И поэтому о свадьбе, к которой мы готовились девять лет, теперь можно забыть как о старой ненужной вещи.
Розамунда усадила его на стул.
– И эта парочка… Они не сказали нам с Ланой ни слова, они сразу пошли к Уэзерби. Господи, какой стыд, Роза! Я не представляю, как покажусь сегодня вечером гостям.
– Но если они любят друг друга, может, и к лучшему, что все выяснилось сейчас, а не тогда, когда было бы уже слишком поздно.
– Слишком поздно?! – вскричал лорд Марч. – Членам семьи сказали о помолвке три дня назад, и я не сомневаюсь, что слуги уже оповестили об этом полграфства. Здесь его мать и сестра. Да я сквозь землю провалюсь, когда увижу их!
– А как это воспринял его сиятельство? – осторожно осведомилась Розамунда.
– Надо сказать, очень достойно. Он ведет себя так, словно это и не с ним обошлись так низко, как только можно поступить с человеком.
– Возможно, он действительно не слишком расстроен, – предположила она.
– Просто он – настоящий джентльмен. За что мы должны быть вечно ему благодарны. Послушай, Роза, я никогда пальцем не тронул Анну, но сейчас я бы с радостью перекинул ее через колено и лупил до тех пор, пока рука не отсохнет.
– Ничего бы ты не сделал. – Розамунда обошла стул, на котором он сидел, положила руки ему на плечи и поцеловала в макушку. – Ты предоставил Анне свободу, так же как когда-то мне, хотя я в то время не понимала этого. И так же как я, она воспользовалась этой свободой. Тебе кажется, что она поступила не правильно, но давай надеяться, что для нее все обернется так же хорошо, как когда-то для меня.
Он провел рукой по лицу.
– Маркиза не переставая плачет с того самого момента, как ей сказали. Она вынашивала идею об этой свадьбе девять лет. Правда, Гилмор напомнил ей, что Джошуа – его наследник, и потому им следует быть благодарными Богу за то, что все не обернулось еще хуже. Я полагаю, нам тоже надо радоваться этому.
– Ну конечно! – восторженно воскликнула Розамунда. – Со временем Аннабелл станет маркизой Гилмор.
– Он страшный повеса, – покачал головой лорд Марч.
– Говорят, из них получаются прекрасные мужья, – сказала Розамунда, обнимая его сзади за шею и прижимаясь к нему щекой. – Я не думаю, чтобы Джош отнесся к супружеству легкомысленно, Деннис. И у меня есть основания полагать, что он действительно любит Аннабелл.
– Дай Бог, чтобы ты была права, – вздохнул он. – Так ты собьешь мне набок шейный платок, Роза. Камердинер потратил десять минут, чтобы завязать мне его как следует.
– Да? – Розамунда прикоснулась губами к его щеке и выпрямилась. – Ну, тогда отведи меня вниз. И можешь рассчитывать на мою поддержку.
Он снова вздохнул.
– Иногда, – сказал он, – но только иногда, я бываю даже рад, что Анна у меня одна. Представь, если бы у меня было полдюжины дочерей.
– Но зато к тому времени, как ты выдал бы всех их замуж, ты стал бы настоящим знатоком этого дела, – рассмеялась она и похлопала его по руке.
Она сказала, что поддержит его. Но Деннису и в голову не могло прийти, что Розамунда просто не смогла бы заставить себя спуститься в гостиную, если бы он предпочел сейчас уйти без нее.
Помолвки не будет. Джастин свободен.
Для нее, конечно, это не имеет никакого значения. Было бы даже лучше, если бы все продолжало идти своим чередом. Тогда она могла хотя бы мечтать, как все сложилось бы, если бы обстоятельства позволили им быть вместе.
Нет, ее это совершенно не касается.
Господи, Джастин свободен!
Глава 16
Как только граф Уэзерби вошел в гостиную, ему сразу стало ясно, что новость уже распространилась среди гостей. Все приветствовали его с подчеркнутой сердечностью и старались окружить вниманием и заботой.
Он присоединился к маркизе, леди Карвер и сэру Патрику Ньютону. Аннабелл стояла поодаль в окружении матери, леди Ньютон, Джоша, лорда Карвера и преподобного Стренджлава.
Весь вечер граф чувствовал себя выставленным на всеобщее обозрение и тщательно следил за собой. За ужином он улыбался и поддерживал оживленную беседу с соседями по столу, а когда начался бал, перетанцевал со всеми знакомыми женщинами и даже один раз пригласил Аннабелл.
Девушка на протяжении всего танца смотрела в пол, однако граф уже имел возможность убедиться, что она умеет быть мужественной, когда это необходимо. Танец закончился, и Аннабелл подняла на него глаза.
– Я поставила вас в ужасно неловкое положение, – сказала она. – Вы очень сердитесь на меня?
– Нисколько. – Он улыбался, чувствуя, что все взгляды прикованы к ним. – Но если бы вы сделали несчастным Джоша, поступив так, как, по вашим понятиям, следовало поступить, я действительно рассердился бы. Аннабелл, дорогая, я от чистого сердца желаю счастья вам обоим. Вы же знаете, Джош – мой друг.
