– Кроме того, – добавил мистер Гаскон, скорчив гримасу, – Рексу может понадобиться наша моральная поддержка. Не покинем же мы его в беде?И они уехали. Кеннета снедало любопытство и искреннее желание видеть своего только что женившегося друга – хотелось пожелать ему счастья, если только счастье возможно в браке, начавшемся, судя по всему, так неудачно. Он уехал потому, что все его заботы, вес светские развлечения, которые он почтил своим участием, даже неделя, которую он провел со своими друзьями, не смогли поднять ему настроение и приглушить чувство вины.И злость. Он был очень на нее зол. Если она так страдает из-за своей вины, почему бы ей не выйти за него замуж? Если же она не намерена сделать это, если решила выйти за Бейли, для чего тогда не отбросить неприятные воспоминания? Сдаваться – это совсем не похоже на Майру. Из-за него она потеряла здоровье, но от этой вины он отмахнулся, Кеннет действительно хотел поступить по чести, достойно, а она воспротивилась этому. Он почти завидовал Рексу.Он уехал, потому что в его отсутствие она вздохнет с облегчением. Пока не кончился траур, за Бсйли она не выйдет скорее всего, но, во всяком случае, она сможет подумать о своем будущем, отогнать воспоминания и избавиться от мрачных мыслей. Но как можно быть счастливой, выходя за такого глупца, как Бейли? Впрочем, это его не касается. Он, Кеннет, надолго уедет и стряхнет с себя это проклятое чувство вины.Кеннет и не предполагал, что человек может вызывать такое негодование и такую ненависть, какую вызывает у него Майра Хейз. И эти два чувства висели тяжким грузом на его совести. Глава 13 В Пепвит пришло письмо от сэра Эдвина, в котором тот заботливо выражал желание, чтобы леди Хейз и мисс Хейз оказали честь ему и его дорогим сестрам и провели с ними недели две в Истере. Еще недавно он питал надежду, что нынешнюю весну украсит куда более радостное событие, но теперь об этом, конечно, нечего и мечтать. Но даже и в таком случае… Довольно длинное письмо заканчивалось заверениями, что сэр Эдвин вышлет свой экипаж и нескольких надежных слуг, чтобы доставить обеих леди в его скромную обитель, где он и сестры будут ждать их прибытия с таким страстным нетерпением, какое только позволит печаль, в которой все они пребывают.– Очень любезно с его стороны развлечь нас в такое время, – сказала леди Хейз дочери. – Впрочем, это и понятно. Я уверена, что сэр Эдвин искренне любит тебя, Майра. А его сестрам, конечно же, любопытно познакомиться с тобой, ведь как-никак ты их дальняя родственница.– Это очень мило с их стороны, – согласилась Майра. Мать взглянула на нее с опаской.– Итак, ты хотела бы поехать… Только вот боюсь, что это путешествие будет тебе не по силам. К сожалению, укрепляющее, которое тебе прописал доктор Райдер, пока не подействовало.Майра уже готова была уверить мать, что перемена обстановки и общество новых приятельниц – это то, что облегчит ее выздоровление, но заколебалась. Время для лжи и отговорок истекало. А дом сэра Эдвина – это, пожалуй, последнее пристанище, куда она могла бы поехать. У нее мелькнула мысль о том, что нужно, пожалуй, отправиться туда и поговорить с ним с глазу на глаз, но она поняла, что эту идею не стоит даже обдумывать всерьез. Улыбнувшись, она взяла письмо у матери.– С вашего разрешения, мама, я сама отвечу сэру Эдвину. Потом вы прочтете мой ответ и, может быть, одобрите его… перед тем как отослать. – При мысли об этом все внутри у нее сжалось. Но время действительно настало.Причем настало оно, конечно же, не только для письма. Очевидно, сказать что-нибудь с глазу на глаз она не способна. Значит, придется писать. Она села за письменный столик в утренней гостиной и написала обоим. Кончив, она взглянула на часы и не поверила своим глазам. Неужели на два коротких письма у нее ушло два часа? И еще двадцать минут потребовалось на то, чтобы собраться с духом, встать и отправиться на поиски матери.Леди Хейз только что вошла в парадную дверь с охапкой цветов. Она улыбнулась дочери.– Красота весны искупает унылую зиму, – сказала она. – Ты собираешься дойти до Тамаута, чтобы отправить письмо? Наверное, тебе полезно пройтись.– Мама, – сказала Майра, – сядьте.Мать посмотрела на нее, встревожилась, поняла, что дело неладно, и села. Она взяла из рук Майры письмо к сэру Эдвину и погрузилась в чтение.– Ох, – сказала она спустя некоторое время, – ты отклонила приглашение! Наверное, милочка, это правильное решение. Но я искренне надеюсь, что сэру Эдвину не будет больно и что он не обидится. Объяснила ли ты ему, что не очень хорошо себя чувствуешь? Я уверена, что, знай он об этом, он бы сам настоял, чтобы ты оставалась дома.– Читайте дальше.