– Ох, прошу прощения… Я слышу, что снова заиграла музыка, и хочу пригласить на танец мисс Гамильтон.
– В третий раз, Дункан? – Герцог вопросительно взглянул на друга.
– Но здесь же не лондонский бал, Адам. Я думаю, что репутация мисс Гамильтон не пострадает от того, что она будет танцевать три танца с одним и тем же партнером.
Герцог молча кивнул. Окинув взглядом лужайку, он заметил, что ни одна из дам не осталась без партнера, так что ему можно было немного отдохнуть.
Флер Гамильтон и Дункан Чемберлен… Дункан, конечно же, привлекательный мужчина, а его темные волосы поседели только на висках. Они были бы прекрасной парой.
Но интересно, как она относится к своему партнеру? Во всяком случае, она совершенно искренне улыбается ему.
«Но что бы она сказала, если бы Дункан сделал ей предложение? – размышлял герцог. – Рассказала бы о себе всю правду? Рассказала бы про ночь в гостинице?»
Герцог нахмурился. В который раз он пожалел о том, что в ту ночь не расспросил Флер Гамильтон, прежде чем овладеть ею. Он ведь мог понять, что она впервые предлагает себя мужчине: она совершенно не походила на опытную проститутку.
Герцог невольно вздохнул. Он подумал о том, что если бы поговорил с Флер Гамильтон тогда, в гостинице, то все бы в ее жизни сложилось иначе.
В какой-то момент он вдруг поймал себя на том, что смотрит на нее с удовольствием, более того – любуется ею.
Неужели, думал герцог, перед ним та самая женщина, которую он месяц назад встретил у театра на Друри-лейн?
Если бы он тогда сдержался, если бы расспросил ее…
Но, увы, он тогда не понял, почему она так вздрогнула при его прикосновении.
О Боже… Он отвернулся, чтобы не смотреть на танцующих.
* * *
Флер была безмерно счастлива. Эта ночь в парке… В ней было что-то романтическое, даже сказочное. Цветные фонарики покачивались на ветвях деревьев и отражались в темных водах озера. А вокруг смеялись и танцевали нарядные дамы и кавалеры, и звучала чудесная музыка…
До бала Флер мечтала о том, как ее пригласит мистер Чемберлен, но ей даже в голову не приходило, что она будет танцевать и с другими джентльменами. Однако Дункан Чемберлен оказался самым приятным кавалером: он был любезен, предупредителен и остроумен. Более того, он пригласил ее и на четвертый танец… А потом, после четвертого танца, поднес к губам руку Флер и с улыбкой сказал, что, к сожалению, не может пригласить ее на пятый, но все же хочет лишить остальных джентльменов удовольствия танцевать с самой красивой на балу женщиной. При этих словах он подмигнул своей партнерше и отвел ее в сторону, туда, где стоял герцог Риджуэй, беседовавший с пожилой леди.
Флер, когда танцевала, старалась не смотреть на герцога, но невольно все же поглядывала в его сторону. Она то и дело ловила себя на мысли о том, что он чем-то отличается от других мужчин, присутствовавших на балу. Вот только чем?..
Конечно же, герцог выделялся своим ростом, статью. А шрам на щеке… Флер вдруг подумала о том, что герцог, несмотря на шрам, довольно привлекательный мужчина. Таким он наверняка казался женщинам, не видевшим его в ту ночь в гостиничном номере…
– Миссис Кендэлл, вы знакомы с мисс Гамильтон, гувернанткой Адама? – обратился мистер Чемберлен к пожилой леди, беседовавшей с герцогом. – Впрочем, лучше сказать, с гувернанткой леди Памелы… – добавил он с улыбкой.
Флер посмотрела на миссис Кендэлл и улыбнулась ей.
– Прекрасный вечер, Адам, – продолжал мистер Чемберлен. – И замечательный бал. Не припомню другою такого же. А вот и вальс. Разрешите?.. – Он поклонился миссис Кендэлл и протянул ей руку.