– Вы очень добры. И все же простите меня.
Джош не танцевал с ней. Но он и вообще редко танцевал из-за своей ноги. Пожалуй, это было единственным, в чем он себя ограничивал, в остальном лорд Берсфорд вел такой же бурный образ жизни, как до войны.
Граф все время напоминал себе, что следует быть осмотрительным. Множество глаз наблюдали за ним сейчас, даже люди, приехавшие издалека и совсем незнакомые ему, поглядывали с любопытством. Очевидно, какие-то слухи уже просочились. Он только не знал, какие именно: что помолвка состоится или что ее отменили. Но одно несомненно – сегодня он в центре всеобщего внимания.
Граф не осмелился пригласить Розамунду и не подходил к ней в перерывах между танцами.
Более того, он старался даже не смотреть в ее сторону, так как не собирался демонстрировать свои чувства на глазах у всего графства.
Но была и другая причина, почему он боялся подойти к ней. Оставаясь женихом Аннабелл, он мог хотя бы мечтать о том, как сложились бы их с Розамундой отношения, если бы он был свободен. Мог надеяться, что она отвечает ему взаимностью. Теперь же, когда все преграды рухнули, граф боялся прямого разговора.
Подошло время ужина. Лорд Уэзерби предложил руку Кристобель и вместе с ней перешел в столовую. Слева от них сели Майкл Уивер с Валери Ньютон, справа – лорд Карвер с какой-то местной красавицей. Граф невозмутимо принимал участие в общей беседе и с немалым удивлением заметил, что спутница Карвера бросает в его сторону заинтересованные взгляды.
Однако все это время он ни на минуту не забывал о Розамунде, которая сидела на другом конце стола в компании с Мэрион, Дэвидом, Стренджлавом и еще какой-то незнакомой ему парой. Наутро она собиралась уехать. Он никак не мог решить, поговорить с ней сейчас, до отъезда, или разыскать ее после, когда о семейном скандале позабудут. Или попытаться перехватить ее завтра утром и выяснить все начистоту? А может, лучше не разочаровываться и просто сохранить в своей душе чудесные воспоминания о снежном ангеле и об их недолгом знакомстве?
Лорд Карвер рассказал анекдот, все засмеялись, и граф тоже улыбнулся.
Затем краем глаза он увидел, что Розамунда встала, Стренджлав отодвинул ее стул, поклонился и поднес ее руку к губам. Дэвид и другой джентльмен тоже встали, и Розамунда, кивнув им, покинула комнату.
– Простите, – сказал лорд Уэзерби. – Карвер, проводи, пожалуйста, свою сестру в бальную залу, когда закончится ужин, хорошо? – И быстрым шагом направился к выходу. Сейчас ему было уже безразлично, смотрят на него или нет.
Розамунда все поняла, как только вошла в гостиную под руку с братом. Конечно, она и не надеялась, что он кинется ей навстречу с распростертыми объятиями. Она даже не ждала, что он как-то по-особенному посмотрит на нее или улыбнется. Но должно же было быть что-то, по чему она могла бы безошибочно понять, что у нее есть хоть какая-то надежда.
Но он не подал ей никакого знака. Розамунда вообще сомневалась, что Джастин заметил ее присутствие. И на протяжении всего обеда он ни разу не взглянул на нее, хотя они сидели не так далеко друг от друга. И потом, в бальной зале, ни разу не пригласил ее танцевать, хотя она часто бывала свободна. Ни взгляда, ни слова, будто ее и не было в одной комнате с ним.
До этого последнего вечера она знала, что он постоянно ощущает ее присутствие, хотя и не может открыто проявить внимание к ней. Теперь же, когда ничто не мешало ему это сделать, он вдруг утратил к ней всякий интерес.
Запретный плод – вот чем она была для него все это время. В глубине души она знала это, но упорно продолжала на что-то надеяться.
Такого унижения Розамунда еще не испытывала. Боль, стыд, разочарование переполняли ее, она не могла оставаться здесь долее ни минуты.
Возможно, он опасается, что теперь, когда у него нет оснований избегать ее, она заявит на него свои права. Но нет, вряд ли: уж кто-кто, а граф Уэзерби умеет держать на расстоянии назойливых девиц, жаждущих заполучить его в мужья. И как унизительно быть поставленной на одну доску с ними только потому, что она имела несчастье влюбиться в него!
Сердце ее сжималось от горького разочарования, но Розамунда продолжала улыбаться и танцевать. Преподобному Стренджлаву она улыбалась так ослепительно и так терпеливо выслушивала все его глупости, что под конец испугалась, как бы он не решил, что она поощряет его. Оркестр заиграл быстрый народный танец, и Стренджлав пригласил Розамунду, сказав, что его высокое призвание не запрещает ему иногда порезвиться.
Розамунда улыбнулась. Она не могла себе представить, чтобы Тоби по-настоящему резвился.
