Второе отделение должно было брать первый и второй этаж. Третий этаж предназначался первому отделению. Краснодарцы должны были занимать свой «аппендикс» с первого до последнего этажа. Второй отдел должен был штурмовать больничный корпус на левом фланге краснодарцев и с противоположного от нас торца здания. После того, как они войдут в больницу и начнут работу, мы должны были обойти больницу справа и начать штурм части корпуса, ближе расположенного к дороге. Первый отдел, соединившись с краснодарцами, должен был двигаться навстречу второму отделу.
Нас доставили к больнице на автобусах, и к четырем часам тридцати минутам мы уже занимали исходные позиции. Недалеко от нас, несколько левее находились два БТР-80. Остальную технику я не видел, но предполагаю, что она стояла по периметру. Изготовились к штурму. Наши парни навели свои «Шмели» на окна штаба.

К. Никитин. О рачительном отношении к боевой технике и не только об этом:
Минут за десять до начала штурма все духи уже были на позициях в готовности отражать атаку спецназа. И это вовсе не потому, что у них были свои люди в руководстве операцией, которые дали знать Басаеву «голубиной почтой». Все проще и банальнее. О технике, стоявшей по периметру, было сказано не случайно. Ее задача заключалась в том, чтобы при штурме огнем поддерживать «Ашников». Получив такую задачу, скажите, какой офицер перед атакой не прогреет вверенную технику? Строго в четыре сорок, как деревенские петухи, будя друг друга, начали заводиться БТРы и, что самое впечатляющее по звуку, – БМП. В результате такого рачительного отношения к технике первые же тройки «Альфы», которые к пяти часам должны были скрытно выйти к окнам больницы, на пути к ним были встречены огнем. Идущие вслед за ними тоже замедлили движение.

Командир подразделения «Альфы»:
Думаю, что Басаев смог догадаться о том, что готовится штурм, в первую очередь, потому что часа за два до его начала руководство операции стало собирать машины «скорой помощи», используя для этого их радиостанции. Такая же радиостанция была и у террористов, поэтому они легко могли прослушивать эфир. Кроме того они могли слышать и автобусы, доставившие нас к больнице. Во всяком случае, первое отделение первого отдела попало под огонь крупнокалиберного пулемета в момент выдвижения на исходные рубежи. Двигаясь метров на пятьдесят дальше одноэтажного здания «инфекции», они были прекрасно видны с третьего этажа главного корпуса. Один из наших бойцов получил ранение в бедро. К этому времени, то есть приблизительно в четыре часа пятьдесят минут, второе отделение уже накопилось за гаражами, а пять человек даже успело выдвинуться к пищеблоку. Головной дозор первого отдела из трех человек находился тогда у гаражей со стороны главного корпуса. Впереди шел Володя Соловов, а за ним на удалении метров пять снайпер Федор Л. и зам. начальника отделения Андрей Р. Второй отдел находился тогда в районе травматологического отделения. Вслед за ДШК, стрелявшим по первому отделению, духи обрушили на бойцов «Альфы» ураганный огонь. Плотность его была очень велика. В первой тройке Федор Л. сразу же получил ранение. Он укрылся за деревом. Гиганта Андрея Р. спасла куча щебня. Соловов продолжал двигаться вдоль гаражей переползая от укрытия к укрытию. Пятерку, оказавшуюся у пищеблока, духи отрезали от основных сил огнем и начали забрасывать гранатами.

К. Никитин:
В пять утра, как и договорились, влупили из двух «Шмелей» по указанным окнам, но сигналом к штурму эти выстрелы не стали, поскольку перестрелка шла уже минут пять-десять. Правда, огонь с нашей стороны стал более интенсивным, но это было лишь шумовым эффектом, из-за того, что, как я уже говорил, стрелять мы могли либо над окнами третьего этажа, либо между ними. После выстрелов «Шмелей», видимо, по замыслу командования, на пустырь справа от нас выскочили два БТР-80 и тут по ним ахнули четыре выстрела из РПГ. Эффект был потрясающий. Нет, по ним не попали, но было такое впечатление, что они, даже не останавливаясь, как ехали вперед, так тут же поехали назад. После этого на нашем направлении началась рутинная перестрелка без каких-либо ярких событий. Да и какая это перестрелка, если в тебя противник лупит, а ты в него не моги. В окна духи выставляли женщин, а сами, расположившись между их ног, чувствовали себя очень комфортно. Над больницей стоял сплошной бабий визг: «Не стреляйте!». Надо сказать, что духи, даже прячась за женские юбки, не очень геройствовали. Видимо, все-таки опасались снайперов…

Командир подразделения «Альфы»:
Снайперов они опасались не напрасно. Басаев потерял в Буденовске убитыми пятьдесят восемь боевиков. В основном, это результат работы снайперов. Но и их снайперы не дремали. Второй отдел на своем направлении также попал по плотный огонь боевиков. Рябинкин погиб, когда стали вытаскивать из-под огня первые тройки. Прикрывая их отход, ребята сами попали под огонь и тоже стали отходить. Снайпер положил пулю сантиметров пять выше обреза шлема.