Несколько секунд спустя Флер осталась наедине с герцогом.
– Мисс Гамильтон, позвольте пригласить вас на вальс.
Флер подняла голову. На нее внимательно смотрели черные глаза. Она потупилась и, увидев протянутую ей руку с изящными длинными пальцами и ухоженными ногтями, невольно вздрогнула.
Флер отступила на шаг, в ужасе глядя на руку герцога.
– Тогда давайте пройдемся, – сказал он, убирая руку за спину.
Герцог медленно зашагал по дорожке. Флер последовала за ним.
– Вам нравится вечер? – спросил он.
Они шли мимо деревьев, шли под ветвями, на которых покачивались разноцветные фонарики.
– Да, благодарю вас, ваша светлость, – ответила девушка.
– Уиллоуби всегда славился своими балами, – сказал герцог. – И я с удовольствием принимаю у себя гостей со всей округи.
Они свернули на боковую дорожку, где совсем не было гуляющих – все гости прохаживались по широким аллеям на северном берегу озера.
– А вы хорошо танцуете, – заметил герцог. – Полагаю, вы раньше часто танцевали.
– Не очень, ваша светлость.
– Но вы не бывали в Лондоне во время зимних сезонов, не так ли? Я прежде вас не встречал.
– Никогда не бывала, ваша светлость, – ответила Флер.
Она искоса взглянула на герцога. Под взглядом его черных глаз ей было очень не по себе. А если вдруг… Если ей придется закричать, ее услышат?
– Мисс Гамильтон, где же вы научились танцевать?
– В школе. У нас учителем танцев был француз. Девочки смеялись над ним, потому что он любил размахивать руками и всегда держал в одной из них носовой платок. И он делал все гораздо изящнее, чем любая из нас. – Флер улыбнулась при этом воспоминании. – Он замечательно танцевал! А я… Я всегда очень любила танцевать. И играть на пианино, конечно.
– Вы прекрасно танцуете и замечательно играете.
– Иногда… – Флер взглянула на павильон и на мерцающие отражения фонариков в воде. – Иногда мне кажется. что без музыки жизнь потеряла бы всю свою прелесть.
Звуки вальса, доносящиеся из павильона, были частью ночи; и временами Флер казалось, что в эту ночь возродились ее надежды…
– Давайте потанцуем здесь, – неожиданно сказал герцог.
Флер повернулась к нему и увидела его протянутую руку.
Лицо оставалось в тени – фонарики светились за его спиной.
Флер подняла правую руку, и та показалась ей свинцовой. Когда же герцог прикоснулся к ней, она вздрогнула и тотчас почувствовала, как гулко забилось ее сердце. В следующее мгновение герцог обнял ее за талию, и она положила левую руку ему на плечо.
Они закружились в медленном вальсе, и Флер прикрыла глаза. Кавалер вел ее легко и уверенно – он был прекрасным танцором. Флер же всецело отдалась ритмам вальса; она на время даже забыла о том, что танцует с герцогом Риджуэем.
Но вот музыка стихла, и они остановились – Мне кажется, что музыка – в вашей душе, мисс Гамильтон, – раздался низкий голос герцога.
Флер наконец открыла глаза и, увидев перед собой лицо герцога, невольно отступила на шаг.
– Может быть, вернемся к дому, мисс Гамильтон? Вы не проголодались?
– Нет, благодарю вас, ваша светлость.
– Я узнал, что вы возили Памелу к Чемберленам. Вы поступили правильно. Она очень редко видится с другими детьми.
– Мне кажется, что девочке нравится бывать на свежем воздухе, ваша светлость.
– Конечно, нравится, – согласился герцог. – Вы сегодня не раз танцевали с Чемберленом. Мне кажется, он заинтересовался вами.
Флер похолодела. Зачем герцог сообщает ей об этом? Она бы и сама все поняла.
