Качество супер, привезли быстро 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 



Алексей Сурилов
Адмирал де-Рибас
Автор сердечно благодарит Сурилова Александра Алексеевича – историка и врача за участие в создании этой книги, подбор документальных материалов, советы и рекомендации.
Герцогиня Валдомирская
После славной морской баталии 5 июля 1770 года, когда у Чесменского залива был начисто разгромлен и потоплен турецкий флот под предводительством самого капудан-паши, российская средиземноморская эскадра всю эту первую турецкую войну оставалась у греческих и турецких берегов, угрожая своим присутствием западной части Османской империи. Уже по этой причине значительная часть сухопутных сил султана Абдул Гамида удерживалась в гарнизонах Северной Африки, Малой Азии и Эллады.
В летний день у западных берегов Аппенин, когда на небе ни тучки и яркое южное солнце медленно приближалось к зениту, а морская вода была цвета бирюзы, корабли российской эскадры отсалютовали Неаполю тремя залпами бортовых орудий и бросили якоря в заливе, подковой омывающем берега, где расположилась столица королевства обеих Сицилии.
Неприступные стены неаполитанской крепости выходили почти к срезу воды, перекликаясь с грозным силуэтом Везувия.
С борта судов были спущены шлюпки, которые приняли офицеров и матросов, исключая тех, что были нужны для безопасности на случай внезапного появления неприятеля. Не мешкая, перегруженные шлюпки взяли курс на берег, где российских мореходов ждали таверны, чаши с рубиновым вином и полнотелые жрицы любви.
Контр-адмирал Грейг – старый морской волк оставался под андреевским флагом на борту стопушечного линейного корабля «Исидор». Службу Грейг ценил гораздо выше развлечений.
Командующий эскадрой адмирал граф Алексей Орлов высадился на берег первым и тому была причина. Предполагалась его встреча с герцогиней Валдомирской и прием, устроенный королем и королевой Обеих Сицилий в честь офицеров российской эскадры. В числе приглашенных были герцогиня Валдомирская и окружавшая ее свита: граф де Фонтон, знатные господа Черномский и Доманский, подчаший великого княжества литовского граф Иохим Карл Потоцкий и полковник барон Кнорр.
В тронном зале адмирала и офицеров его штаба ждал прием королевской четы, богато сервированный ужин в столовой, в большой зале бальная музыка, нарядные дамы и кавалеры из придворных и высших сановников королевства. Среди них были российский посол при неаполитанском дворе граф Андрей Кириллович Разумовский и сын военного министра их величеств лейтенант королевских кирасир Хозе де-Рибас.
Адмирал Орлов был человеком громадного роста, но с завидной стройностью и подвижностью. Самоуверенный наглец и бесшабашный гуляка, мот и циник, весьма низко ставивший совесть и приличия, граф Алексей Орлов в Неаполе был известен как цареубийца и заводила мятежа, приведшего захудалую Агальт-Цербсткую принцессу Софью на российский престол под именем Екатерины II.
Орлов был хорош чертами мужественного лица, которое не безобразил даже глубокий шрам от секущего удара кинжалом по левой щеке и губам. Он был хорош искусностью в светских беседах и в манерах, что так ценили в обществе.
Герцогиня Валдомирская была прелестна с прической, в которой искусно сплетались ее роскошные темные волосы, хороша статностью и движениями в танце.
Валдомирская пленила адмирала Орлова, делившего постель на флагмане «Исидор» с госпожей Демидовой – дамой весьма добротной, лишенной, однако, грации.
Герцогиня была само величие и неприступность. Это, разумеется, нисколько не смутило Орлова – флотоводца и знатока женской породы, владевшего кавалерской искусностью нисколько не меньше, чем искусностью управления морским боем, в котором корабли первоначально ведут огонь по неприятелю с разных дистанций, а затем уже сходятся на абордаж, когда сильный берет в объятия и пленяет слабого.
Граф Орлов был сильным, одним взмахом сабли он мог отрубить голову волу, играючись гнуть подковы и шутя рвать толстые полосы железа. Герцогине Валдомирской, при всей ее недоступности, в его понятии, не оставалось другого как только ему покориться, когда дойдет до абордажа, и удовлетворить его к ней дьявольское влечение.
Орлов бесцеремонно раздвинул толпу обожателей, окружавших герцогиню, и после принятого в таких случаях поклона столь же бесцеремонно, с улыбкой превосходства над ее кавалерами положил на талию очаровательной дамы свою могучую, почти пудовую ручищу. Это значило, что граф Орлов приглашает герцогиню на танец. К удивлению королевской четы и придворных, огромный, похожий на медведя Орлов вертел в танце его хрупкой и столь же прелестной дамой не только легко, но и с тем изяществом в движениях, что делало ему честь на паркете. Избранное неаполитанское общество пришло к заключению, что адмирал Орлов был не только мужественным солдатом, но и искусным танцором. На лице герцогини Валдомирской возмущение наглостью неотесанного московита уступило удовлетворению блестящим партнером в этом вихре танца.
