Мальчика все еще пугали эти люди, хотя Тенслип ему улыбался.— Не знал, что у Майры есть ребенок, — покачал головой Том.— Никто не знал. Она никому не рассказывала. О нем заботились Шмитты, пока Эмма не умерла. Тогда Майра сказала, чтобы Вэн избавился от него. — Сообщение потрясло бандитов, сложная гамма чувств отразилась на их лицах. — Да, да, — продолжил Рейли, — но только Вэн не смог выполнить ее приказ и привел парнишку ко мне, якобы переночевать, а сам улизнул из города вместе с Майрой.— Я знал, что Майра подлая тварь, — волновался Тенслип, — но такое! Неужели она могла поднять руку на ребенка?— Странная она какая-то, — сказал Том и, к удивлению присутствующих, добавил: — Я знал ее семью.Рейли взглянул на него.— Где ты с ней познакомился?— На Восточном побережье. Майра из хорошей семьи… обеспеченной, но сбежала от родителей. Она всегда была мелочной и подленькой.Когда Вэл проснулся, хижину заливал свет. Он лежал на досках кровати, укутавшись в одеяла. У огня сидел Тенслип, подняв ноги на брус, служивший стулом. Вэл зашевелился, и он оглянулся.— Доброе утро, малыш. Когда захочешь, то можешь спать очень крепко, ты это знаешь?— Да, сэр.— Сэр… Хм. Звучит неплохо. Кто учил тебя быть вежливым со старшими?— Мистер Вэн, сэр.— Ну, хоть на что-то сгодился. А вообще-то, он приятный парень, да, приятный парень. Никогда не встречал человека, который умел бы так здорово говорить, как он, — кроме Рейли, пожалуй. У тебя хороший друг, малыш, держись за него. Друзей на свете не так уж и много, ими надо дорожить.— У вас тоже есть друзья.Тенслип сухо рассмеялся и быстро, искоса глянул на Вэла. Взгляд его был полон иронии.— Да? Можно их и так назвать. Мы вместе работаем, малыш, и они хорошо делают свою работу, но я имел в виду друзей, которые не всадят нож тебе в спину, когда ты отвернешься.— Вы нравитесь мистеру Рейли.— Нравлюсь Рейли? И почему же ты так думаешь?— Я вижу, как он с вами разговаривает и смотрит на вас. Вы ему правда нравитесь.— Польщен. Уиллу нравится не каждый. А как насчет тебя, малыш?— Да, сэр. Вы мне тоже нравитесь.— А Хэнк? И Том?— Хэнк… то есть Генри, мне не нравится. Кажется, я ему тоже. А про Тома не знаю.— Про него никто не знает. Даже сам Том. — Тенслип встал и подбросил дров в огонь. — Насчет того, кто тебе нравится, а кто не нравится, лучше помолчи, малыш. Хотя не думаю, чтобы это имело большое значение.Снегопад кончился. За подернутым инеем окном было тихо и бело. Со двора доносился стук топора и время от времени звуки голосов. Выглянув в окно, Вэл увидел на снегу много щепок и две длинные изогнутые жерди. Уилл срубил молодые деревца с изгибом на одном конце и сейчас обтесывал внешнюю поверхность будущих полозьев. Потом Зонненберг, Том и Рейли выкатили повозку и начали снимать колеса. Мастер, строивший повозку, благоразумно предусмотрел возможность зимой ставить ее на полозья.Через некоторое время мужчины вернулись в хижину. Том принялся готовить завтрак, а Рейли сел и прислонился к стене.— У меня есть кое-какие запасы, — сказал он, — и я хочу поделиться с вами в благодарность за помощь. Если собираетесь здесь оставаться до оттепели или до весны, ваших припасов не хватит.— Лишнее нам не помешает, — согласился Тенслип.— Я могу оставить пару кусков бекона, замороженное мясо и с полдюжины банок консервированных бобов. Мы не захватили муки, думали, что негде будет печь хлеб.— Поняли? — спросил Тенслип. — Я говорил, что он нормальный парень. С Уиллом не пропадешь.Рейли допил кофе и кивнул мальчику.