– Он был очень добр ко мне, – пробормотала Флер. – Как и другие джентльмены, ваша светлость.
– Да, добр, – кивнул он. – А вон и мисс Чемберлен, она около чаши с пуншем, как я вижу. Не хотите ли присоединиться к ней?
– Да, конечно, – ответила девушка. – Благодарю вас, ваша светлость.
Герцог удалился, а Флер подошла к Эмили Чемберлен.
Она заставила себя улыбнуться стоявшему рядом слуге и сказала, что не хочет пить, хотя на самом деле умирала от жажды. Руки у нее так дрожали, что она не осмелилась взять бокал.
– Замечательный вечер, не правда ли, мисс Гамильтон? – улыбнулась Эмили. – А погода – лучше не бывает.
Глава 9
У герцога Риджуэя появилась привычка заходить по утрам в классную комнату и молча наблюдать за занятиями.
Часто после окончания уроков он уходил с Памелой на конюшню, чтобы успеть до завтрака проведать щенка.
Но после бала утренних занятий не было, потому что леди Памела слишком поздно легла спать. Во второй половине дня Флер провела девочку по коридору верхнего этажа; она показывала ей картины, висевшие на стенах, и объясняла, каком образом художник в том или ином случае добивался нужного эффекта.
Флер уже хотела отправиться со своей ученицей в классную комнату, но тут в коридоре появился герцог. Он тотчас же направился к ним. Флер мысленно вздохнула. Она надеялась, что его светлость будет гулять с гостями по парку и она не увидит его. Вспоминая прошедшую ночь, девушка в ужасе вздрагивала: ведь она вальсировала с герцогом, вальсировала, закрыв глаза и положив руку ему на плечо… Более того, в какой-то момент она даже забыла, с кем танцует.
Но потом, когда Флер наконец-то уснула в своей комнате, герцог снова ей приснился… Приснилось, как он прижимает ее к матрасу и, причиняя ей боль, говорит, что она – шлюха.
Леди Памела улыбнулась и, взяв отца за руку, подставила ему щечку для поцелуя.
– Папа, на следующей неделе у Тимоти Чемберлена день рождения, – сказала она. – Меня пригласили с мисс Гамильтон. Приглашение принесли сегодня утром. Мама меня отпустит? А ты поедешь со мной?
– Мне очень хотелось бы поехать, – сказал герцог. – Но я не уверен, что смогу, потому что мы принимаем гостей.
Впрочем… Может быть, и поеду.
Они направились в классную комнату. Герцог по обыкновению уселся в кресло и молча просидел весь урок. Флер отпустила девочку гораздо раньше, чем обычно.
– Ты идешь к няне в детскую? – спросил герцог у дочери.
– Она хочет вымыть мне голову, – захныкала девочка. – А я собиралась проведать с тобой Тини, папа.
– Но если Нэнни говорит, что надо вымыть голову, то, значит, действительно надо. Ну, иди же.
Девочка насупилась и направилась в детскую.
Флер же принялась собирать книги. Она очень надеялась, что герцог уйдет вместе с дочерью, ведь обычно он так и поступал.
– Наверху мало картин, и не все они хороши. Если вы считаете, что Памеле это интересно, то должны показывать ей те, что висят внизу.
Флер ничего не сказала в ответ.
– Вы видели длинную галерею?
– Да, с миссис Лейкок, ваша светлость.
– Ax, с миссис Лейкок… Она всем показывает галерею, хотя, осмелюсь заметить, не очень хорошо знакома с художественной коллекцией Уиллоуби-Холла. Полагаю, что портреты, висящие внизу, вам понравятся. А девочке было бы полезно узнать кое-что о своих предках. Вы сейчас не заняты?
Флер и на сей раз промолчала.
– Если хотите, пойдемте туда прямо сейчас, – предложил герцог. – Я расскажу вам о моих предках.
