поддоны для душа из искусственного камня размеры и цены 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Он не хотел, чтобы все, что он собирал долгие годы, было оставлено за карточным столом. И еще… — Финчли открыл свой портфель в третий раз и достал оттуда запечатанный конверт. — Во время нашей последней встречи твой отец попросил передать это письмо тебе. На случай своей смерти.
Кассия взяла конверт, но не стала его тут же вскрывать. Она сунула письмо в карман платья и поднялась со своего места. После всего услышанного от мистера Финчли она и так была слишком расстроена, чтобы еще читать отцовское послание. Комната погрузилась в тягостное молчание. Все вышли из нее, не произнеся ни звука.
Кассия обвела глазами всех присутствующих. Мистера Финчли, который исполнил свой долг и принес в ее дом эти нежданные известия. Джеффри, который находился явно на грани срыва, и Рэйвенскрофта — про него она даже как-то забыла в эти минуты, — который смотрел на нее с откровенной жалостью.
У Кассии появилось такое ощущение, будто она попалась в ловушку. Она не знала, что ей делать: плакать или смеяться. Девушка отчаянно пыталась взять себя в руки, обуздать бушевавшие эмоции. Наконец, справившись с собой, она подняла глаза на мистера Финчли и протянула ему прошение.
— Вы понимаете, что все это значит, мистер Финчли? Вы осознаете, чем эта бумага для меня обернется? Ведь теперь ни у кого не останется сомнений в том, что именно я убила отца.
— Но ведь до сегодняшнего дня ты даже не знала о существовании этого прошения, — возразил Рольф.
— Да, не знала. Но кто мне поверит? Только присутствующие сейчас в этой комнате. Когда же о завещании узнают при дворе, — а я могу вас уверить в том, что узнают очень скоро, — это окончательно решит мою судьбу в глазах закона и общества, если уж на то пошло. И после этого останется только ожидать, когда против меня выдвинут официальное обвинение и осудят за убийство отца.
Целых полчаса у Кассии ушло на то, чтобы хоть как-то успокоить Джеффри, который после оглашения завещания находился в совершеннейшем расстройстве чувств. Еще полчаса она потратила на то, чтобы выпроводить его. Он покинул дом только после трех стаканов лучшего отцовского бренди и после настойчивых заверений Кассии в том, что она сегодня, так же, как и он, впервые узнала о существовании этого злосчастного прошения. Кассия даже опасалась за его рассудок, ибо прекрасно представляла себе его состояние: человек рассчитывал взять все, а практически не получил ничего.
Мистер Финчли попытался убедить ее в том, что с Джеффри все будет нормально и со временем он успокоится.
Спустя несколько часов Кассия наконец смогла погрузиться в благодатную атмосферу тишины и покоя в своей спальне. Она уже не думала ни о Джеффри, ни о мистере Финчли, ни об отцовском необычном прошении. Кассия сидела за столом, неподвижно уставившись на письмо, переданное ей сегодня Финчли согласно распоряжению отца. Отец вывел на конверте ее имя своим хорошо знакомым грубым, почти неразборчивым почерком. Письмо было скреплено его личной печатью: буква «С», окруженная тернистым венком.
Кассии, откровенно говоря, совсем не хотелось читать его. С нее хватило сегодняшнего свидания с мистером Финчли. Что еще можно было к этому добавить? Какие новые капканы поджидают ее между строчек этого отцовского письма? Что мог сказать ей отец после смерти, чего она еще не слышала от него при жизни? Может, он просит прощения за то, что плохо обращался с ней, отдавая долг заговорившей вдруг в нем совести? Может, молит о том, чтобы она его простила и позволила вступить в мир иной с чистой душой?
Впрочем, Кассия не сомневалась, что никаких извинений или объяснений в письме, вышедшем из-под отцовской руки, просто быть не может, и чувствовала, что оно написано совсем по другому поводу.
Она далеко не сразу осмелилась вскрыть конверт. На принятие окончательного решения ушли лишние полчаса. Но наконец ей стало ясно, что смотреть на запечатанное письмо можно сколь угодно долго, хоть до самого утра, но в этом не будет никакого проку. Необходимо было вскрыть его и прочесть.
Боясь, что может передумать. Кассия решительно взяла со стола конверт и сломала красную восковую печать.
«Дорогая Кассия.
Если ты читаешь сейчас это письмо, значит, мистер Финчли уже рассказал тебе о моем прошении на высочайшее имя и о том, что ты стала моей наследницей. Знай, что я пошел на это исключительно в твоих интересах. Я не всегда обращался с тобой так, как отец должен обращаться со своей родной дочерью, и сейчас, когда пишу эти строки, я не могу ответить на вопрос почему вел себя именно так… Скажу только, что обстоятельства иной раз заставляют человека поступать так, как ему поступать не следовало бы. И он потом жалеет о содеянном. Надеюсь, что придет день, когда ты меня поймешь.
