— с искренним участием спросил он, затем обнял ее и прижал к себе.
Она дрожала.
— Ты будешь смеяться, — сказала Джэйн уныло.
— Не буду, я обещаю, а ты ведь знаешь, что я всегда сдерживаю свои обещания.
Может быть, он примет ее за сумасшедшую, но смеяться не будет, потому что обещал. И она верила ему.
— Я боюсь замкнутого пространства, — призналась она робко. — Я думала, что смогу находиться в палатке, потому что она стоит на открытом месте, но…
"Клаустрофобия, — подумал Рэйли, поглаживая Джэйн по ее густым непослушным волосам. — Вот почему в ее огромном доме было так много окон и почти не было стен. Вот почему она спала на огромной кровати без спинок. Скорее всего этим же объясняется и то, что у нее машина с откидным верхом”.
— Когда я была маленькой, меня случайно заперли в шкафу, — объяснила Джэйн, которую только при одном воспоминании об этом событии бросило в дрожь. — Ты, наверное, думаешь, что глупо с моей стороны до сих пор бояться, точно так же, как ты считаешь глупым верить в судьбу.
— Я вовсе не думаю, что это глупо. Я знаю, что значит испытывать страх перед чем-либо. Я знаю, что значит нуждаться в поддержке друга. А мы ведь друзья.
Любовь переполнила Джэйн, в ее глазах появились слезы. Нет, он — удивительный человек!
— Очень хорошие друзья, — сказала Джэйн с улыбкой благодарности.
Рэйли поцеловал ее в носик и подмигнул:
— Жди меня здесь.
Не говоря больше ни слова, он вошел в палатку, взял двойной спальный мешок и подушки и положил их так, чтобы можно было любоваться красками заходящего солнца и луной, уже появившейся над горизонтом. Джэйн охотно устроилась рядом.
— Ты действительно согласен спать на открытом воздухе, а не в палатке? — спросила Джэйн.
— Кому она нужна? Разве можно, лежа в палатке, любоваться звездами?
В ответ Джэйн прижалась к нему. “Пока я буду рядом с Рэйли, я всегда смогу любоваться звездами, — подумала она.
Глава 10
Должно произойти что-то ужасное. Джэйн вновь содрогнулась от страшного предчувствия. Она осознала это глубокой ночью, когда проснулась от ночного кошмара. Женщина села прямо и вновь ощутила в груди ледяной страх, от которого холодели руки и ноги. Но самым главным вестником несчастья был ее браслет. После недель молчанки, он снова вернулся к жизни. Джэйн просунула под цепочку два пальца и вздрогнула от предчувствия, которое охватило ее.
Должно было произойти что-то ужасное.
Знать об этом и не сказать никому — тяжкое бремя. Если бы она находилась дома, то рассказала бы все Брайану. Он понял бы ее. Рэйли она не могла сказать: он не верил в предчувствия. Ему, счастливому, не была доступна эта сфера сознания.
Когда он проснулся и спросил, что случилось, она ответила, что видела страшный сон. Он нашел единственно верный, по его мнению, вывод — заняться любовью. И она признала, что это был неплохой способ отвлечься, но не более.
Ее угнетало то, что после того, как они провели день, наслаждаясь природой и своей любовью, черное предчувствие подкралось и разрушило все. Целое утро она размышляла о том, что оно могло значить. Неужели ее линия жизни пересеклась с личной жизнью Рэйли только для того, чтобы разойтись? Что же уготовила им судьба?
Они шли по тропинке в полном молчании. Джэйн снова просунула пальцы под браслет и сразу же ощутила уже знакомое ей гнетущее предчувствие. Она не знала что, не знала когда, не знала где, но знала, что что-то должно случиться.
— Это все из-за него, — резко сказал Рэйли.
Он остановился, сорвав с головы шляпу и в сердцах бросил ее на землю. Пикафор сразу же села, Рауди надоедливо залаял, но потом прекратил и тоже опустился на землю, положив голову на лапы.
