– Тогда каким, интересно, образом я должна оценить свои услуги, даже не зная, в чем они будут заключаться?
– А вы попросите чего-нибудь универсального, – негромко посоветовал мягкий баритон из темноты комнаты. – Имеющего ценность независимо ни от чего.
Ринда не обернулась на голос, но по губам скользнула тонкая оценивающая улыбка. Виттар в ее глазах явно поднялся на пару ступенек по иерархической лестнице.
– Ценность независимо ни от чего имеет только жизнь, – медленно ответила она.
– Вот именно, – раздалось из темноты. – Вот именно.
– Так чего же ты хочешь за свои услуги? – поторопил жрец, которому уже изрядно поднадоела эта тихая перекличка глуховатых голосов.
Ринда решительно сверкнула черными глазами.
– Двадцать жизней.
– Что?!! – опешил жрец. – В каком смысле?!!
Негромкий, тщательно сдерживаемый смех из темного угла только подстегнул его раздражение.
– Тебе что, людей для опытов не хватает?!
Смех в углу перешел в сдавленные всхлипывания, а ринда тщетно попыталась скрыть истерическое хихиканье за кашлем, но не преуспела.
– Вы не так меня поняли, уважаемый.
– Хвала Змию!
– Мне не нужны жизни ваших людей, вельдов, аров, виттаров – как вы их там называете? – Ринда поморщилась, окончательно запутавшись в иерархии племени. – Мне нужны жизни моих спутников. Пиратов с корабля, на котором я сюда приплыла, до того, как меня подхватили под белы руки и безо всяких объяснений, но зато с величайшим почтением препроводили сюда.
– А что им угрожает? – удивился жрец. – Убивать их мы пока вроде бы не собирались…
– Ваше счастье, – отрезала ринда. – А им угрожает… призрак.
– То есть? – нахмурился совсем уж запутавшийся жрец. – Какой призрак может угрожать двадцати сильным, здоровым мужчинам?
Виттар беззвучно вышагнул из темноты.
– Позвольте, я объясню, ваше святейшество.
– Объясняй, Арлирриг, – кивнул тот. – Проще перечитать все летописи, чем понять женщину!
Пресловутая женщина тонко улыбнулась, но промолчала.
– Корабль, на котором прибыла наша ринда, – пиратский бриг «Лирта»… – Жрец обреченно закатил глаза. Ну чего хорошего можно ожидать от девушки, приплывшей на пиратской бригантине?! Арлирриг тем временем невозмутимо продолжал: –…Попал в кильватер к Летучему Голландцу. Судно, встретившее этого призрака, обречено на гибель: оно теряет управление и рано или поздно натыкается на скалы или рифы.
– И как, интересно, мы можем им помочь? – скривился жрец. Во всем, что касалось общей истории Древа, он был не силен, предпочитая казаться всесильным властителем на своей Ветке. – Тебе не кажется, доч… ринда, что плата должна быть более реальной?
– А вам не кажется, отче, что вы можете еще несколько лет поискать себе другую дурочку… то есть ринду?
«Отче» скис и недовольно покосился на Арлиррига. Тот же казался воплощением спокойствия, его вся эта затянувшаяся перепалка даже забавляла.
– Ваше святейшество, мы можем помочь этим пиратам. Корабль, простоявший в гавани чуть больше суток, избавляется от проклятия Голландца.
– То есть от нас просто требуется не выгонять его пару дней? – просиял жрец.
– Вот именно.
А ведь жизнь-то налаживалась! Жрец довольно потер ладони и повернулся к ринде:
– Ну что, теперь ты согласна?
Та смерила его долгим тяжелым взглядом и, немного помедлив, кивнула.
– Да. Договор. Вы предоставляете пиратам убежище на несколько дней, по истечении которых не препятствуете им уплыть, а я… выполняю вашу работу.
Жрец с опаской хлопнул по протянутой ладонью вверх руке.
– Что конкретно я должна сделать?
– Ну… Не знаю, – замялся жрец, стараясь потактичней подвести ринду к тому, что выяснять суть проблемы и искать ее решение ей придется самой.
– Что?!
– Ринда, на нас прогневался Змий. Много лет назад было предсказано, что, если мы найдем тебя и привезем сюда, то ты сумеешь исправить то, из-за чего рассердился на нас наш бог. В том, что ты – это ринда, сомнений нет: ты была избрана еще несколько месяцев назад, в храме Змия на одной из Веток Древа.
Глаза ринды нехорошо сузились.
– А каким именно образом я должна исправлять вашу ошибку, если даже не знаю, в чем она заключается? Что это за работа: иди туда, не знаю куда, и сделай то, не знаю что?!!
– Мы думали, что ты сама должна подсознательно понимать, что от тебя требует Змий.
– Индюк тоже думал, что купается, пока вода не закипела! – отрезала ринда.
Жрец только покаянно развел руками, виттар насмешливо ухмыльнулся.