Но я решил написать это письмо совсем по другому поводу. Кассия, воспринимай его как своего рода предостережение, предупреждение. Вокруг тебя происходят события, о которых тебе ничего не известно. Кое-кто захочет использовать тебя в корыстных целях или отнять то, что дано тебе одной. Впрочем, твоя мать позаботилась о том, чтобы ты не выросла полной дурочкой, так что я особенно за тебя не беспокоюсь. Но знай, — на тот случай, если вдруг дойдет до того, что твоей жизни будет грозить смертельная опасность, — ты сможешь спастись. Спасение твое в одном документе. Я не раскрываю в этом письме, где его можно найти, ибо опасаюсь постороннего глаза. Но если ты хорошенько пораскинешь мозгами, то поймешь, где я его спрятал. Даю подсказку: только тебе одной может быть известно это место.
Твой отец Сигрейв».
Как и всегда, отец сказал много, но не сообщил почти ничего.
Отложив письмо. Кассия поднялась из-за стола и прошла к своей постели. Она взяла носовой платок, смочила его в тазу с прохладной ароматической водой и приложила ко лбу, пытаясь унять головную боль, начавшуюся вскоре после ухода мистера Финчли и Джеффри. Это таинственное отцовское письмо окончательно доконало ее. А стук крови в висках настолько усилился, что, казалось, его мог легко расслышать посторонний человек, подойди он сейчас к ее постели.
Неужели это никогда не кончится? Опять ей говорят, что ее жизнь подвергается опасности. Сначала об этом предупредил король, потом Рэйвенскрофт. А теперь еще и отец со своим посмертным посланием. Кассия не понимала одного: если все так очевидно для окружающих, почему она сама не чувствует опасности? У нее не было ровным счетом никаких предчувствий. Вместе с тем она не сомневалась в том, что, если что-нибудь действительно будет серьезно угрожать ей, она инстинктивно почувствует это.
И что это еще за спасительный документ, о котором писал отец?
Кассия услышала, как открывается дверь, подняла глаза и увидела входящую служанку, которая принесла поднос с чайником и блюдце с бисквитами.
— Поставь, пожалуйста, поднос на стол у окна, Линетт.
Кассия заказала себе травяной чай. Она не знала, из чего именно кухарка составляет ароматический букет, но до сих пор этот чай неизменно помогал Кассии успокаивать расстроенные нервы. После убийства отца, когда ей было очень плохо, он сотворил с ней просто чудо. Теперь она очень рассчитывала на то, что с его помощью удастся унять непрекращающуюся головную боль и хоть немного снять внутреннее напряжение.
— Еще что-нибудь принести, миледи?
— Нет, достаточно, Линетт. Спасибо. Служанка присела в быстром неглубоком реверансе и повернулась уже, чтобы идти, как была окликнута хозяйкой:
— Одну минутку, Линетт. Час назад мне показалось, что к нам кто-то стучался.
Если честно, то Кассия сомневалась в этом. Может, это была все та же кровь, стучавшая в висках?..
— Да, миледи. Это был ваш кузен, мистер Джеффри. Он хотел поговорить с вами наедине, но лорд Рэйвенскрофт сказал, что вам нездоровится, и попросил его прийти в другое, более подходящее время.
Кассия тут же выпрямилась на постели. Подобного резкого движения она от самой себя никак не ожидала.
— Ты хочешь сказать, что лорд Рэйвенскрофт не пустил Джеффри?
— Да, миледи.
Кассия устремила горящий взгляд в сторону двери, не понимая, с чего это Рэйвенскрофт взял, что он обладает правом самостоятельно решать, каких посетителей допускать к ней, а каких нет. Да, он приставлен к ней, чтобы защитить ее от возможной опасности, но, похоже, он начинает превышать свои полномочия. Пожалуй, пришло наконец время раз и навсегда дать ему понять, кто в этом доме хозяин.
Кассия направилась к двери, не выпуская из рук носового платка и совершенно позабыв о том, что еще несколько минут назад она страдала на постели и малейшее движение отдавалось страшной болью в голове.
— Где он?
Линетт была явно удивлена реакцией своей хозяйки на такое ничего не значащее сообщение насчет Рэйвенскрофта и Джеффри.
— Ми-мистер Джеффри ушел, миледи. Он…
— Я говорю не о нем. Рэйвенскрофт. Где Рэйвенскрофт? Конечно же, устроился перед камином, взгромоздив ноги на чайный столик, и курит трубку?
— Лорд Рэйвенскрофт в Зеленой комнате, миледи, но он…
Кассия не слышала последних слов Линетт, так как уже вышла в дверь. Однако тут же остановилась, наткнувшись на узкую складную кровать, неизвестно откуда появившуюся в маленькой прихожей перед ее спальней.
— Что это?
Линетт почти испуганно пролепетала:
— Это для лорда Рэйвенскрофта, миледи.
— Ты же сказала, что он устроился в Зеленой комнате.
