Глаза его закатились и остекленели.
Ханк и Анди медленно приближались к нему.
– Тише, Бобби, – спокойно обратился к нему Анди. – Успокойся.
– Нет! – заорал Бобби. – Оставьте нас в покое! Мы не желаем иметь с вами дела!
Один из ангелов ткнул демона острием мечи.
– O-o-o! – закричал Бобби и упал на колени. – Оставьте нас в покое, оставьте нас в покое!
Быстро подойдя к нему, Ханк уверенно произнес:
– Во имя Иисуса, замолчи. Бобби снова завопил.
– Замолчи!
– крикнул Ханк.
Бобби утих и начал плакать, стоя на коленях прямо на тротуаре.
– Бобби, ты меня слышишь? – Ханк наклонился и мягко повторил:
– Бобби, ты меня слышишь?
Один из демонов зажал ладонями уши Бобби, и тот не расслышал вопроса.
Зато Ханк услышал слова Святого Духа и понял, что сделал демон.
– Во имя Иисуса, демон, убери лапы от его ушей! – твердо проговорил пастор и вновь обратился к одержимому:
– Бобби, ты меня слышишь?, На этот раз Бобби ответил:
– Да, пастор, я слышу.
– Хочешь освободиться от этих бесов?
«Нет! Он не хочет! Он принадлежит нам» – немеденно отреагировали бесы, и Бобби выкрикнул в лицо Ханку:
– Нет! Он не хочет! Он принадлежит нам!
– Молчи дух, я разговариваю с Бобби.
Демон больше ничего не сказал и, воровски озираясь, отошел.
– Я сделал что-то ужасное, – пробормотал Бобби и заплакал. – Вы должны мне помочь… я не представлял, что способен на такое…
Повернувшись к Анди, Ханк тихо сказал:
– Мы должны увести его куда-нибудь, где можно будет спокойно поговорить и где он может закатывать сцены, если уж так ему хочется.
– В церковь?
– Пойдем, Бобби.
Они взяли его под руки, помогли подняться и направились вдоль улицы: трое людей, шесть ангелов, пять демонов, а за ними чуть позади четыре небесных воина.

* * *

Быстро миновав Бэйкер, Маршалл сделал крюк и подъехал к общежитию. Там не было никаких признаков жизни, и он помчался в Аштон. «Скорая» уже стояла перед входом в больницу. Санитар, задвигавший носилки обратно в машину, объяснил Маршаллу:
– Она в отделении скорой помощи, вторая дверь.
Рванувшись ко входу, Маршалл через мгновение стоял перед нужной ему дверью. Взявшись за ручку, он услышал крики боли. Бернис лежала на столе, и две медсестры промывали ей лицо и перевязывали раны. Увидев девушку, Маршалл дольше не смог сдерживать себя. Вся злость, все нервное напряжение, весь ужас пережитого за день вырвались наружу жутким ругательством.
– Это ты верно, в самую точку, – выдавила Бернис сквозь распухшие губы.
Маршалл кинулся к столу, и врач и медсестры расступились, пропуская его. Он смотрел, взяв девушку за руку, и не мог поверить своим глазам. Избивавший ее был беспощаден.
– Кто это сделал? – глухо спросил он, вне себя от гнева.
– Мы прошли все пятнадцать кругов, шеф.
– Не смей со мной шутить! Ты видела, кто это был? Доктор остановил его:
– Успокойтесь, дайте нам сначала помочь пострадавшей…
Бернис что-то прошептала. Маршалл, не расслышав нагнулся к ее лицу, и она прошептала снова. Распухшие губы мешали ей говорить отчетливо:
– Он меня не изнасиловал.
– Слава Богу!
– Маршалла передернуло. Его ответ не удовлетворил Бернис, она жестом попросила его нагнуться и слушать.
– Единственное, что он сделал, – избил меня. Это все, что было ему нужно.
– А тебе что, этого мало? – прошипел Маршалл довольно громко.
