Мимо, гонимый порывом ветра, пронесся шар перекати-поля, и я подумал о Джудит, об этой упрямой, злой, веснушчатой... Вот только почему-то мне стало грустно, и я неожиданно признался себе, что скучаю по ней.Над воротами конюшни висел фонарь. Его пламя трепыхалось на ветру. Внутри никого не оказалось. Я сам завел лошадей в денники, привязал их и поднялся на сеновал, чтобы накидать им сена. Я уже почти закончил работу, когда внизу послышались шаги — медленные и осторожные.Сеновал занимал весь чердак конюшни, на него вели три лестницы, то есть, я видел три лестницы — две с одной стороны и одну — с другой. Вообще-то, если подумать, могла быть и четвертая — из пустого денника, где конюх хранил инструменты, запасные части сбруи и прочую мелочь.Размышляя о происходящем, я прислушивался. Кто-то проследил за мной до конюшни? Или какой-нибудь пьянчужка ищет место переждать грозу? А может, человек пришел за своей лошадью?Судя по звуку шагов, первое вернее. Мой винчестер остался внизу, рядом с седлом и дождевиком, которые я собирался забрать, возвращаясь в отель. Вероятно, преследователь уже увидел его и теперь играет со мной в прятки, ожидает, пока спущусь, надеясь нашпиговать меня свинцом.Пусть меня назовут подозрительным человеком. Так оно и есть. Не раз я ошибался, подозревая кого-нибудь в коварстве, но и не раз оказывался прав. Поэтому до сих пор жив.Отстегнув кожаный ремешок, удерживающий револьвер в кобуре, я очень осторожно положил вилы на пол и выпрямился, прислушиваясь, и тут же себя остановил. Если известно, что я наверху, лучше пошуршать сеном, чтобы он ничего не заподозрил.Многие ковбои ночевали в конюшнях. Неплохая идея. Пусть подумает, что я из таких. Мне хотелось заманить его наверх, а не спускаться вниз самому.Я давно уже убедился, что обдумать свое положение, а не действовать с бухты-барахты — не такая уж плохая привычка. Она экономит массу времени и в большинстве случаев избавляет от головной боли.Допустим, я внизу и хочу подстрелить человека, который спустится по лестнице. Какое место я выберу, чтобы видеть все три лестницы сразу?Таких мест немного. Две лестницы, ведущие с сеновала, расположены напротив него, третья — на его стороне, перед воротами. Если человек внизу хотел прикрыть все, он должен стоять где-то справа, ближе к задней двери конюшни. Тогда четвертая лестница в неиспользуемый денник должна находиться за его спиной.Если я попробую спуститься по одной из трех лестниц, то подставлю спину убийце... А он убийца.Первое, что я сделал, — это сел на сено, немного пошуршал им, будто готовлю себе постель, и, нисколько не соблюдая тишины, снял сапоги и бросил их на пол. Потом тихо поднял их, связал сыромятным ремешком, повесил себе на шею и осторожно встал. Добротный пол не скрипел, и я бесшумно двинулся вперед, все время прислушиваясь. Снизу не доносилось ни звука. Около меня стоял ларь с початками неочищенной кукурузы, приготовленной для какой-то местной лошади. Взяв початок, я бросил его туда, где снимал сапоги. Он ударился о доски. Надеясь, что человек внизу подумает, будто у меня что-то упало, я осторожно двинулся по краю чердака, пока не оказался над пустым денником. И точно: здесь зиял люк, в котором виднелась лестница, спускающаяся в самый темный угол. Вполне возможно, что лишь немногие из клиентов конюшни знали, что она здесь есть.Заглянув в люк, я опять прислушался, но ничего не услышал, вытащил револьвер и осторожно лег, свесив голову вниз... Никого.