— Собирайся, Вэл. Мы уезжаем.— Ты далеко нацелился? — Зонненберг недоверчиво смотрел на него. — Откуда мы знаем, что ты не встретишься где-нибудь с шерифом?— Если бы ты знал Дейли Бенсона, — ответил Рейли, — то не беспокоился бы. В такую погоду этот лентяй и за двадцать тысяч долларов не отъехал бы и трех миль от города. Он шериф только летом, и в любом случае вас не разыскивает. — Рейли надел шапку и встал. — Пошли к повозке, я дам вам еду, какую смогу. — Он нагрузил Зонненберга беконом и бобами, а когда бандит ушел в дом, сказал: — Спасибо, Тенслип. Я твой должник. — Он порылся в повозке и вытащил десятифунтовый мешок сушеных яблок. — Вот вам премия.— Благодарствую. — Тенслип хотел было повернуться, но остановился. — Я только что вспомнил, Уилл. Будь осторожен в Хелене. Там Горманы.Генри Зонненберг угрюмо стоял рядом, а Том вышел вперед, поднял Вэла и усадил в повозку, подоткнув вокруг мальчика бизонью шкуру.— Закутывайся теплее, сынок. В дороге будет холодно.— Спасибо, Том, — сказал Вэл. — Спасибо вам большое.Уилл забрался в повозку, сел и дернул вожжи.— Будьте осторожны, ребята. И забросайте наши следы снегом.Они выехали по тропе к главной дороге, и Вэл заметил, что шуба Уилла все еще расстегнута, а ремешок, закрывающий кобуру, свободно болтается. Хоть Рейли и был игроком, он никогда не испытывал судьбу. Только оставив позади две с лишним мили, застегнул шубу.Некоторое время они ехали молча, потом Уилл взглянул на мальчика.— Замерз? — спросил он.— Немножко.— Ты понял, что случилось в хижине, Вэл? Всегда важно все замечать и слышать.— Да, сэр.— Знаешь, почему нас не убили?— Они нас испугались.— Нет, не испугались. Особенно Тенслип. Да и остальные тоже. Они видели, что л их не боюсь, и не могли, причинив мне вред, не пострадать сами. И вот что еще, Вэл. Сильный человек знает, когда применить свою силу. Я не вызвал на поединок Генри Зонненберга, а если бы вызвал, ему пришлось бы доказывать свою правоту. В результате мы бы подрались, и неизвестно, чем бы все кончилось. Черта между смелостью и безрассудством очень тонкая, Вэл. Я молча согласился с тем, что Зонненберг опасный человек, не показав себя трусом.— Да, сэр.— Я расскажу тебе о них. Зонненберг из троих самый крутой и злой. Тенслип лучше всех владеет револьвером и намного хитрее остальных, но самый опасный — Том.— Почему?— Потому что он не в своем уме. Выглядит нормально и обычно действует нормально, но, когда его прижмешь, он звереет и может поубивать всех, кто попадется под руку. Позже пожалеет о содеянном, но, скорее всего, позабудет все, что случилось. — Они помолчали, а потом Рейли заговорил снова: — Вэл, ты совсем один на белом свете. Никогда не забывай об этом и знай, что самый сильный человек — именно одинокий. Друзья — замечательная штука, но выбирать их следует с осторожностью. Учись правильно оценивать людей. Если научишься, будешь жить дольше и лучше.День был ясным, воздух прозрачным, кони тянули споро. Вэл зарылся в теплый полушубок и смотрел на уши лошадей. Время от времени Уилл разговаривал с ним.Это была первая поездка Вэла. Потом он много путешествовал в повозках, на поездах, пароходах и верхом — и всегда Уилл Рейли о чем-то беседовал с ним. Он любил рассказывать, а Вэл умел слушать. И только намного позже мальчик начал понимать, что Уилл старался научить его премудростям жизни. В людях он превыше всего ценил умение брать на себя ответственность и нести ее, еще смелость и хорошие манеры вне зависимости от ситуации, а также понимание того, что каждый живет среди себе подобных и должен считаться с этим. Уилл объяснял, как выполнять различную работу, как ладить с людьми, подмечать особенности их поведения, выражения лица и жестикуляции, быстро определять, когда они лгут, боятся или чувствуют себя неуверенно.