— Сейчас он там, миледи, но еще раньше приказал Кигману поставить здесь раскладушку, чтобы он мог находиться поблизости от вас и ночью…
Кассия резко развернулась и быстро зашагала по коридору, направляясь прямо в Зеленую комнату.
Долг — это одно дело, а узурпация власти в чужом доме — уже совсем другое. Ничто не указывает на то, что ей грозит какая-то опасность. Ведь это очевидно! Если убийца ее отца хотел бы и ее видеть мертвой, почему он не расправился с ней в ту же ночь? Ведь она лежала без сознания.
Кассии надоело выслушивать приказы от благонамеренных мужчин, она устала разыгрывать из себя слабую женщину, которая беспрекословно выполняет то, что ей говорят. Сначала король непонятно зачем назначил Рэйвенскрофта быть ее тенью, потом еще это злосчастное отцовское прошение на высочайшее имя! В результате граф вломился в ее дом и теперь распоряжается в нем, как хозяин. А заодно и ее жизнью. Господи, и откуда это у мужчин? С чего это они взяли, что имеют право устраивать судьбы людей и держать их самих за простых пешек? Может, эта самоуверенность у них от природы? Зарождается еще в утробе матери?
Кассия остановилась перед закрытой дверью в Зеленую комнату. За дверью было тихо. Она подняла руку, чтобы постучаться, но вовремя спохватилась и, просто повернув ручку двери, вошла в комнату.
Сделав два шага, Кассия замерла как вкопанная. Гневная отповедь, которую она заготовила, пока шла сюда, мгновенно вылетела из головы.
Рольф стоял перед открытым окном, выходившим на запад, стоял, повернувшись к ней спиной. На фоне закатного неба его силуэт был окружен удивительным розово-оранжевым нимбом.
Он был абсолютно обнажен…
Медная ванночка доставала ему только до икр. Подняв руки над головой, Рольф лил воду из глиняного кувшина на свои широкие намыленные плечи. Он стоял спиной к двери и явно не услышал, как она вошла.
Кассия не могла не признаться себе в том, что тело у него было просто изумительной красоты. Она застыла на месте, будучи не в силах ни пошевелиться, ни отвести от него глаз. Заворожено смотрела она на Рольфа, на то, как вода из кувшина каскадом обрушивается ему на спину, на ягодицы и сбегает по его длинным волосатым ногам. У нее мгновенно пересохло во рту.
Фигура Рольфа была настолько совершенной, что ей невольно вспомнились статуи римских богов, которых было много в садах Уайтхолла. Но его тело производило, безусловно, большее впечатление, ибо в отличие от статуй Рольф был живым…
Кассия любила прогуливаться в дворцовом саду, когда все придворные собирались в других местах. Она часами могла любоваться статуями, на которых солнце играло переменчивыми бликами, восхищаясь про себя искусством скульптора и грезя о тех необыкновенных мужчинах, с которых лепились эти статуи.
Образы героев волновали ее воображение. Они казались ей сказочными персонажами, каких не бывает в жизни. Те мужчины, с которыми Кассия до сих пор сталкивалась в своей реальной жизни, не шли с этими фантастическими образами ни в какое сравнение. Она даже убеждала себя в том, что статуи эти лепились не с натуры, а создавались благодаря силе воображения скульптора, ибо невозможно было найти среди живых столь безупречно сложенного и одухотворенного человека.
Но сейчас, стоя на пороге Зеленой комнаты и глядя на обнаженного Рэйвенскрофта, вполне живого и реального мужчину, Кассия поняла, как сильно она ошибалась. Только теперь до нее дошло, почему многие скульпторы отдавали предпочтение именно мужскому телу, мужскому образу. С Рэйвенскрофта вполне можно было бы лепить настоящее произведение искусства.
Кассия почувствовала, как вся загорается изнутри. Волна тепла медленно, словно горячий воздух от недавно разожженного огня, стала обволакивать все ее тело. А она продолжала любоваться Рольфом, позабыв обо всем на свете, не ощущала даже бешеного сердцебиения, ибо все ее внимание было обращено только на него, на его силуэт, очерченный сиянием заходящего солнца, на его загорелую кожу, на которой разноцветными огнями переливались капельки воды.
Впервые в жизни Кассия видела обнаженного мужчину. Она нашла тело Рольфа удивительно красивым. Вот он стал намыливать себе руки и шею. Каждый мускул четко обозначился, волны мышечных сокращений стали прокатываться по его спине и плечам. Кассии захотелось почувствовать под своими пальцами кожу его скользких намыленных рук. Неужели на ощупь эти руки окажутся такими же крепкими, как и на вид?..
Она внезапно почувствовала родившееся внутри нее желание, которое сразу же настойчиво заявило о себе…
Кассия стояла и нервно сжимала в руке носовой платок, как вдруг… Рольф стал поворачиваться!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39


А-П

П-Я