Сжав кольт в правой руке, я свесил ноги в люк, нащупал первую перекладину, вторую... Прижимаясь к лестнице, я искал его взглядом, но темнота работала на него. Спустился на шаг ниже, и тут раздался крик:— Вот ты и попался!Не далее чем в тридцати футах грохнул выстрел. Пуля вонзилась в стойку, в лицо мне брызнули щепки, и я выстрелил в ответ чуть выше и чуть левее вспышки. В тот же момент понял, что промахнулся, взял немного ниже и, нажав на спуск второй раз, спрыгнул на пол. Приземлившись на носки, не удержал равновесия и загремел упряжью и сломанным стулом. В ответ почти в нескольких дюймах прогрохотал выстрел. Перевернувшись, я тоже выстрелил.Снаружи закричали, послышался топот ног, и я быстро поднялся. В дальнем конце прохода стоял, шатаясь, согнувшийся человек. Он держался за живот и через секунду рухнул лицом вниз.Бегущие приближались.Выскочив в заднюю дверь конюшни, я проскользнул между жердями корраля и, все еще без сапог, легко побежал задами к отелю. На мгновение остановившись, натянул сапоги, затем, проникнув в отель через заднюю дверь, поднялся по черной лестнице на второй этаж.Из номеров выходили люди, среди них оказалась и Джудит. Увидев меня, она с облегчением вздохнула. Или мне показалось?— Что случилось, Флэган?— Какой-то пьяный ковбой гуляет, — ответил я. — В Додже такое случается часто.Она все еще стояла в дверях своего номера, полностью одетая, хотя время было позднее.— Завтра я выхожу замуж, — произнесла она чуть неуверенно.— Желаю тебе счастья.— Ты ведь говоришь не от души.— Я думаю, что ты поступаешь неправильно, и знаю, что твой дедушка не одобрил бы твоего решения... и отец тоже.— Мистер Фетчен прекрасный человек. Вот увидишь!Снизу послышались голоса, затем несколько человек с шумом стали подниматься по лестнице. Неожиданно появился Колби Раффин, за ним Черный Фетчен с Нортоном Вэнсом, замыкал процессию Берр Фетчен.— Вот он! — заорал Колби и схватился за револьвер, но я уже держал его под прицелом.Дома, в Теннесси, этим парням и в голову не приходило тренироваться, чтобы быстро выхватывать револьвер. Моя ловкость немного охладила их пыл.— Не знаю, что вы, ребята, ищете, но мне не нравится, когда на меня лезут толпой, — остановил я возбужденную компанию.— Ты убил Тори! — крикнул Берр.Прежде чем я успел открыть рот, Джудит заявила:— Он не мог этого сделать. Мы стояли здесь и разговаривали.Ее слова ввели их в замешательство, и никому не пришло в голову спросить, сколько времени я здесь нахожусь. Потом они и вовсе стушевались, потому что в коридоре появился городской шериф и направился к нам.— Что случилось? — спросил он меня.— Кажется, стреляли, а эти парни говорят, что убили Тори.Тут подоспел и Бэт Мастерсон. Увидев меня у двери Джудит, он улыбнулся:— О, привет, Сэкетт!Эрп повернулся к нему:— Ты его знаешь, Бэт?— Знаю. Он пригнал скот Эвана Хокса и помогал собирать разбежавшихся бычков. Он мой друг.Эрп бросил взгляд на мои сапоги.— Не возражаете, если я осмотрю ваши подошвы? Человек, который стрелял в конюшне, убежал дворами, а там грязно.Я поднял сначала одну ногу, затем другую. Обе подошвы были чистыми, словно я всю жизнь ходил только по коврам.Колби Раффин разозлился. Он просто не мог поверить своим глазам.— Он врет! — закричал он. — Больше некому! Тори ведь...— Что Тори? — требовательно спросил Мастерсон. — Ждал его в засаде? Так?— Ничего подобного, — запротестовал Берр. — Тори пошел за лошадью.— В такое время? — спросил Эрп. — Вы хотите сказать, что он собирался уезжать, видя приближающуюся грозу?