По возможности сегодня. Когда я могу перезвонить? – вежливо осведомилась я, назвав свое имя и номер телефона.– Я передам, что вы звонили, – сообщила девица, не пообещав, что Джек перезвонит, и не объяснив, когда он освободится.Я поблагодарила ее, повесила трубку и, чтобы не дергаться в ожидании звонка, принялась заворачивать каждую дешевую, простую тарелочку из «Икеа» в два слоя пузырчатого пластика. Когда к двум часам, то есть к семи лондонского времени он не позвонил, я снова набрала номер офиса, только чтобы услышать записанное на пленку сообщение, что офис закрыт. Оставалось надеяться, что Джеку просто не передали, что я звонила. Стараясь отогнать мысль, что он твердо решил бросить меня, я позвонила ему домой. Через четыре длинных гудка включился автоответчик, и медленный, теплый голос Джека попросил оставить сообщение после длинного звонка.– Привет, это я… то есть Клер. Мне нужно кое-что тебе сказать… э… поговорить… и это важно. Очень важно. Пожалуйста, перезвони, как только сможешь, лучше сегодня. Спасибо, – глупо пробормотала я, прежде чем повесить трубку.Наверное, нужно было добавить «я тосковала по тебе» или даже «я люблю тебя», но вдруг там объявилась новая подружка, которая в моих худших кошмарах оказывалась гибкой, стройной, красивой и умной, вроде британской модели Софи Дэл, и эта самая подружка услышит мое сообщение в тот момент, когда они сплетутся в объятиях?..«Кто это, дорогой?» – спросит она с шикарным британским акцентом.«Да так, не важно», – отмахнется он, нажимая кнопку, чтобы стереть мое сообщение, прежде чем подтащить ее к дивану – тому самому нашему дивану – и заняться любовью перед камином. От этой мысли мне стало не по себе.Время, казалось, остановило бег, телефон время от времени звонил, сердце подпрыгивало и куда-то катилось. И каждый раз оказывалось, что это либо представители теле-маркета, либо Макс, сообщивший, что запаздывает. В пять я предприняла еще одну попытку, в шесть – другую и упорно вешала трубку, когда включался автоответчик. На душе становилось все тяжелее. К тому времени, когда заявился Макс с нашей пиццей и видеокассетой (сегодня в качестве компромисса он смилостивился и принес «Тернер и Хуч»), в Лондоне было уже за полночь, и я начала терять надежду. Когда мы с Джеком встречались, он никогда не пропадал надолго. И единственное объяснение, которое мне приходило на ум, – появление новой девушки, в квартире которой он проводит ночь.– Ты что? – спросил Макс, вытирая слезы, выступившие от смеха, и останавливая ленту на том месте, где Хуч крушит полицейскую машину Тома Хэнкса. – Мы смотрим самое смешное кино на свете, а ты ни разу не засмеялась.– Немного отвлеклась, – вздохнула я.– Так что с тобой? – допытывался Макс.Я поколебалась. Между мной и Максом все утряслось в основном потому, что мы оба делали вид, будто его пьяного объяснения в любви и отвергнутого поцелуя вообще не было. Он знал, что у нас с Джеком ничего не получилось, казался добрым и понимающим, когда я обо всем рассказала, но как поведет себя, когда узнает о том, что Мадди разрешила нам встречаться и… и о том, что я весь вечер безуспешно названивала Джеку?– Судя по твоему молчанию и по тому, что ты весь вечер пялишься не на экран, а на телефон, думаю, это как-то связано с неким английским юристом. Я прав? Только не обижайся, я помню, что он ненастоящий англичанин.Я кивнула, кусая губы:– Сегодня звонила Мадди, мы помирились. И еще сказала, э… ну… она не против, чтобы мы с Джеком встречались.– Я целый вечер пыталась дозвониться, но его нет дома. Или он не берет трубку. Прости, я хотела сказать тебе раньше, но… – Мой голос прервался. Макс кивнул.– И что ты собираешься сделать? – осторожно осведомился он.– Собираюсь передать Джеку то, что сказала Мадди, и посмотрю, есть ли у нас шанс на совместное будущее, – твердо ответила я и, помедлив, добавила; – А ты что думаешь?Макс с сожалением улыбнулся и дернул меня за хвостик.– Надеюсь, у этого типа хватит ума позвонить тебе. Потому что если он этого не сделает, я лично отпинаю его тощий зад!– Обещаешь? – рассмеялась я.– Обещаю.– Приятно слышать, – кивнула я и, поколебавшись, спросила: – Ты что-нибудь слышал о Дафне?Макс покачал головой:– Звонил несколько недель назад, извинился за то, что был такой скотиной… черт… я просто пресмыкался, но она ничего не хотела слушать.– И? Ты звонил всего однажды?– Господи, нет! Это был первый раз. А потом я звонил так часто, что удивительно, как она еще не обратилась в полицию с просьбой оградить ее от моих приставаний! Сначала она вообще занесла мой номер в «черный список», но две недели назад неожиданно взяла трубку. Теперь мы разговариваем каждый день, хотя она твердит, что хочет остаться моим другом, и только. Заявила, что встречается с каким-то типом, с которым познакомилась в Интернете, – мрачно сообщил Макс. – А я даже не вегетарианец. И у меня столько же шансов вернуть ее, сколько у сосульки остаться целой в аду.