Бернис дали стакан воды. Девушка прополоскала горло и сплюнула в тазик.
– Как дом Страчана, все такой же симпатичный и опрятный? – спросила она.
Маршалл медлил с ответом. Он обратился к доктору:
– Вы позволите мне поговорить с ней наедине? Доктор раздумывал.
– Через несколько минут ее повезут на рентген…
– Дайте нам только тридцать секунд, – потребовала Бернис, – только тридцать секунд.
– Нельзя ли подождать?
– Нет, пожалуйста…
Врач и медсестры вышли из процедурной.
Маршалл тихо сказал:
– В доме Страчана был полный разгром, кто-то постарался на совесть. Его самого не оказалось. Я понятия не имею, где он может быть и что с ним.
– На квартире Вида – то же самое, – отчитывалась Бернис. – И на стене кто-то написал угрозы. Вида не было сегодня на работе. Дан из «Лесной таверны» сказал, что он был чем-то сильно раздражен. В общем, Вид исчез, я его не нашла.
– А мне шьют убийство Хармеля. Они узнали, что я был там утром. Они думают, что это я его убил.
– Маршалл, Сузан Якобсон была права: наш телефон прослушивают. Вспомни, ты позвонил мне в
– "Кларион" и сказал о том, что был у Тэда и куда собираешься ехать.
– Да-да-да.
Я об этом думал.
Но это значит, что виндзорская полиция тоже замешана в этом деле. Они точно знали, где и когда меня искать, и нашли у Страчана.
– Брумнель и
Нельсон: вот так, – и девушка сцепила указательные пальцы.
– У них, наверное, уши повсюду.
– Они знали, что я еду к Виду одна… и знали, когда… – сказала Бернис, и вдруг ее осенило:
– Кармен это тоже знала!
Это откровение подействовало на Маршалла, как смертный приговор.
– Кармен знает очень многое.
– Нам здорово вмазали, Маршалл. Я думаю, таким способом они стараются дать нам понять кое-что. Маршалл подзадоривал себя:
– Ну, погоди только! Уж я доберусь до Бруммеля! Бернис поймала его руку.
– Будь осторожен, я хочу сказать, очень осторожен. Маршалл поцеловал ее в лоб:
– Удачного рентгена.
Он стремглав выскочил из комнаты, как разъяренный бык, у которого никто не отважился бы встать на пути.

Глава 26

Лицо Маршалла было совершенно красным от гнева. Он был до того зол, что поставил машину, заняв сразу два места на стоянке перед зданием суда. Журналист решил, что прогулка через улицу к полицейскому управлению немного охладит его, но этого оказалось слишком мало. Пихнув дверь, он вошел в приемную. Сары на обычном месте не было. Бруммеля в кабинете не оказалось. Маршалл взглянул на часы – было ровно три.
Из-за угла вышла женщина, которую он раньше здесь не встречал.
– Добрый день, – поздоровался он и резким тоном добавил:
– Кто вы?
Женщина была удивлена вопросом и смущенно ответила:
– Я… меня зовут Барбара, я здесь секретарь.
– Секретарь? Что случилось с Сарой?
Она была и напугана, и немного возмущена его тоном.
– Я… я не знаю никакой Сары, но чем я могу вам помочь?
– Где Альф Бруммель?
– Вы мистер Хоган?
– Да.
– Шериф Бруммель ждет вас в конференц-зале, в конце коридора.
Она еще не закончила фразы, а Маршалл уже стремглав шел по коридору. Если бы дверь оказала ему малейшее сопротивление, он разнес бы ее в щепки. Журналист влетел в помещение, готовый свернуть шею первому встречному. Однако претендентов оказалось достаточно много: комната была полна людей. Для Маршалла это было полной неожиданностью. Он огляделся и у него не осталось ни тени сомнений в том, что сейчас произойдет: вокруг Бруммеля чинно сидели его друзья и соратники. Шишки. Лгуны. Интриганы.
