Пол в тренировочном зале был неровным, и поэтому в одном из углов образовалась большая лужа. Роуз принялась вытирать ее тряпками и отжимать воду в таз. Стажеры же в это время поднимали чучела наверх, чтобы потом увезти их на окраину Лондона и сжечь. Неожиданно за спиной Роуз послышался знакомый глубокий голос. Она обернулась.Коллиз зашел в своем чистом дорогом костюме в самую середину чавкающей трясины. При этом виду него был вполне довольный и даже счастливый. Роуз подумала, что ей, наверное, стоило бы рассердиться на Коллиза за то, что он, не успев появиться в подвале, сразу же принялся командовать. Но она так обрадовалась, что он все-таки пришел, что ничего не сказала.А Коллиз тем временем расставил стажеров цепочкой через весь подвал до извилистой лестницы, и в считанные минуты обломки гигантского канделябра были подняты наверх и сложены кучкой в аллее позади «Клуба».Роуз смотрела на Коллиза и на то, как он управляется со своими помощниками, с нескрываемым восхищением, хотя и сердилась на себя за это. Коллиз не только отдавал команды, он участвовал в уборке наравне со стажерами. Он снял свой элегантный фрак и жилетку и остался в одной рубашке. Вскоре его одежда сделалась такой же грязной и мокрой, как и одежда остальных.И от этого Коллиз стал выглядеть еще привлекательнее. Темные пряди волос упали ему на лоб, и Роуз сразу представила себе, как ее пальцы скользят по этим волосам, запутываются в них. На шелковой рубашке появились грязные разводы, она мгновенно промокла и прилипла к его телу, четко обрисовав широкие мускулистые плечи.Роуз присела и положила тряпку в таз. Коллиз шел мимо нее с обломком канделябра. Мышцы на его груди напряглись. Роуз почувствовала, что у нее во рту пересохло. Коллиз сейчас мало чем напоминал высокопоставленную особу.Его так легко было представить стоящим посередине поля или работающим где-нибудь в поместье Этериджей. Или ведущим под уздцы длинноногую лошадь… Или снимающим свободную белую рубашку в жаркий солнечный полдень.Роуз рисовала себе разные картины. И на всех картинах непременно должно было светить солнце. В деревне ведь всегда светит солнце. Кожа влажно поблескивает под солнечными лучами, золотится… И он зовет ее…– Роуз?От неожиданности Роуз едва не уселась в таз с грязной водой. Замечтавшись, она забыла обо всем на свете. И вот настоящий Коллиз в грязной мокрой одежде стоит и смотрит на нее. Если бы он только знал, о чем она думала… Насмешкам и издевательствам не было бы предела. Или хуже того, он бы пожалел глупую и наивную дурочку. Роуз кашлянула, скрывая замешательство.– Гм-м… да… Что такое?Коллиз ухмыльнулся:– Замечталась? Да? Что-то на тебя не похоже.– Нет! Я думала… Я думала, что обрывки мата тоже нужно поднять наверх и сложить в аллее. А для этого их следует упаковать в мешки, так мы не растеряем солому по дороге.Он кивнул:– Отличная идея. Я пошлю сейчас кого-нибудь за мешками. А пока… – Коллиз вдруг протянул к ней руку. Роуз озадаченно посмотрела на него. Что это значит?Он забрал у нее тряпку и сунул ее под больную руку. Здоровой рукой Коллиз дотронулся до головы Роуз, провел ладонью по ее волосам, взял пальцами ее подбородок и слегка приподнял его вверх.– Я думал о том же.Она не должна позволять ему дотрагиваться до себя! Коллиз не имеет права дразнить ее, так бесцеремонно вторгаться в ее мысли.Коллиз взял Роуз за руку, перевернул ладонью вверх и посмотрел на маленькую испачканную ладошку.– У тебя появились волдыри, – мягко проговорил он.– Нет у меня никаких волдырей! – Она выдернула свою руку из его пальцев. – У меня их не может быть, потому что мои руки привыкли к тяжелой работе.– Теперь все будет по-другому, – проговорил он. Роуз опустила голову и тоже взглянула на свою руку. На ее ладони действительно появились три волдыря. Один на большом пальце и два на ладони, у самого основания указательного и среднего пальцев. Похоже, уничтожение последствий пожара сказалось на ее руках куда сильнее, чем ежедневная работа на кухне.– Я привыкла к работе, и раньше у меня никогда не было волдырей и мозолей на руках.– Ты теперь не служанка, – напомнил ей Коллиз. – Ты шпион. И, надо сказать, неплохой. Тебе совсем не к чему портить свои руки. – Он достал тряпку из-под своей больной руки и бросил ее в сторону, когда Роуз потянулась к ней. – На сем мы ставим точку, ты больше не будешь убираться.– Я должна помочь убрать все это. Ведь и я виновата в том, что произошло. Наполовину…– Но ты ведь убрала половину зала, а вторую половину я уберу сам.Роуз с удивлением посмотрела на Коллиза:– Ты?Он кивнул. В его глазах появились озорные огоньки, и уголок рта Коллиза чуть приподнялся вверх.