Заместитель командира подразделения краснодарской «Альфы». Как действовали краснодарцы:
Когда поступила команда о начале штурма мы побежали вперед, стараясь маневрировать. Но это было очень тяжело делать из-за неровностей местности, тяжести снаряжения и штурмовых лестниц, которые несли с собой. Когда террористы открыли огонь, показалось, что никто из нас не сможет добежать до укрытия, настолько он был плотный. Спасибо нашим снайперам, которые погасили часть огневых точек, и сотрудникам «Веги», которые своим огнем не давали террористам прицельно стрелять. А вот бронетехника подвела. Из трех БТР-70, которые должны были поддержать штурм огнем и расстрелять за это время, как минимум, по боекомплекту, на позицию выехал только один, и, сделав пять несмелых выстрелов в сторону больницы, развернулся и уехал. Возле небольшой возвышенности, за которой мы планировали укрыться от огня, меня что-то ударило в руку. Посмотрев на нее, я увидел, что ранен, а кость предплечья раздроблена. Дальше продолжать движение я не мог и остался прикрывать огнем товарищей. Через полчаса для моей эвакуации подъехал БТР, который здесь же и сломался. Хорошо, что пространство за бугорком не простреливалось. Я не стал ждать, пока его починят. Перебежками, придерживая разбитую руку, вернулся в тыл, где мне оказали медицинскую помощь.

Сотрудник краснодарской «Альфы»:
Началась перестрелка. Под прикрытием пулеметов ПК, ведя огонь всеми имеющимися огневыми средствами, личный состав штурмующих групп, короткими перебежками занял позицию в строящемся подземном гараже, находящемся на удалении 20-25 метров от больницы. Здесь развернулась настоящая огневая дуэль.
Мы находились настолько близко от боевиков, что могли рассмотреть их лица. Но стрелять было трудно, так как они постоянно прятались за заложников. К тому же они переоделись в форму медперсонала, что мешало отличить их от заложников. Я старался стрелять мало, чтобы не обнаружить свою позицию. Через некоторое время ко мне подошел Роман и сказал, что один боевик высунул голову между двух женщин. Сам он стрелять по нему не решался из-за большой вероятности попасть в заложниц. Я стреляю довольно метко и решил его снять. С позиции Романа действительно была видна голова боевика. Его уверенное в своей безнаказанности небритое лицо постоянно ухмылялось. Тщательно прицелившись, я выстрелил. Голова исчезла. Несмотря на уверения Романа, что я попал, полной уверенности у меня не было. Через десять минут из этого окна на козырек подъезда спрыгнула женщина, пролежав на козырьке около получаса, она спустилась вниз и прибежала к нам. По ее словам боевик, находившийся с ними в комнате был убит выстрелом в голову.
Огневая дуэль продолжалась. Несколько раз перед нами и за нами взрывались гранатометные выстрелы. Солнце взошло и нещадно припекало… Из больницы потянуло липким сладковатым запахом разлагающихся трупов… Очень хотелось пить, поэтому все очень обрадовались, когда к нам каким-то невероятным образом удалось пробраться командиру. Он принес воду и крайне необходимые огнеметы РПО. Пока он шел, по нему работал пулеметчик, разбив стену гаража над его головой. К счастью, командира лишь обсыпало штукатуркой. С его приходом мы почувствовали себя увереннее и стали готовиться к броску в больницу.

Командир подразделения «Альфы». Штурм, захлебнувшийся, не начавшись:
Обстановка на восемь утра была не радостной. Тройка Андрея Р. оставалась под огнем. Борис Х. попытался оказать им помощь и сам получил ранение в бедро. Пять человек из второго отделения под командованием Юрия Д. у пищеблока по-прежнему было отрезанным. Запрашиваю «броню» для того, чтобы вытащить их из-под обстрела. Спустя некоторое время из-за стройки выскочили два бронетранспортера, но тут же попали под огонь гранатометов. Один из них тут же развернулся и ушел. Экипаж другого оказался более стойким. Первая граната прошла мимо, следующая упала плашмя перед ним. БТР продолжал движение, и она разорвалась под его днищем. Видимо, испугавшись, механик покинул машину и очередной выстрел поразил уже стоящую «броню». При этом был ранен сержант, командовавший ею.
А обстановка только ухудшалась. От Володи Соловова уже довольно долго не было докладов.