Гнев Змия этот Священный зал некогда выдержал, но вот гнева раздраженной ведьмы…

Корчмарь равнодушно плюхнул передо мной тарелку с вареной картошкой, блюдце, по донышку которого была тоненько размазана сметана, и чашку горячего когда-то очень давно (видимо, с вечера) чая. Обещанный сантэр тихонько звякнул, перекочевав из моей ладони в его загребущую лапу. Корчмарь недоверчиво хмыкнул, попробовал монетку на зуб и, успокоенный, опустил ее в карман порядком засаленного передника.
– А вы чего на завтрак желаете, господин хороший?
Арлирриг неопределенно пожал плечами:
– Что угодно, лишь бы горячее и съедобное.
Вторая монета исчезла в руке корчмаря, и того словно ветром сдуло.
Я с опаской подцепила на ложку немного пюре и, подержав во рту чуть дольше положенного, все-таки проглотила. Ничего, есть можно. А подсолить – вон солонка стоит.
– Ну и как? – Арлирриг с сомнением глядел на подозрительную картофельную кашицу в моей тарелке.
– Да ничего, съедобно. Дай мне соль, пожалуйста.
Солонка на поверку оказалась пустой, и за солью погнали на свое горе не вовремя вернувшегося корчмаря. Перед виттаром оказалась тарелка с овсяной кашей, хлеб с маслом и такая же чашка чая. Он с сомнением принюхался ко всему поочередно, потом зачерпнул-таки каши и со страдальческим видом проглотил.
– Ненавижу столичные таверны, – простонал он. – Дерут с три шкуры, да еще и кормят какой-то дрянью.
– Так мы в столице?
– Разумеется. Вийна – самый большой и населенный город Авалоры. Авалора – Ветка, на которой живут вельды.

Посему считается столицей, хотя ни особых прав не имеет, ни достопримечательностей в ней нет. – Арлирриг с трудом проглотил еще ложку каши, поморщился и отодвинул тарелку. – Разве что запредельные цены и отвратная еда.
Моя же картошка, вопреки ожиданиям, после щедрой щепоти соли (корчмарь, на минутку поднесший полную солонку, сморщился так, словно этой щепотью я обделила его почтенную семью и восьмидесятилетнюю мать) оказалась вполне ничего себе. Я даже честно предложила виттару разделить трапезу, но тот только досадливо отмахнулся.
– Значит, здесь мне делать нечего, – подытожила я. – На достопримечательности я не падкая, привилегированных городов не люблю, а отравиться с успехом можно и в любом другом месте.
– Ну почему? Можешь сходить к мраморному постаменту Змия – вдруг пробьет вдохновение?
Я только презрительно сморщилась.
Со жрецом мы разругались в прах: ничего конкретного он мне так и не сказал, дельных советов не дал. Вот вынь да положь ему прощение Змия. В чем заключается гнев последнего, мне тоже толком не объяснили: жрец надулся, как мышь на крупу, и вообще замолк, а виттар только загадочно усмехнулся и сказал, что лучше это понять самой. И поэтому, куда мне идти и что делать, я себе представляла весьма слабо. Но к постаменту…
– О нет, едва ли. Ваш Священный зал меня откровенно не поразил и не вдохновил. Не думаю, что с памятником дело будет обстоять лучше. Пункты мертвой веры – это совсем не места ее средоточия.
– Что-что? – нахмурился Арлирриг.
– Ну… Видишь ли, когда ты проезжаешь через деревню с церковью, энергетикой истинной веры обычно веет не от креста и напоенного ладаном здания, а от неприметной хаты какой-нибудь бабки, которая, может, и не отвешивает по двадцать поясных поклонов образам еженощно, но искренне верит, что ее детки на том свете попали в чертоги Хранящих.
– А чем так плоха церковь?
– А это и есть так называемый «пункт мертвой веры»: туда, как правило, ходят «для галочки». Прикупить побольше обеден да молитв за себя, любимого, да и грешить себе дальше припеваючи. Хорошо, хоть индульгенции сейчас отменили.
Виттар задумчиво побултыхал в чашке подозрительным пойлом, которое здесь пытались наивно выдать за чай. Лично я, чуть пригубив сие чудесное зелье, поняла, что заваренный стог позапрошлогодней травы и то будет ароматней.
– Тогда куда ты намерена отправиться сейчас?
Я неопределенно пожала плечами:
– Не знаю. Вот поем и пойду поброжу где-нибудь. Авось надумаю.
– Тогда не «поброжу», а «побродим», – поправил меня виттар. – И даже не пытайся откреститься от моего общества: бесполезно.
Да я вообще-то и не собиралась. Попадая на новую Ветку, лучше уж иметь кого-нибудь под рукой, кто способен объяснить непонятное и подсказать, как лучше себя вести. Да и потом, со жрецом я уже разругалась, так что вообще ссориться с аборигенами не стоило. Глупо и создает массу проблем.
– Хорошо, не буду. А куда мы пойдем?
Виттар залпом выпил свой чай, поморщился и протянул руку за корочкой хлеба – зажевать.
– Куда скажешь. Но желательно – по направлению к моему дому.
– Это еще что за новости? – Впервые встречаю настолько странное начало знакомства. Тем паче с ведьмой!