Джэйн натянула повод Джорпуру, чтобы он остановился, и удивленно посмотрела на Рэйли:
— Кто?
— Кто? — переспросил он сердито. Его темно-золотистые брови низко нависли над синевой глаз.
Ты целый день крутишь этот проклятый браслет и выглядишь так, будто близится конец света. Я хочу знать, что происходит, Джэйн?
Джэйн виновато посмотрела на запястье и два пальца, просунутые под браслет, затем вытащила их и почесала локоть:
— Ничего, — сказала она скорее вопросительно, чем утвердительно.
— Мы отлично провели время, так ведь? — спросил Рэйли тоном, не терпящим возражений.
Она кивнула в ответ — Тогда что происходит? Ты что-то слишком молчалива, — сказал Рэйли и пристально посмотрел на нее.
Джэйн не понравились его слова, его взгляд. Она скрестила руки на груди и спросила:
— О чем же, по-твоему, говорит мое молчание?
— О том, что тебя что-то беспокоит Рассказывай все как есть.
Отведя глаза в сторону, Джэйн начала одновременно грызть ноготь и обдумывать, какую бы отговорку сказать ему, но отказалась от этой мысли. Рэйли все равно не обманешь, да он же не успокоится, пока не узнает всю правду.
— У меня просто тяжело на душе.
— Почему?
Она пожала плечами. Рэйли подошел к ней, сжал ее лицо в своих ладонях и посмотрел в ее огромные глаза, в которых читалась неуверенность, и его сердце сжалось.
— Мы должны выяснить все до конца, Джэйн, — мягко сказал он. — Я приехал, чтобы уладить все между нами. Но у нас ничего не выйдет, если ты будешь что-то скрывать от меня. Чего ты боишься?
— Уладить? Ты говоришь, будто речь идет о деловой сделке, — сказала она раздраженно. — Ты приехал сюда только за этим? Уладить то, что уже давно в прошлом?
— Я дал обещание нам обоим, Джэйн, — он сделал паузу и пристально посмотрел на нее. Легкий ветерок растрепал его золотистые волосы. — И я не жалею о том, что сдержал его. А ты?
— Нет, — ответила она машинально, но тут же ее охватили сомнения. — Да, — она закрыла глаза, до боли сжала веки и покачала головой. Затем она открыла их и сказала:
— Я не знаю.
— Ты говорила, что любишь меня, — выдавил из себя Рэйли, стараясь не выдать голосом свой страх.
Его сердце целиком принадлежало Джэйн, и он все вынес бы, если бы она отказалась от него.
— Я люблю тебя, — сказала Джэйн серьезно. — Я только не уверена, хорошо это или плохо.
Раздражение захлестнуло все, что он чувствовал минуту назад. Он считал себя очень нетерпеливым. Рэйли жаждал, чтобы ему принадлежали тело и душа Джэйн, но уже начинал уставать от ее отчужденности. Казалось, что вся его сознательная жизнь прошла в ожидании того, когда же Джэйн Джордан полюбит его. И вот, когда она наконец призналась в своих чувствах, у нее все равно оставались какие-то сомнения.
— Черт возьми, что это значит? — спросил он, рассерженно взмахнув руками. — Конечно же, это хорошо. Влюбленные должны быть счастливы, черт побери. Почему же ты несчастна?
Джэйн не удержалась от того, чтобы не отметить, что и он не выглядит особенно счастливым.
— Потому что должно случиться что-то плохое, — сказала она, ожидая множество вопросов.
Рэйли посмотрел на нее так, как будто она внезапно заговорила по-гречески:
— Что?
— Ты хочешь знать, что беспокоит меня.
Отлично. Я скажу, но тебе это не понравится, — пообещала она. — Должно произойти что-то плохое. Я чувствую это всей душой.