К. Никитин:
Позже Федор Л. рассказывал, как погиб Соловов. Они шли в одной тройке. Практически сразу Федор получил ранение и отполз за дерево, сам перевязался и «обширялся». Прижатые огнем, они с напарником, который лежал за кучей гравия, ждали, пока их оттуда вытащат. Соловов же ушел куда-то в сторону. Последнее, что от него слышали в радиостанцию: «П… ц, руки как не бывало». Как потом выяснилось, очередью пулемета ему практически оторвало руку. Мужик он был здоровый, и даже имея такое тяжелое ранение, он нашел силы и перевязал сам себя, но лежал Соловов практически на голом месте. То деревце, которое должно было его скрывать, укрытием назвать язык не поворачивается. Снайпер добил его, попав прямо в сердце. С расстояния меньше ста метров пуля прошила бронежилет. Нашли его только через сутки, так как действовал он один и лежал практически под огнем. Ашники передали Ковалеву, что если он не договорится о выдаче тела Соловова, то и он, и чеченцы из больницы не выйдут. Думаю, что это подействовало.

Командир подразделения «Альфы»:
Демин доложил, что Сергей М. получил ранение в глаз и истекает кровью. Снова запрашиваю руководство прислать «броню», но безрезультатно. Только к десяти откуда-то сзади подошел БТР и начал поддерживать нас огнем. После очередного запроса, около одиннадцати, из-за строящегося родильного отделения выскочила БМП-1 и устремилась в нашем направлении. Пятерка Юрия Д. надеялось отойти под его прикрытием, но связаться с экипажем не удалось. Когда машина миновала пищеблок, в нее выстрелили из гранатомета, но промахнулись. Когда она уже подъезжала к моргу, ее все-таки достали. Внутри находился майор, начальник службы артвооружения какого-то полка, которому командир приказал доставить нам боеприпасы лично и выдать под роспись. Глупое никчемное решение стоило человеку жизни. Эффект попадания гранаты усугубил сам майор, который вопреки советам закрыл люки и расположился ближе к башне, а не к корме машины. Машина загорелась и, хотя майора успели вытащить, он получил порядка девяносто процентов ожогов кожи и скоро умер.
В БМП немного погодя стали взрываться укладка и боеприпасы, которые вез майор.

Сотрудник краснодарской «Альфы». Локальный успех погоды не делает:
Штурм москвичей со стороны гаражей захлебнулся. Их командир связался с нашим и сказал, что теперь вся надежда на нас.
Капитан С. выстрелом из гранатомета выбил входную дверь и четверо сотрудников вплотную подошли к зданию. Но внутри делать было нечего потому что, как только бойцы подошли к первому этажу, боевики его покинули, предварительно заминировав. Лестница, идущая на второй этаж, простреливалась из двух пулеметов Боевики отлично понимали свое преимущество на больших и средних дальностях, когда, спрятавшись за спины женщин и детей, можно безнаказанно расстреливать штурмующих, находящихся на открытой местности. Но они панически боялись ближнего боя, в ходе которого сотрудники «Альфы», имеющие бронежилеты, каски и, главное, отличные навыки ближнего огневого контакта, получали неоспоримое преимущество. К окнам второго этажа подвели заложников, заставив кричать, чтобы штурм прекратили, иначе их убьют. В этих условиях и речи не могло быть о проникновении на второй этаж по штурмовым лестницам, а находиться на первом было не нужно и опасно. Из-за отсутствия связи с частью подразделений, осуществляющих огневую поддержку, риск погибнуть от своих был очень велик. Поэтому подошедшим вплотную к больнице была дана команда отойти на позиции отдела.

К. Никитин. Беглецы:
В разгар боя из больницы удрала медсестра, спустившись с третьего этажа. Видимо, воспользовавшись тем, что духам не до нее, она выбросила простыни в окно и начала спускаться. Не дойдя до конца импровизированной веревки, она разжала руки и прыгнула. Ее спасло то, что, падая, она пыталась зацепиться за карниз второго этажа. Естественно, удержаться ей не удалось, и ее сбросило на козырек над входом, и уже с него она упала на землю. В состоянии аффекта она встала в рост, когда в ее сторону работал КПВТ из «броника» и практически в полуметре от нее отваливал куски стены. Судя по всему, потрясение ее было настолько велико, что она, не пригибаясь, спокойным шагом пошла вдоль здания и завернула за угол. И ни единой царапины! Правда, я где-то читал, что ее позже подстрелили. Не то наши, не то духи.
Еще удалось уйти мужику лет сорока. Откуда он выбрался, я не видел. Видел только, как он, довольно заметный, поскольку по пояс голый, с пузом и в старых трикотажных тренировочных штанах, бежал, как молодой. Мы даже огонь прекратили и начали ему кричать, мол, мужик, давай к нам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90