В окружении приятелей, сверкая белозубой улыбкой, на председательском месте восседал Альф.
– Привет, Маршалл. Будь другом, закрой за собою дверь.
Маршалл захлопнул дверь и окинул взглядом собравшихся явно ради него людей. Здесь были Оливер Янг, судья Бэйкер, окружной ревизор Ирвинг Пирс, шеф пожарной станции Франк Брэди, детектив Спенс Нельсон из Виндзора, несколько других, незнакомых Маршаллу лиц и, наконец, сам мэр города Дэвид Стин.
– Смотрите-ка, мэр Стин, – холодно заметил Маршалл. – Занятно встретить вас здесь.
Мэр, не говоря ни слова, сердечно улыбнулся, как кукла-марионетка, которой, кстати, он всегда и казался Маршаллу.
– Садись, пожалуйста, – вкрадчиво произнес Бруммель, жестом указывая на свободный стул. Маршалл не двигался с места.
– Альф, это и есть та самая встреча, о которой мы договаривались?
– Да, это та самая встреча, – согласился шериф. – Я думаю, ты знаком не со всеми присутствующими… – С наигранным удовольствием Бруммель представил журнаясту новые лица:
– Это Тони Сульский, адвокат. Нед Несли, я думаю, ты его встречал, председатель Независимого банка – Как мы понимаем, с Эженом Байлором, членом университетского правления, ты знаком. Это, если ты помнишь, Джимми Клэйборн из Коммерческой печати.
Бруммель показал зубы в своей отвратительной улыбке. – Пожалуйста, садись!
Весь кипя от гнева, мысленно проклиная шерифа, Маршалл, внешне спокойный, холодно ответил:
– Не очень-то старайся, я под следствием. Оливер Янг поспешно опередил Альфа:
– Маршалл, это будет честный и сердечный разговор.
– Да? А кто сделал отбивную из моего репортера? – у Хогана не было ни малейшего желания выступать в роли приятного собеседника.
– Маршалл, подобные вещи часто происходят с неосторожными людьми, – ответил Бруммель.
В конце концов журналиста прорвало, и он выложил все напрямую:
– Бруммель, это не просто «произошло». Это было подстроено. На нее напали, избили, а твои полицейские даже пальцем не пошевелили, и вы все знаете, почему! – он посмотрел им прямо в глаза. – Вы все в этом замешаны, и вы вместе задумали этот дешевый трюк. Вы громите дома, угрожаете, изгоняете людей, а потом делаете вид, как будто у вас тут клуб невинных мальчиков. – Он указал на Бруммеля:
– А ты позоришь свою профессию. Ты используешь власть, которую тебе доверили, чтобы запугивать людей и покрывать свои собственные грязные дела!
Янг снова попытался вмешаться:
– Маршалл…
– А ты называешь себя Божьим служителем, пастором, «благолепным» примером того, каким должен быть христианин. Ты лгал мне все это время, Янг, прикрываясь так называемой профессиональной этикой. Ты по уши увяз во всей этой чертовщине вместе с ведьмой Лангстрат и делаешь вид, что тебе об этом ничего неизвестно. Скольких людей, доверившихся тебе, ты предал и оболгал?
Присутствующие в зале молчали. Маршалл продолжал метать молнии.
– Если все вы тут – слуги общества, тогда Гитлер был великим благодетелем человечества! Вы занимаетесь интригами и подлогами, вы захватываете город, как банда гангстеров. И вы заставили замолчать всех, кто пытался сказать правду и стоял у вас на дороге. Вы еще прочтете об этом в газете, господа мои! Если вы будете все отрицать или все же захотите дать какие-нибудь объяснения, я их с удовольствием выслушаю, я даже напечатаю все, что вы скажете, но пришло, наконец, время написать правду обо всех вас, нравится вам это или нет.
Янг снова поднял руку, останавливая разбушевавшегося журналиста:
– Маршалл, я хочу предупредить тебя, контролируй свои слова.