– Думаю, тебе следует переодеться, – ухмыльнувшись, сказал он. – Иначе ты простудишься.Роуз заметила, что Коллиз пристально смотрит куда-то вниз. Она опустила голову и обнаружила, что все ее платье насквозь промокло. Тонкая старая материя плотно облепила грудь, вырисовывавшуюся теперь так же четко, как и мускулы на плечах Коллиза. Но хуже всего было то, что от холодного воздуха, Роуз очень надеялась, что все дело было именно в холодном воздухе, ее соски затвердели и отчетливо проступали сквозь ткань.– О! – Роуз быстро прикрыла руками грудь и бросила на Коллиза сердитый взгляд. – Почему вы не сказали об этом раньше?Он наклонился к ней.– Я мог вообще ничего тебе не говорить. Так что считай, что тебе повезло, – прошептал Коллиз, едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.Он нагнулся и поднял тряпку.– Ты сходи за мешками. Пусть стажеры набивают их соломой и поднимают наверх, а я буду домывать пол.Так Коллиз и сделал. Вооружившись шваброй и тазом, он принялся добросовестно вытирать лужи. Роуз помогала стажерам набивать соломой и обрывками парусины мешки и наблюдала за Коллизом. Хотя он очень старался, все выходило у него неуклюже. С палкой в руках он походил на рыцаря, выполняющего какие-то таинственные манипуляции. Конечно, ему было трудно убираться из-за больной руки, но Коллиз не выказывал никакого неудовольствия.В конце концов зал был приведен в порядок. Конечно, кое-где на полу все еще оставались липкие разводы сажи, темные пятна и небольшие лужицы, но Роуз больше не могла убираться в подвале. Она торопилась на кухню. Там тоже следовало побыстрее навести чистоту. Стажеры проголодались, а она ничего не могла приготовить из-за царившего там беспорядка.Конечно, ее никто ни в чем не упрекнул, но Роуз сама ругала себя. Ведь в обед она накормила стажеров отвратительной овсянкой. Ничего другого просто не удалось приготовить.Ее помощники выглядели измученными. Грустно вздохнув, Роуз пожелала им спокойной ночи. Коллизу же она сказала, что собирается принять горячую ванну. Роуз хотела, чтобы он побыстрее ушел и перестал смотреть на нее. В промокшей одежде она чувствовала себя совершенно беспомощной. И эта беспомощность была ей неприятна. Ей не следовало забывать, кем был Коллиз и кем она. Но никакие увещевания почему-то не помогали.И вот наконец Роуз осталась на кухне одна. Все разошлись по своим спальням. Вооружившись щетками и тряпками, она снова приступила к уборке. Работа всегда успокаивала Роуз, и вскоре она забыла о своем смущении, в которое поверг ее Коллиз.Роуз закончила отмывать стены и пол от копоти и удовлетворенно окинула взглядом кухню. Все сияло чистотой. Завтра утром штукатурка высохнет и снова станет белой. Роуз повесила ведро на блестящий медный крючок. Она искупила свою вину.Теперь можно было выпить горячего шоколада. Роуз насыпала в маленький горшочек вкусно пахнущий порошок какао и развела его кипяченой водой из чайника. Помешала. Порошок растворился и превратился в густую шоколадную массу, тянущуюся за ложкой.В последнее время она с огромным наслаждением пила горячий шоколад. Это стало ее страстью. Роуз попробовала напиток только попав в «Клуб». Какао было дорогим удовольствием, и поэтому его нечасто подавали стажерам. Служанкам же его не давали никогда. По крайней мере в доме господина Уодсуорта такого не случалось.Порошком какао Роуз снабжал Курт, и никто не знал, откуда он брал его. Да Роуз никогда и не задавала лишних вопросов. Время от времени она угощала этим напитком кого-нибудь из стажеров, но мужчины прохладно относились к горячему шоколаду и предпочитали ему чай или кофе.Наконец Роуз перелила шоколад в чашку и тщательно вымыла горшок. Затем она наполнила кувшин теплой водой и вместе с чашкой поставила его на поднос. Теперь Роуз была готова вернуться к себе в комнату, выпить шоколада и умыться перед сном.В тренировочном зале никого теперь не было, на одной из стен щетинился ряд крючков для сабель. Мишень из пробкового дерева тоже была повреждена. Она едва держалась на гвозде и могла упасть в любой момент.Завтра стажеры снова придут в подвал, чтобы начать шить новый мат из парусины. Роуз облегченно вздохнула. Ей не придется принимать в этом участие, так как ее отправляют на задание. Ее первое задание. И она должна справиться с ним, потому что от этого зависела ее дальнейшая судьба. Она будет работать с Коллизом Тремейном, и им придется помогать друг другу.Ведущая на чердак лестница была очень старой и кое-где поврежденной. Роуз хорошо знала эти каменные ступени, и поэтому шла с большой осторожностью.