Мать молча дочитала письмо до конца. Она положила его к себе на колени и посидела, собираясь с мыслями.– Разумно ли это, Майра? – спросила она. – Что станется с нами?– Не знаю, – ответила Майра. Она отошла к окну и стояла там, совершенно не замечая красоты сада.– Мысль, впрочем, себялюбивая и совершенно излишняя, – произнесла леди Хейз. – Мое будущее не имеет никакого значения. Я никогда не обманывалась на тот счет, что брак с сэром Бейли сделает тебя хоть немного счастливой. Но я убедила себя, что это очень приличная партия и что твое будущее обеспечено. В конце концов, тебе двадцать шесть лет.– И я старая дева, – сказала Майра и тут же прикусила язык. Лучше бы назвать себя незамужней женщиной.– Нужно только учесть, – продолжала леди Хейз, – что это, вероятно, последняя возможность для тебя выйти замуж. У тебя были другие возможности, Майра, но ты все их отвергла. Эта может оказаться последней. Может быть, разумнее было бы все же приехать в дом к сэру Эдвину и еще раз увидеться с ним? И познакомиться с его сестрами? Возможно, ты поймешь, что лучше брак с ним, чем вообще никакого брака и никакого будущего.– Я не могу, мама, – ответила Майра спокойно. В другой руке она держала еще одно письмо. Его она отправит сама, после того как будет отправлено письмо сэру Эдвину. Ответ она получит, может быть, завтра или даже сегодня вечером. Но даже если и так, она все равно не могла заставить себя все рассказать матери. Майра никогда не поверила бы, что способна на такую трусость, какую выказала за эти три месяца.Леди Хейз вздохнула:– Это может опозорить нас, Майра. Подумать только, разорвать официальную помолвку!– Да, – сказала Майра.– Может случиться, что наши знакомые не столь охотно будут нас принимать.Нас. Конечно, позор падет и на маму. Это – самое худшее. Если бы последствия прегрешений падали только на согрешившего, подумала Майра, выносить их было бы гораздо легче. Но страдать придется не только ей, а еще и сэру Эдвину, и его сестрам, и маме.– Мне будет очень жаль вас, мама, – сказала Майра. – Так жаль, что не выразить словами. Но я не могу выйти за сэра Эдвина.Спустя полчаса она шла по дороге к Тамауту по долине, которая с наступлением весны покрылась роскошной зеленью. Блестела под солнцем река, бежавшая к морю; холмы полнились птичьим пением. Но Майру ничто не радовало. Вскоре оба письма будут отправлены, и начнется вереница событий, которые уже давно должны были свершиться. Но тяжелая утрата, которую понес сэр Эдвин, – слабое извинение для столь долгого отлагательства, а затянувшееся пребывание леди Хэверфорд в Данбертоне – еще более слабое извинение. Она ведь уже больше двух недель как уехала. Но сразу же после ее отъезда приехали новые гости.Это, разумеется, не оправдание. Может быть, именно из-за приезда друзей Кеннет пришел на вечер к мистеру Тревелласу неделю назад. Тогда ей представилась прекрасная возможность для объяснений. Она твердо решила начать разговор. Открыла было рот и набрала воздуху.Но тут заговорил он. Он был холоден и зол из-за того, что она делает из мухи слона. Злился потому, что уже вид ее напоминал ему о его собственной вине.«Вы избежали худших последствий, которые возможны после такой ночи. Так вы сказали мне в конце января. Не нужно так переживать, Майра! Ведь ничего особенно ужасного не произошло. Ничего, что могло бы привести к такому состоянию. Пора уже оставить это в прошлом, забыть обо всем. Я уже давно забыл».Майра снова поморщилась от боли, которую причинили ей его слова, и снова испытала гнев, который заставил ее тогда ответить ему так неразумно, резко и прогнать его, прежде чем она успела сказать ему то, что хотела.Теперь она все это изложила в письме. Сегодня ей придется не обращать внимания на гостей в Данбертоне. Из-за них она не изменит своих планов. И ничего страшного, если она встретится с ними лицом к лицу. Она надеется только, что с ним она не встретится, – во всяком случае, до того, как он прочтет ее послание. Конечно, можно было бы послать с письмом кого-то из пенвитских слуг, но ей почему-то казалось важным сделать это самой.Прогулка ее оказалась довольно продолжительной – сначала в Тамаут, потом вверх по холму, потом по дороге, ведущей над долиной в Данбертон-Холл. Когда она добралась до места, солнце стояло высоко в небе; погода для этого времени года была на редкость теплой. Теперь склоны и затененные листвой дороги выглядели совсем иначе по сравнению с тем, какими она видела их в последний раз. Майра содрогнулась.– Его милости нет дома, – доложил лакей, отворивший дверь на ее стук.Майра объяснила, что пришла только для того, чтобы передать письмо для графа Хэверфорда.