– Мадам, я восхищен вашей' внешностью, – сказал.улыбаясь Орлов, несколько приподняв герцогиню и склонившись над ее розовым ушком с нежной мочкой, чуть прикрытой завитушками ее каштановых волос.
– Вы, однако, волокита, мой адмирал, – ответила герцогиня в тон Орлову.
– Вовсе нет, мадам, я жертва вашей внешности. Я вас люблю, мадам. Чувства, охватившие меня, могут быть сравнимы разве что с дыханием Везувия. Мне кажется, мадам, что я с вами где-то встречался. Впрочем, я вспомнил, мадам. Вы женщина моей мечты, красавица моих грез.
– Вы лукавите, мой адмирал, с целью завлечь в ваши тенета беззащитное создание.
– Это несправедливо, милая герцогиня. Я сгораю от любви к вам, ее пламя немилосердно пожирает мое сердце. Укажите, что делать, дабы я мог вызвать у вас ответные чувства. Ради вас я готов на поединок с Геркулесом, переплыть моря и океаны и сразиться с дьяволом. Это за одну вашу улыбку, назначенную мне, мадам. Укажите только и я у ваших ног.
– Указываю, адмирал, вернуть меня на прежнее место в кругу моих друзей и хранителей.
– Мне не нравится этот граф де Фонтон. Мадам, он – наглец.
– Возможно, мой адмирал. Но его наглость меня не касается. Я не чту и волокит, у меня к ним предубеждение.
Из всех искателей на следующий танец герцогиня Валдомирская отдала предпочтение лейтенанту королевских кирасир Хозе де-Рибасу.
Близость к герцогине кружила голову молодому офицеру. Это была волшебная женщина и первая женщина, с которой он танцевал в большом и нарядном собрании, во дворце в присутствии их величеств короля и королевы. Кирасиру казалось, что на них смотрит и ими восхищается весь свет.
Они танцевали молча. Герцогине с лейтенантом было легко и забавно. Он владел не только умением танцевать, в нем было и понимание партнерши.
Лейтенант проводил герцогиню к месту, с почтением поклонился ей и поблагодарил за честь, которой он был удостоен.
В эти дни образ герцогини, ее очарование занимали его мысли и владели его чувствами. Он знал палаццо, где жила Валдомирская и ее приближенные и имел обыкновение гулять там, в надежде увидеть герцогиню. Была ли это любовь – лейтенант не знал, но прекрасная герцогиня положительно вскружила ему голову.
Однажды лейтенант встретил графа де Фонтон. Он был в окружении трех оруженосцев. Лейтенант поклонился графу, но был им не замечен.
Как-то лейтенант возвращался домой из казармы позже обычного. В небе стояла полная луна, на улицах уже началась перекличка сторожей. Безмолвным и пустым был проулок, над ним нависали закрытые эркеры и провисшие веревки с разным тряпьем для просушки. Лейтенант знал, что в этот проулок выходит калитка черного двора палаццо, где живет герцогиня. У калитки, как показалось лейтенанту, стоял призрак в светлой сутане с капюшоном. Лейтенант положил правую руку на эфес шашки. Когда призрак шагнул ему навстречу, он вздрогнул и уже готов был шашку обнажить, чтоб защитить себя от грабителя, а возможно и разбойника, готового лишить его жизни. Каково же было удивление кирасира, когда призрак откинул капюшон, под которым оказалось лицо молодой женщины. Она сделала ему знак дружелюбия и предложила следовать за ней. Лейтенант оказался в небольшой комнате с единственным и полностью зашторенным окном. В комнате горели свечи. Несмотря на это она была в полумраке. Лейтенант некоторое время оставался один, теряясь в догадках куда и зачем он попал. Как долго это продолжалось он, пожалуй, не сказал бы. В конце концов дверь, противоположная той через которую он был впущен в комнату, открылась и вошла она… Это была герцогиня в белом шелковом наряде свободного покроя. Она молча протянула ему руки, словно приглашая отдаться в ее обьятия. И он пошел ей навстречу…
Их любовь была бурной, но непродолжительной. Она сказала, что видела его перед палаццо и более там ему не следует быть, но, спустя неделю ему надо в это же время идти тем же путем, что нынче он шел и что Франциска его станет поджидать у калитки, что сам он не должен искать встречи с ней, герцогиней.
В назначенный час лейтенант шел по проулку, шел с замиранием сердца и в сладкой истоме. Франциска уже поджидала его. Она молча взяла его за руку, через калитку и задний двор провела в комнату, где тускло горели свечи.