— Конечно, — не задумываясь, ответил Берр. — Он собирался ехать в лагерь к нашим ребятам.— Джентльмены, — холодно произнес Эрп, — прежде чем мы зададим вам какие-то вопросы, а вы дадите на них ответы, давайте кое-что проясним. Ваш друг Тори Фетчен носил новые сапоги, их отпечатки ни с чем не спутаешь. В конюшне остались его следы, из чего следует, что он провел там довольно много времени, стоя, прислонившись к одному из столбов — видно, нервничал, кого-то ждал, стараясь, чтобы его не заметили. Стрелял из своего револьвера дважды, и дважды попали в него... Похоже, третий выстрел порвал ему пиджак на плече. У нас нет претензий к человеку, который его убил. Оба были вооружены, оба стреляли. Хотим только выяснить детали.— Один вопрос, джентльмены, — вмешался в разговор Мастерсон. — Вы, очевидно, поднялись, намереваясь попасть в номер к Сэкеттам? Хотите закончить работу, с которой не справился Тори?— Ничего подобного! — беззаботно махнул рукой Берр. — У нас еще в Теннесси возникли кое-какие проблемы и...— Тогда возвращайтесь в Теннесси и решайте их там, — прервал его Эрп. — Я не потерплю стрельбы в городе.— Даю слово, шериф, — пообещал я, — что не подниму оружия, пока не выстрелят в меня.— Верю вам, Сэкетт. Ладно, ребята, идите по своим делам. Если устроите еще одну заварушку, запру вас в тюрьме.Когда они ушли, я взглянул на Джудит:— Извини, малышка, что втянул тебя в такое дело.— Но ты ведь стоял со мной, — продолжала настаивать она. — Я вышла в коридор, как только затих последний выстрел.Она была сообразительной девушкой, но человек может бежать очень быстро, а большинство людей умеют точно рассчитывать время. Главное, Джудит остановила перестрелку в людном месте, в которой могла пострадать и она сама, и другие. И за это я поблагодарил ее.— Они солгали, — смущенно произнесла Джудит. — Тори не собирался уезжать. Он хотел пообедать со мной и Джеймсом.— Не поздновато ли для обеда?— Джеймс предупредил, что будет занят весь день. Он хотел пообедать попозже, когда в ресторане не так много народу.— Ну, я пойду. — Я, переступая с ноги на ноги, взглянул на нее. — Если передумаешь, возвращайся к нам. Мы отвезем тебя к отцу.Она улыбнулась:— Флэган, я не передумаю. Я люблю Джеймса, а он — меня.— Продолжай утешать себя. Потом поверишь, — сказал я.— Флэган Сэкетт, мне... — В голосе ее появился металл.Может, джентльмен и не должен уходить, когда говорит леди, но я ушел. Все равно в нашем споре последнее слово останется за мной — завтра они не найдут в городе ни одного проповедника.На лестничной клетке есть уголок, где человека не видно ни сверху, ни снизу. Там я остановился перезарядить револьвер.Галлоуэй сидел в холле, читая газету. Он вопросительно посмотрел на меня и заметил:— Слышал, в конюшне стреляли?— Похоже на то, — согласился я и сел рядом с ним. Тихонько добавил: — Тори ждал меня, пока я скидывал лошадям сено. Он чуть не снял с меня скальп.— Ага. Ты бы вынул занозы. У тебя все лицо в них. Здесь света побольше, чем в коридоре наверху.В пылу сражения я не обратил внимания на столь своеобразное ранение и только теперь ощутил, как горит кожа. Несколько щепок я вытащил прямо в холле, но кое-что еще осталось.В салун «Павлин» мы пошли, чтобы скоротать время, и сразу встретились там с Бэтом Мастерсоном. Он взглянул на мое лицо и едва заметно улыбнулся.— Надеюсь, вы сменили носки? — спросил он с ехидством. — В грязных, мокрых носках можно схватить простуду.Я тоже поневоле ухмыльнулся:— Вас не обманешь!