В то время, когда внимание публики было приковано к Нею и его почетной ноше, Ли сказал мне шепотом:
— Ты будешь стоять рядом со мной, очень близко, и смотреть на мой лук. Большой палец своей правой ноги направь на сердце оленя.
Я кивнул.
— Эта стрела полетит прямо в цель, милорд.
— Хорошо. — Он повернулся к зрителям и показал им ее. — Взгляните-ка, это самая обычная стрела, не так ли?
Все они закивали ему в ответ. Затем Ли отдал стрелу мне, внимательно оглядел лук, проверил тетиву. Он изготовился к выстрелу, поставив как следует ноги, и взяв лук в левую руку. Правой же он, обернувшись, сделал знак Нею, чтобы тот принес ему шарф.
— Повязку для глаз.
— Нет, так дело не пойдет. — Принц Август ухватился за кончик шарфа. — Это ваш помощник.
— Даю вам слово, ваше высочество, что не стал бы подглядывать, даже если бы мог. — Ли прикоснулся к своей маске, чуть приподняв ее. — И так я почти ничего не вижу из-за этой маски.
— Ну что ж, Август, — принцесса Райгопа взяла шарф у Нея. — Я завяжу ему глаза.
— Ваша красота и без того уже ослепила меня, ваше высочество.
Райгопа улыбнулась и завязала шарфом глаза нашему другу. Узел она затянула покрепче, затем похлопала Ли по плечу.
— Не промахнитесь, на кон поставлена честь Ориозы.
Ли поднял лук.
— Стрелу, Хокинс. Помоги мне ее заправить.
Я вложил стрелу в его левую руку и вставил ее в лук. Правую руку Ли я поднес к тетиве. Как мы и условились, правой ногой я указал на цель. Ли повернул голову к левому плечу, чуть приподнял левую руку, натянул тетиву и выстрелил.
Стрела вылетела и устремилась прямо в цель. Это был, наверное, лучший выстрел Ли, который я когда-либо видел. Наконец стрела вонзилась в самое сердце оленя, и я услышал изумленные вздохи у нас за спиной. Но тут она отскочила, и зрители разом разочарованно выдохнули.
Лицо принца Августа приняло довольное выражение.
— Она не воткнулась.
Ли спокойно повернулся к нему, не снимая повязки.
— Я всего лишь предложил попасть в сердце мишени, а не воткнуть туда стрелу. Зачем убивать то, что нельзя убить?
Принцесса Райгопа прикоснулась к руке Августа.
— Вы хотели, чтобы лучник продемонстрировал вам свое мастерство. Дайте ему лошадь, колчан стрел и хороший лук, и он принесет вам любую добычу, которую вы пожелаете.
Ли низко склонил голову.
— Вы так добры, принцесса. — Он снял повязку и протянул Райгопе. — Ваш шарф.
Она покачала головой.
— Оставьте его себе, благородный человек, вы его заслужили.
— Я, Босли Норрингтон, всегда в вашем распоряжении и в долгу перед вами.
— От такого долга я несомненно стану богаче.
Принцесса улыбнулась Ли, затем повернулась и ушла вместе со своей свитой.
Мы проводили ее взглядом. Норрингтон рассмеялся и отдал лук владельцу аттракциона.
— Ну что ж, друзья, вот это приключение.
Ней удивленно моргал глазами, глядя на Ли. Он смотрел то на оленя, то снова на Норрингтона, вероятно, не переставая думать о выстреле, который он только что видел.
— Но как… ?
— О, это было очень просто, Ней. Прежде чем принцесса завязала мне глаза, я поставил ногу так, чтобы она указывала на цель. Таким образом, я уже мог попасть по меньшей мере в грудь оленя. Затем я немного приподнял маску, чтобы можно было видеть ногу. Хокинс в это время большим пальцем своей правой ноги указал мне на сердце мишени. Я прицелился под таким углом, под которым стрелял бы он, и выпустил стрелу.
Ней изумленно мотал головой. Я засмеялся.
— Да брось ты, Ней. Ничего удивительного в этом нет. Ли, ты вот лучше скажи мне, думал ли ты, что скажешь в случае промашки?
Норрингтон почесал подбородок.
— Вариантов было очень много. Например, что олень своей грациозностью напомнил мне принцессу Райгопу, и я бы не смог выстрелить в столь прекрасное существо. В общем, в голове у меня крутилось множество идей.
Я покачал головой.
— По-моему, олень был не единственной твоей целью.
— Ну, конечно, нет. И, похоже, я попал одной стрелой сразу в обе мишени. — Ли втянул носом запах шарфа, который он держал в руках. — Два метких попадания.
— Будем надеяться, что ее сердце не такое жесткое, как у этого чучела. — У меня забурлило в животе. — Может, поедим?
— Не мешало бы. — Ли расправил шарф и повязал его вокруг своей шеи. — А после обеда мы отправимся в Ислин. За этот выстрел я должен отблагодарить Кедина. Думаю, придется потратить немного серебра и на Еврис, и еще на Арель.
