Шутка может иметь очень серьезные последствия, сообразила Кристина, если на пути ей встретятся люди другого сорта. Она подумала, не вернуться ли назад, но об этом не могло быть и речи. Она не сможет посмотреть в лицо Сэму. Кроме того, до дома теперь ехать столько же, сколько до гостиницы. Единственный путь – вперед. Она надвинула на глаза шапку и постаралась не думать о грабителях, насильниках и убийцах.
Увидев вывеску гостиницы, Кристина испытала величайшее облегчение. Приведя свою лошадь в конюшню, она тут же узнала нескольких лошадей, включая и жеребца, на котором часто ездил граф. Адриан точно здесь.
Когда она увидела в коридоре Томаса, в ней снова проснулось озорство. Еще не все потеряно.
Ниже надвинув шапку, она прошла в здание.
– Эй! Мальчик!
Кристину трижды окликнули из общей столовой, прежде чем она поняла, что обращаются к ней. В отличие от предыдущего визита нынешней ночью в гостинице кипела жизнь. Все столики были заняты. Андре в дальнем углу едва успевал разливать напитки.
– Мальчик! – снова позвал лакей в белом фартуке, разносивший еду и эль. Он что-то сказал по-английски, но с таким акцентом, что Кристина не смогла ничего разобрать.
– Нет, сэр, – ответила она, не зная, что сказать, поскольку не поняла ни слова.
Мимо нее прошел Томас и поднялся по лестнице. Лакей в фартуке снова что-то неразборчиво приказал.
– Простите, что?
– Вот болван!
Ей в руки сунули ведро воды.
Только с третьего раза она наконец поняла, что ей велели отнести воду в комнату номер три. Кьюичестеру.
Прекрасно. У нее есть причина прийти прямо к Адриану. Ведро было тяжелым. Пока Кристина тащила его по лестнице, дверь в комнату номер три постоянно открывалась: вошел Томас, вышел мальчик с пустым ведром, потом вошли и вышли двое незнакомцев.
Добравшись до двери, Кристина услышала разговор. Если бы она не видела Томаса, то не узнала бы его голос. Она никогда не слышала, чтобы он говорил так резко и сердито.
– Все здесь, кроме Ролфмана и Слоуна. Чарлз, насколько я знаю, ненадолго отправился домой. Он получил записку от жены, у нее отошли воды. Что до Ролфмана, я не знаю, где этот сукин сын…
Послышался плеск воды, а затем – красивый глубокий голос, от которого Кристину охватила дрожь.
– Я забыл тебе сказать, в этот раз его с нами не будет. Ты не бросишь мне сигару?
Что-то плюхнулось в воду. Снова голос Адриана:
– Очень смешно. А теперь, пожалуйста, дай мне сухую и сумей ее зажечь, как сумел утопить первую. Что с тобой сегодня, Томас?
– Ролфман нервничает из-за того, что не участвует в деле, – проворчал Томас. – Он наш лучший разведчик. Осторожнее, смотри, куда сыплешь пепел.
– Спасибо. Я буду очень осторожен. – Последовал протяжный довольный вздох и плеск воды. – Похоже, мне теперь не часто придется принимать горячую ванну. Я тебе говорил, что Клейборн собирается отправить меня под видом угольщика?! Он обожает выставлять меня грязным и бедным. Я так и слышу, как он радостно хихикает, представляя, что я буду грузить уголь. Он действительно день ото дня становится чуднее.
Пауза, потом голос Томаса:
– Хорошо, я скажу остальным, что встречаемся через полчаса. Если Ролфмана нет, ждать не будем.
– Не думай дурного о Сэме. Я попросил его остаться. Извини.
Адриан говорил, держа во рту сигару. Кристина улыбнулась, ожидая услышать, как она ему дорога, зная, что слова прозвучат немного неразборчиво, как бывало, когда он говорил и курил одновременно. Адриан продолжил:
– Он удержит Кристину Пинн от лишних расспросов.
Поджав губы, Кристина задумалась. Это не похоже на обычные задачи охранника.
– Мм… Хорошая идея, – после некоторого размышления сказал Томас. – Я рад, что ты не позволил своему тщеславию победить осторожность.
– Тщеславие! Поверь мне, я не заблуждаюсь относительно этой женщины. Для меня необходима передышка от нее. Чтобы иметь с ней дело, нужно обладать терпением библейского Иова. Мне пришлось потратить все лето, чтобы уговорить ее на одну маленькую ложь. А как сложно было держать ее подальше от нашего дела! Она любопытна, как обезьяна. И почти так же благовоспитанна. В моем доме нет угла, куда бы она не сунула свой маленький носик. Невозможно предугадать, где она появится в следующий момент.
«Обезьяна»! «Эта женщина»! Поставив ведро, Кристина скрестила руки на груди. Она прислонилась к дверному косяку, готовясь пополнить список преступлений, который она обрушит на голову Адриана, как только Томас уйдет. Лживый, заносчивый негодяй!
– Что ты стоишь, мальчик? Ты принес воду или нет?
