«роскошь».
Франн поспешил к гостям; позади него прокатился и затих ропот, и повисла тишина – после недавнего шума почти оглушающая.
– Принц Ланд! Какая честь для меня!
Кривовато усмехнувшись, мальчишка стянул вторую перчатку и легонько хлестнул ею трактирщика по щеке. Телохранители за его спиной заулыбались.
– Пока еще не принц. Только наследник – пока мой благословенный батюшка жив. – Он склонил голову к плечу и коснулся руки одного из солдат. – Марик, мне кажется, эта вот жирная пивная бочка только что оскорбила моего отца.
– Нижайше извиняюсь, ваша наследная светлость, – заюлил Франн. – Я не хотел оскорблять вашего благородного батюшку, да живет он вечно…
– Вот как? Ты считаешь меня неспособным править Ландейлом?
– Нет, вовсе нет… Я… что прикажете подать?
Франн неуклюже вывернулся из ловушки. Очевидно, наследник настроен считать оскорблением любое Франново слово. Взмахом руки трактирщик прогнал от стола четырех выпивох и вытер сперва столешницу, потом собственное лицо.
– Пиво? Вино? – Он подвинул мальчишке стул.
Ланд постоял немного, потом пожал плечами.
– Ладно, так уж и быть – простим. На первый раз. – Он сел. – Ты, трактирщик, мне ничего не подашь. – Он поманил наименее замурзанную служанку. – Вина. Лучшего. Я, впрочем, думаю, что и лучшее ваше вино – пойло. Да – и чистые стаканы, если вас не затруднит.
Девица метнулась в глубину заведения.
Ловкач с каменным лицом наполнил кружку и возвратился к столу. Он неспешно потягивал пиво, а таверна вновь наполнялась шумом, правда, шумел народ все же потише. Зала терпеливо и испуганно пережидала нашествие юного «благодетеля». Что давало определенные преимущества. Можно…
– Даже и не думай! – прошипел Хаким. Ловкач улыбнулся и влил в себя добрый глоток кислого пива. Чем больше пьешь, тем оно лучше становится…
– Уймись, друг мой, у меня и в мыслях ничего нет.
Если только возможность не представится сама. Тогда мне не будет нужды возвращаться с тобой на холм. Я просто найму себе перевозчика до Пандатавэя и всю оставшуюся жизнь буду таскать исключительно алмазы с ноготь величиной.
– Вот и ладно. – Хаким расслабился. – Думаю, нам лучше бы побыстрее отсюда убраться. Пойдем в свою комнату. Здесь душновато, да и не по душе мне…
– Ты! – Перед их столом, хмуро глядя на Ловкача, вырос меньший из солдат. – Я тебе махал – ты что, не видел?
– Н-нет, я…
– Отлично. – Солдат в ехидном поклоне подергал прядь волос. – Наследник Ланд оказывает тебе великую честь, приглашая за свой стол. Он любит пить с чернью. Принимаешь ты его приглашение?
Ловкач изобразил страх. Кстати, о возможностях…
– П-почту за честь, господин… – Он выбрался из-за стола и покачиваясь побрел туда, где, неприятно улыбаясь тонкими губами, сидел мальчишка.
– Садись. – Он кивнул на стул. – И кто ты такой?
– Эйнар. Эйнар Однорук, ваша наследная светлость. – Прозвище «Ловкач» неминуемо выдало бы в нем вора.
Появилась запыленная бутылка и четыре стакана, служанка поставила их перед мальчишкой и юркнула прочь, улыбка, как приклеенная, пристыла к ее губам.
– Ты позволишь? – Наследник откупорил бутыль, наполнил вином два стакана. – Мои… друзья не пьют – когда они на работе. – Он поднес стакан к губам, сделал глоток и нахмурился. – Слишком терпкое. – Потом опустил стакан и улыбнулся. – Надеюсь, это не оскорбляет тебя?
– Нет-нет, ваша наследная светлость. Я сам за подобный подход.
Ланд снова поднял стакан, сделал большой глоток. Багряная жидкость потекла по подбородку, запятнала тунику. Славно юнец или не умеет пить, или это не первая его бутылка.