В рисковом мире карточных столов, пароходов и старательских лагерей Уилл познавал все на собственной шкуре.В первую же ночь в незнакомом отеле города Хелена Рейли оделся в вечерний костюм. Отвернувшись от зеркала, он вытащил из туалетного столика новую колоду карт и протянул ее Вэлу.— Возьми. Сегодня перетасуешь ее сто раз. Учись свободно обращаться с ними, чувствовать карты пальцами. Даже если никогда не будешь играть, они сделают твои пальцы подвижными, а глаза — быстрыми.Он вышел из номера, и Вэл остался один.Мальчик подошел к окну и прислушался к скрипу шагов на улице. Он вспомнил, что Тенслип предупредил Рейли о Горманах. Найдут ли они его друга? Неужели смогут его убить, и Рейли больше не вернется к нему? Он смотрел на разноцветные искорки на снегу и думал обо всем, что случилось, — о Майре и Вэне, о Тенслипе, Генри Зонненберге и Томе… Была ли у Тома фамилия?Затем Вэл принялся тасовать колоду. Он тасовал, сдавал, собирал и снова тасовал. Сто раз и еще несколько в придачу.Так проходил вечер за вечером. Он научился свободно и мягко обращаться с картами, сдавать их сверху и снизу, снимать и подрезать колоду, подтасовывать ее сверху и снизу так, чтобы вытащить нужную карту.— Джентльмен никогда не мошенничает, Вэл, — заметил как-то Уилл, причесываясь перед зеркалом, — но ты не всегда играешь с джентльменами, поэтому полезно знать, когда тебя обманывают. А для того, чтобы знать это, надо уметь обманывать самому. Если у тебя возникли подозрения, что партнер передергивает карты, выходи из игры. Воспользуйся любым предлогом, но выходи. Никогда не обвиняй никого в мошенничестве. Если сделаешь это, тебе придется убить его, а на такой шаг не стоит идти без крайней необходимости. Тренируй свою память и наблюдательность. Запоминай все карты в игре и кто какой картой сыграл, но прежде всего учись понимать людей. — Рейли отвернулся от зеркала. — Подойди к окну, Вэл, и посмотри внимательно. — Когда мальчик с минуту постоял у окна, Уилл подозвал его к себе и спросил: — Ну и сколько домов на противоположной стороне улицы видно из окна?— Не знаю. Я думал…— На той стороне семь домов. Три двухэтажных, два с балконами. — Рейли надел пиджак и поправил галстук. — Не просто смотри в окно, Вэл. Ты должен научиться видеть и запоминать. А теперь идем ужинать. Глава 3 К восьми годам Вэлентайн Даррант стал на «ты» с карточной колодой. Знал об игре в покер с прикупом такие тонкости, о которых и шулеры не слыхали. Например, если у тебя на руках пара нужных карт, то вероятность получить необходимую третью при прикупе трех составляет восемь к одному, а четырех — уже — триста пятьдесят девять к одному. Для него не составляли тайну любые уловки мошенников, и он мог различить шорох вынутой снизу карты так же отчетливо, как и сам Уилл Рейли. Ему пришлось проехать верхом более тысячи миль по самой пересеченной местности и в три раза больше — в дилижансе. Маршрут от Нового Орлеана на Миссисипи до Форт-Бентона на Миссури прошел на пароходах.Вэл стал свидетелем дюжины «золотых лихорадок», видел, как зарождаются и умирают города. Его знали сотни людей на границе освоенных территорий — карточные игроки, бармены, девушки сомнительной репутации и служители закона, переезжавшие из города в город.