– Ты уже отдала кому-нибудь предпочтение?
– О нет! – ответила Гарриет с неизменной любезностью. Тенби покосился в ее сторону и увидел то, что ожидал, – щеки ее заалели. Однако он не думал, что сердце его томительно замрет. – Мадам, вы же знаете, я очень любила Годфри. Однако, признаюсь, мне нравятся лондонские развлечения.
– Да, ты была добра к нему, детка, – громко продолжала тетя София. – Но для тебя он был слишком стар. Тебе надо кого-то пободрее. И со здоровым сердцем. Мужчина с больным сердцем не может дать девушке того, что ей нужно и чего она хочет. Правда ведь. Арчи? Ручаюсь, ты-то знаешь. Будь я на пятьдесят лет моложе и не будь ты моим племянником, уж я бы… – Из горла тети вырвался довольно громкий рокот, и герцог не понял, засмеялась она или заплакала.
– София! – Его бабушка была вне себя от гнева. – Ты заставила леди Уингем покраснеть. Мне жаль ее, не говоря уж о нас с Тенби.
– А? Что? – спросила тетушка, хотя, похоже, все расслышала. И опять произнесла громовым голосом:
– Ты же знаешь, Сэди, я всегда любила говорить прямо. И когда-то многих вгоняла в краску. Особенно таких молоденьких, как вы, моя прелестная леди Уингем.
– Будь вы лет на пятьдесят моложе, дорогая тетя Софи, – поспешно вмешался герцог, отчаянно пытаясь сгладить неловкость, – я приставил бы к глазу монокль и смерил бы вас самым надменным взглядом. Ну а потом начал бы бешено с вами флиртовать.
Тетушка снова громко расхохоталась.
– Дерзкий мальчишка! – воскликнула она, отсмеявшись.
Герцог сделал знак кучеру, ландо выехало из парка и направилось к дому сэра Клайва Форбса.
– Ваше общество доставило нам огромное удовольствие, леди Уингем, – промолвила герцогиня. – От души благодарю вас за то, что вы соблаговолили несколько отложить возвращение домой и согласились покататься с нами в парке. – Высокий титул за долгие годы выработал в герцогине привычку к излишней церемонности.
– Я получила большую радость от этой прогулки, – сказала Гарриет.
– Что-что? – вмешалась в разговор леди София. Герцогиня повторила свои слова.
– Вы должны навещать меня, милочка! – попросила леди София Гарриет. – С тех пор как вы уехали в Лондон, я умираю со скуки. Вы осветили мою жизнь лучами солнца.
Гарриет ответила ей улыбкой.
Герцог вышел из ландо, когда они остановились у дома сэра Клайва, и помог Гарриет спуститься на мостовую. Он склонился в поклоне и поднес ее руку к своим губам. Его тетушка громко сообщала герцогине, что Гарриет очень воспитанная молодая женщина.
– Без сомнения, завтра вы объясните мне ваше поведение, – тихо обронил герцог и чуть было не смолк в смущении, когда ее ресницы взметнулись вверх и зеленые глаза посмотрели на него.
Зрачки ее слегка расширились, но она не сказала ни слова. Повернулась и поспешила войти в дверь, которую слуга уже держал открытой.
Тетушка, кажется, задремала. Бабушка какое-то время внимательно его разглядывала.
– Когда я смогу увидеть лорда Барторпа и его супругу, а также леди Филлис? – спросила она. – Пригласим их на чай, Тенби?
– Стоит ли так поспешно обнаруживать наши намерения? – усомнился Тенби. – Не лучше ли устроить ужин и пригласить побольше гостей?
– Тебе не хочется обнаруживать твои намерения? – поинтересовалась герцогиня. – Есть какие-то сомнения насчет леди Филлис?
– Никаких, – сказал герцог. – Она обладает всеми качествами, которые, по моему мнению, необходимо иметь герцогине. Она даже хорошенькая.
– И все же ты не сделал ей предложение?