У Кристины перехватило дыхание. Она увидела ботинки Томаса – он открыл дверь. Оставалось только одно логичное действие. Опустив голову, Кристина сунула ведро ему в руки. Томас взял ведро и исчез за дверью.
– А-а-а! Она холодная! Я же просил горячую! Скажи этому идиоту, пусть спустится вниз и принесет горячей воды!
Ей снова вручили ведро с соответствующим приказом. Дверь закрылась. Кристина перевела дух.
Десять секунд спустя, когда сердце постепенно начало возвращаться к нормальному ритму, Кристина перевернула ведро и села на него, упершись локтями в колени. Она намеревалась подслушивать дальше и ворчала себе под нос, проклиная Адриана и всех его предков. Томас снова произнес ее имя.
– Некоторых из наших людей беспокоит эта Кристина Пинн. Они думают, что если напугать ее, это удержит от…
– Напугать? – развеселился Адриан.
– Они считают, что ее молчание в течение нескольких дней после инцидента в лесу связано со страхом.
Адриан рассмеялся.
– Кто так считает? Назови их имена. Господи, да неужели ты думаешь, что взрослые мужчины доверяют женскому молчанию? Что с тобой? Уж не ты ли один из них?
– Нет. Я соберу их и пришлю к тебе. Меня только немного беспокоит…
– Что?
– Почему ты защищаешь эту «маленькую обезьяну»?
– Ты точно один из них. Ты хочешь обидеть Кристину. Причинить ей вред, чтобы она замолчала.
– Не смеши. Я никогда не обижу Кристину. Но я хочу узнать, почему ты так настойчиво ее оберегаешь?
– Понятно, – рассмеялся Адриан. – Мне позволено спасать – сколько их уже, двадцать или тридцать? – французских аристократов. Но мое желание защитить одну маленькую женщину, которая случайно оказалась на нашем пути…
– Почему ты спасаешь французских аристократов, я понимаю. Ты сам один из них. Ты любишь риск. И думаю, испытываешь чувство вины за то, что много лет вмешивался в политику…
– Дружище, я не испытываю ответственности за Французскую революцию…
– Не совсем.
– Совсем нет. Я выхожу из игры.
– Что?
– Думаю, это последнее наше дело.
– Почему?
– Игра становится слишком опасной. Англия приветствует эту проклятую революцию как «великие социальные реформы». Чем хуже дела во Франции, тем больше это нравится Англии. На словах Англия с Людовиком, а тайком на протяжении десяти лет поддерживает мятежи в колониях. Французские власти рады нас разорвать на части. Клейборн посылает все больше агентов. У французов есть итальянские наемники, которые выслеживают нас. Мы не можем действовать вечно. Так что как только последняя группа аристократов, включая моего деда, будет освобождена, «безумец» Клейборна растворится в воздухе.
Тишина. Томас явно не знал, что сказать в ответ на это заявление.
Кристина съежилась на своей импровизированной табуретке.
– Кристина Пинн. Мы далеко ушли от этой темы. Почему? До какой степени она влияет на твои мысли? Ты лелеешь мечты остепениться и зажить вместе с ней?
– Какой ты настойчивый, Лиллингз! – расхохотался Адриан. – Ты сам имеешь виды на эту женщину?
– Нет. Я просто хочу знать, есть ли у тебя личные причины оберегать ее.
– Ну, я бы предпочел, чтобы она была там, когда я вернусь.
Какая прелесть, подумала Кристина.
– Томас, она очень милая, – продолжал Адриан. – Хорошенькая. Живая. Веселая. Немного любопытная. Чертовски прямолинейная.
– И это все?
– Не совсем. – В ответе слышались озорные нотки.
– Ты ее любишь.
Адриан протестующе фыркнул:
– Ты слишком долго жил во Франции. Она мне нравится, Томас. Она озорная, лукавая спорщица. И хоть она прямолинейная и честная, все-таки она мне нравится.
Кристина чуть с ведра не свалилась. Такого признания в любви ей не доводилось слышать, но…
– Ты любишь ее, – печально повторил Томас. Адриан что-то проворчал в ответ по-французски и закончил словами:
– Перестань рассуждать, как глупые французы, которые считают, что все начинается с любви и заканчивается любовью. – Он вздохнул. – Удивительно, что я пережил это лето. Она кажется такой уступчивой, сговорчивой. Но под милой женской застенчивостью скрывается четкая цель и железная воля. Нет, Томас. Она – прелестная плутовка, чопорная за столом и неудержимая в постели. Это интересная комбинация, но хватит об этом. И потом, на что ты жалуешься? Ты сам сказал, когда мы столкнулись с ее сообразительностью, что мое общение с ней только поможет в нашем деле.
– Ты пытался «общаться» с ней еще до того, как мы пришли к этому решению.
– Она очень хорошенькая.
– И тебе она нравится.
– И мне она нравится! Ты против?
– Адриан, ты прекрасно умеешь манипулировать женщинами. Именно поэтому мы решили, что ты должен преследовать незнакомку, как только она начала присылать письма…
– Так я и сделал! – расстроенно ответил Адриан. – На свою беду. Я жил с женщиной, от которой готов сбежать, лишь бы умерить всеобщее беспокойство. Я обхаживал ее и льстил ей, хотя мне хотелось ее хорошенько отшлепать. Довольно. Оставь мне хоть немного самоуважения. И хоть несколько мгновений удовольствия в это изматывающее лето. Оставь меня в покое!
