Все просто обалдели, когда Берестнев, как ни в чем не бывало вернулся и рассказал, что генерал забыл где то ключи от своего сейфа, а ему срочно потребовался какой то документ, лежащий там. «Дусика» спросили сможет ли он открыть сейф и сколько понадобиться времени. Курсант Берестнев попросил всех выйти, и через пятнадцать минут пригласил снова к открытому уже сейфу.
В 1976 году девятая рота переехала в новое расположение. Новым оно было только для роты, которая раньше здесь не жила. Расположение, находившееся на третьем этаже помещения, где до революции жили семинаристы, требовало хорошего ремонта. Поскольку подобные работы в армии производились хозяйственным способом, надо понимать, что на ремонт казармы командир девятой роты капитан Селуков он начальника тыла училища не получил ни гвоздя. Однако ремонт был произведен во время и качественно. Вечерами ротный отпускал курсантов в город в свободный поиск. Тащили со строек Рязани все, что плохо лежало. Как-то курсант Берестнев принес ротному в подарок сейф. Ротный обрадовался, но рано. Сейф был закрыт, а ключа к нему не было. Берестнев обещал со временем подобрать его. Сейф установили в канцелярии. Время шло, а ключ все не подбирался. Иногда ротный вызывал к себе каптенармуса рядового Сапрыкина. «Ну что Коля, хороший у меня сейф?», – спрашивал Селуков сияя. «Классный! Жалко ключей к нему нет», – отвечал Сапрыкин, который прекрасно знал, что в этом сейфе «Дусик» прячет гражданскую одежду, транзистор, и другие вещи, запрещенные к хранению у военнослужащих срочной службы.
Получив диплом и отгуляв по этому поводу в ресторане, «Дусик» пришел в канцелярию и в присутствии обалдевшего ротного открыл сейф своим ключом, забрал вещички и уходя оставил в подарок ключ от сейфа, как бы в уплату за аренду. Кто бы мог догадаться, что свою «гражданку» Берестнев хранил под носом у командира роты почти год.
* * *
Заканчивая повествование об учебе на факультете специальной разведки байками о нарушителях воинской дисциплины, я хочу сказать, что зачастую они, выпустившись из стен училища служили в войсках очень достойно. Сказывалась способность к принятию дерзких и самостоятельных решений, то чего иногда недоставало образцово дисциплинированным курсантам.


С. Козлов
Выстоять любой ценой

Армия не создает людей с сильной волей и мужским характером, она лишь способна развить эти качества, когда они есть. А задача командира – отобрать людей с такими задатками для последующего воспитания данных свойств человеческой личности.
Чтобы отобрать наиболее устойчивых в психологическом плане солдат, необходимо в период подготовки молодого пополнения, как можно чаще ставить их в условия, приближенные к экстремальным, и искусственно создавать нештатные ситуации. По своему опыту могу сказать, что это может быть и подъем среди ночи с последующим отрытием окопов полного профиля, и отработка скрытого и бесшумного передвижения ночью в непогоду (утром, само собой, все должны быть чистыми и опрятными). Хорошо срабатывает проверка жаждой, когда после изнурительного марша под палящим солнцем подразделение прибывает к источнику воды и получает команду наполнить фляги, но не пить. После этого бойцам сообщают, что вода отравлена, и подается команда вылить воду – и марш возобновляется. Это не большее издевательство, чем вступительный экзамен в институт. Как в институт не берут нерадивых и тупых, так и в спецподразделение не отбирают людей, не имеющих внутреннего стержня. А внутренний резерв воли срабатывает (или не срабатывает) лишь в экстремальных ситуациях. И если на пределе своих моральных и физических сил человек способен осознавать команды и выполнять их, то из него выйдет толк. С этим человеком можно и нужно работать дальше.
Зачастую крепкие физически, наглые парни, желающие показаться крутыми в подразделении, на поверку оказываются обычными слизняками, а ребята, ничем особенным не выделяющиеся, могут быть подобны кремню.