Герцогиня в этот раз вошла в пурпурном наряде с распущенной косой. И в этот вечер их любовь была непродолжительной, но до безумия бурной. Франциска также молча вывела его в темный проулок. Спустя семь дней, в тот же день недели и в тот же час он шел по проулку, приближаясь к калитке с надеждой увидеть Франциску. В обычном месте ее не оказалось. Лейтенант был в томительном ожидании. Поскольку Франциска не появлялась, он открыл калитку и вошел в задний двор. За спиной послышались тяжёлые шаги.
– Что тебе здесь надо несчастный? – Это был граф де Фонтон. – Защищайся или умри, жалкий воришка.
Лейтенант был отличным фехтовальщиком. Де Фонтон не уступал ему в искусстве владения саблей, силой удара он даже превосходил его. Но молодой де Рибас был куда более подвижным. К месту их поединка бежали люди де Фонтона. что значило неминуемую смерть или пленение лейтенанта. В этот последний миг де Фонтон оступился, это позволило нанести ему глубокую режущую рану в предплечье. Де Фонтон зарычал от боли и выронил саблю. Чтобы не упасть, он прислонился к стене, здоровой рукой прикрывая рану.
Сильным ударом ботфорта лейтенант распахнул калитку и скрылся в темном проулке, преследуемый людьми де Фонтона.
На следующий день Франциска поджидала лейтенанта у входа в казарму.
– Кабальеро, – сказала она, – моя госпожа велела передать, что не станет с вами встречаться.
– Но почему? – невольно вырвалось из уст де-Рибаса.
– Моя госпожа не имеет к вам чувств. Госпожа ни с кем более – чем дважды не встречается. Это должно утешить вас.
– Но я люблю герцогиню.
– Будьте счастливы тем, что было. Прощайте, кабальеро. И не вздумайте приходить к калитке заднего двора. Вас непременно схватят. Да хранит вас Господь.
Герцогиня с адмиралом Орловым катались в открытом экипаже и это была единственная для лейтенанта возможность ее видеть.
Однажды по чистой случайности кирасир заметил как легкая коляска, в которой были герцогиня и адмирал, остановилась у причала набережной. Адмирал пересел в поджидавшую там шлюпку. По его знаку матросы стали выгребать в сторону, где стоял флагман «Исидор». Герцогиня стояла у воды, глядя им вслед. Она пошла к коляске, уронив свернутую рулоном бумагу. Лейтенант хотел было окликнуть ее, но удержался.
Граф Разумовский и Неаполитанская королева
О связи королевы Каролины с Разумовским знали не только при дворе. От любопытства неаполитанцев невозможно было спрятаться за высокими стенами дворца. Неаполитанцы знали также, что у Каролины нет причин скрывать чувстве к Разумовскому. Королевством Обеих Сицилий подлинно правила она, королева, а не ее венценосный супруг. Волею королевы Разумовский был допущен в покои ее величества, как думала королева, укрытые от нескромных глаз. Граф Андрей нередко оставался там до поздней ночи, а иногда и до утра. Каролина ценила мужские достоинства, особенно те, что в избытке были у Разумовского и которые послужили причиной его удаления из Петербурга. Уж очень дружественными были отношения между Разумовским и супругой великого князя и наследника престола Павла Петровича.
В этот вечер Разумовский был заметно взволнован от недавних событий в Неаполе. Прибывшая из Рагузы самозванка, похоже, вместо того, чтоб быть схваченной Орловым, сама пленила доблестного адмирала.
– Ваше величество, учинили дурно российскому двору, – приступил к делу Разумовский.
– О чем речь, милый граф, – кокетливо сказала Каролина, но Разумовский не был расположен к разговору в этом тоне.
– Ваше величество дали соизволение на въезд в королевство Обеих Сицилии авантюристки.
– Графини Пиннеберг, не так ли?
– Она самозванка, ваше величество, выдает себя не за ту, кем есть в действительности.
– Что указанная вами персона графиня – не вызывает сомнения у моих министров. Об этом свидетельствуют грамоты сеньории Рагузы, где она имела долгое жительство.
– Но самозванка выдает себя за дочь покойной императрицы российской Елизаветы I от ее морганатического брака с моим близким родственником графом Алексеем Григорьевичем Разумовским – генерал-фельдмаршалом российской службы. Между тем я полагаюсь на благосклонность вашего величества. Вы достаточно умны и понимаете как невыгодно скажется на моем положении в дипломатической службе пребывание здесь авантюристки.
– Что вы называете соизволением на въезд в Италию самозванки – оно по испрошению адмирала Орлова, у него секретное поручение Петербургского двора. Указанная особа допущена к нам не без ведома и согласия Орлова.
– Орлов мог взять самозванку под арест без этих околичностей, для чего было и есть много возможностей.
– Почему это должно занимать меня? Я имею и без того достаточно забот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49


А-П

П-Я