– Бабушка, дай мне время. – Он улыбнулся. – До сентября я сдержу свое обещание.
Старая герцогиня помолчала, глядя на внука.
– Тенби, – сказала она немного погодя. – Ты не должен смотреть на тех, кто ниже тебя. Помни, кто ты и какое положение в обществе занимаешь. И о чистоте крови, которую унаследует твой сын.
«Черт бы ее подрал, эту бабушку! – непочтительно подумал Тенби. – Нюх у нее, как у гончей».
– Мне и в голову не приходило совершать мезальянс, – солгал он. – Я также помню, чем я обязан тебе, и чту память деда. И перед мамой я тоже сознаю ответственность.
Бабушка окинула его долгим взглядом, затем удовлетворенно кивнула.
Глава 9
– Моя дорогая Гарриет, ты будешь в восторге! – теряя надежду на успех, продолжала убеждать леди Форбс. – Прогулка по реке и пикник, а погода стоит такая дивная! Потом мы будем только вспоминать и сожалеть, что не наслаждались солнцем и теплом каждый день и каждый час. Смиты любезно включили тебя в список приглашенных, я наговорила им, как ты огорчилась, что не смогла прийти вчера на прием в саду. Нельзя ли отложить посещение Национальной галереи вместе с Биконсвудами на другой день?
– Но я обещала. – Гарриет внимательно разглядывала свои руки. – К тому же мне очень хотелось посетить галерею, пока я в Лондоне.
Леди Форбс вздохнула.
– Это можно сделать и в дождливую погоду, – заметила она. – А сейчас лучше насладиться сияющим солнечным днем. Впрочем, как ужасно я себя веду! Сама же говорила тебе, что ты вольна в своих поступках. Я рада, дорогая, что твоя дружба с графиней крепнет. Похоже, она очень милый человек.
– Да, – сказала, не поднимая глаз, Гарриет, – она именно такая. Сьюзен я в галерею не поведу, пусть поиграет дома.
Леди Форбс поднялась из-за стола. Сэр Клайв давно уже позавтракал и ушел.
– Ну ладно. Мне надо приготовиться к поездке. Надену-ка я шляпу с самыми большими полями.
– Аманда! – окликнула Гарриет, когда ее подруга уже направилась к двери, и на мгновение зажмурилась и стиснула руки. – Не могу больше этого выносить. Не могу больше лгать тебе.
– Лгать? О чем ты, дорогая? – Леди Форбс снова села и кивнула слуге, который стоял у буфета.
Тот незамедлительно удалился.
– Я никуда сегодня не еду с Биконсвудами, – произнесла Гарриет. – Я не наносила визит Джулии в понедельник и не ездила с ней по магазинам в четверг, хотя и рассказывала тебе о том, как мы проводили время. С Джулией я встречалась только по утрам, мы гуляли с детьми.
Леди Форбс хранила молчание.
– Я буду выезжать одна. И нынче днем, и каждый понедельник и четверг. До конца сезона, – продолжала Гарриет. – На свидания.
Леди Форбс еще немного помолчала.
– Тебе не нужно унижать себя ложью, Гарриет, – сказала она затем. – И ты не обязана давать мне объяснения. Твоя жизнь – это твоя жизнь.
Гарриет наконец открыла глаза, но продолжала разглядывать свои руки.
– Мне кажется, – произнесла она, – что я не должна оставаться в твоем доме, Аманда. Если ты хочешь, я уеду.
– Куда? – Леди Форбс вздохнула. – Кто он, Гарриет? Ты можешь мне сказать?
Гарриет разняла ладони и широко раздвинула пальцы.
– Только не Тенби. О, Гарриет, нет! – воскликнула леди Форбс. – Так вот почему ты вчера была так возбуждена? Тебя тяготило приглашение герцогини на прогулку по парку?
Гарриет зябко передернулась.
– Это было ужасно! – промолвила она. – Сидеть рядом с ним напротив его бабушки… Не представляешь, какой это был для меня кошмар!