Легко в ученье – тяжело в бою

Что бывает, когда морально-волевая подготовка хромает? Лучше всего это показать на двух примерах.
11 марта 1984 года 311-я и 312-я РГСпН были десантированы в 260 км юго-западнее Кандагара приблизительно в 30-40 км друг от друга. Это был первый боевой выход групп в батальоне, и в силу того, что группой связи батальона командовали общевойсковики, радистам обеих групп была вручена одна и та же программа связи. Для тех, кто не служил в спецразведке, поясню. Это значит, что обе группы имели один и тот же позывной, одно и то же время выхода в эфир на одних и тех же частотах. То есть если что-то происходит, то определить с кем – невозможно.
311-ю РГСпН, которой командовал лейтенант Рожков, десантировали в соответствии с замыслом. А вот мою группу бросили с ошибкой 10 км. Совершив 12-километровый ночной переход, осмотревшись и поняв, где я нахожусь, я запросил у командования разрешение на перемещение на 10 км юго-западнее. А в группе Рожкова из-за слабой подготовки кончилась вода, и он, естественно, просил пополнить ее запас. В результате Центр его отправил на 10 км юго-западнее, и 311-я группа оказалась среди барханов пустыни Регистан. Мне же привезли воду и приказали на месте выполнять задачу.
Именно в песках Регистана все и началось. Один из сержантов, вроде бы неплохо зарекомендовавший себя до этого, закатил истерику из-за отсутствия воды. Замкомгруппы – прапорщик (он и радист были на этот выход приданы из «кабульской» роты спецназа) приказал радисту выйти в эфир и передать в Центр, что группа ведет бой и имеет двух раненых, дабы ускорить эвакуацию…
Другой пример. Рядовой Осмак, пулеметчик моей группы, из-за больного сердца на выход без валидола не ходил. Но не было случая, чтобы он попытался облегчить себе жизнь, под прикрытием своего недуга. Если я пытался оставить его в подразделении, когда группа шла в засаду, то он кровно обижался. На этого человека можно было положиться в любой ситуации, и хотя он никогда не изображал из себя крутого парня, пользовался безграничным уважением товарищей и командиров.

Будь готов – всегда готов!

При воспитании психологической устойчивости главные усилия офицера (инструктора) должны быть направлены на то, чтобы любую неадекватную ситуацию для обучаемого сделать привычной. Лучше всего, если экстраординарные ситуации возникают периодически на фоне учебных тактических или иных задач.
Вот как, например, решали эти задачи в моем родном Рязанском ВДУ.
В конце первого курса командир нашей 9-й роты капитан Селуков – большой специалист своего дела и не меньший выдумщик – проводил с нами, первокурсниками, ночные занятия по ориентированию. Но как! Тема: «Ориентирование и движение на местности без карты». Заранее составленные карточки азимутов вручались обучаемым непосредственно перед началом движения. Разрыв между курсантами составлял две-три минуты, выполнение задания было ограничено жесткими временными рамками. Но главное не в этом. Имелся условный противник, в задачу которого входило помешать выполнить задание и по возможности захватить обучаемого в плен. Роль противника возлагалась на взвод курсантов 3-го курса, они же помогали ротному готовить занятие. Но помимо этого, на этапах нас ждали различные сюрпризы, которые надо было быстро и грамотно преодолевать.
Исходной точкой маршрута были ворота автопарка училища, от которых, преодолев около 200 метров, надо было выдвинуться к ориентиру «железобетонная труба». Этот этап курсанты преодолевали беспрепятственно. Следующий ориентир – «высокое дерево» – располагался в 600–700 метрах. Возле дерева горел костер, людей видно не было, но у костра лежала командирская сумка. Курсант в этой ситуации должен был действовать быстро и правильно. В частности, если он выбегал прямо к костру, то получал штрафное очко, так как должен был либо вообще не подходить к костру и продолжить выполнять задачу, оставаясь незамеченным, либо проверить близлежащие кусты и лишь убедившись, что там никого нет, приблизиться к сумке. Если курсант просто поднимал сумку, то получал еще одно штрафное очко, так как сумка могла быть заминирована. И правильнее было бы, привязав к ней веревку и предварительно укрывшись, стащить ее с места, а уж после этого проверять ее содержимое.
Следующим ориентиром был «куст на берегу реки Трубеж». Находился он буквально в 30 метрах от костра. Хитрость этого этапа была в том, что, отходя от поляны, освещенной костром, человек попадал в темноту и сразу не мог хорошо видеть. Вот тут-то обучаемый и налетал (если не успевал увернуться) на ведро, подвешенное над тропой на высоте около 150–160 см.
На этом сюрпризы не заканчивались. Делая еще пару шагов в темноте, курсант рисковал провалиться в яму, прикрытую куском фанеры. После этих несчастий надо было перебраться через реку Трубеж по отмели на другой берег. И вот когда курсант уже «парил» над водой, почти в упор в него из куста на берегу раздавалась автоматная очередь (разумеется, холостыми). Ощущение непередаваемое! Немногие удачно приземлялись на тот скользкий берег и не усаживались задницей в воду.
От куста, не ослабляя внимания, надо было подняться по травянистому склону на длинный бугор к ориентиру «береза». На тропе были натянуты две растяжки, имитирующие мины натяжного действия. Даже если учесть, что это были просто веревки, натянутые над тропой, а не мины, то возможность пропахать носом тропу никого не прельщала.
От «березы» к ориентиру «широкий куст» путь лежал по гребню бугра, и обучаемый, если только он не предпринимал мер предосторожности и не шел по «тактическому гребню», был хорошо виден на фоне ночного неба. На этом участке работала «группа захвата» 3-го курса, и плохо маскирующийся или слабо бегающий рисковал попасть в их цепкие руки. От куста последнее колено вело на пункт сбора, но проходило оно через дорогу, охраняемую парным патрулем условного противника, который отнюдь не дремал. Учитывая, что все это проводилось ночью, в ограниченное время, под воздействием «противника», надо признать, что моральное давление на обучаемых было довольно сильным. Поэтому даже среди нас, курсантов, заканчивающих 1-й курс, нашлись люди, которые, спасаясь от преследования, потерялись и не вышли на пункт сбора вовремя, не говоря уже о том, что лишь один правильно «взял» сумку, хотя о том, как это делается, знал каждый. Повторяя подобные занятия и модулируя каждый раз новую ситуацию, можно добиться того, что обучаемые будут действовать четко и уверенно в любой обстановке.