— Я ведь видел, как вы входили в конюшню, а за вами последовал Тори. Позади конюшни остались следы босых ног. Я накидал на них соломки.— Спасибо.— Когда человек мне нравится, я считаю его своим другом. У меня есть основания предполагать, что вы честные люди, а Фетчены — бандиты.Хотя пока все шло хорошо, я не переставал беспокоиться. Черный не простит убийства Тори, и, что бы ни говорили, отвечать придется мне или Галлоуэю. Я никого не хотел убивать, но что делать, когда тебя поджидают в засаде с намерением пристрелить? Плохо, что он перехитрил меня — знал о четвертой лестнице и правильно рассчитал, что я найду и использую именно ее. Его промах — чистая случайность. Меня выручил лишь темный угол денника, иначе Тори попал бы в меня.Через некоторое время мы с Галлоуэем вернулись в отель и улеглись спать. Я держал кольт под рукой и знал, что револьвер Галлоуэя лежит рядом.Завтра предстоял интересный день. Во-первых, похороны Тори. Во-вторых, Джудит и Черный Фетчен попытаются пожениться. Если похоронную молитву может прочитать любой, то заключить брак имеет право либо мировой судья, либо человек, посвященный в духовный сан. Глава 5 Рано утром, когда мы спустились в ресторан позавтракать, накрапывал мелкий дождь, который прибил пыль к затянул серой кисеей окна магазинов и лавочек. По улице в сторону конюшни проехал одетый в мокрый дождевик всадник. Додж лениво просыпался.Мы остановились у входа в ресторан, присматриваясь к сидевшей в зале немногочисленной публике, и нашли себе столик в углу, откуда могли видеть обе двери. У Галлоуэя ремешок с револьвера был снят. У меня тоже. Но неприятностей мы не искали. Заходили в основном мужчины — скотоводы, покупатели скота, ковбои и городские бизнесмены. Некоторых мы уже знали. Чтобы познакомиться с деловыми людьми, требовалось всего несколько часов.За столиками сидело несколько крутых парней. В городе таких вооруженных до зубов отчаянных забияк было хоть пруд пруди. Девять десятых взрослого населения Доджа участвовало в Гражданской войне, воевало против индейцев или, по крайней мере, охотилось на бизонов. В таком начиненном порохом обществе не место устраивать ссоры, если только ты не готов идти до конца.Мы заказали омлет с ветчиной — блюдо, не часто встречавшееся к западу от Миссисипи, где все ели мясо с бобами. На нас с братом теперь сверкали новизной костюмы, купленные в магазине, под полами которых легко скрывались револьверы. В городе запрещалось носить оружие, но Закон относился к нарушителям этого правила снисходительно. Оно строго соблюдалось лишь во время перегона стад, а сейчас был еще не сезон. Эван Хокс, наверное, единственный, кто решился перегнать стадо.В ресторане мы не встретили ни одного человека из банды Фетчена. Джудит тоже не показывалась.— Как ты думаешь, они не уехали? — спросил Галлоуэй.— Нет, вряд ли.Некоторые посетители с любопытством поглядывали на нас. В Додже, как и в других городах такого типа, секреты долго не держались, и к этому времени все уже знали, кто мы, кто Фетчены и почему оказались здесь.Не осталось тайной и для Эрпа мое участие в перестрелке. Но, как он сказал, оба противника были вооружены, оба стреляли: состоялась честная схватка. Правда, Тори хотел застрелить меня исподтишка и получил, что ему причиталось. В Додже понимали такие вещи.Мы ели, но завтрак мало занимал наши мысли — ждали банду Фетчена. Она могла появиться в любой момент. Но никто так и не пришел.Дождь прекратился, хотя облака по-прежнему тяжело нависали над прерией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19