– Тенби… – Леди Форбс глубоко вздохнула и медленно выдохнула. – Гарриет, он никогда на тебе не женится.
– Я знаю, – поспешила ответить Гарриет. – У меня не было и нет никаких иллюзий на этот счет. Во всяком случае, все прошедшие шесть лет.
– Он разобьет твое сердце, – изрекла леди Форбс.
– Нет. – Гарриет только теперь подняла глаза. – Я во всем отдаю себе отчет. Я знаю, что это кончится. И даже знаю когда. К осени он женится на леди Филлис. Я все приемлю и ни о чем не пожалею, когда час пробьет.
– Ах, Гарриет! – Леди Форбс склонилась над столом и накрыла ладонями руки подруги. – Ты будешь страдать. Ты создана для любви – для беззаветной, бесконечной любви. Флирт, короткая связь – не в твоей натуре.
– Наверное, я должна стать взрослой женщиной – мне уже двадцать восемь лет, – сказала Гарриет.
– Так, значит, ты повзрослела, и сердце твое настолько очерствело, что ты вступаешь в связь с распутником, а когда отношения кончатся, просто пожмешь плечами и забудешь его?
– Я не забуду его, – возразила Гарриет, – но я смогу оставить все это позади. Он предложил мне carte blanche шесть лет назад, когда я еще была с Кларой. С тех пор я ни на один день не забывала его. И даже в глубине души сожалела, что отказала ему.
– Эта боль в сердце осталась потому, что ты не поддалась искушению стать его любовницей, – заметила леди Форбс. – Но как же теперь выдержит твое сердце – короткие свидания два раза в неделю в течение двух месяцев? Ах, Гарриет, мне кажется, я знаю тебя лучше, чем ты сама. Сердце твое будет разбито навсегда.
– Посмотрим, кто из нас окажется прав, Аманда. – Гарриет грустно улыбнулась и покраснела. – К тому же уже поздно обсуждать.
– Тенби надо отхлестать кнутом и всадить ему пулю в лоб! – резко сказала леди Форбс. – Ему нет прощения! Он не должен завлекать в свои сети таких женщин, как ты. Пусть имеет дело с особами ему под стать. Немало женщин определенного типа с большой охотой… обслужат его за подходящую плату.
Гарриет снова стиснула руки.
– Аманда, ты предпочтешь, чтобы я уехала от вас?
– Нет. – Какое-то время леди Форбс смотрела на склоненную голову подруги. – Если ты будешь осмотрительна, Гарриет, все может кончиться благополучно. Не сомневайся, кое-кто совершенно уверен в том, что ты, молодая вдовушка, наверняка уже завела с кем-нибудь роман. Иные просто удивятся, если ты этого не сделаешь. Жизнь светского общества – это игра. Надо только знать правила и строго их придерживаться. Флиртуй с кем угодно, и пусть это будет не один, а сразу несколько кавалеров, но при одном условии – ни одна живая душа не должна, увидеть вас в компрометирующей тебя ситуации. Никто и не подумает осудить тебя, если тайна будет соблюдена. Даже если у кого-то и возникнут подозрения. Я тебя не осуждаю. Я верю, что ты не могла поступить иначе.
– Но я хоть не буду больше лгать тебе, – сказала Гарриет. – Эта ложь так угнетала меня!
– Ваша вчерашняя прогулка по парку сыграет тебе на руку, – заметила леди Форбс. – Если кто и заподозрил что-то – хотя я совершенно уверена, что этого не случилось, – теперь эти злые языки убедились, что ошиблись: Тенби никогда не позволил бы себе такую дерзость – выехать в парк со своей… с тобой в компании его бабушки и тетки. Это снимает все подозрения.
Гарриет слабо улыбнулась.
– Тебе надо приготовиться к поездке, – напомнила она.
– Да. – Леди Форбс снова поднялась на ноги. – А тебе собираться на свидание. Будь осторожна, дорогая. Прошу тебя! Будь очень, очень осторожна.