Однако молодая женщина напрасно опасалась, что Тоби снова воспламенится надеждой. Всякий раз, когда танец сводил их вместе, он рассказывал ей о красивой молодой кузине своего покровителя, скромный характер которой вполне соответствовал скромным размерам ее приданого – девушка была бедна. И теперь преподобный Стренджлав пытался внушить самому себе, что и для него, и для молодой леди будет лучше, если они найдут общий язык.
После танца объявили ужин. Розамунда оказалась за столом со Стренджлавом и двумя супружескими парами. У нее было такое чувство, что вечер длится целую вечность. В гостиной стоял невообразимый шум, приглашенные от души веселились, то и дело звучали тосты в честь именинника.
Аннабелл, за весь вечер ни разу не станцевавшая с лордом Берсфордом, теперь сидела рядом с ним. Розамунда улыбнулась, заметив, что молодые люди держатся под столом за руки.
А Джастин сидел в другом конце столовой и все так же очаровательно улыбался. В своем голубом костюме он выглядел таким красивым, что у всех женщин дух захватывало. Он так ни разу и не посмотрел в ее сторону, словно они не были даже знакомы. Розамунда почувствовала, что больше не может проглотить ни кусочка.
– К сожалению, вынуждена вас покинуть, господа, – неожиданно сказала она, вставая. – Я совершенно выбилась из сил, а завтра мне предстоит длительное путешествие.
– Ну конечно, моя дорогая Розамунда. – Преподобный Стренджлав вскочил и отодвинул ей стул, затем наклонился и поднес ее руку к губам. – Я провожу тебя, если ты окажешь мне такую честь.
– Нет, пожалуйста, не надо, – попросила она. – Мне бы хотелось уйти незаметно. Спокойной ночи, – пожелала она всем сидевшим за столом. Ее проводили добрыми напутствиями.
Лорд Ситуэлл и мистер Кэскарт встали, прощаясь с ней, после чего Розамунда направилась к выходу, с трудом сдерживаясь, чтобы не пуститься бегом. В коридоре было не так душно, как в столовой, и Розамунда с облегчением вдохнула свежий воздух. Помедлив секунду, она закрыла глаза и сделала еще один глубокий вдох. Потом поспешила к лестнице и начала уже подниматься, как вдруг услышала шум из столовой, а затем стук закрываемых дверей.
– Розамунда?
Она зажмурилась и застыла как вкопанная.
– Куда ты убежала?
– Спать. Я очень устала, а завтра мне предстоит долгий путь.
Но вместо того чтобы двинуться наверх, она обернулась и посмотрела в его голубые глаза. Он так и не подстригся с тех пор, как они расстались, вдруг заметила она. У нее задрожали колени.
Розамунда не знала, сколько длилось их молчание. Наконец он взбежал по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, и поравнялся с ней.
– Давай выйдем на улицу. Оденься потеплее и выходи. Я буду ждать тебя.
– Джастин…
– Через десять минут я зайду за тобой.
Она вдруг почувствовала страшную усталость и безразличие. Стоило ему поманить ее пальцем, как она уже готова бежать за ним. И так было с самого начала. «Я хочу заниматься с тобой любовью, Розамунда», – сказал он тогда, и она пустила его в свою постель. А теперь он хочет немного потискать ее в темноте, чтобы потом отпустить на все четыре стороны.
«Неужели у меня совсем не осталось гордости? Зачем причинять себе такую боль, зная, что завтра мы все равно расстанемся?»
– Пожалуйста, Розамунда. – Он прикоснулся к ее руке.
– Через десять минут? – переспросила она.
– Да.
Она кивнула и побежала вверх по лестнице. Войдя к себе в комнату, Розамунда остановилась и прислонилась спиной к двери, на минуту прикрыв глаза. Потом подошла к шкафу и сняла с вешалки шерстяное платье с длинными рукавами и теплый плащ с капюшоном.
День был по-весеннему теплым, ночь принесла легкую прохладу. Когда двери дома закрылись за ними, граф взял Розамунду за руку, и они пошли в сторону озера.
С того момента как Розамунда убежала к себе в комнату и потом вернулась в том же самом плаще, что был на ней в тот день, когда граф увидел ее на заснеженной дороге, с красными от мороза щеками и дрожащую от ледяного ветра, они не сказали ни слова.
Так они и шли молча до самого озера.
Граф думал о том, что дважды нарушил правила этикета: во-первых, оставив свою даму, во-вторых, покинув бал в честь дня рождения маркиза Гилмора. Не говоря уже о том, что прогулка по ночному парку в обществе молодого мужчины могла скомпрометировать Розамунду. Гораздо приличнее было бы пригласить ее в библиотеку или в какую-нибудь другую комнату, не занятую в этот вечер.
Зачем он утащил ее из дома и ведет теперь к озеру? Чтобы там овладеть ею? Они оба понимали это так же ясно, как если бы он прямо сказал, что хочет заняться с ней любовью, как тогда, в доме Прайса. Несколько дней назад она сказала, что между ними нет ничего, кроме физического влечения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27