— Да уж, богине удачи Арель ты должен принести хорошее подаяние, потому что этот твой выстрел, на мой взгляд, был просто везением. — Ней похлопал Ли по спине. — А поскольку ты хочешь завоевать сердце принцессы, удача тебе еще понадобится, поэтому можешь рассчитывать и на мои серебряные монеты.
Глава 18
Нам не составило особого труда найти храм Кедина, или, точнее сказать, ближайший храм Кедина, поскольку всего в Ислине их имелось целых три. Тот, в который попали мы, был величественным сооружением с высокой колоннадой снаружи и фресками на стенах, изображающими битвы прошлых лет. Массивные двойные двери из бронзы, почерневшие от времени, были открыты настежь, но тем не менее выглядели довольно грозно и как-то не очень дружелюбно.
Внутри же все было примерно так, как и в храме Кедина в Вальсине, хотя этот храм, конечно, превосходил наш по размерам. И все же мы заметили некоторое отличие. За статуей Кедина — там, где в нашем храме была просто стена, по обе стороны которой находились ниши, куда люди приходили поклоняться Фесин и Гесрику, — располагалась длинная галерея, уводящая куда-то в глубь помещения. После того как мы купили ладан и принесли его Кедину вместе с нашими молитвами, мы решили осмотреть ее.
Я никогда не видал ничего подобного. Здесь один за другим стояли ряды маленьких статуй, застывших в воинственных позах. Тут были и женские скульптуры, и мужские. Воины отсекали, мечами головы своим врагам или вонзали пики в драконов, грифонов, гигантских змей или еще каких-нибудь тварей. Внизу вокруг каждой статуи в песчаных ямках стояли ладанные палочки и свечи, дрожащее пламя которых отбрасывало тени на стены храма и на сводчатый потолок.
Привлекло нас в эту галерею то, что очень много людей, в основном молодых, входя в храм, шло прямиком сюда, даже не задерживаясь у статуи Кедина. Они останавливались перед тем или иным изваянием, опускались на колени, склоняли головы и руками проделывали те движения, которые обычно делаем мы, молясь Кедину.
Никто из нас троих не мог понять, что здесь происходит. Я чувствовал себя так, словно, заснув, пробудился в каком-то мире, похожем на мой, но все-таки другом.
Мы вернулись в гостиницу, но не нашли там лорда Норрингтона. Зато мы обнаружили записку, в которой говорилось о том, что мы должны поскорее кое-куда прибыть. Северус указал нам, как пройти в то место, о котором написал лорд, и мы отправились в путь. Сначала нам пришлось пробираться сквозь толпу жителей и гостей города, потом мы поднялись на одну из башен, от которой был протянут трос к другому зданию. Мы сели в корзину вместе с перевозчиком и поехали. Наш транспорт покачивало из стороны в сторону, и Ли совсем не хотелось посмотреть, что там, внизу. А вот мы с Неем все же набрались храбрости и, ухватившись руками за края корзины, выглянули из нее.
Мы перемещались из новой части города в старую, и тот способ передвижения, который лорд Норрингтон выбрал для нас, был намного приятнее и быстрее, чем если бы мы шли по многолюдным улицам. Расстояние, отделявшее нас от земли, было не более пятидесяти футов, так что мы могли без труда разглядеть, что происходило внизу. Мы видели белье, вывешенное для просушки, играющих детей, а также наблюдали, как два городских стражника гнались за убегавшим от них вором.
Когда наше путешествие в корзине закончилось, мы спустились с башни в старую часть города и дошли до угла Рыбного рынка и Жемчужных улиц, но так и не встретили ни одного знакомого лица. Никто не подошел к нам. Я не понимал, зачем мы вообще туда пришли, пока Ней не заметил на одной из дверей тот самый знак, который указывал на необходимость присутствия Оперившихся Птенцов на собрании Рыцарей Феникса. Мы направились к нему.
Такие же вырезанные эмблемы мы обнаруживали то на деревянной раме окна, то на почтовом столбе. Мы шли туда, куда вели нас эти знаки. Наконец мы оказались у закрытой двери с узенькой решеткой, через которую хозяин мог увидеть своих посетителей и которая тоже была закрыта.
Я постучал в дверь, окошко за решеткой отворилось, кто-то взглянул на нас оттуда и произнес:
— Знаете ли вы, зачем пришли сюда?
Я дотронулся рукой до лба, потом опустил ее.
Окошко снова затворилось, но теперь открылась сама дверь. Мы вошли и зашагали по небольшому коридору вслед за человеком в мантии, который позвал нас за собой жестом. Незнакомец провел нас в небольшую комнатку, где мы получили от него коричневые накидки, затем он попросил нас расписаться в толстой книге для записи гостей.