Они молча прошли по коридору и, спустившись по лестнице, вышли в холл. В следующее мгновение к герцогу подбежал слуга. Перехватив взгляд хозяина, он распахнул перед ними дверь, ведущую в галерею.
– Мне всегда здесь очень нравилось, – проговорил герцог, ненадолго задержавшись у двери. – Я любил бы эту галерею, даже если бы тут не было ни одной картины.
Флер осмотрелась. Вся галерея была залита солнечным светом.
– Здесь хорошо, когда непрерывно идут дожди, – продолжал герцог. – Тут можно просто погулять, чтобы размяться. Мы с братом в детстве любили проводить здесь время.
А вот моя жена и Нэнни не желают приводить Памелу в галерею. Может быть, вы как-нибудь приведете ее сюда.
Они прошли в дальний конец галереи, а потом долго ходили вдоль стен, и герцог рассказывал о своих предках, изображенных на портретах. Рассказывал с гордостью, но вместе с тем и с юмором.
– А теперь взгляните вот на этот портрет, мисс Гамильтон. У меня почти такой же нос, не правда ли? Так что мне не в чем винить свою мать. – Герцог улыбнулся. Немного помолчав, спросил:
– А вы тоже, наверное, могли бы рассказать о своих предках? – Флер молчала. Она думала о своих родителях. Думала о дедушках и бабушках, которых никогда не видела. Правда, в Герон-Хаусе имелись несколько старых портретов, но никто не мог сказать, кто на них изображен. Флер ничего не знала о своих корнях, хотя ей очень хотелось что-нибудь узнать о своих предках. Возможно, родители, когда были живы, что-то рассказывали ей, но она тогда была слишком маленькой, поэтому ничего не запомнила.
– Откуда вы родом? – спросил герцог. – Кем был ваш отец? Кто вы?
– Ваша светлость, вы же; знаете… – пробормотала девушка. – Меня зовут Флер Гамильтон, я гувернантка вашей дочери. – «А также ваша бывшая шлюха», – добавила она мысленно.
– У вас было трудное детство? – спросил герцог, глядя ей в глаза. – Ваш отец плохо к вам относился?
– Нет-нет! – воскликнула Флер. – В раннем детстве я была счастлива, но родители умерли, когда мне было восемь лет.
– Умерли? Сразу и мать, и отец?
– Да. – Флер закусила губу, вдруг вспомнив, что лгала мистеру Хаутону: она сказала, что ее отец умер совеем недавно, оставив после себя много долгов.
Наконец герцог закончил свой рассказ. Флер же остановилась у портрета нынешнего хозяина Уиллоуби-Холла. Миссис Лейкок не объяснила, кто изображен на этом портрете, а Флер тогда не узнала герцога Риджуэя.
А могла ли она его узнать? На портрете был изображен стройный юноша в костюме для верховой езды и со стеком в руке. Молодой человек был красив и беззаботен.
Нет, конечно же, она не могла его узнать.
Флер взглянула на герцога и вдруг почувствовала, что; на ее глаза навернулись слезы.
– Это я незадолго до Ватерлоо, – пояснил герцог. – Мне тогда казалось, что весь мир – это принадлежащая мне раковина с бесценной жемчужиной. Полагаю, что мы все так думаем, когда очень молоды. Ведь и вы тоже?
– Нет-нет, – пробормотала Флер. И тотчас же вспомнила Дэниела. Они любили друг друга, и у нее было будущее… – Ну, возможно, когда-то мне так казалось, но это длилось недолго, – добавила она.
Неужели это было всего несколько месяцев назад? А кажется, прошли годы.
– Вы вчера поздно легли, а сегодня у вас был очень трудный день, – неожиданно сказал герцог. – Вам надо подняться к себе и немного отдохнуть.
Он открыл дверь, и они прошли в холл. В следующее мгновение парадная дверь отворилась, и в дом вошли гости, возвращавшиеся с прогулки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37