– Вы проследите, чтобы письмо передали именно ему? – спросила она, протягивая руку с конвертом. Сердце у нее билось так громко, что слуга, наверное, слышал его стук. Сейчас у нее возьмут письмо…Но в холле появился дворецкий, и лакей отошел в сторону.– Это приглашение, сударыня? – спросил дворецкий, поклонившись ей с чопорным видом. Он с неодобрением посмотрел на Майру, которую не сопровождала горничная. – Если это так, то я беру на себя смелость сообщить вам, что его сиятельство не сможет его принять. Его нет дома.– Нет дома? – спросила она. Но он ведь не станет отказываться от всех приглашений только потому, что его нет дома сегодня вечером.– Его сиятельство уехал сегодня утром в Кент на неопределенное время, сударыня, – сообщил дворецкий. – Вряд ли он скоро вернется.Майра смотрела на него, все еще протягивая руку. «Сегодня утром. Вряд ли он скоро вернется». Она почувствовала, как ее голову охватывает хорошо знакомый холод.– Не желаете ли присесть, сударыня? – спросил дворецкий, несколько встревоженно глядя на нее.– Нет. – Она отдернула руку и улыбнулась. – Нет, благодарю. Мне нужно идти.Она торопливо прошла через двор и немного умерила шаг, выйдя из усадьбы. Спускаясь по крутизне в долину, она нарочно не глядела направо, где над долиной и маленьким водопадом возвышался живописный каменный баптистерий – крестильня.Прошло больше недели, прежде чем она опять отправилась в Данбертон, сказав, что ей нужно поговорить с управляющим графа Хэверфорда. Ей пришлось ждать около получаса, пока его отыскали где-то за пределами дома. Управляющий был крайне удивлен как ее появлением в Данбертоне, так и просьбой. Но все же согласился вложить ее письмо в конверт, в котором намеревался отослать на этой неделе его сиятельству свой отчет.«Дело сделано», – думала она, возвращаясь домой и раскрыв зонтик, чтобы защититься от начавшегося небольшого дождика. Теперь она ни над чем не властна, во всяком случае, пока, потому что матери она все еще ничего не рассказала. * * * Кеннет отыскал именно то лекарство, которое ему было нужно, или по крайней мере убедил себя в этом – он не раздумывая погрузился в чужие проблемы. Виконт Роули со своей молодой женой находился в Стреттоне, когда трое друзей прибыли к нему из Корнуолла. Дома в то утро его не было: вместе с супругой он решил встретить карету графа на мосту. Кеннет подался вперед, постучал по передней панели, велев кучеру остановиться, сам же откинулся на спинку сиденья. Лорд Пелем и мистер Гаскон ловко выскочили из кареты. И сразу же послышались громкие голоса, смех, лай маленькой собачонки. Кеннету не терпелось повидаться с Рексом, познакомиться с его женой.Но он совершил ужасный промах. Выскочив из кареты, он пылко обнял Рекса, похлопывая его по плечу, затем повернулся к его молодой жене, которая шутила с Нэтом и Иденом. Да, он узнал ее с первого взгляда. Это было шесть лет назад, когда его отправили на родину подлечиться после ранений. Они даже танцевали пару раз на светских балах. Это Кэтрин – дочь Пэкстона, графа Пэкстона.– Как, леди Кэтрин! – сказал он с удивлением, с запозданием заметив в ее глазах потрясение и испуг. Через полсекунды он увидел смущенные лица трех своих друзей, при этом Рекс поспешно отвел глаза. И Кеннет вспомнил: ведь Нэт и Иден называли ее миссис Уинтерс. И ничего не сказали о том, что леди Кэтрин Уинсмор – дочь Пэкстона. Уинтерс, Уинсмор – очень похоже. Была ли она замужем? И была ли вдовой? Что она делает в Дербишире? Живет ли здесь инкогнито? Знают ли его друзья – в том числе и Рекс, – кто она на самом деле?Вновь начался разговор, веселые шутки, но Кеннет понял, как он навредил делу. И опасения его вскоре подтвердились, когда он остался наедине с Нэтом и Иденом. Нет, они, конечно, ничего не знали, и, судя по реакции Рекса, тот тоже ничего не знал. Неужели он женился, не зная толком, кто его жена? Женился, не зная, что шесть лет назад она была скандально опозорена связью с одним из самых отъявленных лондонских негодяев? Ходили слухи, что она ждет от него ребенка, а потом она внезапно куда-то исчезла. Теперь Кеннет вспомнил всю эту историю – вспомнил слишком поздно.– Рекс небось слышал, как я назвал ее? – спросил он, почти ни на что не надеясь.– Слышал, – подтвердил лорд Пелем.– И его это удивило! – Он не спрашивал, он утверждал.– Рекс никогда не умел притворяться, – сказал мистер Гаскон. – Ои плохой актер.И все-таки остаток дня Рекс умело притворялся – улыбался, был радушным хозяином, заботился об удобствах жены. Она и впрямь была хороша, как и говорили Кеннету друзья и как он сам помнил, – с золотистыми волосами и ореховыми глазами.Но в Стреттоне они оставаться не могли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38