Я легонько ущипнула его.– Неправда! Дафна тебя обожает. Она просто оскорблена, но со временем успокоится и одумается.– А если нет, что тогда? И кто мне поможет, когда тебя не будет рядом? Не могу поверить, что ты переезжаешь в Чикаго!– Мне и самой странно, – согласилась я. – Но мы будем часто перезваниваться.– Это не одно и то же, – просто ответил Макс. Я молча кивнула. Он был прав. Не одно и то же.Макс ушел в одиннадцать, и я свернулась на диване с телефоном в руках, надеясь, что Джек накануне приехал домой слишком поздно и успеет утром позвонить перед работой. Потом я на минутку прикрыла глаза, а когда открыла снова, в окна светило солнце, наполняя квартиру светом. Взглянув на стенные часы, я увидела, что уже девять. Потянулась, попыталась сесть, но не смогла: слишком затекла шея после проведенной в неудобном положении ночи. Я потерла шею, так и не поняв, с какой стати вместо мягкой, удобной постели оказалась на диване.И тут вспомнила: Джек!Я схватилась за автоответчик, почти уверенная, что не слышала звонка, и что он оставил для меня сообщение. Но издевательский красный ноль на экранчике словно подмигивал мне. Никаких сообщений.Я включила кофеварку и встала под горячий душ, массируя шею, стараясь размять затекшие мышцы, и после того, как смыла с волос кондиционер, почувствовала себя почти человеком. Выйдя из кабинки, завернулась в широченный махровый халат цвета розовой гвоздики, распутала мокрые волосы и вернулась в кухню пить свежесваренный кофе. Вынула из морозилки замороженный бейгел, разогрела и, присев, как в детстве, на стол, стала завтракать.Что теперь делать? Джек молчит, неужели не хочет иметь со мной ничего общего? Я оставила два сообщения, и вряд ли он не получил ни одного. Даже если секретарь забыла передать ему, что я звонила, а это весьма маловероятно, поскольку женщина показалась мне образцом деловитости, сомнительно, чтобы некая внезапная гроза в Лондоне вызвала короткое замыкание в автоответчике и стерла мое сообщение.Сдаваться я не собиралась, тем более что свято следовала принципу сокрушения барьеров. И все же результатом могло оказаться сокрушительное поражение. Впрочем, я была готова рискнуть.Я спрыгнула со стола и принялась рыться в груде диванных подушек, пока не нашла телефон. Медленно набрала номер офиса Джека в надежде, что он сам поднимет трубку, как бывало прежде.– Офис Джека Харрисона.Дьявол. Опять секретарша. Цедит слова так, словно подпруга слишком туго затянута.– Привет, это Клер Спенсер. Нельзя ли попросить к телефону мистера Харрисона, – начала я, раздраженная собственным официальным тоном.– К сожалению, мистер Харрисон уехал в деловую командировку и будет отсутствовать на работе несколько дней. Желаете что-то передать?Услышав ответ, я мгновенно приободрилась. Джека не было в городе. Так вот почему он не поднимал вчера трубку! И не перезвонил! Я знала, что он не бросит меня подобным образом! Это на него не похоже!Решив, что у меня еще есть шансы, я бросилась в атаку.– Не знаю, помните ли вы меня, но я вчера звонила, – начала я.– Да, я все передала мистеру Харрисону, – заверила секретарша.– О… вот как? Однако он мне не перезвонил, – тяжело вздохнула я, снова помрачнев и чувствуя себя полной идиоткой. Судя по неодобрительному тону, она считала меня авантюристкой.– Видите ли, я полагаю, он очень занят, тем более что сегодня утром уехал из Лондона, – повторила секретарша. Судя по всему, она была готова повесить трубку, поэтому я засыпала ее вопросами, стараясь выкачать как можно больше информации.– Сегодня утром? Значит, вчера он был в городе? Вы уверены?– Абсолютно. Я лично заказывала ему машину. Но обязательно скажу, что вы звонили. До свидания, – поспешно протараторила деловая дама и отключилась, прежде чем я успела задать очередной вопрос.Значит, вот как… Джек получил мои сообщения, но не позаботился перезвонить. Смысл его молчания понять нетрудно. Он не шутил, сказав, что второго шанса мне не даст. Я успела узнать его достаточно хорошо, чтобы удивляться, почему он даже не захотел меня выслушать, но… впрочем, он только что разбирался с бывшей подружкой, у которой немного поехала крыша, может, поэтому и решил придерживаться новой политики, согласно которой «прощай» – действительно значит «прощай» и возврата к прошлому нет.