Изматывающее лето! Ведро вывернулось из-под Кристины и ударилось в дверь. Кристина разозлилась. Подумать только, несколько мгновений!
– В чем дело?
Сердце замерло в груди, потом неистово застучало. Кристину охватило сильное желание распахнуть дверь и посмотреть в глаза этому двуличному негодяю. Но смешанная с паникой осторожность пригвоздила Кристину к месту. Они обсуждают, как запугать ее. Ну, это ему даром не пройдет! Господи, помоги ускользнуть отсюда и уничтожить его с безопасного расстояния!
– Наверное, мальчик принес горячую воду. Сейчас посмотрю.
– Отошли его. Я все равно через минуту вылезу.
Дверь открылась. Кристина согнулась, прикрывая собой пустое ведро. Ей бросили серебряную монету. Она потянулась за ней, воспользовавшись возможностью нагнуться ниже.
– Достаточно. Его светлости вода больше не нужна.
Дверь захлопнулась.
Кристина решила, что может вздохнуть с облегчением. Упав на колени, она ждала, когда перестанут дрожать ноги. За дверью Томас с необъяснимой настойчивостью выяснял чувства Адриана к ней.
– Ричард Пинн не согласен, – продолжал он, – что тебе всего лишь «нравится» эта женщина. Он всюду разболтал, что ты подбил ему глаз только за то, что он прикоснулся к ней. Объясни мне еще раз, насколько это было необходимо.
– Не буду.
– Ты сказал про «большое шоу». И Максвелл, который сбил ее с ног, говорил, что ты погнался за ним.
Кристина была ошеломлена. Значит, драка с Ричардом, карманный воришка, показная заботливость Адриана – все это было запланировано заранее?
– Он был слишком груб, – последовал неторопливый ответ.
– Но все-таки это не помогло.
– Помогло. Поэтому-то я смог оставить с ней Ролфмана.
– Ах да, Ролфмана, – рассмеялся Томас, – который предпочитает мужчин и сражается как дьявол, потому что убили его любовника. Ты действительно очень предусмотрительный, Адриан. Ты оставил нашего лучшего разведчика не затем, чтобы охранять прелестную узницу. Ты оставил евнуха в гареме, состоящем из одной женщины.
В комнате повисла долгая напряженная тишина, которая, казалось, просачивалась под дверь. Потом заговорил Адриан.
– Томас, – мягко сказал он, – наверное, тебе не следует идти с нами в этот раз. У меня неприятное чувство. Я не хочу совать свой нос в чужие дела, но… Дело в Кристине? Ты хочешь знать, скоро ли я покончу с ней? Или пытаешься выяснить, сильно ли я буду возражать, если ты вмешаешься раньше?
– Я давно взял за правило не обожать женщин, которые обожают тебя. Я не так хорош.
– Томас.
– Да?
– Я буду против.
Томас натянуто рассмеялся.
– Повторяю, между нами никогда не было никакого соперничества. Вот почему мы с тобой такие хорошие друзья. Я не тревожу твоих женщин.
– А я – твоих.
– Умышленно – нет.
Снова тишина. И ее опять нарушил Адриан.
– Почему бы тебе не прогуляться? – сказал он. – Я немного побуду один. А ты соберешь тех, кто отправляется сегодня ночью.
Долгая пауза, за ней – тяжелый вздох. Так вздыхает человек, который, выпрямляясь, поднимает огромный груз.
– Хорошо, – не сразу ответил Томас. – Я скоро вернусь.
Плеск воды подчеркнул намеренную смену темы.
– А-а-ах! Где я там найду такую ванну?!
Кристина была вне себя от злости. Она заставила себя отойти от двери. Этот властный, надменный, заносчивый тип… Ее разум кипел от гнева, но она мыслила достаточно здраво и понимала, что не может ругаться с ним здесь. Нет, она поедет домой – к нему домой! – и уничтожит его с безопасного расстояния, с расследованием и публичным разоблачением, какого он себе и представить не может. Обманщик, вероломный актеришка! Использовать ее, а потом следить как за своей собственностью!
– Ах ты, маленький мерзавец! Он подслушивал! Хватайте его!
Несколько рук схватили Кристину. Шапка слетела с ее головы. Водопад золотисто-рыжих волос хлынул на плечи как раз в тот момент, когда один из мужчин обхватил ее поперек груди. Он отдернул руку от мягкой плоти, словно обжегшись.
– Это женщина!
Весь инцидент занял не больше пяти секунд и произвел не больше шума, чем лязг ведра. Кристину поставили на ноги. Ее плотно окружили четверо мужчин. Она обернулась и увидела в дверях изумленного Томаса.
– Что… – Томас несколько секунд не мог обрести дар речи. Наконец он сумел позвать: – Адриан.
Из комнаты донеслось недружелюбное ворчание.
– Адриан! – еще отчаяннее повторил Томас.
Кристина, вырвавшись, бросилась в комнату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41