Ответ Рэйли был грубым и кратким. Свое мнение о предчувствии Джэйн и подобного рода чепухе он выразил крепким ругательством.
— Что же должно произойти? — вызывающе спросил он. — Когда?
— Я не знаю, — мрачно призналась она. Теперь уже она могла сказать, что время прошло отвратительно. Но она подозревала, что это только цветочки, а ягодки ожидают впереди.
Рэйли стал ходить взад и вперед, почти так же, как он делал это в фильме “Тревожное предчувствие” в роли адвоката.
— Откуда же ты знаешь, что что-то должно произойти? — спросил Рэйли.
Едва Джэйн взглянула на запястье своей руки, как Рэйли тут же взорвался, дав волю гневу, накопившемуся в душе. Он схватил ее руки и поднял их вверх. Маленький золотой браслетик сверкал на солнце, даже не подозревая, причиной каких неприятностей он является.
— Хватит! Мое терпение лопнуло! — процедил Рэйли сквозь зубы.
Он просунул палец под браслет и дернул изо всех сил. У Джэйн перехватило дыхание, когда талисман порвался. Она ошеломленно смотрела на огромный кулак Рэйли, в котором он зажал его. Женщина не снимала браслета с тех пор, как Брайан подарил ей его. Без него она чувствовала себя как будто раздетой. А что еще хуже, она ощущала себя отрезанной от источника безопасности.
— Всякие безделушки не могут предсказать будущее, Джэйн, — угрожающе сказал он. — Запомни это. Ты просто больная и больше ничего. Почему ты не признаешься себе в этом? Пока я не приехал сюда, ты жила спокойной и скучной жизнью. Ты могла бы и дальше продолжать наблюдать, как мир проходит мимо. А я перевернул твою жизнь, что тебе не нравится.
— Нет, не нравится, — призналась она со слезами на глазах. — Я сказала тебе об этом, когда ты приехал сюда, но разве это имело для тебя какое-либо значение? Ты же пошел напролом и заставил меня полюбить тебя. И что же я получила взамен? Ничего, потому что ты уезжаешь в Голливуд.
— Я еду только на премьеру. Я вернусь… Он замолчал. Догадка промелькнула в его мозгу, и он продолжил:
— Я все понял. Ты думаешь, что я не вернусь. Ты не доверяешь мне.
Джэйн не могла отрицать этого. Но она не доверяла не Рэйли — мужчине, а Рэйли — актеру. Для нее они были двумя разными людьми. К несчастью, они соединились в одной дьявольской красивой оболочке. Она не знала, что сказать, и промолчала.
Рэйли тоже замолчал, пытаясь собраться с мыслями. Его гордость была уязвлена. Никто никогда прежде не сомневался в его честности. У него на родине всегда верили слову мужчины. Осознание того, что Джэйн не доверяет ему, походило на удар в солнечное сплетение. Он чувствовал, как его гордость и его душа превращаются в один сплошной синяк.
Он немного поостыл и снова начал ходить взад и вперед, обдумывая следующий этап схватки:
— Обещаю, что я вернусь, Джэйн, — сказал он. — Я всегда сдерживаю свои обещания, и ты это знаешь лучше, чем кто-нибудь другой.
— Да, я знаю. — Но она все равно не могла избавиться от тревожного предчувствия того, что их любви что-то угрожало. Тревога ясно читалась в ее глазах, когда она снова посмотрела на него.
— Ты веришь этому браслету больше, чем мне, — пробормотал Рэйли и, разжав кулак, растерянно посмотрел на золотую цепочку. Он перевел свой взгляд на Джэйн и покачал головой:
— Так не пойдет, Джэйн. Если ты любишь меня, то доверяй мне. Все так просто.
