Он указывал рукой куда-то вдаль.
— Эта винтовая лестница ведет вниз и за пределы храма. Когда будете спускаться, держитесь за центральную ось.
Ли шел впереди всех, затем Ней, а я замыкал шествие. Спуск всего лишь на пару ступенек вызвал у меня головокружение. Вдруг я понял, что священника уже не было с нами, а значит, не было и маминого горшочка с бобами, который он нес. Я развернулся и поднялся вверх на несколько ступенек. На стене коридора сверкнуло ярко-зеленое изображение птицы с развернутыми крыльями. Через мгновение мерцание исчезло.
Снизу раздался голос Ли.
— Я немного по-другому представлял себе выход из храма.
— Да уж, — согласился с ним Ней.
Я быстро спустился и вошел в маленькую комнатушку. И снова появилась птица — на этот раз она была из полупрозрачного зеленого камня, врезанного в стену. От камня струился свет, озаряя висевшие на противоположной стене три мантии с капюшонами зеленоватого оттенка — вероятно, из-за света, излучаемого птицей. Я полагал, что на самом деле они были такими же белыми, как наши лунные маски.
Ней взглянул на нас.
— Что бы это могло значить? Есть какие-либо предположения?
Я отрицательно покачал головой. Ли прищурился.
— Это же очевидно. Мы привлекли внимание какого-то братства.
— Братства? — Ней пожал плечами. — Что-то не припомню я никакого братства с такой символикой.
— Тебе, Ней, известны лишь Малые братства, открытые, имеющиеся у каждой гильдии, куда принимаются только лучшие ее представители. Они появились после Великого Бунта, в ответ на существование Высших братств. Задолго до Великого Бунта секретные сообщества собирали вместе тогдашних лидеров, позволяли им вести переговоры, разрабатывать совместный план действий. Говорят даже, что эти сообщества даже предвосхитили Эстинскую империю. Не знаю, правда ли это, но, конечно, некомпетентность правителей империи обусловила распространение и процветание этих сообществ.
— Это ни для кого не секрет, Ли. — Ней скрестил руки на груди. — Тогда и возникла традиция носить маски, но после Бунта все братства были расформированы.
— Не совсем. Они не исчезли, а наоборот, распространились среди других наций, которые никогда не входили в Эстинскую империю. Эти сообщества являются своего рода средством общения для людей различных наций, иногда даже враждебных друг другу. Так они могут обмениваться идеями и опытом. Братства выступают в роли негласных посольств, которые, если понадобится, займутся улаживанием официальных конфликтов.
Я тоже вмешался в разговор:
— Что же им нужно?
Ли улыбнулся.
— Им нужны мы, по всей видимости.
Птица вдруг засверкала золотистым светом. По всей комнате эхом прокатился голос, доносившийся словно из глубокого колодца.
— Вы стоите на пороге будущего. Избавьтесь от прежних себя и наденьте эти мантии, чтобы превратиться в мужчин, которыми вам уготовано стать.
Ли оперся о стену и начал снимать с себя сапоги. Он стянул один, отбросил его в сторону и посмотрел на нас.
— Ну, чего же вы, снимайте с себя одежду и надевайте мантии.
— Ли, а ты уверен, что нам нужно это делать? — Я нервно затеребил пальцами шнуровку на рубашке. — Мы ведь даже не знаем, кто они.
— Верно, Хокинс, не знаем, но кое-что нам все-таки известно. — Ли принялся за второй сапог. — Чем мы привлекли их внимание? Участием в охоте на темериксов, вилейнов и бормокинов. Думаю, молва об этом обошла уже всю Вальсину, но эти люди вряд ли пригласили нас сюда, полагаясь на какие-то там слухи. Мы здесь потому, что они не понаслышке знают о наших подвигах.
Я кивнул и снял с себя тунику.
— И это значит, что они говорили с твоим отцом или с Хеслином.
Ней улыбнулся и сел на пол, чтобы снять с себя сапоги.
— Кроме того, они вывели нас из храма. Не многие знали, что мы пойдем сюда и когда именно пойдем.
— Точно. — Ли снял подштанники, тунику, аккуратно стянул чулки со своих исцарапанных ног. Полностью раздевшись, он потянулся за мантией. — Два дня назад они наблюдали за нами, вчера они оценили нас, а сегодня уже хотят заполучить. Мы далеко продвинулись всего лишь за три дня Лунного месяца, мои друзья. А впереди у нас еще целая жизнь.
Глава 10
Мы стояли перед сияющей золотом птицей, одетые лишь в мантии, с лунными масками на лицах. Я не имел ни малейшего представления, что нам делать дальше. Голос тоже смолк и больше не давал никаких указаний. Я собирался дотронуться до эмблемы, чтобы узнать, излучает ли она какое-либо тепло, потянулся к ней рукой, но Ли быстрым движением опередил меня. Он прикоснулся к птице и тотчас отдернул руку, словно укололся иголкой.