Настоящая полоса препятствий

Другой вариант полосы препятствий с элементами психологического воздействия был создан мной и моими офицерами во время службы в Старокрымской бригаде спецназа. Запасной район нашего батальона находился у подошвы горы Агармыш и являл собой идеальное место для создания такой полосы. Здесь был небольшой горный участок, а по оврагу тек неглубокий ручей, на берегах которого росли деревья и густой кустарник.
Полоса начиналась спуском с горы, которая в основании имела скальный отвес высотой около 3-4 метров, при помощи горной веревки «по-спортивному». Общая высота горы была 10-12 метров. Далее разведчику предстояло переправиться через ручей по двум горным веревкам, натянутым между деревьями одна над другой. Перебравшись. обучаемый должен был преодолеть 25 метров по камням, торчащим из ручья. При выполнении этого этапа по ходу движения разведчика бросали зажженный взрывпакет. Задача солдата состояла в том, чтобы, увидев взрывпакет, не замедлить, а ускорить бег и оставить взрыв за спиной. Свернув направо, обучаемый выбирался на пологий берег и кидал «гранату» в блиндаж, находящийся в 15 метрах от него, после чего поднимался по скользкому склону длиной около 4 метров и высотой 1,5 метра. Чтобы склон был всегда скользким, его поливали водой. Сразу за склоном следовал участок колючей проволоки, натянутой над землей на высоте 40 сантиметров и длиной 10 метров. Во время проползания под проволокой над головой разведчика стреляли холостыми патронами. Далее разведчику предстояло преодолеть «очаг пожара», который создавался поджогом автопокрышек и бензина, а также задымлением дымовыми шашками, При преодолении этого участка обычно подрывали взрывпакет, а когда позволяли средства – имитатор газового нападения. В этом случае участок преодолевался в противогазе. После «пожара» путь разведчику преграждал участок колючей проволоки, который преодолевали проползая под нижним рядом на спине. В 50 метрах от «колючки» находился участок насыпи с железнодорожным полотном, который необходимо было заминировать макетом тротиловой шашки либо взрывпакетом.
От железки обучаемый двигался сквозь заросли кустарника к оврагу, через который был натянут провисающий канат на высоте 3-4 метра и длиной 10-15 метров. Разведчик перебирался через препятствие, цепляясь за канат руками и ногами. Приблизительно на середине под ним в ручье взрывался взрывпакет, поднимая столб брызг, а из кустов на противоположном берегу звучала автоматная очередь. Многие, особенно в начале тренировок, от неожиданности срывались в ручей, после чего, вернувшись в исходное положение, повторяли упражнение. Выбравшись на берег, разведчик вновь продирался сквозь заросли кустарника, в которых его могла поджидать сигнальная мина, и выходил на берег ручья, который он опять преодолевал, но уже по качающемуся бревну. Достигнув берега, разведчик оказывался перед обрывом высотой 5-7 метров и имеющим угол наклона около 75 градусов. На высоте около двух с небольшим метров находился конец веревки, привязанный к дереву, растущему на обрыве. Изловчившись, разведчик цеплялся за конец веревки и взбирался на обрыв, после чего залезал на дерево. Общая высота над обрывом составляла чуть более десяти метров. С дерева вниз уходила веревка. Длина веревки составляла 50 метров. Разведчик цеплял за нее горный карабин и как на «каретке» спускался вниз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90