– Прошу тебя, Эйнар Однорук, пей. Ведь это же ты платишь за вино, не так ли?
– Разумеется, и это честь для меня. – Ловкач осушил собственный стакан и уронил руку на колени. Нужно быть очень осторожным. Кошель свешивался с пояса мальчишки – совсем рядом, висел себе и покачивался, точно перезрелый фрукт, ждущий, чтобы его сорвали. Ловкач протянул руку…
– Будь так добр, налей еще стаканчик. – Ланд стукнул стаканом о стол. – Каж… кажется, меня слегка ведет…
Ловкач согнал с лица усмешку.
– С радостью, господин. – Он налил, поставил бутылку назад; пришло время отвлечь внимание: будто невзначай, Ловкач положил на стол культю, а другую руку вновь опустил вниз.
Юнец вздрогнул.
– Вот теперь… теп-перь я понял твое прозвище. Как ты ее потерял?
Тихонько… Ловкач взялся кончиками пальцев за шнурки мальчишкиного кошеля и осторожно, медленно потянул. Тише едешь…
– Несчастный случай. На мельнице. – Кошель был набит монетами; Ловкач ухватил одну пальцами и вытянул.
Платиновая – тяжелая и толстая.
Ловкач отправил ее в нарукавный карман и принялся за следующую – осторожно, почти нежно, чтобы монеты не брякали друг о друга.
– Давно?
– Много лет тому, ваша наследная светлость. Очень много. – Еще одна… еще… Ловкач осторожно переправлял в нарукавный карман монету за монетой. Будет с тебя. Не жадничай, Джейсон.
Джейсон? Я – Джейсон? Тогда что…
Пальцы соскользнули.
Ладонь всем весом легла на кошель.
Пояс натянулся.
Взгляд юнца опустился.
– Мой кошель! – Он обхватил Ловкача за пояс, стакан полетел на пол.
Грубые руки вцепились Ловкачу в плечи. От удара по затылку мир пошел колесом.
– Марик! Второго сюда! – каркнул мальчишка. Ловкач открыл глаза. Хаким стоял в дверях – ятаган в руке, будто он думает, драться или бежать. Выхватив из-за пояса нож, он метнул его в солдата, держащего Ловкача.
Нож лязгнул о кольчугу, отскочил – и, не причинив вреда, упал на пол.
– Беги, дурень! – отчаянно выкрикнул Ловкач. – Беги!
Великан медлил. Меньший из солдат поднял нож и швырнул обратно. Клинок с влажным звуком вошел в плечо Хакима.
Тот, роняя капли крови, бросился в ночь.
– Достань его, Марик!
Солдат, обнажив меч, ринулся следом. Второй вздернул Ловкача на ноги.
Наследник Ланд небрежно стоял перед ним, поигрывая копьем.
– С твоим дружком мы разберемся, обещаю тебе. – Он вертел оружие, стальное жало ловило и отбрасывало блики света. – Но ты этого не увидишь, сам понимаешь? – Он коснулся острием туники Ловкача.
Руки скручены; никакой возможности выхватить кинжал. Положение не из лучших…
– Сиятельный принц, позвольте мне объяснить. Прошу вас.
И что я скажу? Но что-то я сказать должен, заговорить ему зубы… Не может оно все кончиться вот так вот!
Мальчишка поколебался, потом кивнул:
– Объясняй.
– Вы просто меня не поняли. Я… – Боль жаром пронзила его живот.
Он вскрикнул. Кровавая рвота наполнила рот, выплеснулась и потекла по тунике. Он посмотрел вниз. Наконечник копья наполовину вошел ему в живот.
Ланд выдернул копье и осматривал измазанное кровью острие.
– В кишки, – с тихим восторгом проговорил он. – Обожаю выпускать кишки.
Ловкач умирал долго. И перестал вопить только перед как испустить дух.

Глава шестая
ВТОРАЯ КРОВЬ

…солдат.