– Не беспокойся, у меня есть конкретные доказательства. У меня есть свидетельства пострадавших по вашей вине невинных людей: Карлуччи, Райтса, Андерсона, Домбровского, больше сотни из тех, кого вы лишили дома и работы угрозами и налоговыми махинациями.
– Угрозы? – удивленно взвизгнул Янг. – Маршалл, не в нашей власти воспрепятствовать страху, идиотским суевериям, разбитым бракам. Что ты, в самом деле, собираешься писать? Что Карлуччи, например, уверены, будто их магазин посетили злые духи, и они же сломали руки их малолетнему сыну? Так, что ли?
Маршалл отмахнулся:
– Да, Янг, это твоя специальность. Я напишу, что ты и твоя компания раздували страхи и играли на их суеверии. Я расскажу о странных темных идеях, которые ты исповедуешь, чтобы добиться своего. Я все знаю о Лангстрат и ее фокусах с чтением мыслей. Я знаю, что каждый из вас в этом участвует. Я собираюсь написать, что вы хватаете людей по подложным обвинениям только для того, чтобы уволить их с работы и посадить на их место своих людей. Вы обвинили Лью Грегори, прежнего ревизора, в использовании служебного положения, вы полностью поменяли правление Вайтмор-колледжа после того, как Элдон Страчан напал… – он обернулся к Байлору, – на финансовые махинации Эжена Байлора! Вы заставили Тэда Хармеля сломя голову бежать из города, состряпав дело об изнасиловании бедной дочери Адама Джарреда, и вы учредили целый фонд, собирая деньги на ее университетское образование. А если присмотреться, то окажется, вы сами и финансируете этот фонд. Я напишу, что моего епортера незаконно арестовали бруммелевские подпевалы поскольку она сфотографировала то, что вы скрываете выше всего: ни больше ни меньше, как самого Александра Касефа вместе с Бруммелем, Янгом и Лангстрат, а ведь Касеф – главная фигура заговора по захвату города, которому вы помогаете, вы, жаждущие власти, псевдодуховные неофашисты!
Янг спокойно улыбнулся:
– Из чего следует, что ты собираешься писать об «Омни корпорейшн».
Маршалл едва верил своим ушам: «Неужели это произнес Янг? Значит, настало время сказать правду?»
Янг невозмутимо продолжал:
– Да, ты разузнал обо всем, что куплено и чем владеет «Омни», не так ли?
– Верно, разузнал.
– Ну, и сколько же домов, по-твоему, скупила «Омни корпорейшн» за неуплату налогов? – спросил он со смешком.
Маршалл не собирался участвовать в этой игре:
– Скажи сам.
Янг повернулся к ревизору Ирвингу Пирсу. Тот заглянул в свои бумаги.
– Мистер Хоган, я думаю, ваше расследование показывает цифру сто двадцать три – это количество домов, проданных с аукциона за неуплату налогов и приобретенные «Омни»…
Маршалл прекрасно знал это. «Ну, и что же дальше?»
– Я в этом уверен.
– Вы ошиблись.
«Давай, давай, ври дальше, Пирс».
– Точная цифра сто шестьдесят три. Это были абсолютно законные сделки, совершенные в течение последних пяти лет.
Маршаллу не понравился такой поворот, но он промолчал.
– Ты прав, – продолжал Янг, – «Омни» владеет жилыми домами и предприятиями. Но ты должен понять, насколько улучшилось состояние этих домов при новых владельцах. Я бы сказал, что благодаря этому Аштон стал заметно лучше.
Маршалл чувствовал, как в нем снова закипает гнев
– Эти люди честно платили налоги! Я говорил с целой сотней человек!
Пирс был непоколебим:
– У нас есть документы, свидетельствующие об обратном.
– Это чистая ложь!
– Что же касается университета…
– Янг посмотрел на Эжена Байлора и кивнул ему, прося продолжить. Байлор поднялся.
– Я право же устал от всех этих пересудов и сплетен о том, что университет якобы находится на грани экономической катастрофы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65