Леди Форбс обняла свою молодую подругу, и они обе вышли из столовой.
Не в характере Гарриет было злиться, приходить в ярость. Ее матушка не раз говорила дочери, что она слишком мирный и спокойный человек – и это хорошо, однако нельзя быть совершенно безвольной, тогда о тебя ноги будут вытирать. Гарриет понимала, что сейчас эта сентенция грозила стать пророчеством…
* * *
По обыкновению кучер подсадил ее в карету, но, кроме единственного холодного взгляда в ее сторону, Тенби ни словом, ни жестом не отреагировал на ее присутствие. К тому времени как они подъехали к его любовному гнездышку и он провел ее через гостиную в спальню, Гарриет поняла, что он сильно гневается.
И она тоже сердилась. Она помнила слова, которые он бросил ей накануне, когда помогал выйти из ландо. Вчера она чувствовала неловкость и была расстроена из-за того, что попала в неприятное положение, и потому обидные слова пропустила мимо ушей. Но теперь она разозлилась.
– Так что вы скажете, мадам? – Его первая фраза, обращенная к ней после того, как он захлопнул дверь спальни и сбросил ее руку со своей, была как удар хлыста. – Вы уже приготовили объяснение?
– Разумеется, – сказала Гарриет, – ведь в моем распоряжении был целый день. Полагаю, ваша светлость, я должна сказать чистую правду. Я исхитрилась быть представленной вашей бабушке, а затем обходными маневрами добилась приглашения на прогулку в парк, ничуть не сомневаясь, что герцогиня будет очарована моей красотой и утонченностью и настоит на том, чтобы вы сделали меня своей супругой.
Глаза Тенби сощурились, и он сделал шаг вперед. Теперь их тела слегка соприкасались.
– Как вы смеете, мадам? – вопросил он. – Сарказм вас не красит!
– Меж тем как высокомерие очень подобает вам, ваша светлость!
Его серебристые глаза угрожающе сверкнули.
– С вашей стороны, мадам, – со стороны моей любовницы, – было весьма бестактно являться в мой дом, – сказал он, – и навязывать свое общество ничего не подозревающим бабушке и тете!
– Полагаю, так и заразу можно занести? К примеру, тиф, – парировала Гарриет. – Ваша светлость опасается за их здоровье?
Он точно тисками сжал ее плечи и сжимал все сильнее. Голова Гарриет качнулась назад, потом вперед, дыхание пресеклось, и она, ничего не видя, ухватилась за лацканы его сюртука.
– Довольно, Гарриет! – сурово произнес Тенби, резко отпустив ее, так что она чуть было не упала.
– Вы изволили забыть, ваша светлость, – сказала Гарриет, делая ударение на его титуле, – что я не принадлежу к сонму ваших содержанок и не беру плату за услуги, которые оказываю вам в постели. Я – леди по рождению и баронесса по замужеству, и меня нельзя заставить почувствовать себя грязной проституткой. Если я – проститутка, то и вы тоже проститутка. Почему женщин считают падшими созданиями, если они отдают себя кому-то, хотя и не находятся в браке, а мужчинам все позволено?
Гарриет не понимала, откуда у нее берутся все эти слова. Никогда в жизни она не была так взбешена. Он повел себя ужасно, быть может, потому и она отвечала ему в тон. Гарриет почти не помнила себя от ярости. Если он еще раз так грубо схватит ее за плечи, она пустит в ход кулаки!
Тенби пристально смотрел на нее. Руки он опустил.
– Гарриет, вы не проститутка, – сказал он. – И не моя содержанка. Даже любовница не то слово, потому что оно подразумевает, что мужчина содержит эту женщину. Вы моя возлюбленная.
Сердце у нее дрогнуло. Возлюбленная… Это была точно неожиданная ласка. И в то же время – насмешка. Они не возлюбленные. Возлюбленные дарят друг другу любовь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31