Арлирриг негромко рассмеялся:
– Не подумай дурного. – Хм… Ну смотря что можно считать дурным… – Просто так чаще всего и бывает: если гостья жрецов не хочет жить в святилище – она живет у своего виттара. Впрочем, если предпочитаешь Священный зал и общество Великого Змия…
– О нет!
Я задумчиво потеребила берестяной браслет на запястье, сдвинула повыше.
– Арлирриг – правильно?
– Можно Лир, – улыбнулся тот. Странно улыбнулся: приподняв только левый уголок губ. Но это была именно улыбка, не ироническая усмешка и не скептическое хмыканье. Может, не слишком открытая, но добрая.
– Хорошо, Лир. Я – Иньярра, уже говорила?
– Нет, но я в курсе. Сложно не знать имя той, к кому приставлен уже полгода.
Я поморщилась: звучало это как-то странно, но объяснений я, видимо, не дождусь.
– Лир, а кто вообще такие виттары? Чем вы отличаетесь от всех остальных?
Арлирриг задумался, словно вымеряя слова и количество информации, которую мне можно сообщить.
– Виттары – это… защитники… телохранители… охранники. Не знаю, как лучше выразиться. Мы подчиняемся жрецам, точнее – работаем на них за поддержку и деньги, разумеется.
– И много вас таких?
– Никто не знает. Виттары – это словно секретное оружие: никто из моих знакомых и понятия не имеет, что я им являюсь. Поэтому и знать, сколько нас вообще, нельзя. Но как минимум четверо: трое льет и одна ринда.
Я, честно признаться, ни кворра не поняла, но дальше выспрашивать поостереглась: тут, видимо, чем дальше в лес… Да и вообще, по ходу дела разберусь. Можно подумать, впервые оказалась на новой Ветке. Опыта, хвала Хранящим, завались, так что разберусь. «С нашим-то опытом, да не заблудиться!» – любила восклицать Таирна, в очередной раз ловя себя на какой-нибудь откровенной глупости.
Я решительно вылила свой чай в цветок, на свое горе стоявший слишком близко к столу. Впрочем, судя по его однозначно мутировавшему и нездоровому виду, не я была первой и не я стану последней. Переживет.
– Итак, тогда куда же мы идем?
Арлирриг согласно поднялся, отряхивая с колен крошки хлеба.
– Для начала – за городскую стену.
Хм… На диво подозрительно логично…

Дураки учатся на своих ошибках, умные – на чужих, а мудрые смотрят на них и не спеша пьют пиво. Ведьм же в эту классификацию почему-то включить не удосужились. Должно быть, потому, что не знаю, как к Ильянте или Таирне, но ко мне фраза «учится на ошибках» вообще никак не относилась. Я на них не учусь – я их коллекционирую.
И, попав на новую, незнакомую, сразу же начавшую чего-то от меня беспардонно требовать Ветку, не ощерилась в ответ гадючьими клыками, а наивно отмахнулась на время от проблем и искренне залюбовалась новым пейзажем.
Арлирриг вел меня по какой-то давным-давно заброшенной козьей тропке шириной в две с половиной пяди. Виттар играючи перескакивал с одного камня на другой, не обращая даже малейшего внимания на их сотоварищей, выскальзывающих из-под ног и с веселым грохотом отправлявшихся вниз, в кипящую белесой пеной реку.
По левую руку от меня упорно взбирался по крутому каменистому склону упрямый вьюнок, справа над обрывом торчали жесткие плетенки длинных корней. Слоистые сине-серые камни казались до блеска отшлифованными десятками проходивших здесь ног. Шумливая горная река в урочище меж двух гор ехидно щерилась острогранными валунами.
– Ты там как, идешь? – Виттар впервые за четверть часа соизволил обернуться, чтобы узнать, не сверзлась ли я часом в пропасть. До этого подразумевалось, что я, аки горная коза, могу скакать по корням и камням не задумываясь. Правда, так оно на деле и было…
– Иду-иду.
– Замечательно! – Вот словечко, которым, как я уже заметила, он мог выразить все, что угодно: от восхищения до ярости, по-особому повторяя его на все лады.
– Погоди! – Я на минутку остановилась перевести дух и откровенно залюбовалась щемящей сердце бездной, глухо рокочущей быстрыми волнами на глубине. – Лир, а как называется эта река?
– Эта? – Виттар почему-то усмехнулся. – Льеттиа.
– А что смешного?
– Просто с этим местом связано множество легенд. Например, вон с той горы – видишь, самая высокая?
– Ага. – Я, больше по привычке, прикрыв рукой глаза от солнца, пригляделась к высоченной каменистой горе, верхушка которой терялась не то в утреннем тумане, не то в низких облаках. Погода нас здесь не баловала. Когда я спросила у Лира, как у них обстоят дела с предсказаниями погоды, он только рассмеялся и сообщил, что прогноза у них в принципе не бывает: горы маковками цепляют тучи, так что, если дождя не было утром, это просто означает, что он будет вечером.
– Так вот, – продолжал виттар, – это гора Змия. С нее в Льеттиа раньше сбрасывали неверных жен. Если выплыла – значит, была верной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62