упоминал о нем. Дуэлянт, убивший нескольких человек, но при всем этом далеко не самый худший из них. Все дело в ней.— В ком в ней?— О, если бы мы только знали! У Феликса Янта есть сестра, порочная, злокозненная женщина, для которой главное — деньги, власть и… жестокость, причем последнее превыше всего…Твой прадедушка, Кирни, был капитаном корабля и во время одного из своих плаваний в Вест-Индию встретил на Гаити девушку… девушку неземной красоты. Ее национальность? Кто знает? Наполовину она француженка, испанка, португалка, словом, европейка, но другая половина точно — карибская. Тебе знакомы каннибалы, населявшие Вест-Индию до Колумба? Дикие, необузданные, беспощадные люди… с кровожадными инстинктами.Где родилась эта девушка, никто не знал; она же, если и знала, никогда не говорила ни об этом, ни о том, кто она такая… Твой прадед привез ее сюда в Чарльстон. Вскоре после их приезда умерла его жена… совершенно неожиданно, так как всегда отличалась завидным здоровьем, и твой прадедушка женился на той девушке. Ты происходишь от его первой жены, Феликс Янт и вся его родня — от второй…Как часто бывает в таких случаях, две ветви одной семьи резко разошлись. Твои родственники — сеятели, деловые люди и солдаты; те, кто произошел от Серины, целиком и полностью посвятили себя творению зла, хотя, надо отметить, все они обладают высокой степенью интеллекта… очень высокой…Твой дедушка стал умелым бизнесменом, который разбогател, благодаря разумным вложениям капитала, своевременной покупке земли и удачным торговым сделкам. В последнем случае он действовал через старые надежные связи, созданные еще его отцом…К сожалению, Янты оказались не столь предусмотрительны. Более того, между обеими ветвями вашего семейства произошел полный разрыв. Феликс Янт, спровоцировав дуэль, убил твоего дядю; вскоре от яда умерла твоя тетя… Но доказательств никаких. Твой отец делал все возможное, чтобы не оказаться втянутым в эту семейную разборку. Он служил в армии, когда твой дедушка умер…Итак: есть плантация, не знаю, какая, но достаточно большая. Есть недвижимость в Чарльстоне и еще больше в Саванне. Есть также плантация на Ямайке. Феликс Янт, его сестра и остальные члены их семейки, безусловно, считали, что в случае смерти твоего отца именно они унаследуют все это. О тебе они и понятия не имели.— Мой отец оставил у вас какие-то бумаги?— Да, оставил. Документальные улики, которые он не хотел пускать в ход, пока жив, улики, способные засадить одного из его кузенов за решетку за предумышленное убийство, а также завещание его отца в отношении упомянутой собственности и соответствующие бумаги на нее. Остальная информация, насколько мне известно, касается другой собственности и местонахождения документов, которые могут тебе понадобиться для установления права владения. — Он немного помолчал. Затем продолжил: — Как тебе известно, в своем отеле я не сдаю комнаты незамужним одиноким женщинам. У меня достаточно номеров, и я пускаю в них кого хочу и только когда хочу. Два дня тому назад сюда явилась женщина и хотела поселиться. Я отказал, не объясняя причин. Она пришла в ярость. — Луи пожал плечами. — Такие штучки ничего для меня не значат. На истерики я не желаю тратить времени. Но эта женщина… очень красивая, с сильным характером и, думаю, движимая каким-то особым чувством ненависти. Она ушла, но, полагаю, вряд ли навсегда. Самое же главное заключается в том, что она, уверен, — сестра или тетка Феликса Янта. Итак, я тебя предупредил.— Интересно, откуда ей стало известно, что надо ехать именно сюда?Он снова пожал плечами.— Ну, моя кухня в своем роде весьма знаменита… Хотя, нет, не думаю, что дело в этом. Возможно, находясь здесь, твой отец написал письмо… ну, скажем, другу или родственнику, ей стало известно об этом, и она решила кое-что проверить.