Чья речь всегда проклятьями полна,
Обросший бородой, как леопард,
Ревнивый к чести, забияка в ссоре,
Готовый славу бренную искать
Хоть в пушечном жерле.
Шекспир.

Барак проснулся от толчка, отбросил одеяла, потянулся к мечу…
– Тише, – хрипло прошептал Ахира. – Это всего лишь я.
Барак положил меч назад в траву, поправил набедренную повязку. В теплую ночь под одеялом другой одежды не надо было.
Воин огляделся. Все остальные спали, устроившись между ящиков, – лежали, вытянувшись под одеялами, как бревна на вырубке. Только Энди-Энди свернулась в клубочек и мелко дрожала. Сама виновата: она не только отказалась от его предложения лечь вместе, чтоб было теплее, но и из чистого упрямства не вняла совету положить две трети покрывал вниз. Земля вытягивает из тела тепло куда лучше, чем самый холодный воздух.
Протирая глаза, он глядел на гнома; в сумраке лица того было не рассмотреть.
– Моя смена? Уже?
– Нет. – Ахира поманил его за собой. – Взгляни-ка на склон. Там, со стороны города.
Барак втянул воздух в легкие и всмотрелся во тьму. Ничего. В городе мелькали редкие огоньки, над морем мигали звезды, но больше не было ничего. Ровным счетом.
Прекрасно. Наш вождь гоняется за призраками.
– И что?
– На дороге – ничего не видишь?
Дорога извивалась внизу – черная лента на черном фоне.
– Не глупи. Сам-то ты видишь?
– Я… По-моему, я видел тень… вроде как кто-то упал. Ты разве не видишь? Там такое мерцание…
– Мерцание? – Он всмотрелся. Ничего. Ах, ну да… – Я не вижу инфрасвета, забыл?
– Прости… погоди-ка. – Гном вытянул руку. – Но вот это-то ты видишь, правда?
Барак взглянул, куда показали. Вдали на дороге светлячками перемигивались фонари. Три… нет, четыре фонаря. Они были еще слишком далеки, чтобы суметь разглядеть тех, кто их держит, но…
– Да, вижу – фонари. Но зачем им…
– О боги! Тень на дороге – это Хаким! – Гном быстро повернулся. – Всем – подъем! Живо!!!
Барак нагнулся взять ножны с мечом. Лучше ему пока побыть в ножнах, а то как бы блеск стали не выдал Барака до времени… Бросил тоскливый взгляд на кожаный доспех, что лежал рядом с одеялами.
– Лучше я его возьму.
– Черта лысого ты возьмешь! Нет времени.
– Я не про доспех. Я про Хакима – я его заберу, принесу назад. У тебя ноги коротки быстро бегать. – Там четверо, значит, придется быстренько разобраться с двумя, прежде чем остальные сообразят, где он и кто. И даже в этом случае – двое на одного – ему потребуется немалая удача. – Бери арбалет – и за мной.
Лицо Ахиры как было, так и осталось непроницаемым. Мгновенное колебание, потом:
– Иди.
Барак рванулся прочь. За его спиной Ахира рычал на остальных:
– Вставайте, черт вас всех побери!
Когда Барак добрался до Хакима, солдаты были еще в паре сотен футов – мерцание фонарей выдавало их.
– Уолтер! – Он коснулся шеи вора. Хорошо: пульс есть. Воин повел рукой вниз – пальцы стали липкими: в плече вора засел нож, из-под него сочилась кровь.
Он отер руку о бедро. Куда черти подевали Ловкача? Сейчас, однако, не время для тревог. Можно попробовать оттащить Хакима с дороги, но у вора могут быть и другие раны. Тогда перетаскивание убьет его.
Воин улыбнулся. Сперва надо разобраться с другим. Ну, Карл, сейчас посмотрим, чего ты стоишь.
Карл? Нет – Барак, Карл Куллинан не дрался с третьего курса. Карл не раздавил бы и паука: он заманил бы его на листок бумаги и выбросил в окно. Карл был крестьянин. Барак же – воин. Так что здесь должно быть Бараку, не Карлу.