Да, она любила его, но это было совсем не так просто, подумала она. Ей хотелось покоя и умиротворения, Рэйли же напоминал ураган, несшийся с бешеной скоростью, сметая все на своем пути и увлекая за собой. Она была для него — очередной рубеж и он достиг его. Она не могла не опасаться, что он поставил перед собой другую цель и бросится так же стремительно к ее достижению. Джэйн постоянно была свидетелем его дьявольской целеустремленности.
Сколько раз до того, как встретила Мака, она встречалась с актерами, которые, в конце концов, ее бросали, потому что она не оказывала им должного внимания. И вот Рэйли уезжает в Голливуд на премьеру фильма, который она почти ненавидит. Ей казалось, что именно на этом перекрестке их дороги разойдутся.
— Ты боишься по-настоящему любить меня, — сказал Рэйли. — С Маком было легко. Так ведь? Весь его мир вращался вокруг тебя. Легко любить того, кто обожает тебя. Пойми же правильно, Джэйн, я люблю тебя, но я не старая кляча, которую нужно тащить за собой на поводу. У меня кроме тебя есть множество обязанностей, правится тебе это или нет. Но в одном ты можешь быть уверена: я всегда буду возвращаться.
Рэйли наклонился и поцеловал ее, затем осторожно поднял ее и прижал к себе. Джэйн попыталась сдержать переполнившие чувства, но тщетно.
Она не могла повлиять на это точно так же, как не могла повлиять на восход солнца. Ей хотелось испить его любовь до последней капли. Ей хотелось без оглядки броситься в огонь страсти, который сжигал Рэйли, потому что когда он уедет, она, как и прежде, будет одинока.
Джэйн страстно ответила на его поцелуй. Она гладила его золотистые волосы и крепкие плечи, затем прижала ладони к его щекам, чтобы запомнить каждую черточку такого родного лица. Она целовала его и молила небеса о том, чтобы ее опасение не подтвердилось.
— Посмотрите-ка сюда, — возмущенно проговорила Кэнди в тот момент, когда Рэйли и Джэйн переступили порог дома.
Она ткнула пальцем в заголовок еженедельника “Глоуб репорт”. Он звучал так:
«Кришна и Казанова. Браки совершаются на небесах Голливуда?»
— Вы спровоцировали эту статью своим неосмотрительным бегством. Она наделала больше шума, чем “Я ношу ребенка Элвиса"
Джэйн взяла газету и села за стол на кухне, внимательно рассмотрела снимки, напечатанные рядом со статьей, затем она хмуро взглянула на подругу и сказала Кэнди, а вот это ты. Кэнди провела рукой по недавно осветленным волосам и захлопала ресницами.
— Классный снимок, да? Я похожа на Мадонну, правда?
Рэйли взглянул на фотографию и пожал плечами:
Немного. — Джэйн стукнула его по руке и перевела сердитый взгляд с него на Кэнди:
— Ребенок Элвиса?
— Это не такая уж сенсация, — с сожалением сказала та. — Король рок-н-рола уже не в моде.
— О Боже, — воскликнула Джэйн, которую привлекла фраза как раз под заголовком. У нее похолодело все внутри, когда она прочитала ее вслух: “Рэйли добивается положительных отзывов на “Смертельные намерения”.
Одно из самых худших опасений материализовалось в виде газетной строки, выделенной курсивом. Факел остается факелом, Рэйли намеренно не говорил с ней о фильме — классический маневр, рассчитанный на то, чтобы она потеряла бдительность.
Ее сердце не хотело верить в то, что Рэйли был из тех мужчин, которые готовы пойти на любую подлость, но ее разум напомнил ей о тех, кто мог и, кроме того, ее браслет говорил о том же. Должно произойти что-то ужасное.
Рэйли отбросил газету таким жестом, будто он король, в газете — объявление ему войны каким-то крошечным государством — Чушь! Я оскорбил бы попугая, если бы постелил это в его клетке. Не знаю, когда они оставят меня в покое.
— Ты здесь хорошо получился на снимке, — заметила Кэнди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15