Рейли любил петь, и Вэл быстро запомнил все песни из его репертуара. Они распевали их вместе, путешествуя верхом. Чтобы скрасить долгие часы дороги, Уилл часто читал ему стихи, и его маленький друг скоро выучил их не меньше, чем песен, несмотря на то, что некоторые из них были довольно длинными. А иногда они затевали литературную игру: кто-то начинал читать стихотворение, а другой заканчивал.Уилл увлекался книгами и глотал все, что попадалось под руку, и не только читал, но и легко запоминал. Его невинное увлечение в конце концов принесло ему дополнительный источник дохода. Надо сказать, что Рейли обожал еще и спорт и сам отлично бегал, обгоняя многих, В то время на границе проникновения белого человека на Запад все увлекались бегом. Состязания бегунов устраивались моментально. Без них не проходил ни один праздник. Уилл давно понял, что память на факт у большинства его соплеменников слаба, и кое-кто с готовностью выкладывал деньги, чтобы подкрепить свое мнение квалифицированной справкой. Вот тогда он и завел записную книжку, в которую стал заносить наиболее интересные сведения о сотнях спортсменов и кулачных бойцов.— Самое важное, — говорил он Вэлу, — проценты. Всегда рассчитывай вероятность выигрыша. Ни в коем случае не бейся об заклад, если ты рассержен. Не рискуй деньгами, основываясь только на симпатиях или эмоциях. Вот посмотри на Рея, — указал он как-то на плотного мужчину, сидевшего в противоположном конце комнаты с потухшей сигарой в зубах. — Перед тобой один из лучших бегунов к западу от Миссури. Он не курит и не курил, спиртного в рот не берет всю жизнь. Лишь для тех, кто его не знает, Рей выглядит толстым, но в нем нет жира. Он мчится, как пуля, но только на сотню или две ярдов. Чуть больше — и он ни на что не годится. Однако на коротких дистанциях ему нет равных.В записную книжку Уилл заносил собранные данные о скоростных качествах известных ему лошадей, многих из которых водили вдоль границы из города в город привязанными к повозке или фермерскому фургону, чтобы сбить с толку тех, с кем будут заключать пари.— Никогда не играй ни с кем на пару, Вэл, — предостерегал Рейли. — Всегда высчитывай вероятность выигрыша и проигрыша. Игрока в покер делают не один-два взятых банка, а постоянство победы. Успех в игре с большими ставками — захватывающее зрелище, но он также привлечет ненужное внимание. На тебя могут напасть воры или бандиты, а кое-кто заподозрит, что ты играешь нечестно.Наблюдая за Уиллом, Вэл заметил, что тот предпочитал выигрывать несколько небольших банков, а крупные ставки часто пропускал.— Секрет картежника, — объяснил он, — в том, чтобы рисковать как можно реже. Выигрывают не обязательно мошенники. Все дело в хорошей памяти, знании людей и в том, как ты чувствуешь карты. Ну, и требуется немного удачи.Рейли был строг с приемным сыном во всем, что касалось чистоты, аккуратности и джентльменского поведения. Тут он не шел ни на какой компромисс. И образованием его постоянно занимался сам. Послать мальчика в школу у него не имелось возможности, поскольку они не задерживались в одном месте подолгу. Но уроки чтения, письма, арифметики стали для обоих обязательными, а еще Уилл учил Вэла быстрому и тщательному расчету вероятностей и постоянно развивал в нем наблюдательность. Редкий день Рейли не просил Вэла описать местность, по которой они проезжали, одежду встречного всадника или товары, выставленные в витрине магазина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29