А для воина все на свете – либо вызов, либо награда. Однако он должен решить, что делать сейчас. Просто прогонять их нельзя: они вернутся с подмогой. Он должен одолеть четверых солдат – к чему эвфемизмы? – попросту убить. И при этом сам остаться невредимым. У Дории не так уж много целительных заклятий; Уолтеру могут понадобиться они все.
– Арно, кажется, я его вижу, – со странным акцентом сказал ближайший солдат и ускорил шаг. Кольчуга и короткий меч, да еще фонарь – Барак мог бы оставить его на потом. Если бы не фонарь, что свешивался с шеста – с этим медлить нельзя, а то еще кто-нибудь заметит притаившегося в кустах Барака.
Барак пошарил по земле. Пальцы нащупали ребристый булыжник размером с полкулака. Воин пару раз подбросил его, примерился – и швырнул.
Фонарь разбился, облив солдата огнем. Он выронил меч и завопил, кожа его трещала.
Вопли послужили сигналом остальной троице: они побросали шесты, двое выхватили мечи, третий – скорее всего предводитель – поднял арбалет, кончик болта неуверенно подрагивал.
Ветер доносил до Барака запах горящей плоти. Он вытянул меч из ножен, держа клинок у самой земли.
– Где?..
– Я не заметил…
– Это вор – он нас дурит. – Арбалет командира теперь смотрел прямо на простертое тело Хакима.
Барак покрепче ухватил меч и с ревом выскочил из кустов – прямо на командира.
Арбалет дернулся, Барак прикрылся, шагнул вбок, сшиб наземь одного из солдат, нырнул под меч другого, уходя из-под его бешеного замаха… Плохо, парень. Ты слишком хочешь жить. Командира явно натаскивали на одно: убивать противника, не обращая внимания ни на что другое.
Ударом плашмя воин вышиб арбалет – тот улетел куда-то во тьму, болт упал и скатился в траву.
Глаза командира расширились; он потянулся к своему мечу. Барак ударил сбоку – клинок без усилия вошел в шею, рассек горло, хлынула темная кровь…
Кряжистый солдат прижал к горлу руки, пытаясь стянуть края раны, вопль боли хриплым клекотом изливался из него вместе с жизнью.
Барак повернулся, оставив его за спиной. Сдохнет сам – Бараку сейчас не до него. Когда стоишь один против многих, нельзя отвлекаться на добивание раненого врага – у тебя есть враги невредимые.
Того, кого он сшиб, не было; меч валялся в траве. Куда он делся? Не важно; его черед еще подойдет – сперва разберись с другим.
Маленький смуглый человечек перед ним пригнулся, в правой руке его был меч, в левой – длинный кривой кинжал.
– Спасибо за повышение, дружище. – Он легко шагнул вперед, клинок его покачивался, как раздраженная кобра. – Всегда терпеть Арно не мог…
На болтовню времени нет – один враг еще где-то здесь… Барак ударил, держа меч параллельно земле.
Солдат скользнул вбок, легко ушел от удара и отбил клинок Барака плоскостью кинжала. И не успел Барак снова занять оборону, ударил сам – гибкое жало кольнуло воина в бицепс. И кольнуло чувствительно.
– Не привык к парным клинкам, а?
Солдат сделал глубокий выпад. И задохнулся – Барак почти отсек его правое запястье. Меч упал в пыль.
Барак с улыбкой взглянул на скрюченную фигурку.
– В другой раз…
Его горло обхватила рука, потянуло назад, к земле. Краем глаза он видел, как поднялся и пошел вниз кинжал…
Время замедлило бег. Кретин. Не нашел дела лучше, чем трепаться в бою. Барак выпустил меч, поднял руки – перехватить удар, зная, что почти наверняка не успеет…
Этого просто не могло быть: кинжалу оставалось всего несколько дюймов до горла, но руки сжались на запястье, остановили неуклонное движение…
Барак ухватил обеими руками бессильную вражью руку – захват на горле ослаб, – вывернул ее, вогнал локоть солдату в ребра и повернулся…
– Ни к чему, – заметил Ахира откуда-то сзади.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30