Роуз вошла в свою крохотную спальню и поставила поднос на тумбочку. Затем она спокойно развязала и сняла фартук и начала расстегивать пуговицы на платье. Сейчас она умоется, оботрет тело губкой и наконец выпьет свой горячий шоколад. Роуз уже предвкушала это удовольствие. Она протянула руку и повесила фартук на вбитый в стену колышек. Неожиданно на ее плечо опустилась чья-то рука.Мокрый фартук шлепнулся на пол. Роуз мгновенно развернулась и нанесла незнакомцу удар. По всей видимости, ее кулак попал ему куда-то в область живота. Мужчина качнулся. Казалось, еще секунда, и он свалится на пол.– Ох… хох… – послышался сдавленный голос. – Остановись! Стой! Больно.Мужчина тяжело задышал и схватился руками за живот.– Коллиз?Он сделал пару шагов, пытаясь справиться с резкой болью. Судорожно глотнул воздух. Коллиза порадовало это удивление в голосе Роуз. Оно говорило о том, что она нанесла удар не лично ему, Коллизу, а какому-то постороннему человеку, посмевшему вторгнуться в ее комнату.Как бы то ни было, но Роуз смогла вывести его из строя всего лишь одним ударом. И вот теперь он едва дышит, а желудок так болит, словно его вывернули наизнанку.Роуз стояла перед Коллизом и тревожно смотрела на него широко раскрытыми глазами. Ее платье на груди было расстегнуто, и взгляд Коллиза, разумеется, не мог не задержаться на этом глубоком и таком соблазнительном вырезе.Гладкая белая кожа, необыкновенно изящные ключицы и такая милая ложбинка между грудями, к которой так и хочется прижаться щекой. Ее соски снова сделались твердыми. Она была так близко, что Коллизу стало жарко. Их взгляды встретились.Глаза Коллиза потемнели. Серое небо превратилось в грозовое, на котором в любое мгновение могла появиться молния. Раскаты грома заменило оглушительно стучавшее сердце Роуз. Неожиданно она осознала, что они с Коллизом в этой темноте одни, рядом никого не было. На Роуз снова нахлынуло то чувство, которое она испытала в тренировочном зале во время пожара. Тогда там тоже никого не было, кроме них с Коллизом. Их тела соприкасались, его горячее дыхание ласкало ее щеку. И сейчас в ее сердце бушевало пламя – Коллиз стоял так близко от нее. Тут, в комнате, была удобная кровать, а все стажеры давно уже спали…Хватит думать о всяких глупостях, сказала себе Роуз. Она никогда, никогда не ляжет в постель с Коллизом Тремейном. Может быть, когда-нибудь она сделает это с каким-нибудь другим мужчиной. С тем мужчиной, который будет таким же, как она. Но только не с Коллизом, с этим ходячим совершенством, в венах которого течет голубая кровь. Коллиз – это что-то далекое для нее, недостижимое, словно сон или мечта. О, она будет очень стараться забыть его тело, забыть эту шелковую золотистую кожу, к которой в темном подвале прикасались ее руки. Она обязательно забудет, как напрягались его мышцы на груди, когда он прижимался к ней…«Сердце сейчас прожжет дыру у меня в груди», – подумала Роуз.Или не в груди, а чуть-чуть пониже…Черт возьми его! Черт возьми Коллиза с его насмешливыми глазами, с широкими плечами и упругой задницей!И черт возьми ее тело! Ни один мужчина больше не поставит ее в глупое положение. Роуз поклялась себе в этом, а свои клятвы она никогда не нарушала. Когда она служила у Луи Уодсуорта, он приставал к ней и пытался соблазнить ее, и именно тогда у Роуз выработалась стойкая неприязнь к мужчинам. Ее не мог заинтересовать ни один из них. Все ее естественные человеческие чувства были подавлены. Только Коллиз Тремейн неожиданно взволновал ее. Он ничем не лучше других, решила Роуз, ей не стоит думать о нем.Но он стоял сейчас перед ней в ее комнате. Он ворвался в ее жизнь без спроса. Платье на ней было расстегнуто, и он спокойно и без зазрения совести созерцал ее… части тела. Но может быть, продолжала размышлять Роуз, все-таки дать ему ключ от потаенной дверцы, и пусть он откроет ее.Несмотря ни на что, одна ее половина хотела этого. Эта половина, состоявшая из животных инстинктов, которые Роуз никак не хотела в себе признавать, шептала ей, что не стоит упираться и что нужно позволить Коллизу сделать то, ради чего он пришел сюда. От этой мысли у Роуз закружилась голова. Она уже представила себе обнаженного Коллиза, лежащего в ее кровати. О Господи! Можно не сомневаться, Коллиз умел доставить женщине удовольствие. И еще Роуз знала, что она будет наслаждаться каждой минутой, проведенной вместе с ним. Да, но что будет потом?Он был очаровательным светским ловеласом с гнилым нутром, мужчиной, легко переходящим от одной женщины к другой. Роуз не хотела быть очередным цветком, небрежно сорванным пресыщенным красавцем.Коллиз пытался не обращать внимания на исходящий от Роуз тонкий аромат. Откуда он шел? От ее волос? Этот едва уловимый запах наполнял всю комнату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41