Противнее всего, что я ничего не могла поделать. В какое же дерьмо я вляпалась! Если он не брал трубку, когда я звонила прошлой ночью, и не был при этом с женщиной, значит, занес мой телефон в «черный список», и я не знаю, что хуже. Я даже не смогу сказать ему, что Мадди отошла в сторону, что мы могли бы встречаться, что быть с ним в разлуке для меня мучительно, что временами я не могу дышать от боли, что готова выкинуть белый флаг, опустить мостик над кишащим аллигаторами рвом, пригласить его в свою крепость… Я была в Нью-Йорке, он – в Лондоне, так что вряд ли я смогла бы встать у его дома, швыряя камешки в окно и выкрикивая его имя, пока он не согласится поговорить со мной или не вызовет полицию.Я растянула губы в сухой улыбке, представив, как гоняюсь за Джеком, пуляю камнями в его окна и ору во весь голос, как Дастин Хоффман, разогнавший свадьбу в конце «Выпускника». Что за бред!Бред? А может, не совсем?В голову пришла странная мысль, словно облако, медленно плывущее по летнему небу. Та самая мысль, которую следовало бы немедленно прогнать и никогда не пускать обратно… если бы… если бы я из чистого отчаяния не схватилась за нее обеими руками. Разумеется, план был совершенно идиотский, но он мог оказаться единственным шансом вновь завоевать человека, которого я полюбила. Если я не могла заставить Джека поговорить со мной по телефону, значит, нужно встретиться с ним лицом к лицу и делать все – стучать в дверь или бросать камешки в окно, пока он не согласится выслушать меня. А для этого было необходимо лететь в Лондон.Я оглядела квартиру. Две дюжины коробок, уже набитых моими вещами. Через пять дней придут грузчики. Одни заберут мебель на склад, другие унесут коробки, а в сумочке лежит билет в один конец до Чикаго, где я начну новую жизнь. Как, спрашивается, я ухитрюсь втиснуть путешествие через океан в такое насыщенное расписание? А если не сумею вернуться вовремя? Секретарь Джека сказала, что он уехал по делам… что, если он пробудет в отлучке больше, чем несколько дней? Если я проделаю такой длинный путь только для того, чтобы ждать неделю, а то и дольше, прежде чем увижу его? Если все же загоню в угол, а он откажется со мной говорить? Если буду стоять под его домом, а он появится под руку с хихикающей, худой как палка блондинкой? Нет, просто безумие заранее готовиться к боли и издевательствам, ставя одновременно под удар все планы на будущее в Чикаго… ведь так? Ну, разумеется.Полчаса спустя я зарезервировала билет на лондонский рейс «Бритиш эйрлайнз», вылетающий через несколько часов и стоивший так дорого, что мне до конца жизни придется сидеть на строжайшей диете. Я действовала в такой спешке, что совершенно ополоумела, не в силах сообразить, какие вещи взять с собой. Просто швыряла в чемодан каждую более-менее приличную вещь, чистую или грязную, даже не задаваясь вопросом, понадобятся ли в зимнем Лондоне красный свитер без рукавов или черный полотняный сарафан. Макс, ответивший на мой отчаянный звонок, пообещал встретить грузчиков, если я не успею обратно вовремя. Он появился в самый разгар маниакальных сборов и несколько минут наблюдал со смесью сочувствия и неприкрытого восхищения, как я легла на пол в поисках тех вещей, которые, по моему мнению, необходимы для короткой поездки.– Думаешь, я спятила? – неожиданно осведомилась я, прерывая лихорадочные поиски пропавшего паспорта.Макс покачал головой и крепко обнял меня, как в старые времена, когда между нами еще не стоял тот вечер.– Думаю, что ты храбрая, – прошептал он мне на ухо и, заглянув мне за плечо в очередную разоренную коробку, обрадовался: – Вот он, твой паспорт, наверху груды каталогов «Поттери Барн». Погоди… ты сохранила старые каталоги «Поттери Барн»? Клер, вот этому уже четыре года.– О, мой паспорт! – выкрикнула я. – Спасибо, спасибо, спасибо. Да где же, черт возьми, моя косметичка?– Я смываюсь, пока меня не завалило мусором. Желаю удачной поездки, и позвони, расскажешь, как все было, ладно? Это самое меньшее, чего я заслуживаю, поскольку мне придется разбирать и укладывать весь этот кошмар, – пробормотал Макс, прежде чем исчезнуть и оставить меня одну.Когда я, наконец, ухитрилась запихнуть все требуемое для любой ситуации, которая только могла возникнуть: от долгой госпитализации до неожиданной поездки на Багамы, – то застегнула чемодан и попыталась его поднять. Если бы мне удалось вытащить его из квартиры и в следующие пять минут поймать такси, был шанс успеть на самолет. И думать не хотелось, что будет, если я опоздаю. На моей карточке «Виза» не осталось денег на другой билет.Я стащила чемодан на четыре пролета, покачиваясь под его весом, вне себя от волнения вылетела на улицу и заметила отъезжавшее от обочины такси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42