Впрочем, не исключено, что она явилась сюда всего лишь из любопытства: ведь отель «Париж» знаменит, почти легенда, а друг отца, которого все знают под именем Француза Луи, имеет славу самого гениального повара нашего времени. Многие известные люди не жалеют ни времени, ни денег, чтобы добраться сюда и отведать одно из его фантастических блюд или насладиться гостеприимством его шикарного отеля.Газовые фонари, купленные у Тиффани, черное ореховое дерево, библиотека из трех тысяч томов в кожаных переплетах, мраморные раковины в каждом номере… Да, отель «Париж» отличала своя собственная, ни с чем не сравнимая элегантность!В ресторане — пол из перемежавшихся белых кленовых и желтых ореховых половиц и блюда с заметным европейским вкусом. Здесь обедали генерал Гренвиль Додж, президент Улусе С. Грант, Джей Гоулд, Рассел Сейг, барон Ротшильд, принц де Джойнвилль и множество других не менее знаменитых и богатых людей.В отеле имелось всего десять номеров, но в каждом из них своя ванна — что почти невообразимо для тех мест и времен. Джорджтаун всегда оставался всего лишь лагерем удачливых золотоискателей, но даже Денвер не мог сравниться с ним в изысканности блюд, которые подавали в ресторане Луи Дюпая, ибо он сам их готовил, не без оснований гордясь плодами своего поварского искусства.— Луи, у вас найдется комната для меня? — спросил я.— Для тебя? Для тебя я просто кого-нибудь выгнал бы! Конечно же у меня для тебя есть комната. — Он отвел меня наверх в прекрасный залитый солнцем номер. — Отдохни, а затем мы еще потолкуем.Уже уходя, Луи Дюпай задержался у двери.— У меня, как тебе известно, мало друзей, и один из них твой отец, человек образцового вкуса и глубоких философских познаний. Ты, кстати, слышал, что он когда-то преподавал философию?.. Конечно же это нельзя считать истинным критерием. Многие из учителей сами полные профаны. Они всего лишь как попугаи повторяют малопонятные точки зрения, но твой отец… он глубоко проник. С тех пор как я покинул Францию, мне не доводилось встретить ни одного человека, столь образованного и с такими ясными современными взглядами. Мы частенько подолгу беседовали, и… он поведал мне о своих планах относительно тебя.Я грустно вздохнул.— Папа никогда не посвящал в это меня.— Да, я знаю. Видишь ли, Кирни, он считал себя нищим, хотя именно благодаря ему семья достигла благополучия, но он не хотел возвращаться и предъявлять права. Все, что он оставил себе, — это знания и умения, мало кому нужные здесь на Западе. Он был мыслителем, а Западу требуется деловитость. Поэтому ему приходилось обходиться тем, что он умел.— Но в конце концов он оставил мне более чем достаточно, — заметил я.— О-о? Тогда нам надо поговорить. Ты должен услышать про его планы, даже если они тебя не очень интересуют. Посмотрим. Пока же не подходи к окну и отдыхай. Я зайду к тебе попозже.Он вышел, мягко затворив за собой дверь. Я скинул сапоги, пододвинул стул к кровати и, сняв с себя пояс с револьвером, положил на сиденье стула так, чтобы не тянуть за ним руку, а плащ бросил на спинку.Время от времени по улице проезжала повозка или одинокий всадник, один раз до меня донеслись приглушенные звуки какого-то спора… Затем я уснул, а когда проснулся, стало уже темно. Комнату слабо освещал тусклый отблеск света снаружи. Стены казались черными, но стол и стул в углу виделись четко.Стул в углу? Я посмотрел еще раз — на нем, слегка раскачиваясь, сидела женщина.Какой-то момент я лежал, даже не шевелясь, хотя, должен признаться, по коже забегали противные мурашки. Я не верил своим глазам. В душу закрался страх.— Вижу, ты проснулся, Кирни, — произнесла она низким бархатным голосом. Голосом настоящей образованной леди, и добрым притом. — Надеюсь, мое присутствие не вызывает у тебя отвращения. Мне очень надо с тобой повидаться. Да-да, понятно, ты меня не знаешь. Зато прекрасно знал твой папа. Пора и тебе познакомиться. Давно пора. В конце концов мы ведь с тобой кузены.