Каменная плита начала медленно подниматься, и нашему взору открылась маленькая клетушка, в которой мог поместиться только один из нас. Мы с Неем отступили на шаг и наклоном головы дали Ли понять, что пропускаем его первым. На какое-то мгновение он застыл в изумлении, затем кивнул И вошел в комнатку.
Степа снова опустилась.
Криков не последовало, и это немного приободрило меня. Да и, в конце-то концов, если нас хотели убить, то зачем тогда столько премудростей, когда намного проще было бы напасть с кинжалом в темноте или подмешать яд в вино. И хотя здравый смысл подсказывал мне, что бояться нам нечего, я все же никак не мог отделаться от какого-то дурного предчувствия.
Ней жестом предложил мне пройти вперед, но я отрицательно покачал головой.
— Только после тебя.
— Не уверен, что их интересует человек такого низкого происхождения, как я.
— Если бы ты не был им нужен, тебя бы сейчас здесь не оказалось. Священник мог запросто разъединить нас, или они могли бы забрать нас в другое время. — Я улыбнулся ему. — Кроме того, Нейсмит по алфавиту предшествует Тарранту, как, впрочем, и Карвер — Хокинсу. Так что если они там составляют какой-то список, то этим мы облегчим им задачу.
Ней нахмурился.
— Тогда Ли не должен был идти первым, ведь он же Норрингтон.
— Будем считать, что Ли заслужил эту честь быть первым благодаря своему имени. Увидимся по ту сторону.
Ней дотронулся до эмблемы, и стена поглотила его.
Еще какое-то мгновение я не решался последовать их примеру, оглядывая последний раз комнату, груду одежды, в которой мы сюда пришли. Нам приказали избавиться от того, что связывало нас с прошлым, чтобы мы превратились в тех, кем нам предначертано стать. Я знал, что подобное и должно случаться в течение Лунного месяца, но с нами это происходило так стремительно, так быстро, что, казалось, скоро я перестану поспевать за своими собственными ногами.
Я надавил рукой на камень и намеренно не убрал ее сразу, несмотря на то, что мои пальцы пронзила волнообразная боль. Это была моя маленькая победа над Ли, и я радовался этой победе, хоть Ли никогда и не узнал бы о ней. Он всю жизнь был для меня спутником и другом. Я смирился с эгоизмом Ли, научился не обращать внимания на мелкие проявления этой черты характера моего друга и предостерегать его от менее безобидных. Но иногда Норрингтону все же удавалось досадить мне — в такие моменты я утешался воспоминанием о своих маленьких победах.
Я ступил в комнатушку, и плита опустилась у меня за спиной. Здесь было душно. Я мог дышать, но при вдохе грудь и спина упирались в стенки комнаты. Руки я мог поднять только дюйма на два. Ногами тоже невозможно было двигать. Становилось все труднее дышать, от этого я ощущал себя словно похороненным заживо. В какой-то момент мне даже захотелось кричать.
Но ведь не кричал же Ли, поэтому и я решил не сдаваться.
Я снова услышал голос.
— Ты избран стать членом почетного братства мужчин и женщин, многих из которых ты не знаешь и, возможно, никогда не узнаешь. Все они трудятся на благо общего дела, направленного на предотвращение крушения цивилизации. Справедливость их миссии вне всяких сомнений, как и твое желание присоединиться к ним. Ты хочешь этого?
— Да.
— Ты, Таррант Хокинс, дашь торжественную клятву. Если ты предашь нас и расскажешь то, что ты знаешь о нас, твоя правая рука отсохнет, правый глаз ослепнет, ты подавишься своим собственным языком, а из ушей твоих хлынет кровь. Повтори это.
— Я, Таррант Хокинс, клянусь, что, если я предам сообщество и расскажу то, что я о нем знаю, моя правая рука отсохнет, правый глаз ослепнет, я подавлюсь своим языком, а из моих ушей хлынет кровь.
Над головой у меня появилось золотистое сияние. Опускаясь вдоль тела, оно щекотало меня. Вдруг ноги и руки у меня обмякли, словно затекли после долгого сна. Не знаю как, тем более в этой тесной комнатушке, но я вдруг оказался сидящим на полу, положив подбородок на колени и обхватив их руками.
То, что я написал об этом и вы теперь это читаете, могло бы, наверное, расцениваться как нарушение моей клятвы. Но моя рука по-прежнему крепка, мой правый глаз все еще не ослеп, язык не застрял в горле, а уши не истекают кровью. Из всего этого я могу сделать лишь два заключения: либо в сообществе на самом деле не могли сделать так, чтобы клятва вступила в силу, — в чем я очень сомневаюсь, — либо то, что я здесь написал, не является предательством.
Жара в камере становилась невыносимой и наконец разразилась извивающимся потоком зеленого огня. Он все быстрее кружился вихрем вокруг меня, выжигая воздух из легких. Через мгновение моя мантия вспыхнула, в глазах у меня потемнело, и я потерял сознание.