Ли наставил множество крючочков и загогулин, я не стал тратить так много чернил, а Ней просто начертил свой вензель. Карвер ставил раньше такой знак на сделанном им оружии.
Наш проводник предложил провести нас по ислинскому залу для собраний Рыцарей Феникса, и мы трое молча последовали за ним. Парадный зал был здесь намного больше, чем в Вальсине, вокруг него амфитеатром высоко вверх поднимались трибуны, облицованные белым мрамором. Потолок, имевший форму купола, поддерживали две дюжины мраморных колонн. Его украшали фрески с изображением всего цикла жизни Феникса. Эпизод возрождения птицы из пепла находился как раз над теми трибунами, где, как я догадался, должны были сидеть новобранцы рыцарского братства.
За этим залом располагались комнаты поменьше, предназначенные для собраний, столовая, в которой, думаю, могло уместиться человек триста, к ней примыкала кухня. За левым крылом парадного зала начинались помещения, в которых размещались прибывавшие на собрания издалека. В завершение обхода мы попали в галерею за правым крылом зала, которая была очень похожа на ту, что мы осматривали в храме Кедина.
Здесь мы обнаружили великое множество изваяний. Большинство из них были небольшими, и только примерно дюжина статуй, выполненных в человеческий рост, находилась в отдельных нишах. Возле каждой скульптуры горели свечи, и лишь у нескольких дымился ладан. Маленькие статуи были вроде бы и похожи на те, которые мы видели в ислинском храме Кедина, но все же отличались от них. Одно сходство было очевидно — воинственные позы фигурок.
Я почесал затылок.
— Простите… — Я не знал имени нашего проводника, поэтому решил использовать обращение, которое бы его точно не обидело. — Господин, в такую же галерею мы попали и в храме Кедина, но мы не понимаем ее назначения.
Он поднял руку.
— Вы здесь затем, чтобы научиться понимать то, чего не знали раньше.
Незнакомец повел нас в одну из комнат, предназначенных для собраний, жестом пригласил сесть на громадные деревянные стулья, а сам опустился на пол. Мантия окутывала его скрещенные ноги.
— Каждый из вас троих знает, что около двух тысячелетий назад многочисленная армия завоевателей, пришедшая с Пустынных Земель, в которые, кстати, входили когда-то и Черные Пределы, захватила большую часть мира. Они основали Эстинскую империю, и даже Ориоза была ее провинцией. На протяжении многих веков императоры мудро и разумно правили своими владениями. Однако примерно тысячу лет назад война между людьми и урЗрети обнажила неспособность аристократии справляться с теми обязанностями, которые возлагал на нее император. Тогда он отменил старые порядки и наградил предводителей военных действий титулами и землями и создал таким образом новое дворянское сословие.
Через два с половиной века Кирун возглавил авроланскую орду и повел ее на север. Он был могуч и силен, потому что обладал Короной Дракона. Кирун завоевал центральные провинции империи, включая вашу Ориозу. Люди, на помощь которым пришли эльфы и урЗрети, вытеснили захватчика, но аристократия снова сделала неверный шаг. Вместо того чтобы изгнать захватчиков с этих земель, как это сделали его предки несколько веков назад, император Баланикус послал войска в провинции, чтобы подавить народные бунты.
Дальше я уже кое-что знал об истории Ориозы. Как раз в это неспокойное время ориозцы, мурозцы и алозцы — народы центральных провинций, которым приходилось тяжелее всего, — восстали против властей. Они поднялись на так называемый Великий Бунт, скрыв свои лица под масками. Власти империи были свергнуты и наши народы провозгласили себя независимыми. Они сформировали Конфедерацию, дав клятву защищать друг друга, и этот союз существует и по сей день.
Наш учитель продолжал:
— Брат императора Валентин понимал, что действия Баланикуса могут привести к полному краху империи. Он сам поднял восстание и сверг своего брата. Баланикус бежал в Мадазозу, город в Райманции, и заявил, что лишь в восточной части империи власть осуществляется законным путем, а все, что творится в западных и центральных провинциях, — сплошное беззаконие и произвол. Вот почему Себция, Байлазия, Райманция и Виарка до сих пор называют себя Эстинской империей. Что же касается Валентина, то он предоставил автономию всем западным провинциям, но объединил их под Лигой Валентина и правил ею до самой смерти, а когда Валентин умер, он не оставил после себя преемника. Так что трон Лиги после самого Валентина никто так и не занял. Правители тех провинций, которые вошли в Лигу, разместили в столицах союзников своих послов. Совет Лиги каждый год перемещался из одной столицы в другую, возглавляемый властителем той провинции, в которой он находился в том или ином году. И лишь Большой Совет мог избрать нового правителя Лиги Валентина.
Столь благолепный образ Валентина не совсем соответствовал моему представлению об истории той эпохи. Я знал, что он, стараясь защитить границы Лиги, хотел сместить их на север к Мурозо и на запад к Райманции. Армия Валентина встретила сильное сопротивление в Ориозе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56