— Кузены? — Пока она говорила, мне все-таки удалось справиться со своим ужасом. Папа как-то сказал мне: «Страх — это орудие, используемое тобой, если им владеешь ты, и орудие, используемое твоими врагами, если им владеют они». — В таком случае, боюсь, у вас передо мной явное преимущество.— Меня зовут Делфина, Кирни. Ты обо мне не слышал?— Нет.— Жаль. Могли бы стать близкими друзьями. Понимаешь, до нас дошел слух, что ты умер… Считали даже, что умер и твой отец… несколько лет тому назад. Мы не сомневались… в общем узнать, что он жив, явилось для нас большим сюрпризом.— Скорее, шоком.Как она сюда попала? Луи не мог разрешить ей войти, а Софи никогда бы не решилась сделать то, чего не хотел Луи. Однако вот она, сидит на стуле в углу моей комнаты.В голову невольно поползли старые сказания об оборотнях, ведьмах и колдовстве, о людях, способных таинственно появляться и столь же таинственно исчезать. Я раздраженно затряс головой, чтобы поскорей избавиться от подобной чепухи. И все-таки мне очень хотелось понять, как она здесь оказалась.Снизу донесся приглушенный гомон голосов — время ужина в ресторане.— Да, ты прав, шок, — согласилась она, — но сейчас, когда ты нашелся, мы должны стать друзьями. Должны видеться как можно чаще. Мы ведь кузены… Хотя и не совсем прямые, — добавила она.— Луи предупредил меня, что отказал вам в комнате…— О, значит, он сказал об этом? Да, с ним нелегко, очень нелегко. На редкость вздорный человек. В городе говорят, ему в свое время не повезло в любви, девушка предпочла другого, он не мог смириться с этим и с тех пор ненавидит всех женщин. Боже мой, какой глупый!— Зато мудрый, — возразил я. — Он разбирается в философии и истории. С таким человеком стоит поговорить.— Да? Что ж, полагаю, он, по-своему, даже интересен, но лично мне не симпатичен. Слишком холодный, резкий и…— И подозрительный? — вставил я.— К кому или к чему? Я всего лишь женщина, которая проделала долгий путь только для того, чтобы повидаться с собственным кузеном!К счастью, я лег спать, не раздеваясь, планируя потом сразу спуститься вниз и перекусить. Мои сапоги и револьвер лежали рядом с кроватью. Я быстро глянул на стул… Так, все на месте: пояс и кобура прикрыты висящим на спинке плащом. Заметила ли она? Я мысленно упрекнул себя, что не проверил, заряжен ли револьвер. Что, если вдруг придется пускать его в ход?— Теперь Феликс вздохнет с облегчением. — Я не видел ее улыбку, но не сомневался, что она появилась у нее на лице. — Он тебя как-то потерял. Надо сообщить ему, что ты здесь. Нехорошо снова терять своих родственников после столь долгой разлуки.Я медленно сел на кровать и спустил ноги. Когда-то, давным-давно, Делфина — я не сомневался, что это была она — приходила к нам, и после ее визита папа несколько месяцев тяжело болел. Есть ли здесь связь? Или это всего-навсего мое разыгравшееся воображение?Подняв с пола сапог, я автоматически вытряс его — привычка, приобретаемая, когда спишь в местах, где полно змей, тарантулов, скорпионов, — и оттуда с едва слышным металлическим звуком что-то выпало на пол. Не обратив на это внимания, я надел его и протянул руку за другим. Он куда-то делся, поэтому я встал и сделал шаг. В ногу вонзилось что-то острое, валявшееся на полу. От неожиданности я вскрикнул, как сделал бы на моем месте любой, и Делфина тут же спросила:— Что случилось, Кирни? Ты ушиб большой палец?— Наступил на что-то, — ответил я, натягивая сапог. — На гвоздь или что-то еще. — Я надел пояс, застегнул пряжку. — Ладно, пойдемте поужинаем.Мы спустились вниз вместе, и первой нас увидела Софи. Ее губы плотно сжались, глаза гневно засверкали, но она не вымолвила ни слова.— Мы можем поужинать, Софи? Еще не слишком поздно?— Нет, мсье, вы пришли вовремя. У нас сегодня жареная белая куропатка, сердечки артишоков, а из рыбы — форель.Она усадила нас за столик в середине мягко освещенного, очень приятного зала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27