Проснулся я мокрым от пота, вокруг меня все было залито прозрачным голубым светом. Я по-прежнему сидел поджав ноги, с опущенной на колени головой, теперь уже совершенно голый. Я на пару дюймов вытянул руку и прикоснулся к светящейся голубой стене, которая отделяла меня от мира. Она была довольно прочная, но когда я надавил посильнее, мне вдруг показалось, что эту стену можно разрушить. Я сильно уперся в нее пальцем. Я видел, как мой ноготь на какой-то миг побелел от нажима, потом стена треснула. Я пустил в дело остальные пальцы и надавил еще сильнее — от стены отлетел треугольный кусочек.
Прохладный воздух хлынул на меня из этой дыры, и я невольно улыбнулся. Я продолжал увеличивать отверстие. Наконец я проделал продолговатую прореху в своей овальной камере, приставил к ней локти и с силой вжал их в стену. Отвалился еще кусок скорлупы. Я задвигал головой вверх и вниз, затем обхватил ее руками, еще раз сильно ударил головой. Верхушка яйца отлетела, и я поднялся во весь рост.
Слева от меня Ней кулаком пробил макушку своего голубого яйца, затем разворотил скорлупу перед собой и вышел из нее. Вскоре из верхушки еще одного яйца высунулось туловище Ли. Я стоял и смотрел, как они выбираются. Я попытался стряхнуть с себя пепел, оставшийся от моей мантии, но только размазал его по потному телу. Мы трое оказались в центре углубления, напоминавшего по форме дно чаши. Стояли мы на специальных площадках — всего в этом углублении их было пять. Чаша опустилась тремя резкими движениями, и мы увидели вокруг себя стоявших в три ряда мужчин и женщин, одетых в блестящие плащи с красными, желтыми и оранжевыми капюшонами. Из центра углубления поднялся круглый помост, на нем — двое мужчин. Мантия одного из них было оторочена голубым, а второго — черным. За этими людьми, в стене чаши, виднелся арочный проход куда-то в глубь помещения.
Один из мужчин, тот, что был поменьше ростом, поднял руку и указал на нас.
— Смотрите, мои собратья, из огня появились яйца, из них — Вновь Вылупившиеся Птенцы. Вы будете называть их Босли Норрингтон, Нейсмит Карвер и Таррант Хокинс. Заботьтесь о них, направляйте их, обращайтесь к их помощи. Не посвящайте их раньше времени в тайны, рассказывайте обо всех их поступках, достойных или низких, и старайтесь, как только можете, следить за тем, чтобы они не причинили нам вреда.
Все собравшиеся одновременно подняли правые руки, дотронулись ладонями до лба, опустили руки, держа ладони вертикально и внутренней стороной наружу, задержав их на некоторое время на уровне пояса, и снова спрятали под плащи.
Маленький человек заговорил снова:
— Только что вы трое увидели наш первый и самый важный знак. Он обозначает, что сказанное понято вами и что вы согласны выполнять названные требования. Если бы, опуская руку, вы сжали ладонь в кулак, или отвернули бы лицо от поднимающейся руки, это означало бы, что вы не соглашаетесь подчиняться или не понимаете, чего от вас требуют. Вам понятно это?
Я дотронулся правой рукой до лба, опустил ее, развернув ладонь внутренней стороной наружу. Так же поступили и мои друзья.
— Хорошо, очень хорошо. — Старик одобрительно кивнул головой. — Мы — Древнейшее Тайное Общество Рыцарей Феникса. Наш мир населяли самые разные волшебные звери в те времена, когда вейруны только появились в нем, а боги еще не пробудились ото сна.
— Драконы дожили и до наших времен, но другие существа превратились в легенду. Одно из них, птица Феникс, строит гнездо, сжигает себя, а затем восстает из пепла. Мы же объединились для того, чтобы обеспечить возрождение этого мира, если его разрушат катаклизмы. Для достижения своих целей мы руководствуемся мудростью Эрлинсакс, чтобы соблюсти справедливость Грегона, зачастую пользуясь умениями, дарованными нам Кедином. Вам понятны мои слова?
Мы снова повторили жест, которому только что научились.
— Очень хорошо. — Маленький человек распростер руки. — Кто из вас предложил принять этих Вновь Вылупившихся Птенцов в нашу стаю?
Мужчина, стоявший с ним рядом, заговорил, и я сразу же узнал голос лорда Норрингтона.
— Я. Почтеннейший Вождь Стаи.
— Каковы ваши доводы?
— Хоть они и юны летами и не закалены войной, они втроем убили темериксов и вилейна. Находчивостью и самоотверженностью каждый из них спас жизни друзей. Кроме того, они предупредили власти об опасности, возникшей в западном лесу, и с их помощью эта опасность была устранена, а теперь нам известно о более тяжелой угрозе, нависшей над миром.
Маленький человек, которым, как я теперь догадался, был Хеслин, сделал полный оборот на месте и окинул взором всех собравшихся в зале.
— Кто-нибудь имеет сказать что-либо против них?
В зале воцарилась тишина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56